Утром 8 сентября в Сан-Диего состоится турнир Bellator, в главном поединке которого пройдет финал «Гран-при» в легком дивизионе, где Усман Нурмагомедов постарается защитить титул от Александра Шаблия. Перед боем мы собрали мнения и воспоминания бывших соперников Усмана как в ММА, так и в других дисциплинах.
Бойцы рассказали, как Умар на правах старшего брата заставил Усмана пожать руку, как Усман извинился перед оппонентом за стычку на дуэли взглядов, какие слова во время поединков кричал младшему брату Хабиб и почему Усман мог бы более гуманно поступить со своим последним соперником в России.
Жора Айвазян (победил Усмана на ЧР по боевому самбо в 2018-м)
— Ты тогда решением победил — что запомнилось из того поединка?
— Я Усмана тогда не знал. Мне Мага, тренер, говорит: следующим дерешься с Усманом, Хабиба брат. Я говорю: все, окей. Он же «таец» по базе — тогда он даже особо и бороться не умел, мне кажется. Потому что я ему сделал несколько проходов, за счет проходов я и победил.
— А вот помнишь, когда бой закончился и объявляли победителя, Усман долго не выходил. Ты понял тогда, из-за чего это было?
— С ногой вроде что-то было. Он хромал — может, травма была у него.
— А вот ты сейчас нацелен на то, чтобы реванш по ММА и провести? Как раз вы оба в Bellator.
— Да мне все равно. Если дадут — конечно. Но вообще без разницы, кого будут давать, с тем и будем драться. Главное - драться чуть почаще, потому что простой. Вряд ли такой бой состоится, но если состоится, я бы, конечно, был только за.
— Александр Шаблий тоже с юга, из Ростова. Вы с ним когда-нибудь в зале пересекались?
— Не, мы не пересекались, но в этот кэмп мы тренировались в одном зале вместе.
— Но вы не спарринговали, получается?
— Нет, нет, я потому что не подхожу под стиль.
— А в целом каким ты видишь бой Усмана с Шаблием? Учитывая, что ты с одним бился по боевому самбо, а другого ты видел на тренировках.
— Это будет конкурентный бой. Я думаю, будет очень интересно. Наверное, будет стараться Умар перевести в борьбу Шаблия. Саша же преимущественно в стойке работает.
Руслан Хисамутдинов (проиграл Усману решением судей на турнире GFC в июле 2019-го)
— Перед поединком Усман не уложился в весовую категорию. А помнишь, какой там перевес был?
— Честно, не помню, в пределах килограмма, наверное. Там менялись условия. По-моему, разговор сначала был за 500 грамм перевеса за несколько часов до взвешивания. Потом уже чуть больше килограмма. Там две стадии было, так скажем, решения вопроса с весом. На первой стадии был один вес согласован до боя, а потом за день, буквально вечером перед взвешиванием, там чуть поменяли его, подняли на сколько-то. Я уже тоже готовился, уже приехал, по-моему, в Пензу, где у нас был турнир. Уже там какие-то согласования были, я тебе не хочу врать, там какие-то изменения были по сумме [штрафа], но я не скажу, что там и как. Я уже был настроен подраться. На тот момент я бы согласился на бой и без увеличения гонорара, но просто там вес не мой был. Я же выступал в 65.
— Из-за большего веса Усман имел в бою преимущество? Насколько он физически силен был в тот момент?
— Ну, ощутимо. Знаешь, я как скажу, это тоже было, но чувствовалась и школа, то есть на тот момент я понимал, что там разница и в весе есть, и в навыках. Когда одно на другое накладывается, становится довольно ощутимо. То ли дело, когда ты просто с тяжелым кем-то борешься... Я в целом понимал, что это будет боец со школой. На то время у меня тоже уже боев немало было. Я бился с разными бойцами не из топовых клубов. А есть бойцы из сильных клубов, у них уже мало слабых сторон, у них многие слабые стороны закрыты.
