Игорь РАБИНЕР из Сан-Хосе
О нем давным-давно говорили как об очень перспективном защитнике – еще задолго до того, как парень из Новокузнецка стал одним из ведущих игроков молодежки Валерия Брагина в Баффало-2011. Недаром "Вашингтон" еще в 2009-м задрафтовал Дмитрия во втором раунде – и это спустя год после зарождения КХЛ, когда "русский фактор" при энхаэловских драфтах играл все более устрашающую роль.
Потом был перспективный дебют в "Кэпиталз", локаут, традиционные для новичков поездки в фарм-клуб – и когда, казалось, самолет орловской карьеры уже должен был набрать стабильную высоту, случился сложный перелом кисти в матче группового турнира первого в его жизни взрослого чемпионата мира. Но и тогда никто не мог предположить, что лечение, первоначально планировавшееся месяца на три-четыре, растянется на целый сезон. И придется прибегнуть к помощи мирового светила по восстановлению кистей доктора Мэлоуна, и в какой-то момент никто уже не будет понимать, как восстановить силу в руке, и начнут даже рассматривать вариант повторной операции…
Вернулся Орлов лишь осенью 2015-го. И с тех пор как в ноябре наконец-то забросил свою первую за полтора года шайбу – в ворота "Колорадо", его не остановить. Оказалось, что бросок у Дмитрия слабее не стал, да и вообще, пропустив год, 24-летний ныне хоккеист не то что не был сброшен с корабля хоккейной истории, а сделал размашистый шаг вперед. Который, надо думать, "Вашингтон" подкрепит летом новым долгосрочным контрактом.
Не нарадуется на Орлова главный тренер Барри Тротц, на днях сказавший мне: "В начале сезона в его действиях было много ненужного хлама. Что вполне объяснимо, поскольку он долго не играл и его кисть была скованна. Но мы знали, что он наберет форму, и терпели. Принятие решений, исполнение эпизодов, игра в обороне – все это пришло в норму. И сейчас могу сказать, что он проделал отличную работу, чтобы заменить Грина, и превратился в великолепного игрока, очень важного для нас".
А 2 марта дополнительную порцию оптимизма преподнес Орлову главный тренер сборной России Олег Знарок, включивший его в числе защитников (всего-то троих пока) в "список 16-ти" на Кубок мира. И все говорит о том, что по части атакующих действий нашей обороны этому рассудительному и на льду, и в жизни парню в сентябрьском Торонто будет отведена ключевая роль.
УЖЕ ЗАБЫЛ, ЧТО ПРОПУСТИЛ СЕЗОН И ПРЕДЛАГАЛИ ВТОРУЮ ОПЕРАЦИЮ
– Еще во время первого вашего сезона в НХЛ Александр Овечкин говорил, что вы можете стать лучшим защитником лиги. Удивились таким словам капитана? – спрашиваю Орлова.
– Помню это интервью. Услышать эти слова от такого человека, конечно, было приятно. У всех, в том числе и у меня, есть свои цели. Разглашать их не хочу – пусть они лучше останутся со мной. Посмотрим, получится ли стать лучшим. Главное пока – расти как игроку, чтобы доверяли тренеры и было меньше травм.
– Последнее вы говорите на своем горьком опыте, пропустив весь прошлый сезон из-за перелома кисти на ЧМ-2014. Сборная в Минске вас поддержала?
– Конечно, все было душевно. Правда, я сразу улетел. Жаль, не смог вернуться в Минск на финал и поехать в Москву на чествование, потому что врачи запретили летать. Из-за этого еще три недели после чемпионата мира был в Америке.
– От слова "сборная" с тех пор в дрожь не бросает? Ведь это был ваш первый опыт во взрослой национальной команде – и сразу такой.
– Да нет, конечно! Травму можно и в клубе получить. Если начнешь об этом думать – ничего хорошего не выйдет. Случилось – и случилось. Будет другой шанс. Главное – им воспользоваться и настраивать себя на позитив. Травма осталась в прошлом.
– В начале прошлого сезона никто не предполагал, что вы пропустите год. Речь шла о считаных месяцах.
