С чего же начать разговоры с братьями Эспозито, Филом и Тони? О чем, в первую очередь, спросить членов Зала хоккейной славы, которые готовы травить одну байку за другой на протяжении полутора часов?
Можно начать с авантюрного путешествия двух юнцов из Су-Сент-Мари, провинция Онтарио. Два подростка, у которых еще не было водительских прав, разъезжали по городу на новеньком отцовском Mercury Monarch 1956 года выпуска. На заднем сиденье рыдала их маленькая сестренка, Терри. Все потому, что Фил впопыхах небрежно надел на нее пеленки и приколол булавку к телу.
Или рассказать о дырке в стене подвала, которую братья проделали в разгаре одного из своих очередных борцовских поединков. Чтобы скрыть повреждения от родителей, они завесили пробоину католическим календарем.
Может, начать с того, как они устроили пожар все в том же злосчастном подвале. Братья пытались раскурить первую сигарету, однако отброшенная спичка подожгла открытые банки с краской еще раньше, чем хулиганы успели выпустить из себя первый клуб дыма. К счастью, отец успел предотвратить катастрофу, и огонь не добрался до печки, которая была набита углем.
Или они расскажут новые жуткие истории о, кажется, непрекращающемся ремонте в их домах. Фил пожалуется на то, как он намучился с последними стекольщиками или про новый кабинет Тони, который стал настолько большим, что, как шутит Фил, "в нем места для большего количества вещей, чем Тони накопил за всю жизнь".
Пока братья с радостью рассказывают одну историю за другой, путешествуя по волнам памяти, вы постепенно начинаете осознавать, что их жизнь была так насыщена, что не взбредет в голову ни одному писателю.
Уже прошло 60 или около того лет с тех пор, как они были теми самим непоседливыми шалопаями. Но до сих пор 75-летний Фил и 73-летний Тони (который на 14 месяцев младше брата) хихикают словно школьники, дополняя байки друг друга и вспоминая имена многих друзей.
"Тони, – окликает его Фил. – Почему ты мне не сказал, что ты есть в "Фейсбуке"?"
"Потому что это не так. Я не фейсбук", – в словаре Тони популярная социальная сеть выступает в качестве глагола.
"А вот и нет, – напирает Фил и в доказательство достает свой телефон и указывает на предположительный профиль брата. – Люди рассказывают всякое разное, а ты ставишь им лайки".
"Я ничего не лайкаю", – настаивает Тони. Как позже выяснится, какой-то человек просто выдает себя в сети за знаменитого в прошлом вратаря.
Мне доводилось много раз общаться с братьями по определенному поводу и без. Но только по ходу Матча звезд удалось долго поговорить с обеими легендами.
Братья, которые недавно были включены в список 100 лучших игроков в истории НХЛ, сейчас проживают в Тампе, неподалеку друг от друга. Они давно признавались, что с радостью бы собрались вместе, чтобы поделиться своими историями, если только удастся договориться об устраивающей обоих дате.
И по ходу Матча всех звезд-2017, который проходил в Лос-Анджелесе, наконец, компромисс был найден.
Фил прибывает на встречу на 40 минут позже запланированного. Задержали дела, связанные с "Тампой". Клуба, который он помогал создавать и на матчах которого он до сих пор работает в качестве эксперта на радио.
Тони прибывает точно вовремя. На часах 10.30. С собой он привез небольшую сумку, в которой хранятся их с Филом детские фотографии, а также его защитная маска, которую он носил по ходу карьеры.
Фил был выдающимся снайпером, чьи лучшие годы пришлись на выступление за "Бостон". Двукратный обладатель Кубка Стэнли начинал в "Чикаго Блэк Хокс" (тогда название еще писалось в два слова) в сезоне-1963/64. Затем с сезона-1967/68 он стал защищать цвета "Брюинз", а заканчивал карьеру в "Рейнджерс". Нападающий пять раз выигрывал "Арт Росс Трофи" и дважды становился обладателем "Харта".
Тони дебютировал в НХЛ в составе "Монреаля" в сезоне-1968/69, а затем на 15 лет переехал в Чикаго, завоевав "Колдер Трофи" в сезоне-1969/70 и трижды став обладателем "Везины".
Их детство в родном Су-Сент-Мари (или просто Су) проходило в атмосфере постоянного соперничества, однако это не мешало их близкой дружбе, которую они сохранили на протяжении всей жизни.
