Игорь РАБИНЕР из Сан-Хосе
Ровно год назад, 8 марта 2015 года, капитан омского "Авангарда" Сергей Калинин во время шестого матча серии Кубка Гагарина против "Барыса" с черепно-мозговой травмой оказался в реанимации астанинской больницы. После удара защитника Романа Савченко и контакта с бортом с чемпиона мира-2014 слетел шлем, форвард ударился головой об лед и был без сознания увезен в больницу. Видео эпизода производило жуткое впечатление.
Если бы в тот момент родным Калинина сказали, что год спустя он будет стабильным игроком основы "Нью-Джерси Дэвилс", забьет победную шайбу действующему обладателю Кубка Стэнли "Чикаго" и, наконец, в дерби с "Рейнджерс" сделает "хет-трик Горди Хоу" (то есть забьет, отдаст голевую передачу и подерется) – те, наверное, с ума сошли бы от счастья. Ровно год назад речь шла совсем о другом – о жизни и здоровье человека.
И вот мы со 190-сантиметровым омичом, еще недавно самым молодым капитаном в КХЛ, а теперь игроком лучшей лиги мира, общаемся в Сан-Хосе накануне матча "Дьяволов" с "Акулами". И отлично излагающий свои мысли менеджер по образованию (он окончил Институт менеджмента и экономики в Омске, защитив диплом по специальности "Менеджмент организации") без особого удовольствия, но вспоминает, через что ему пришлось пройти. 17 марта он отметит важную дату – четверть века со дня своего рождения.
ЗВОНОК ЗНАРКА В БОЛЬНИЦУ ПОМОГ ВОССТАНОВЛЕНИЮ
– Что чувствуете, когда вспоминаете ту травму? Со стороны это смотрелось страшно.
– Когда очнулся в больнице, врачи были в шоке. Потому что я тут же попросил телефон, начал звонить родным и успокаивать маму, бабушку. Дома была истерика, потому что видео действительно жуткое. Вообще не очень люблю все это вспоминать. Некоторые друзья 8-го числа хотели поздравить меня с тем, что уже год прошел и все закончилось благополучно. Но я сказал, что даже напоминать не стоит. Хочу забыть это как страшный сон. Но такое все равно не забывается, оно всегда будет меня преследовать.
– Извините, что напомнил, но, на мой взгляд, люди должны знать и ценить то, что вы смогли такое преодолеть и заиграть в лучшей лиге мира. В больнице не было мыслей: все, мол, конец мечте? А может, и вообще карьере?
– Нет. Не знаю почему, но на тот момент вообще об этом не думал. Хотел быстрее выздороветь. Наверное, на такое отношение ко всему этому очень сильно повлияли звонки главного тренера сборной России Олега Знарка и генерального менеджера Андрея Сафронова. Они дали мне большой психологический толчок для восстановления. Роман Ротенберг – вице-президент ФХР – звонил и поддержал меня, что для меня было тоже очень важным в тот момент.
Меня только перевели в общую палату из реанимации. Они мне сказали: "Давай выздоравливай, мы тебя ждем на чемпионате мира". И я понял, что все реально, жизнь продолжается. Мне звонили еще несколько раз, спрашивали о состоянии. После выписки из больницы я уже разговаривал с врачом сборной, планировал приехать в национальную команду и начать тренироваться – а там видно будет. До чемпионата мира оставалось недели три. Но посмотрели снимки и без меня решили, что все-таки в том сезоне уже не стоит.
– Вы даже нашли время ответить каждому из трехсот человек, приславших вам письма поддержки. Отправили им открытки со своим автографом и благодарностью.
– Наверное, плата за то, чтобы все это увидеть, была дорогой. Но то, что сделал Омск во время последнего матча с "Барысом"... Для меня это один из самых приятных воспоминаний. При всей тяжести самой ситуации. Люди пришли с плакатами, с фотографиями. До слез прямо.
– Вы по телевизору смотрели?