— Перед боем фамилия соперника психологически не давила на тебя?
— У меня больше азарта, больше интереса было. Я помню, что тренер говорит: есть бой, давай подумаем, что и как, вес вот такой. Я цифр не помню, но это явно не мой был. Я говорю: ну, пусть там погоняют, давай попробуем. То есть понятно, что да, боец там явно не под меня, там нужно прям настроиться работать. Ну, замена есть замена, там ты решение быстро должен принимать, тебе дают день: готов, не готов. На тот период своей карьеры я был готов. Неохота было драться, но было интересно.
— А за сколько дней до турнира узнал о сопернике?
— В районе недели, наверное. Меньше недели — если турнир в выходные, пару тренировок, чтобы что-то подточить. То есть это уже не так, чтобы готовиться. Буквально прикинуть какие-то наработки - и вперед.
— Во время боя он тебя чем-то удивил? Например, креативные удары ногами для тебя неожиданностью стали тогда?
— Немножко по дистанции, хотя я как бы понимал, что мне нужно подобраться. Высокий боец, с длинными конечностями. Вообще его фишка — с дистанции расстреливать. А если кто-то сближается, начинает клинчевать, там уже колени и борьба, само собой. Было дискомфортно — я не мог найти дистанцию.
— На канвасе Усман имел прямо весомое преимущество. Насколько тебе показалось, что он цепкий в плане этого контроля?
— На тот момент у меня были свои наработки, какой-то набор навыков. Допустим, до этого его хватало в боях. Ну, с кем-то более удачно, с кем-то менее, из-под кого-то получалось быстрее выбираться, получалось кого-то ловить на болевые. Тут было сложнее, да. По бою видно, что особо не работали наработки, то есть что-то нужно было другое на тот момент.
— А было во время боя, когда ты понял, что у тебя что-то прямо получилось?
— Ну, прямо явного успеха не назову, я там временами пробовал нащупать рукой, поймать навстречу, потому что входить с дистанции было тяжело. Я раскачивал, пытался войти, но у него чувство дистанции хорошее: он либо быстро сближается, то есть не пропускает удары, а сразу вяжется в борьбу, либо как бы держит на дистанции ногами. Временами я чувствовал, что можно попасть.
— Вот мне показалось, что ты в третьем раунде был прямо заряжен на нокаут. Правильно показалось?
— Ну да, вариантов-то не было. Я тоже понимал, что бой явно за ним по очкам. В том же сценарии продолжать... в борьбе преимущества нет, там нужно было попадать, какую-то рубку сделать. Я мог побежать просто вперед, рубиться начать, но надо понимать, что он тоже не первый день выступает. И в любителях есть бои, и в профи.
— Как ты сказал, ваш бой проходил в Пензе и это было на открытом воздухе. А на функциональном состоянии это как-то сказалось?
— На тот момент я не помню, как я тренировался, но мне не было сложно в бою. Ну, то есть я не в лучшей форме, может, но средне или выше среднего я был по функционалу. Не сказать, что я сильно устал в бою.
— А у Усмана функционалка на каком была уровне? Чувствовал ли ты, что он задышал к третьему раунду, например?
— Ну, я чувствовал, что он гонял вес. Когда у тебя соперник гоняет вес, это чувствуется. Понятное дело, что он тоже к бою подходил серьезно. Ну, по дыханию в партере я чувствовал, что ему усилия тоже нужно было прикладывать, чтобы удержать, добивать. Я чувствовал, да, он дышал, но ему этого достаточно было, чтобы вот такой ритм поддерживать. У меня единственное было преимущество, что я вес не гонял, я там подскинул немножко. Как бы придержал, так скажем, вес. За счет этого я, можно сказать, свежее был. Если бы я гонял, в 65 спускался, было бы уже сложнее мне.
— Ты один из немногих соперников Усмана, кого он не смог досрочно победить. Это осознавать приятно тебе?