Они начинали играть в одной детской команде, но вскоре Фил уехал в Сарнию, чтобы попробовать свои силы на юниорском уровне, в то время как Тони вообще на год забросил хоккей и переключился на американский футбол. Однако вскоре разочаровался в этой затее и пополнил состав местных "Грейхаундс".
В конце концов, оба оказались в НХЛ. Фил попал в высший свет на пять лет раньше брата, который прежде отправился набираться знаний в Мичиганский технологический университет.
По ходу своих карьер они нередко выходили на лед друг против друга. Более того, в первом матче Тони в старте, 5 декабря 1968 года, его "Монреаль" встречался именно с "Бостоном" Фила, который не пощадил родного брата и дважды поразил его ворота, сведя встречу к ничейному исходу – 2:2.
"Жена Тони, Мэрилин, и наша мама укоряли меня: "Как ты мог так поступить со своим братом? Ты разрушил его карьеру, – вспоминает Фил. – Я парировал: "Он провел отличный матч. Отбил 35 бросков. Но кто-то же должен был забить. Это часть игры".
Когда братья встретились в следующий раз, через 16 дней уже в Монреале, Тони отразил 41 бросок, и даже Фил не смог заставить его капитулировать. А игра завершилась безрезультативной ничьей – 0:0.
"Это была прекрасная игра. Команды отлично атаковали, но вратари действовали еще более надежно", – вспоминает Тони свой первый из 76 шатаутов за карьеру, не забывая отдать должное и своему коллеге из "Бостона" – Джерри Чиверсу.
Рассуждая о своем путешествие на пути в НХЛ, братья отмечают, что большое значение в их развитии сыграло то место, где они родились. Су-Сент-Мари был маленьким сталелитейным городком, расположившимся неподалеку от озера Верхнее, где не происходило ничего интересного. А погода была достаточно холодной, чтобы, по воспоминаниям Тони, лед держался на улицах по пять месяцев в году. Если же не было возможности играть на льду, то дети выходили на асфальт.
Но главное, что братья были друг у друга.
"У нас такая маленькая разница в возрасте, что мы все могли делать вместе, – добавляет Тони. – У нас был общий круг друзей, общие интересы. Ходили на один каток и играли там до ночи".
Фил кивает в знак согласия: "Помню, как мы складывали свою экипировку в санки и тащили их в парк, как он ныне называется, имени Эспозито".
Братья с тоской вспоминают родителей, которых не стало в середине 80-х.
Патрик Эспозито был вынужден бросить учебу в средней школе во времена Великой депрессии. Сын иммигрантов из Италии, которые перебрались в Канаду в начале XX века, смог найти работу на сталелитейной фабрике в Су.
Начиная с подсобного рабочего, он дослужился до сварщика и в 1941 году, за год до появления Фила на свет, женился на Фрэнсис ДиПьетро. За 3 тысячи долларов он построил первый дом для семьи (отдавать долги пришлось еще 6 лет). Через какое-то время трудолюбивый Патрик уже был одним из менеджеров сталелитейного производства. И он всегда безумно гордился своими сыновьями, которые пробили себе дорогу в НХЛ.
Когда Тони достает старые фотографии, то братья с радостью возвращаются во времена своего детства. В первую очередь, они пытаются вспомнить, где именно были сделаны снимки. Наконец, спор выигрывает Фил: Церковь Святого Причастия. Тут же Фил рассказывает, как его выгоняли из этой церкви. Вспоминает монсеньора О’Лири.
"Он не разрешал нам играть в хоккей, – возмущается Эспозито. – Вообще запрещал любое веселье".
Тони отличался более покладистым поведением. Именно усидчивость помогла ему получить бизнес-образование в Мичиганском технологическом университете, при этом не прерывая выступление в составе "Хаскис".
"Фил никогда не интересовался учебой", – подтверждает Тони.
"Давай будем честны. Меня просто выгнали", – добавляет брат.
Это произошло во времена его выступления за "Сарнию". Он опоздал на экзамен, так как автобус команды задержался в дороге из-за снежной бури. "В нашей католической школе была контрольная по английскому. Будучи умником, я написал на листке: "Ничего не знаю", – подписал свое имя и со спокойно душой пошел спать. Вскоре меня вызвали в кабинет матери-настоятельницы. Она назвала меня хоккейной бестолочью. Тогда я обиделся и заявил: "Да мне не нужна ваша школа. Я не хочу здесь находиться".
