Умер отец Александра Овечкина, и от этой новости очень грустно всякому, кто хоть немного был знаком с Михаилом Викторовичем. Хорошим человеком, которого все в хоккейном мире знали как дядю Мишу. Одно это какое-то очень домашнее для папы суперзвезды прозвище многое говорило об этом общительном человеке и добряке, который отдавал сыну свое большое сердце. Не знаю никого, кто, хоть раз пообщавшись с ним, не подпал бы под его обаяние.
Когда говорят о спортивных корнях Овечкина, чаще всего — и справедливо — делают упор на маму. Но ведь и папа был спортсменом, пусть на высоком уровне и не состоявшимся. В конце 2018-го дядя Миша рассказал мне детали:
— Был центральным защитником, играли в одной команде с Сергеем Никулиным, Александром Маховиковым. Габаритами Боженька не обделил. В 16 лет взяли в дубль, успел с ним в Брянск поехать на «халтурную» (за участие в товарищеских матчах в регионах местные меценаты платили футболистам неплохие деньги. — Прим. И.Р.) игру. И там рванул мышцу бедра. Неудачная операция — и ловить мне больше было нечего. Изрезали всего. Мышцы, ахиллы — всё рваное. Кстати, Саша здорово играет в футбол. Очень прилично. Он и плавает хорошо, и на баскетбольной площадке в порядке, и на теннисном корте. Игровик, который не остался бы на последних ролях ни в одном виде спорта.
Слова папы про то, как Александр играет в футбол, тот подтвердит в матче за ФК «Динамо» против «Амкала», забив гол из своего «офиса» за 12 минут на поле. Этого мига Овечкин-старший дождется — и не сомневаюсь, как будет счастлив. А все, что злодейка-судьба отобрала у него как профессионального спортсмена, — вернула сыну. Во многом благодаря фанатичному каждодневному труду отца.
***
В раннем детстве Саши тот водил его в бассейн на «Динамо» — и на плавание, и на водное поло. А соседи по дому, представлявшие бело-голубых во всех возможных видах спорта, уговаривали родителей отдать его в свои дисциплины.
— А потом Саня увидел хоккей — и всё, — рассказывал в нашей беседе Михаил Викторович. — «Динамо» с кем-то играло, а у него были свои игры — возле телевизора. Я переключал программы, увидел хоккей, решил узнать счет. Выяснил, собирался вновь куда-то щелкнуть, и тут Сашка вдруг показывает: нет-нет, оставь! И пошло-поехало. Он с клюшками и шайбами спал, дома ходил в коньках...
Пошел, однако, Овечкин в хоккей поздно — в восемь лет. Надо было наверстывать отставание от ребят, занимавшихся с пяти-шести. И вот тут отец сыграл огромную роль.
— Очень многое зависит от родителей, — рассуждал дядя Миша. — Надо не только, чтобы ребенок хотел заниматься, но и чтобы родители уделяли ему внимание, возили на тренировки. Начинались-то они в семь утра. Чтобы контролировали питание. Татьяна Николаевна тренировала, у нее матчи, но все равно успевала следить и за питанием, и за тем, чтобы Саша вовремя отдыхал. Я-то, может, этот процесс не так жестко контролировал, а мама — очень жестко. Она всю жизнь в большом спорте, всё это видела и понимала.
Папа сильно скромничает. Мама Овечкина всегда была сколь требовательным, столь и занятым человеком, и вся ежедневная рутина легла на отца. Помню, что, когда мы разговаривали с 18-летним Ови в 2003 году после матча «Динамо» — «Сибирь» на Малой арене «Лужников», он рассказывал, что сейчас в машине его, как всегда, ждет подробный разбор полетов от папы, что происходит и после каждой тренировки. И только при отце в машине ему на тот момент было разрешено садиться за руль...
***
Татьяна Николаевна вполне конкретно разъяснила мне роль отца, до поры работавшего начальником команды женского баскетбольного «Динамо»:
— Ему пришлось уйти с работы, чтобы заняться карьерой сына всерьез. Надо было и утром везти его на тренировки, и вечером — на подкатки. Последнее было необходимо, потому что индивидуально очень много над ним работали. Если кто-то думает, что такого хоккеиста можно вырастить просто так — ничего подобного. Мы прошли очень большой и серьезный путь. Хоккей — это вечный тест на выживание. И для ребенка, и для его родителей.
Именно папа весной 1998 года, когда Овечкину было 12, привел его на последний тур чемпионата Москвы, когда Саше, забившему в том сезоне 53 шайбы, нужно было забросить еще три, чтобы побить рекорд Павла Буре. И сказал сыну, что есть такой рекорд, который нужно побить. Дисциплинированный Александр ответил: «Ну, хорошо, побью». И забил, по свидетельству Татьяны Николаевны, даже не три, а шесть.
— Тогда первый раз я ему и сказал: «Сынок, я горжусь тобой», — вспоминал Михаил Викторович. — В тот момент и понял, что из него что-то получится. У Сашки, надо сказать, был стимул — 10 рублей за шайбу. Лет с десяти, наверное, я решил, что надо его как-то стимулировать.
Как видим, такой метод мотивации тоже сработал.
***
Насчет подкаток — отдельная история, тоже связанная с отцом. В 14 лет Овечкин попал на них в команду ветеранов «Русское золото», где играл Александр Гусев и другие олимпийские чемпионы и чемпионы мира. Вышло это так. Когда дядя Миша ходил на хоккей, всегда сидел рядом со знаменитым тренером Николаем Эпштейном. Как-то спросил, где тот сейчас работает. Творец воскресенского «Химика» рассказал о команде ветеранов, где он — президент. «А можно будет с сыном подъехать?» — спросил старший Овечкин, для которого этот вопрос всегда был самым главным.