– Нет, мне ничего нельзя было смотреть. С родителями по телефону разговаривал, мне фотографии присылали.
– Сколько времени пролежали в Астане?
– Три недели. Прошел полный курс лечения. Как я ни рвался домой, как ни уговаривал врачей отпустить домой пораньше, чтобы дома отлеживался, – доктора не прогнулись. Сказали, что лучше полностью восстановиться там и пролежать положенный срок. И оказались абсолютно правы.
Большое спасибо врачу "Авангарда", который каждый день со мной разговаривал и подбадривал – ничего страшного, все хорошо, снимки нормальные. Он тоже просил меня долежать до конца, не форсировать события.
– Савченко извинился за случившееся? И как повел себя во всей этой истории "Барыс"?
– Да, Савченко и еще пара ребят приходили ко мне в больницу. Думаю, они поступили так, как и должны были поступить. А "Барыс" позволил моим родителям прилететь на их клубном самолете в Астану, обеспечивал мне питание, больничную палату – в общем, все. Никаких проблем я не ощущал.
– О многом передумали, когда восстанавливались? Как эта история повлияла на ваше отношение к хоккею, к людям?
– Не думал о том, насколько все серьезно. Относился к этому как к обычной травме, какие получают все хоккеисты. Мыслей о том, что все может закончиться, не было. Может, потому, что чувствовал себя не так плохо, как все думали. И поддержка была просто колоссальная. Со всех сторон, особенно от родителей. Мама с бабушкой приехали в Астану, жили там почти неделю. Друзья на машине приехали из Омска – ехать не очень далеко. Все делали так, чтобы я не чувствовал себя плохо и одиноко.
КОГДА ДРАЛСЯ, О ТРАВМЕ НЕ ВСПОМИНАЛ
– Почему, будучи летом ограниченно свободным агентом, вы выбрали именно "Нью-Джерси"?
– Было несколько вариантов, но "Нью-Джерси" в меня поверил. И я за это доверие очень им благодарен.
– К моменту инцидента в Астане вы уже твердо были настроены летом уезжать в НХЛ?
– Да. Сомнений не было. Еще в середине прошлого сезона сказал агенту, что хотел бы попробовать здесь заиграть. Началась работа. Ничего конкретного – переговоров и прочего на тот момент не было, только обычный интерес. Я и сам считал, что пока сезон не закончен, разговаривать о другом клубе не имеет смысла. А потом случилось то, что случилось.
– Желание попасть в НХЛ оформилось после золотого чемпионата мира в Минске?
– Оно имелось и до того, но тогда было рано. Но предметно об этом задумался ближе к прошлому новому году.
– Изучили ваш организм в "Нью-Джерси", подозреваю, по полной программе?
– На первый этап переговоров я приезжал туда, кажется, в июне. И заодно обследовался у независимого врача в Нью-Йорке, по собственному желанию. Сначала я сделал там все необходимые снимки и заключения, там подтвердили, что все отлично, отвезли их в "Дэвилс" и уже начали конкретно с ними разговаривать. В клубе все это внимательно посмотрели до того, как подписать со мной контракт.
– В НХЛ никто не пытался бить вас в голову, зная вашу историю? Такого рода провокаторы ведь в любой лиге есть.
– Здесь все жестко, но грязи нет. Мы едим один хлеб, и все это понимают.
– А когда дрались в знаменательный для себя день "хет-трика Горди Хоу", не было мысли, что рискуете? Страха не осталось?
– Вообще об этом не думал. Сработали инстинкты. Больше родители переживали. У меня было время подготовиться. Так сложилось, что это произошло в конце сезона, у меня все лето оставалось впереди. Занимался с тренером в Омске, начинал с малого, постепенно, шаг за шагом, набирал обороты. И никакого страха не осталось.
– Гол в том матче с "Рейнджерс" вы забили уже после драки, незадолго до конца матча. То есть дрались, выходит, не специально под этот самый "хет-трик".