Конечно, Фил не рискнул сообщить отцу о своем отчислении и наслаждался жизнью без чтения книжек.
"Отец присылал мне 10 долларов в неделю на жизнь. Я же смог найти подработку и получал еще 50 баксов в неделю", – говорит Фил.
"Да ты жил как король!" – улыбается Тони.
"Именно, – кивает Фил. – 10 долларов отца, еще десятка от хоккейной команды и 50 долларов зарплаты – 70 баксов в неделю. Я катался как сыр в масле. Угощал всех гамбургерами. Сын нашей домовладелицы варил в подвале домашнее пиво. Мы утаскивали несколько бутылок и потом продавали их с рук, зарабатывая еще копеечку".
Попав в Национальную хоккейную лигу, Фил без раскачки стал поражать ворота соперников. Тони же сначала решил все же сделать ставку на учебу и только после получения диплома отправился покорять хоккейный мир.
Несмотря на то, что братья выступали за разные команды, они пристально следили за карьерами друг друга. "Я постоянно просматривал газеты и искал отчеты об играх "Чикаго", – говорит Фил. – Сколько Тони отбил бросков? Какой итоговый счет? Постоянно.
Партнеры по "Бостону" иногда просто сводили меня с ума. Они твердили: "У Тони не получится. Он не умеет делать то-то. Он плохо видит шайбу. Просто бросай по его воротам. И дело сделано". В раздевалке я сидел рядом с Джонни Буциком. Как-то я спросил его: "Вождь, скажи честно, вы бы не отказались, чтобы Тони играл за нас?" Без колебаний он ответил: "Без сомнений".
"Мы оба выступали за хорошие команды, – поддерживает разговор Тони. – И было особенно приятно, что мы оба добиваемся значимых успехов. В одном сезоне (1970/71) Фил забил 76 голов и отдал 76 передач. Такого раньше никто представить себе и не мог".
"15 матчей на ноль, – отмечает Фил статистические показатели брата в дебютном сезоне. – По сей день лучший показатель для вратарей за сезон с 20-х годов".
Братья воссоединились в одной команде впервые на Матче всех звезд 1970 года в составе сборной Востока. Конечно, нельзя забывать и о том, что оба защищали цвета сборной Канады по ходу легендарной Суперсерии 1972 года.
Но за одну команду в НХЛ им выступить так и не довелось, хотя такой шанс однажды существовал. И воспоминания о той несостоявшейся сделке до сих пор навивают на Фила некоторую грусть: "Меня обменяли в "Чикаго" в 1978 или 1979 году на Джимми Харрисона. Сделку провернул главный тренер и генеральный менеджер "Блэк Хокс" тех лет Фредди Шеро. Мы ехали на игру в Денвер, когда помощник тренера Майк Николюк сообщил мне: "Фил, мы обменяли тебя в "Чикаго". Честно говоря, я был счастлив это услышать. Я был бы рад закончить свою карьеру там, где начинал, да еще и играть в одной команде с братом.
Я успел вернуться в гостиницу, когда снова позвонил Николюк: "Извини, но ты сегодня играешь. Сделка не состоится, потому что Харрисон не прошел медицинское обследование".
Правда, Фил до сих пор считает, что вообще не должен был покидать "Чикаго", в первую очередь, десятки лет назад. Хотя он не испытывает никаких негативных чувств к "Бостону". 15 мая 1967 года он был обменян в "Брюинз" вместе с форвардами Кеном Ходжем и Фредом Стэнфилдом на нападающего Пита Мартина, голкипера Джека Норриса и защитника Жиля Маротти.
"У меня был непокладистый характер. Признаю", – ухмыляется Фил.
"Тот еще саркастичный сукин сын", – вторит Тони со смехом.
"Главный тренер "Чикаго" Билли Ри постоянно подлавливал меня на том, что я передразниваю его, – продолжает Фил. – Но зачинщиком всегда был Бобби Халл. Этот парень всегда вовлекал меня в неприятности. Но также Бобби был для меня великим наставником, который многому научил меня и в хоккее и в жизни".
После окончания карьер братья смогли найти новое место в хоккейном мире. В 80-е Фил стал генеральным менеджером и тренером "Рейнджерс", а Тони – генеральным менеджером и директором по хоккейным операциям "Питтсбурга".