– Поначалу говорили, что я в октябре должен вернуться в строй, потом – в январе… В деталях, честно, уже не помню. Потому что в какой-то момент отпустил ситуацию. И так тяжело все это было воспринимать, тренироваться каждый день без возможности выходить на игры. Поэтому решил: делай что должно – и будь что будет. В конце концов, все наладилось – и я забыл тот год. И даже не хочу о нем вспоминать. Все хорошо, что хорошо кончается.
– Столь долгое восстановление в депрессию не вгоняло?
– Тяжеловато было. Но потом я понял, что можно сколько угодно оглядываться назад – все равно ничего не изменишь. Значит, надо смотреть вперед. И делать то, что нужно – разрабатывать руку, закачивать ее, отбросив лишние мысли. Да, это продолжалось дольше, чем было задумано. Но главное – сейчас я играю и не оглядываюсь назад.
– Кто поддержал больше всего?
– Родители, моя девушка, брат… Все самые близкие. И агент Марк Гандлер. Они были рядом, говорили нужные слова – и это очень помогало, спасало от отчаяния. Благодаря агенту со мной все это время работал известный врач – специалист именно по восстановлению кистей.
– Перед началом сезона сильно нервничали? В себе сомневались?
– В конце прошлого сезона я уже был готов играть. Но начинался плей-офф, и смысла меня ставить не было. Тренер сделал ставку на тех, кто был у него перед глазами весь сезон и в кого он верил. Все было правильно, и я это понимал.
Сказал, что могу играть, матча за три до конца регулярки – и меня отправили в фарм-клуб, чтобы просто попробовал. А то пошли разговоры о второй операции… Я ее совершенно не хотел делать, потому что чувствовал себя нормально. Я максимум мог находиться в АХЛ три игры (если бы дольше, Орлов оказался бы на драфте отказов, что в планы "Вашингтона" явно не входило. – Прим. И.Р.), и все, что происходило с моей рукой в тех матчах, меня устроило. Но в НХЛ так в том сезоне и не вернулся.
К нынешнему сезону готовился как обычно, ничего сверхъестественного не делал. Но, конечно, были переживания – как, думаю, у любого человека в моей ситуации. И поначалу старался играть очень просто – минимум движений в атаку. Надо было почувствовать, что не утрачены базовые вещи.
– А почему вдруг зашла речь о второй операции?
– Из-за более долгого восстановления по сравнению с тем, что планировалось. Но клуб не настаивал – это просто была одна из опций, если я ощущаю дискомфорт. Тогда казалось, что действительно все продолжается долго. Но я о повторной операции даже думать не хотел. И сейчас на эту тему даже не заморачиваюсь.
– В какой момент нынешнего сезона почувствовали уверенность? Понятно ведь, что после целиком пропущенного года все не могло вернуться моментально, по щучьему велению.
– Да, первые игры для меня тяжело складывались. Все казалось очень быстрым. Вот что значит – давно не играл. Неприятно было ощущать себя в каком-то непонятном пространстве. Не скажу, что уверенность пришла в один момент. Наверное, что-то изменилось после пары неплохих игр подряд. И отдельные моменты эту уверенность придавали – отдал, например, хороший пас или получился удачный дриблинг, и уже чувствуешь себя лучше. Из этих мелочей все и складывалось. Постепенно понял, что могу играть на том же уровне, что и раньше, и расти дальше как игрок. Уверенность вернулась – и слава богу, что все так сложилось. Тут, конечно, помогло и то, что вся команда в этом сезоне хорошо играет. А то, что целый сезон пропустил, уже забыто.
– Есть ощущение, что черная полоса окончательно сменилась светлой? Или какая-то тревога все-таки осталась?
– Тревоги нет. Надо радоваться тому, что происходит сейчас. Выкладываться и расти – как спортсмену и человеку. А из прошлогоднего негатива извлечь какие-то плюсы. Их всегда можно найти.
ЗА КАРЛССОНОМ И ДАУТИ ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО НАБЛЮДАТЬ
– Уверен, что для вас очень важно было забить первый гол. И когда вы поразили ворота "Колорадо", причем сделали это очень эффектно и необычно – как гора с плеч упала?