– Нет. Конечно, я знал про "хет-трик Горди Хоу" и думал, что было бы круто его сделать, но как таковой задачи не стояло. Была очень принципиальная игра с "Рейнджерс", и думать о каких-то своих личных целях было бы нечестно по отношению к команде. Это лучшие игры в сезоне, все идет кость в кость, все пыхтят. Но сложилось вот так.
– В момент гола сразу поняли, что у вас получилось?
– Да. В перерыве подумал о том, что вот отдал передачу, подрался – так что было бы круто еще гол забить (улыбается). И забил. В команде абсолютно все ребята во главе с тренером порадовались вместе со мной, поздравили.
– А что это за кепка с шайбой, Hard Hat, фото в которой после того матча вы выложили в социальных сетях?
– Это традиция – команда выбирает, кто был лучшим в победных играх. Учитывается все, а не только то, сколько ты отдал и забил. У меня таких кепок три.
В "АВАНГАРДЕ" ПОСЛЕ ТРАВМЫ ПРЕДЛОЖИЛИ ВДВОЕ МЕНЬШЕ
– В "Авангарде" вы были капитаном, в России – чемпионом мира, но весь этот статус и уважение в "Дэвилс" и НХЛ в целом не имели вообще никакого значения. Надо было начинать с нуля. Не было сомнений: может, все-таки остаться, синица в руках – она понадежнее будет? Да еще и после такой травмы.
– Сомнения, конечно, были. Даже перед самим подписанием. Когда тебе уже говорят: все, надо подписывать – начинаешь дергаться (смеется). Но если решился – надо идти до конца.
– Прочитал, что в Омске вам сделали квалификационное предложение, согласно которому вы получали бы в "Авангарде" вдвое меньше прежнего. Это правда?
– Да, правда. О причинах лучше спрашивать руководителей клуба. Они говорили, что не связывали мое урезание с травмой. Но до меня доходили совсем другие вещи. Слухи о том, что я травмирован, восстановлюсь не скоро, поэтому – "никуда не денешься с подводной лодки". Думаю, дыма без огня не бывает. В тот момент со мной связывались вице-президент ФХР Роман Ротенберг и представители клубов КХЛ, которые верили и поддерживали меня.
– В "Нью-Джерси" у вас контракт новичка. Это еще меньше, чем получали бы по новому предложению в "Авангарде"?
– Это не совсем так, предложения от "Нью-Джерси" и других клубов КХЛ были во всех отношениях лучше, чем квалификация Омска.
– Как вообще получилось, что вы со 190 сантиметрами роста, золотой медалист молодежного чемпионата мира-2011 в Баффало оказались незадрафтованным? Аналогичный вопрос задавал Артемию Панарину – он объясняет это своими габаритами. Но у вас-то с этим точно проблем нет.
– Насколько знаю, мы пытались попасть на драфт как раз в 2011-м, после Баффало (тогда Калинину было 20 лет. – Прим. И.Р.). Но и тогда пролетели мимо. По-моему, даже в списки не внесли. Почему так получилось и я оказался никому не нужен – не знаю. Теперь рад тому, как все сложилось. Всему свое время.
Сказать, что я мечтал об НХЛ с детства, как только пошел заниматься хоккеем, не могу. Я решал задачи по мере их поступления. Пройти всю школу, после нее пробиться во вторую команду "Авангарда", затем в первую... Времени на мечтания особо не было. Хотя, если скажу, что не хотел играть в НХЛ, совру. В какой-то момент начал об этом мечтать. И мечта сбылась.
ДО ОТЪЕЗДА ДУМАЛ, ЧТО МОЙ АНГЛИЙСКИЙ ИДЕАЛЕН. А ОКАЗАЛОСЬ, Я – НОЛЬ!
– Насколько легко дается открытие хоккейной Америки? Это другая планета?