— Надо понимать тоже, что он удосрачивает тех, где он рискнет удосрочить. Здесь, я думаю, они посмотрели бои, он понимал, что лишние риски ни к чему, он может за счет какого-то плана выиграть. Я чувствовал, что он не рисковал, явные попытки к финишу он не делал. Рисковать больше должен был я. Через время я пересмотрел бой, я понимаю, что мне можно было больше рисковать, больше идти [вперед].
— Ты сейчас наверняка тоже следишь за боями Усмана. Тебе как кажется, в чем он вырос с момента вашего поединка?
— В жесткости, то есть тоннаже удара. Наработки тоже улучшаются, новые появляются. Стараюсь смотреть, мне в целом интересно смотреть, когда бойцы развиваются, у них какие-то фишки появляются новые. Я так просматриваю, кто что делал, например. Кто-то точит базовые, вот у него есть несколько - он точит, точит, работает. Кто-то что-то новое придумывает.
— Руслан, а почему ты в какой-то момент прекратил выступать? В 2021-м, кажется, последний бой был.
— Я считаю, если ты что-то делаешь, ты должен полностью отдаваться этому. Я бой провел крайний, потом какие-то мелкие травмы были, еще что-то, занят чем-то. Ну, я понимаю, что когда ты находишь себе другие занятия от тренировок, от зала, то уже не живешь этим, туда не надо выходить драться.
Хусейн Шайхаев (победил Усмана на открытом чемпионате Дагестана по панкратиону в 2016-м)
— Ты же работал с Усманом Нурмагомедовым. Это было на открытом чемпионате Дагестана в 2016 году?
— Да, в первом же бою, по-моему.
— Какие воспоминания остались от того боя? Все-таки Усман сильно спрогрессировал.
— Тогда, честно-честно, моей первой задачей было не облажаться, потому что я был на мочегонных и боялся, что мой старший брат может узнать, что я пил мочегонные, потому что в первом бою в ACB, в дебют, я выпил мочегонные. Последствия могли быть плохими — я дрался, надеялся, что все закончится [благоприятно], но это закончилось не очень хорошо.
— Правильно понял, что на бой против Усмана ты тоже выходил после мочегонных?
— Не, с ним-то я как раз свежий был, потому что, как я сказал, это первый бой. Потом это же затягивается, целый день мы деремся. Я там подрался, по-моему, пять раз, и пятый бой проиграл.
— И как раз самый первый бой — это против Усмана?
— Да.
— После того турнира в 2016 году Хабиб высоко оценил вас [с братом Хасейном]. По-моему, ты рассказывал, что он приглашал вас к себе.
— Честно, я не помню вот этот момент. Это уже сколько лет прошло? Семь или шесть. Единственное, что я помню, когда мы зашли в раздевалку на взвешивание, я сразу удивился, что кто-то за весом следил, кто-то записывал участников. Он [Хабиб] мне сказал: ты взвешивался? Я говорю: нет, не взвешивался, это, говорю, брат, наверное, был там. Он говорит: приведи его. Ну, привели там. Запомнил то, что он тогда сказал: «Завтра я на вас посмотрю». Кстати, он еще и брату деньги дал.
— За хорошее выступление?
— Да.
— А тебе он что сказал?
— Я помню, когда я должен был драться с младшим из них, он звал меня. Я никак не пошел бы, потому что все — я уже был не в форме драться. Я ног уже не чувствовал.
— Жаль, а то мы бы увидели хороший бой с Умаром за третье место.
— Ну, наверное, это и хорошо, что он не состоялся. Я бы не хотел победить двух братьев за один вечер.
— Хусейн, а каким тебе запомнился как боец молодой Усман?