– О да. Очень эмоциональный момент получился. Причем так вышло, что я забил "Сан-Хосе" во второй или третьей игре сезона, – но гол не засчитали. Причем после видеоповтора, который попросил соперник. Было обидно – такие эмоции вхолостую! Потом была долгая пауза, когда забить никак не мог. А у "Колорадо" мы выиграли – 6:2. Я забил шестой гол, и хоть он ничего не решал, все равно был так рад, что не скрывал эмоций. Обычно здесь люди не радуются, когда забивают пятый или шестой гол при крупном счете, но я был счастлив. И этот гол придал мне уверенность.
– Вратарь Холтби после того гола назвал вас "Гудини". Мол, вы, как иллюзионист, сделали шайбу невидимой от соперников и были единственным на льду, кто понял, где она находится.
– Да, были такие разговоры (улыбается). Уже не помню, кто первый это сказал – тренер или Холтби. А нападающий Том Уилсон меня до сих пор так называет.
– Вы защитник атакующий, а номер у вас 9-й – под ним в подавляющем большинстве случаев играют форварды.
– Это уже давно так. А почему – даже не задумывался. Просто понравился номер, и в Новокузнецке играл под ним четыре года. Когда сюда приехал, не было возможности его взять – дали 81-й. После первого сезона пытался поменять – не разрешили. После второго – сменил, но из-за того, что весь прошлый сезон я пропустил, никто этого не заметил. Но если "девятка" свободна – всегда буду играть под ней.
– Вы с самого детства защитник?
– Да. Начал сразу в обороне. Правда, потом был промежуток – с 12 до 14 лет, когда играл и с краю нападения, и в центре. Решил попробовать что-то поменять. Был небольшого роста, и стало интересно посмотреть, как справлюсь. Получалось неплохо, но в защите лучше – потому и вернулся. Но те навыки, которые за те два года получил, все равно помогли.
– Барри Тротц поощряет спортивную наглость защитников, их риск? Не одергивает: мол, занимайся своим делом, не лезь, куда не следует, где можешь провалиться и привезти контратаку?
– В современном хоккее все пятеро играют в обороне и все – в атаке. Защитников у нас всегда просят подключаться, когда играем в чужой зоне. Конечно, ты должен идти вперед с головой, не можешь проваливаться. Но если есть возможность подключиться – должен это делать, потому только втроем, без нас, нападающие ничего не смогут сделать. Мы должны двигаться в зоне, делать скрещивание – потому что, когда все пятеро в движении, против них тяжело обороняться. Кто-то один проспал своего игрока – и сразу у вас появляется преимущество. В России раньше ведь так и играли, это исторически наш метод!
– Поэтому после гола "Виннипегу" с паса Кузнецова вы и сказали: "Это настоящий русский хоккей"?
– Конечно. Такому хоккею, который основан на постоянном движении, противостоять очень сложно. Сегодня в хоккее это залог успеха в атаке. "Вашингтон" в такой хоккей и играет.
– В подтверждение ваших слов о необходимости подключений защитников – Олимпиада в Сочи, где у обоих финалистов, канадцев и шведов, лучшими бомбардирами стали защитники, Карлссон и Даути. И была постоянная круговерть.
– Они и здесь лучшие в лиге. У Карлссона и Даути среднее игровое время – по 30 минут. Легко двигаются по льду, уверены в себе, всегда начинают атаку, видят ее лучшее продолжение. Очень интересно за ними наблюдать! Хотя не сказал бы, что хочу кому-то из них подражать. У меня есть своя игра, и буду стараться ее улучшать.
– В детстве примеры для подражания были?
– Никогда. Всегда смотрел много матчей и у разных игроков старался чему-то учиться – и по сей день стараюсь. Но не у кого-то одного.
– Недавно я получил большое удовольствие, увидев ваш гол "Миннесоте" после красивого финта "клюшка – конек – клюшка", авторство которого в СССР отдают Анатолию Фирсову. Когда такие голы забивает защитник, это говорит о том, что он очень уверенно чувствует себя в команде и на льду. Это так?
– Не всегда: все игры разные. Но если игра получается, то когда позволяет ситуация, почему бы что-то и не попробовать? Особенно то, что ты отрабатываешь на тренировках и делаешь не с бухты-барахты. Когда работаю над руками, техникой, катанием, потом стараюсь в игре это применить.
