О том, насколько важен бег по утрам
«Когда я завершил свою карьеру в 2016 году, по крайней мере взял паузу, я всю жизнь жил в режиме спорта. А в какой-то момент у тебя раз, и все остановилось. Без физических нагрузок уже как-то ты себя чувствуешь не очень хорошо, и я начал просто по утрам вставать и бегать. Отговорок никаких не было. Знаете, как многие сегодня говорят, мол, нет времени. Я же все-таки считаю себя сильным человеком, и когда человек если что-то хочет, он всегда время находит. Поэтому я начал вставать рано утром. В пять утра я уже бегу. В любое время, в любую погоду. Я вставал в 4.30 утра, в пять утра выходил бегать, в шесть — начале седьмого я уже заходил домой. День начался. Многие только готовятся к тому, чтобы встать, а я уже заряжен, я уже влюбленный в жизнь. Я всегда встаю с правильной ноги.
Я много путешествую, и в тех городах, в которые я приезжаю первый раз, мне всегда интересно: а есть ли тут у меня последователи? Вечером выкладываю информацию о том, что я завтра буду здесь и что все желающие, кто хочет со мной пробежаться, могут собраться у входа в эту гостиницу в 4.55 утра. Выходишь, и стоит толпа из 50 человек. Я говорю: «Ребята, вы дураки!» (Смеется.) Многие едут за 350 километров, есть люди, которые прилетели из Москвы в Екатеринбург, чтобы со мной пробежать 10 километров.
Для меня 10 километров утром — это не спорт, это доза счастья, это медитация. Я как наркоман. Я без этих 10 километров уже свой день не представляю. Не важно, какой вчера у тебя был день, но ты утром встал, надел кроссовки, вышел, бежишь. Благодаря этим 10 километрам у тебя чистится голова, ты снова находишь какую-то мотивацию, ты становишься добрее и счастливее. Эти 10 километров меняют твою жизнь, ты становишься лучше. И что бы в моей жизни ни происходило, со мной всегда кроссовки. Бывает, руки опускаются, я утром встал, кроссовки надел, вышел и побежал. Когда я нажимаю стоп после 10 километров, я абсолютно другой человек. Абсолютно».
О бедной жизни в детстве
«Прежде чем здесь сидеть и с тобой общаться как чемпион мира, мне тогда приходилось из миски соседской собаки хлеб таскать, чтобы поесть. Я, честно, тогда все это проклинал: свою принадлежность, национальность, внешность, то, что родители мне не могут позволить то, что позволено другим детям. Но когда прошло время, когда я стал чемпион мира, оглянувшись назад, я осознал, что именно эти вещи сделали меня тем, кто я есть. В жизни так всегда: либо тебя что-то убивает, либо делает сильнее.
Конечно, я не один. Человек не может сам себя сделать, на его становление влияет очень много людей. И вот многие применяют ко мне фразу: «Руслан сделал себя сам». Нет. Был мой первый тренер, который привил мне любовь к спорту и дал мне понять: «Руслан, ты можешь изменить свою судьбу, но, если ты сам этого не захочешь, никто тебе не поможет». Люди приходят в твою жизнь, кто-то что-то хорошее оставляет, кто-то — плохое, но тем не менее я сегодня благодарен этим людям. Сегодня — это моя семья, супруга, моя команда, Андрей Напольских, Вадим Корнилов. Я их держусь, я им очень благодарен. Не важно, кто чем помог. Кто-то — авторитетом, кто-то — словом, кто-то — финансово. Благодаря этим людям я сегодня здесь, благодаря тем трудностям.
Сегодня на это смотрю с улыбкой и говорю спасибо тем детям, которые тогда меня дразнили. Где они сейчас? Они, может, сейчас живут простой обычной жизнью, ничем не примечательны, а я — чемпион мира. И они сегодня гордятся, что они со мной учились и что они меня знают. Поэтому хочется сказать всем, кто будет слушать подкаст, — никогда не опускайте руки. Позвольте всем тем трудностям, на которые вы сегодня жалуетесь, выкинуть вас наверх так высоко, как это возможно. Все начинается с мелочей. Чтобы пройти дорогу в 1000 миль, надо сделать первый шаг».
О тренировочном сборе с Мэнни Пакьяо
«Мэнни Пакьяо назначили бой с Тимоти Брэдли. Я тренировался в зале Фредди Роуча. Тот лагерь с Мэнни изменил меня, дал мне психологический трамплин. Он начинал тренировочный лагерь на Филиппинах. Тут такой момент. Вадик [Корнилов] мне звонит, говорит: «Фредди приглашает тебя как спарринг-партнера, но они начинают тренировочный лагерь на Филиппинах. Я и Андрей полететь не можем, а ты без [знания] языка один... может быть, мы в Лос-Анджелесе присоединимся?» Я не знаю, почему тогда я категорично сразу же сказал: «Вадим, сможете вы или не сможете, я туда полечу». Я просто был уверен, что как-нибудь на пальцах [объясню]. После оказалось, что я сделал правильно.