– Другая. Главная сложность – не физическая, а эмоциональная, и кроется она в голове. В России ты привык, что у тебя есть время подумать, в паузах между играми проанализировать свою игру. Не знаю уж, насколько это полезно – но я занимался самокопанием. А здесь из-за обилия матчей время летит пулей. Вроде только думал, что у тебя 82 игры, хватит времени, чтобы все доказать, – а вот их уже осталось 15. Все – как один большой день. Пока ты думаешь, почему вчера плохо сыграл, – еще три игры прошло.
Такая перестройка далась сложно. Сейчас уже все более или менее хорошо – спасибо команде, которая мне помогала. Я в "Нью-Джерси" единственный русский и в начале сезона из-за языка чувствовал себя напряженно. А вот вчера мы собрались с ребятами и вспоминали, как они воспринимали меня в начале сезона. Главное в команде – общение, а когда ты не можешь что-то рассказать, вникнуть в шутку, посмеяться, только делаешь вид, что все понял, – это тяжело.
Но еще на предсезонке несколько ребят обо всем спрашивали, старались вовлечь меня в коллектив. Разговаривали со мной помедленнее, чем между собой, без сленга. Сейчас уже не скажу, что нет проблем с языком, но стало намного легче.
– В Омске-то по-английски хоть как-то говорили?
– Когда я сюда ехал, думал, что у меня идеальный английский! Последние лет пять у меня почти все время были иностранные тренеры, которые разговаривали на английском. Ты волей-неволей должен был понимать требования. Конечно, были переводчики, но в стрессовых ситуациях во время игры надо понимать тренера сразу.
В прошлом году я был капитаном и должен был общаться с тренером напрямую. И с иностранцами тоже. Тогда проблем с языком не ощущал. А когда приехал сюда и оказался на первом собрании – понял, что я – ноль! Летом, когда команда еще не собралась, смотрел сериалы на английском. Пары сезонов хватило, больше не хочу (улыбается).
– А русскоязычное общение, учитывая близость Нью-Йорка, помимо хоккея есть наверняка?
– Да, у меня здесь появились новые знакомства. Не скажу, что страдаю от отсутствия общения на русском. И с родителями постоянно разговариваю, и даже ребята в команде пытаются что-то говорить мне по-русски (смеется). Правда, в основном матом.
– С Ягром, с которым вы играли в своем первом сезоне за "Авангард", виделись?
– Два-три раза играли друг против друга, но какого-то общения не было. Тем более знаю, что после игры у него отдельная тренировка. Но читал его интервью, где он говорил, что помнит меня по Омску. Приятно!
– Вы упомянули о тренере, и напрашивается вопрос: после Раймо Сумманена уже ни с каким его коллегой работать не страшно?
– Это был хороший опыт, он мне помогает в НХЛ. Меня так воспитывали, что тренер всегда прав, надо не обижаться, а работать и доказывать. Сейчас, получив определенный опыт здесь, я лучше понимаю, чего Сумманен от нас хотел. А истории про него рассказывать не буду – они остались внутри команды.
НА УЖИНЕ НОВИЧКОВ ПОТРАТИЛСЯ КАК НИКОГДА В ЖИЗНИ
– Был ли уже ужин новичков? Через что пришлось пройти и много ли заплатили?
– Был. По правде говоря, не думал, что буду считаться новичком – у нас-то такими считают молодых, 17 – 18-летних. Они шайбы собирают, еще что-то делают. А тут, сколько лет тебе бы ни было, хоть 30, первый сезон играешь в НХЛ – значит, новичок. Нет, ребята не гоняют, но такого ужина новичков, честно, не ожидал. Думал, обычный командный ужин. Но было очень весело и запомнилось надолго. Рассказывать в деталях не готов. Традиция хорошая!
– Петь пришлось?
– Нет. А вот танцевать – да (смеется). Это проще. Были танцевальные битвы новичков. Было круто! А что касается денег, то, если переводить на рубли, в России я столько не тратил ни разу. И это еще повезло, что новичков у нас пятеро, – если бы было двое, даже подумать страшно!