Не сказал бы, что в том эпизоде было что-то особенное. Мне кажется, много кто делает это движение. Показал, что буду бросать, вместо этого обыграл – и попал с нулевого угла. Хотя, если честно, хотел просто шайбу к воротам доставить.
БАТЯ ОРПИК, УЖИНЫ РУССКОЙ ЧЕТВЕРКИ И СВАДЬБА ТАРАСЕНКО
– В прошлое межсезонье из "Вашингтона" в "Детройт" свободным агентом ушел Майк Грин, лучший атакующий защитник "Столичных". Это помогло вам, открыло дорогу?
– Грин был большим игроком для нашей команды, долго за нее играл. Терять такого хоккеиста всегда тяжело. Но для меня, возможно, это действительно что-то открыло. По мне ведь тоже были вопросы – никто не знал, как я начну сезон после такого пропуска. Никто не был в этом уверен, и я это чувствовал. Понимал, что надо оправдывать ожидания. И хоть дальше все пошло лучше, понимаю и сейчас: нужно постоянно доказывать свою состоятельность. Чтобы не жалели о том, что решили мне доверить. Так получилось, что за пять лет в "Вашингтоне" у меня почти каждый год – новый тренер. И нынешний тренерский штаб особо не знал меня как игрока, потому что в прошлом сезоне я только тренировался. Плюс последний год контракта. Так что этот сезон должен стать для меня во многом решающим.
– Специалисты считают, что ваша игра улучшилась после того, как вас поставили в пару с опытнейшим 35-летним Бруксом Орпиком, обладателем Кубка Стэнли в составе "Питтсбурга". Так ли это? И обыгрывают ли как-то в команде, что у вас обоих фамилии начинаются на "Ор"?
– Последнее – нет. Но играть с таким опытным и большим парнем – очень приятно. Брукс – защитник оборонительного плана, и у него есть чему поучиться. Для меня это большая школа. У меня среднее игровое время было небольшое, а сейчас из-за травмы Карлсона – это серьезная потеря для нашей команды – играю немного больше. Когда постоянно в игре – легче. Играть с Орпиком, проводить больше времени на площадке – это шанс, которым надо пользоваться.
– Тротц мне рассказал, что русские в "Кэпиталз" называют Орпика Батей. По-русски.
– Так и есть. Когда его подписали, мы летом сидели во время тренировочного лагеря – и дали ему прозвище Батя. Опытный, внушительный, в обиду не даст!
– А что скажете о самом Тротце?
– Он общительный. Но если надо нас разбудить, чтобы мы начали лучше играть, всегда слова найдет.
– Почему "Кэпиталз" плохо начинают матчи, и лишь проигрывая, наверстывают упущенное?
– Это наш минус, и мы об этом говорим внутри команды. В начале матчей надо стараться играть попроще – может, просто шайбу вбрасывать и бороться, больше бросать по воротам. Потому что по количеству бросков в первом периоде мы одни из худших в лиге. В плей-офф не можем так начинать матчи, они там будут уже другими. И мы должны быть готовы к этому.
– Какая-то специальная подготовка к плей-офф с точки зрения, например, физических нагрузок идет?
– Такого здесь нет. У нас всегда тренировки продолжаются 30 – 40 минут с полной выкладкой и в высоком темпе, очень собранно и четко. И в зале работаем в привычном режиме. Когда кто-то из нас чувствует, что это нужно – сам просит добавить ему нагрузку, иной раз в зависимости от состояния – наоборот, разгрузиться. Не скажу, что нас сейчас нагружают больше обычного.
– Подтвердите слова Тротца, что он разрешает нашей четверке говорить между собой по-русски в раздевалке?
– (Смеется.) Да, разговариваем. С этим тут проблем нет.
– А что для вас значит играть в одной команде с Овечкиным? В первое время смотрели на него снизу вверх, боялись слово лишнее сказать?
– Конечно, когда подписал контракт и первый раз летом приехал… Тогда в "Вашингтоне" были Овечкин и Семин. Это для меня было нереально! Люди из телевизора. Смотрел на них, как на инопланетян. Но первый год общались – и поспокойнее стал себя чувствовать, поувереннее (смеется). Они хорошие ребята, всегда помогали. Тот же Саша сколько рекордов побил! Конечно, приятно, что он из России. И со мной в одной команде. Все великие люди – они в общении спокойные и скромные. Так и надо, так правильно.