Эпштейн согласился, и в следующие три месяца, по свидетельству дяди Миши, был непрекращающийся мастер-класс. Он впитывал всё как губка. Не говоря уже о персональных занятиях с Александром Мальцевым, Игорем Ларионовым...
***
Мама как двукратная олимпийская чемпионка была идейным вдохновителем сына — объясняла, например, что если тот собрался в большой спорт, то быть вторым или третьим не имеет никакого смысла. Или первым, или никаким.
Имея перед глазами такой личный пример, воспитывать не так сложно. Требовательность — предельная. И даже когда уже после выигранного Кубка Стэнли я спросил дядю Мишу, мог ли он представить, что сын вырастет в такую легенду, он бескомпромиссно ответил: «Знаю, что у меня легендарная жена. А сын будет легендарным, когда выиграет Олимпийские игры».
Пандемия не позволит Ови, как и другим энхаэловцам, приехать в Пекин — хотя всё уже, казалось, было на мази. А больше в жизни Михаила Викторовича сыновних Олимпиад не будет...
Он и водить машину сына учил с детства: «Сажал между ног, давал в руки руль. Педали, естественно, я сам нажимал — он ногами не доставал. И руль контролировал. Но ему казалось, что он машину ведет».
Перед драфтом папа хотел одного — чтобы сын стал его первым номером. Это сбылось. И оказалось только началом большого пути. В Вашингтоне с какого-то момента папу тоже начнут узнавать все болельщики.
— Я-то в тени держусь, а муж — как кинозвезда! — не без удовольствия рассказывала Татьяна Николаевна. — Где бы ни оказался, с ним обязательно все фотографируются. «Мистер Овечкин, можно фото?» Его там по внешности все с Борисом Ельциным сравнивают.
Как и у первого президента России, у папы Овечкина давно начались проблемы с сердцем. Во время Олимпиады в Сочи он настолько сильно переживал проигрыш в четвертьфинале с финнами, что получил инфаркт.
— Прямо во время матча! — вспоминал дядя Миша. — Операцию сделали. Сашке даже не сказали — он не знал, что я в больнице. Пролежал неделю, кажется. Помню, что после операции было очень тяжело лететь из Сочи. Еще и вентиляцию отключили, жена меня обмахивала. Выдержал...
Когда мы разговаривали в конце 2018-го, Татьяна Николаевна собиралась к сыну в Вашингтон, а Михаил Викторович оставался в Москве: «Врачи сказали — пережди».
Прожить ему было суждено еще чуть больше четырех лет.
***
18-летний Овечкин еще в Москве рассказывал: «Всегда чувствую поддержку родителей, и, когда начинается игра, смотрю на трибуны, ищу их глазами». Конечно, годы спустя, когда он станет суперзвездой НХЛ, они, деля время между Москвой и Вашингтоном, не смогут присутствовать на каждом матче — но его благодарность им точно не станет меньше. На каждом плей-офф они будут рядом.
...На пятый матч финальной серии Кубка Стэнли-2018 в Лас-Вегас родители Овечкина не полетели. «Я уж налеталась», — объяснила мне Татьяна Николаевна полгода спустя. Сын вернулся к ним с трофеем сам — и домой отпраздновать долгожданный трофей с ним приехала вся наша российско-вашингтонская бригада «Вашингтона» — Дмитрий Орлов и Евгений Кузнецов. Родители Овечкина всегда их любили, и домашняя вечеринка вышла на славу.
А как отец защищал сына, когда того начали обвинять, что он не сорвался из НХЛ на Олимпиаду в Пхенчхан!
— Некоторые «доброжелатели» сразу начали Сашу грязью поливать — болтун, мол, сказал и не сделал, — бушевал дядя Миша. — Что значит — болтун? Да он больше всех хотел поехать на Олимпиаду! Но все оказались трусами, и вообще никто его не поддержал. Ругали его за это люди, которые далеки от спорта и умеют только считать в чужих карманах деньги, сидя на диване. Будто они, эти деньги, с неба падают. Да посмотрите, сколько у него травм, с которыми он на лед выходил...
И начал эти травмы перечислять: «Один только нос пять-шесть раз ломал. Или выбили половину зуба, нерв открылся, очень больно...».
Может, вот эта нетолстокожесть и подточила здоровье отца легенды.
***
— Уверен, что его время на Олимпиаде еще придет, — говорил мне Михаил Викторович в конце 2018 года. — Вот в НХЛ Саня 13 лет шел к Кубку Стэнли — и сделал это. Завел всю команду, и «Вашингтон» играл здорово. Никто не думал о себе, все — только о команде... Сашка даже в 40 лет поедет на Олимпиаду. И будет не отбывать номер, а играть.
Дай бог, чтобы отцовский прогноз сбылся. И если судьба распорядится так, что Овечкин, как Лео Месси (который, кстати, приходил в Вашингтоне в раздевалку к Ови, тот вручил аргентинцу свой игровой свитер, и они вместе сфотографировались), выиграет свой последний топ-турнир в сборной, то не сомневаюсь, кому Александр Великий посвятит эту победу.
Лишь будущее покажет, сбудется ли еще один прогноз отца, которого я спросил о способности Александра, на его взгляд, в будущем стать главным тренером:
— Может! Он даже сейчас способен им быть. Спокойно. Классно разбирается в хоккее и раскладывает игру на составляющие. Есть хоккеисты, которые не любят смотреть чужие матчи, но Саша к таким не относится. Мы с ним вместе много хоккея смотрели. И футбола.
Больше не смотрим, и от этого очень грустно.
Светлая память человеку, без огромных усилий которого мы не знали бы великого снайпера Александра Овечкина.