В 1989 году Фил покинул Нью-Йорк и загорелся идеей создать команду НХЛ в Тампе. В том же году и Тони был уволен из "Пингвинз". И вскоре оба брата работали над воплощением амбициозного плана в жизнь.
"Все было просто. Я позвонил Тони и предложил: "Мне нужен человек, который будет отвечать за хоккейную составляющую". Он сразу же согласился. Когда мы, наконец, создали команду, то Тони отвечал за хоккейное направление, а я работал над привлечением аудитории".
Пока Тони отлучается, чтобы ответить на телефонный звонок, то Фил шепотом добавляет: "Мама и папа гордились бы тем, что их сыновья работают в одной команде".
Тони вспоминает, что Фил не утруждал себя и не вдавался в подробности его работы. "Я более вдумчиво и расчетливо подхожу ко всем вопросам. Поэтому мы поняли, что нужно разделить обязанности. Я отвечал за хоккейную команду, а Фил – за продажу билетов".
"Конечно, мы все обсуждали, – поддерживает Фил. – Тони постоянно интересовался, что я думаю по тому или иному поводу. Но, в конце концов, окончательное решение он принимал сам".
И если Тони выбрал в третьем раунде драфта-1998 будущего обладателя "Конн Смайт Трофи" 2004 года в лице Брэда Ричадса, то он проиграл спор с Филом, когда решался вопрос обмена защитника Джо Рики в "Вашингтон" на Энрико Чикконе.
"Рики бы нам пригодился, но люди специально ходили на арену, чтобы посмотреть на Энрико. Он был просто безбашенным. Если он терял над собой контроль, то становился просто невменяемым", – ухмыляется Фил, говоря об игроке, который за 135 матчей в составе "Лайтнинг" набрал 604 штрафных минуты.
"Чикконе был настоящим здоровяком, – берет слово Тони. – К нему было не подобраться. К тому же грубым и даже жестоким. Никто не хотел с ним связываться. Все в лиге знали, что у него не все дома".
Будучи ныне почетным представителем "Чикаго", Тони регулярно появляется на матчах "ястребов". Если же у Фила выдается минутка свободного времени в его загруженном расписании, он просто наслаждается покоем (через неделю после нашего разговора Фил улетел в Китай, где намеревался обсудить несколько бизнес-планов).
Близость братьев видна невооруженным взглядом.
"Это в крови. С первых дней он – твой лучший друг, – рассуждает Фил. – А тот факт, что мы оба выступал в НХЛ, а потом попали в Зал славы, делает нашу историю еще более уникальной. Честно говоря, я и мечтать о таком не мог. А ты, братишка?"
"Два брата в Зале хоккейной славы… Это просто здорово, – вторит ему Тони. – Мы с Филом всегда соревновались, но никогда не испытывали обиды или зависти друг к другу. В конце концов, мы оба достигли успеха. Да и выступали на разных позициях. Поэтому нас никогда нельзя было назвать соперниками. Хотя, конечно, я всегда хотел отбить каждый его бросок, а он – забить в мои ворота…"
"Это часть нашей жизни", – перебивает его Фил, добавляя, как в детстве они сражались в бейсбол. Мяч им заменял пластиковый стакан, а биту – древко швабры.
"Соревновательный дух? Тони будет отрицать мои слова, но он – самый яркий пример. Моя жена, Бриджит, и я приезжаем в гости в его коттедж в Висконсине пять или шесть раз в год. Иногда я предлагаю пойти поиграть в боулинг. Тони, сперва, всегда отказывается: "Я не пойду".
Но когда он видит, как плохо мы играем, то не выдерживает: "Так, следующий бросок за мной". Он не может видеть, когда что-то делают плохо. Особенно, если он может сделать лучше".
Тони признает, что в этом есть доля правды: "Именно поэтому я никогда не любил гольф. Если бы я хотел играть, то должен был бы играть по три-четыре раза в неделю и еще брать платные уроки".
"Мы с Филом всегда пытались обойти друг друга в детстве. Это правда", – обрывается Тони на полуслове, замечая наманикюренные ногти брата.
"Да они просто блестят! – качает он головой. – Фил, если хочешь что-то отполировать, то отполируй машину".
А затем он чуть не падает со стула, когда узнает еще более страшную новость. Фил также сделал педикюр.