– Он "тусуется" с вами или все-таки сам по себе?
– Да, конечно, с нами! На выездах мы постоянно вчетвером ходим на обеды, ужины, проводим время вместе. И даже дома, когда есть возможность, всегда видимся.
– Но с Уэйном Гретцки-то он один встречался.
– С Гретцки – один. Зачем мы там нужны? Два великих игрока встретились.
– Знаете, что в матче с "Оттавой" не только Овечкин свой 500-й гол забил, но и вы – тысячный для россиян в "Вашингтоне"?
– Что-то такое видел в интернете, но мельком. Даже внимания на это не обратил.
– Сумасшедший сезон Кузнецова в этом сезоне для многих в команде стал сюрпризом?
– Почему? Сразу можно было заметить, как Жека играет, катается, какая у него техника. Просто ему надо было обрести уверенность. Он сделал это, освоился – и показывает свой уровень. Когда он только приехал, ему тоже казалось все быстро, как и мне. А потом привыкаешь – и начинаешь двигаться и думать на этих же скоростях.
– Вы оба – из лидеров золотой молодежки Баффало-2011. Можно сказать, что вам, как тем же Кузнецову, Тарасенко, Панарину, тот легендарный финал придал уверенности на много лет вперед?
– Думаю, да. Та победа обеспечила нам карьерный прыжок. Там же не только финал был – мы и в четвертьфинале проигрывали, и в полуфинале! Это было какое-то особое душевное состояние, которое перенеслось и на будущее. И в хоккее, и вообще во всем.
Стараемся общаться, хотя с теми, кто играет в России, это делать тяжелее из-за разницы в часовых поясах. Но если где-то видимся, то это для нас всегда праздник. Летом была свадьба у Тарасенко, так там были и Бурдасов, и Голубев… Всегда приятно видеть ребят, с которыми играл в той команде. С Калининым вот после игры общались. Он тоже молодец, приехал незадрафтованный.
НАША ЗАДАЧА – КУБОК СТЭНЛИ, КОТОРЫЙ "ВАШИНГТОН" НЕ ЗАВОЕВЫВАЛ НИ РАЗУ В ИСТОРИИ
– Восприняли как должное, когда Знарок вас включил в "список 16" на Кубок мира – причем в числе всего лишь трех защитников? Или во время очной встречи он уже дал понять, что так и будет?
– То, что включили в число шестнадцати, – очень приятно и почетно. Это большой турнир, все лучшие игроки туда поедут. Всегда здорово играть за свою страну. Не сомневаюсь, что все ребята будут выкладываться, а я вообще с двойной отдачей. Потому что когда меня взяли на чемпионат мира в Минск, мне удалось сыграть лишь три матча. Я был этим очень расстроен. Хотя ребята, конечно, и без меня отлично сыграли, красиво выиграли.
Для любого игрока и его карьеры такой турнир, как Кубок мира, очень важен. Надеюсь, что оправдаю ожидания. А со Знарком и Алексеем Жамновым мы разговаривали, они спрашивали, как рука. Похвалили, сказали, что могут включить. Но ничего не обещали.
– На что, по-вашему, Россия вправе надеяться на Кубке мира? Все-таки турнир – в Северной Америке, а мы после Солт-Лейк-Сити и в тройку-то на соревнованиях такого калибра ни разу не попадали.
– Будет большой ажиотаж, вся страна будет переживать за сборную – это знаю точно. Когда флаг на твоей груди, никогда не хочешь быть проигравшим. Все будут выкладываться – в этом точно не сомневаюсь. Главное – сделать все, что от нас зависит.
– Не боитесь, что из-за надежд, которые с вами связывают, зажатость появится? Как это было с тем же Вячеславом Войновым в Сочи-2014, где он, двукратный обладатель Кубка Стэнли, играл в первой паре, но в итоге совершил роковую ошибку в четвертьфинале с финнами.