Первый спарринг с Пакьяо. Я, наверное, так не переживал, как перед своими чемпионскими боями. Пакьяо — это тот потолок, к которому стремится каждый. Я не боялся получить, я боялся убедиться в том, что не готов быть здесь, что это всего лишь мечты. Я так переживал, ночь не спал. Я знал, что завтра мне спарринговать с ним. Я боялся, что он покажет мне, мол, мальчик, едь домой. Вышел на первый спарринг и отработал с ним. Фредди Роуч сказал: «Руслан сто процентов становится основным спарринг-партнером». Первый спарринг был четыре раунда. Я с ним провел тренировочный лагерь полтора месяца, провел за это время больше 70 раундов. Эти спарринги дали мне психологический трамплин, уверенность.
Я смотрел на Мэнни как на человека... я им восхищался. И когда меня спрашивали: «Руслан, а ты там звезду не поймал, когда стал чемпионом мира?» Я говорю: «Боже мой, ребята, я стоял с такими людьми и знаю таких людей, как Мэнни Пакьяо, чемпиона мира в восьми весовых категориях! Это просто легенда! И вы знаете, я когда смотрел, как он относится к людям, за все время он никому не отказывал, он всегда улыбчивый, а график плотный».
Когда такие великие люди ведут себя настолько скромно, я просто к своему чемпионскому поясу отношусь... да че там, блин, даже один раз защитить не смог! Кто я такой, чтобы как-то себя вести... да мне стыдно просто. Один раз стал чемпионом мира, и даже защиты нет, а тут такие люди великие, чемпионы мира в восьми весовых категорий, все повыигрывали, а ведут себя настолько скромно».
О бое с Тимоти Брэдли, который стал боем года по версии журнала The Ring
«Фредди Роуч прекрасно уже знал мои сильные стороны, сильные стороны Тимоти Брэдли. План был такой — затянуть Брэдли на свою дистанцию. Он [Роуч] говорил: «Руслан, нам надо, чтобы он пошел с тобой драться. Я уверен, Брэдли в первые раунды захочет показать, что он чемпион, что он сильный, что, мол, я чемпион, я тебя сейчас нокаутирую. Но как только он почувствует твою мощь, он начнет бегать. У нас должен быть план, вот здесь мы должны его ловить, мы должны его ловить и срезать [углы], не давать ему двигаться». Он [Роуч] подобрал прекрасно спарринг-партнеров, вообще замечательно. Когда я вышел в ринг, такое ощущение было, что я все два месяца спарринговал с Тимоти Брэдли. Весь сценарий складывался так, как Фредди расписал. Я просто делал то, что мы отрабатывали. Понятно, что этот бой стал больше чем просто бой даже в моем понимании. Было несколько моментов, когда угол Брэдли хотел отказаться от боя, был момент, когда Фредди Роуч хотел отказаться, между десятым и одиннадцатым раундами. Были эмоции.
У меня весь бой прошел на эмоциях. Я был в какой-то прострации. Ты пойми, я ждал шанса восемь лет, где-то я сомневался, я не мог поверить, что это возможно. Когда я получил [титульный шанс], я вышел просто настолько эмоционально заряженным... Для меня эти 12 раундов прошли [щелкает пальцами]. Я приходил в угол и даже не помнил, что там говорили.
Когда я в первом раунде его достал и он перевернулся и встал, я понял, что его можно бить. Но надо отдать ему должное. Я с огромным уважением к Брэдли отношусь, это реально боксер с большим сердцем, потому что другой мог бы просто сказать: «Да на хрен мне это надо, здоровье дороже». Он откинул все на второй план и просто кинулся в это месиво. В этом бою выиграть и нокаутировать мне не дали те эмоции, которые меня захлестнули, огромное желание выиграть. Я не верил в то, что я могу получить бой за звание чемпиона мира, а тут я его получаю и вижу, что сейчас я этого чемпиона мира бью. Я не хотел, чтобы бой дошел до судейских записок, и, когда увидел, что я могу сейчас сотворить историю, увидел, что я по нему попал в первом раунде, а во втором зацепил, я думаю: «Просто сделай шаг назад, глубоко вдохни и выдохни и просто пойди спокойно добей его». Но вот эти эмоции, желание... я просто накинулся. Я думал: «Руслан, добивай!» В этом сумбуре я не мог попасть. Наверное, так должно было быть, потому что, если бы я нокаутировал его в первых раундах, это была бы просто случайность. Не было бы этой истории.
Я думал, что если я сейчас проиграю, то, чтобы мне потом получить второй шанс драться за звание чемпиона мира, мне придется пройти то же самое. Выходя в ринг, я думал: «Руслан, иди сейчас». Я готов был там костьми лечь. Я этим поражением получил больше, чем получил бы, наверное, от победы. Я сегодня с огромным уважением к Тимоти Брэдли отношусь, я никому не позволяю оскорблять его. Это воин. Я порой пытаюсь поставить себя на его место и ответить на вопрос: а смог бы я так? Ведь ему-то было гораздо тяжелее. Смог бы я так получать, будучи чемпионом мира?»