– Не было опасений, что не удастся пробиться в первую команду и вас отправят в АХЛ? Как бы отреагировали – не вернулись бы в Россию?
– Такая возможность у меня в контракте заложена. Конечно, переживал, в АХЛ попасть не хотелось. Оттуда тяжело выбраться – и, может, я на каком-то этапе решил бы вернуться в Россию. Поэтому каждый день на предсезонке был посвящен тому, чтобы пробиться в "Дэвилс".
– Один раз вас в АХЛ все-таки сослали – после болезни?
– Эта история была преувеличена в СМИ. В АХЛ меня не ссылали, а просто вывели из состава "Нью-Джерси". Я просто заболел и заразил еще нескольких ребят. Руководству пришлось вызвать несколько ребят из фарм-клуба – но, чтобы освободить для них места в составе, кого-то надо было вывести из заявки. Главное, что я остался в "Дэвилс", в АХЛ не ездил и после выздоровления опять стал играть.
– Довольны ли своей ролью в "Нью-Джерси" и скоростью адаптации к НХЛ?
– Временем и тем, как меня используют, я доволен. Конечно, как любому игроку, всегда хочется большего, но тут уже все зависит от меня. Сам чувствую, что, может, из-за первого года в лиге у меня нет стабильности. Случились и несколько матчей, когда я был недоволен своей игрой. Надеюсь, больше их не будет. В целом же на протяжении сезона делаю то, чего от меня хотят.
Конечно, хочется набирать больше очков. Это круто, все об этом говорят. Но не всегда бывает все гладко. Нужно просто продолжать работать. До паузы на Матч звезд я играл в большинстве. Потом, после болезни, бригаду большинства поменяли, и у ребят начало получаться. Сейчас меня вроде вернули обратно.
Забивать здесь тяжелее, чем в России. С другой стороны, спросите у Овечкина, ему это лучше знать (улыбается). Какие тут вратари! Бывает, вытаскивают такие шайбы, когда ворота, кажется, уже пустые и ты радуешься голу.
ЕСЛИ НЕ ПОПАДЕМ В ПЛЕЙ-ОФФ И МЕНЯ ПОЗОВУТ НА ЧМ, ПОЕДУ ОБЯЗАТЕЛЬНО
– О Ковальчуке в "Дэвилс" вспоминают?
– Да, все последние недели после известной ситуации. Ребята в команде почему-то спрашивают у меня, что с ним происходит, – почему несколько матчей не играл, а сейчас опять начал. Наверное, все думали, что Илья сюда опять приедет. Когда пошли разговоры, что Ковальчук покинет СКА, логично было предположить, что он вернется в НХЛ и в "Дэвилс".
– Не узнавали ли у руководства клуба, есть ли в этом доля истины?
– Нет, я с руководством на такие темы не общаюсь. А сам, конечно, удивился этой ситуации, как и все. Раз такое случилось, значит случилось.
– Вы, как и Ковальчук, не попали в число первых 16 участников Кубка мира от России. Не расстроились?
– Думал об этом – и вот к какому выводу пришел. Для меня этот сезон – яркий с точки зрения новых впечатлений, опыта, эмоций. А для тренерского штаба сборной, возможно, все видится по-иному.
На решение тренеров я могу повлиять только своей игрой, работой на тренировках и т. д. Выбор состава от меня не зависит, а зависит только моя игра.
– Насколько высоко расцениваете свои шансы попасть в оставшуюся семерку? Все-таки Знарок вас отлично знает, вы успешно сыграли в золотом Минске.
– Минск – это уже пройденный этап. Семь мест – это не так много, но и не так мало. Время еще есть. Буду работать и доказывать.
– Слышал, что вы со Знарком во время их с Алексеем Жамновым визита в Северную Америку не виделись и, более того, он вам даже не звонил. Это так?