– Не думаю ни о каком давлении. Сейчас думаю только о том, чтобы хорошо доиграть этот сезон. Потом будет плей-офф, это будет очень интересно. Думаю, все тоже многого ждут от нашего клуба – и нам надо оправдывать это доверие. Тем более "Вашингтон" ни разу в истории не выигрывал Кубок Стэнли, и все ребята этого очень хотят. Сейчас идем на первом месте, но регулярка закончится, и в плей-офф будут уже совсем другие игры. Нам нужно сохранить все лучшее из того, что мы наиграли в регулярном чемпионате. Есть задача – Кубок Стэнли, и все мечтают ее выполнить. А мысли о Кубке мира придут потом.
– Кто ваш главный конкурент?
– Любая команда, которая вышла в плей-офф. Сколько раз уже было, что даже клуб, выходивший в Кубок Стэнли с восьмого места в конференции, брал трофей. Это всегда война, все люди играют с серьезными травмами и до последнего. Нереальные ощущения! А как тяжело пройти весь этот путь до конца – трудно даже представить.
– За последнее время в России появилось не так много ярких атакующих защитников. Да и вообще повсеместно именно защитную линию называют в сборной самой проблемной. Согласны с этим? И чем объясняете?
– Нападающие в сборных СССР и России всегда были самой сильной линией. Но, конечно, мне как защитнику обидно слышать, когда все говорят: мол, в других сборных игроков нашего амплуа хватает, а у нас – проблемы. Очень надеюсь, что в дальнейшем таких разговоров не будет. Но если все так говорят – значит, доля правды в этом есть.
Наверное, эти проблемы начинаются с детских школ. Думаю, там надо больше работать над какими-то компонентами. Хотя, понятно, все в первую очередь зависит от игрока – насколько многого он хочет добиться. Но какие-то основы ему должны давать.
– Еще и большинство родителей устремляет сыновей в нападение: там денег больше платят.
– Мои родители такого не говорили – видите же, кто из меня получился (улыбается). Дети сами должны выбирать, где они себя комфортнее чувствуют. И тренеры должны это видеть. Помню, почему меня в защиту поставили. На тренировках, когда я подключался в атаку, что-то там делал или забивал гол – тут же побыстрее в защиту бежал, обороняться. Тренер и сказал: наверное, ты будешь защитником. У меня автоматически так получалось – и он заметил.
– Кто ваши родители?
– Мама – домохозяйка, отец сейчас на пенсии, а раньше в ГАИ работал. Старший брат был регбистом. Семья у нас вообще спортивная – отец тоже постоянно и в регби, и в хоккей, и во все виды спорта играл.
ВО ВРЕМЯ МАТЧА ЗВЕЗД ПОЕХАЛИ В ГОСТИ К БОБРОВСКИМ
– В Штатах чувствуете себя уже абсолютно органично? С языком, бытом, всем остальным проблем нет?
– Все хорошо, никаких проблем. Мы с девушкой постоянно вместе, помимо моих партнеров по команде у нас есть русские друзья в Вашингтоне. Одиноко себя не чувствуем.
– Губернатор Кузбасса Аман Тулеев наградил вас, как чемпиона мира-2014, орденом Почета, а за Баффало-2011 – однокомнатную квартиру в Новокузнецке. Какова ее судьба?
– Летом приезжаю туда, живу. Все с ней хорошо (улыбается). Каждое лето стараюсь съездить в родной Новокузнецк, всех увидеть, начиная с родителей. Всегда приятно приехать туда на месяц.
– Понимаю, что зимой в Новокузнецке вы давно не были, но снег там действительно красный?
– Нет (смеется).
– С Сергеем Бобровским как земляки связь держите?
– Да, постоянно! Когда был перерыв на Матч звезд, мы с моей девушкой приезжали к Сереже и его жене Оле погостить. Хорошо время провели! Новокузнецкие в Америке должны связь держать, не так много нас здесь. Надеюсь, со временем нас станет больше – двух вратарей задрафтовали, Сорокина и Налимова, а также Капризова.
Очень хотелось бы, чтобы ребята сюда приехали и закрепились. Есть к чему стремиться: все-таки НХЛ – лучшая лига в мире. Попробовать себя здесь, на мой взгляд, нужно. В конце концов, если не получится, всегда можешь вернуться в Россию и хорошо там выступать. А вот упустив шанс приехать сюда, можно его уже не получить.