– Да. Конечно, очень хотелось поговорить с главным тренером сборной, когда они были в Нью-Йорке, и было бы приятно пообщаться. Но раз он не звонил – значит, надо лучше играть.
– Если "Нью-Джерси" не попадет в плей-офф и вас позовут на чемпионат мира в Россию, поедете?
– Обязательно.
ХОЧУ СТАТЬ ЛИДЕРОМ КОМАНДЫ НХЛ, КАК МОИ ПАРТНЕРЫ ПО МЧМ-2011
– С какими чувствами наблюдаете за выходом на первые роли в НХЛ ваших партнеров по золотой молодежке Баффало – Кузнецова, Тарасенко, Панарина? И Орлов уже подтягивается...
– Мы всегда общаемся после игр. Сказать, что удивлен этому, будет неправдой. Я же против них играл еще на уровне школ, потом во вторых командах – и они всегда были на первых ролях. И в той же молодежке тащили команду. Правильно говорят: "Каждому фрукту свой сезон". Каждому нужен правильный момент, чтобы раскрыться. Тот же Кузнецов, сколько мы ни играли в этом сезоне с "Вашингтоном", – лидер команды, которая идет в НХЛ на первом месте. Гляжу на них всех, моих ровесников, – и тоже буду стараться стать таким же лидером своей команды, как и они.
Мне смешно читать высказывания некоторых людей, которых не хочу называть. В начале сезона они говорили: мол, Панарин с его-то габаритами здесь не заиграет. А сейчас те же кричат: да я первый заявлял, что он заиграет! Я же не скажу, что удивлен. Хорошо вышло, что они с Кейном – два одинаковых по стилю игрока, здорово понимают друг друга и не могут не играть в пас. Играют на своих сильных качествах.
– Кого еще из наших ждете в НХЛ?
– Не думаю об этом. Мне бы самому остаться здесь! Контракт-то у меня однолетний. Это меня и волнует. Знаю только, что Никита Зайцев планирует сюда приехать. Мы с ним дружим, созваниваемся. Хотел бы, чтобы у него здесь получилось, у Никиты есть для этого все данные.
– Как все говорят, он с "Торонто" будет подписывать контракт?
– Все говорят – да (улыбается).
– А вам новый контракт в "Нью-Джерси" уже предложили?
– Еще нет. Понял, что могу здесь играть. Есть огромное желание остаться. Мне очень понравилась лига.
– Может, со временем в менеджеры здесь подадитесь. Как вас угораздило закончить институт менеджмента в Омске?
– Институт выбирал не я, а мама (смеется). Она у меня риелтор, директор фирмы по недвижимости. А я не сопротивлялся. Хотел, конечно, пойти, как все, в физкультурный институт, там проще. Но у меня в семье так заведено, что должно быть серьезное высшее образование – не важно, хоккеист ты или кто-то еще.
Поступил в институт, еще когда был во второй команде "Авангарда". Первые полтора семестра мне пришлось помотаться. Вставал в семь утра, в восемь был в институте. Сходил на пару – поехал на тренировку, которая начиналась в 11. Затем, если успевал, – обратно в институт. Спасибо декану, преподавателям. Когда попал в первую команду, стали делать поблажки, давали шанс пересдать. Поэтому не скажу, что было так уж сложно.
– Кубок, который вручают чемпионам мира, вы после Минска забирали на рыбалку. А здесь порыбачить еще не удалось?
– На самом деле я не такой уж большой фанат рыбной ловли. Вот Дацюк, знаю, заядлый рыбак! А я просто с друзьями съездить не откажусь. Так что здесь пока не случалось.
– Ни разу со времени переезда в НХЛ не жалели о своем решении? И бывает ли, что скучаете по России?
– Скучаешь тогда, когда тебе делать нечего. А тут такой график, что на лишние мысли времени нет. Игры, игры, игры...
– Соседний с вами Нью-Йорк после Омска – большой культурный шок?
– Ну да, он чуть-чуть побольше (смеется). Но для меня Омск все равно лучший город на свете!