— Даже тогда было видно, когда я с ним дрался, что у них ноги хорошо работают. Это было делом времени — видишь, он набрал борьбу, то есть он, соответственно, и «физику» набрал, стал еще выше. Я думаю, что-то, что он станет хорошим бойцом, это было делом времени. Мы тогда были еще молоды, при таком наставнике еще — у него тренером был Абдулманап, и команда очень сильная. Но я думаю, что могу победить и сегодня любого. Для меня нет проблем, что со мной дерется Нурмагомедов или кто-то еще... Для нас это не страшно. Я имею в виду вообще человека. Если он представляет какую-то фамилию, это не значит, что этот человек сам наработал себе имя. Допустим, Сайтиева возьмем: Сайтиев стал трехкратным олимпийским чемпионом, а в каком-то районном турнире какой-то мальчик выходит против сына Сайтиева. Да, фамилия страшная, устрашает, но это же не Сайтиев. Вот я это хотел сказать. А так я не имею ничего плохого. Я знал, что он выиграет вот у этих, у кого он выиграл в Bellator. Я не сомневался в этом, потому что я всех этих знаю ребят. Я думаю, что в UFC он тоже не затеряется.
— Ты рассказывал, что виделся с ним, а беседы не было с Усманом спустя столько лет?
— Ну, он мне, если честно, как человек так и не понравился. Я думаю, что его брат [Умар], который ниже весом дерется, вот он, видно сразу, такой воспитанный. Он [Усман] тоже, наверное, воспитанный, но он чуть другой все-таки. Я помню, когда мы подрались... Когда человек проиграл, он всегда будет, наверное, недовольным. Он уходил, но его брат ему сказал, что «давай, иди, дай ему руку». Это говорит о том, что человек воспитан.
Руслан Туяков (проиграл Усману техническим нокаутом во 2-м раунде на турнире GFC в феврале 2020-го)
— При каких обстоятельствах организовали ваш бой?
— Мы в одной организации выступали с Усманом, получается, и он без поражения шел, и я. Должны были сойтись.
— Помимо того что он брат Хабиба, какая еще информация была?
— Ну, на тот момент он не так много боев провел. В принципе, только бои. Какой-то информации, в принципе, не было.
— Ты бои смотрел перед вашим боем?
— Да, да, смотрел. И так мы, получается, на одних турнирах вместе с ним выступали.
— Вы в первом раунде много времени в клинче провели. Как тебе показалось, Усман насколько физически силен?
— Ну, он крепкий физически, на самом деле. Я не скажу, что я слабый, но физически он, на самом деле, такой крепенький парень.
— В конце второй минуты ты пробил двойку и попал где-то в районе шеи Усмана. Это заготовка была или ты там импровизировал?
— Ну, на самом деле была заготовка, да. Именно этот удар пробивать почаще.
— Потому что ты в других боях видел, что он иногда пропускал эти удары?
— Да нет, я просто понимал, что так как я меньше его ростом буду, скорее всего, это будет тот удар, который может залететь.
— Усман в стойке действовал креативно. Было такое, что он тебя чем-то удивил во время боя?
— Ну, естественно, это колени. Насколько я помню, во втором раунде, как ребята говорили, Хабиб подошел к нему и сказал: «Бей в корпус». То есть [дал] такую подсказку. И да, на самом деле я очень много коленей съел в корпус. Они такой накопительный эффект дали, поэтому потом, когда он уже попал, было неприятно. Тело сковывается, ты не можешь ни разогнуться, ни вдохнуть, ни выдохнуть. То есть да, вот эта вот работа, опять же подсказка Хабиба очень сильно сыграла свою роль.
— Ее кто-то услышал из твоего угла?
— Там же все мои сидели, мы же в моем городе, они там все вокруг были, они тоже сказали то, что после первого раунда Хабиб подбежал и дал указания Усману.
— Кстати, там не только колени были, а еще и фронт-кик в корпус. Он тебя сбил с ног даже — как так получилось? Поймал он тебя на движении?
— Да, на движении поймал, но от фронтов такого урона я не чувствовал. Колени — да, вот они на самом деле урон наносили. Фронты — ну, сбил с ног, наверное, больше из равновесия выбил. Но колени по корпусу дали накопительный эффект, он сказался.
— Рефери остановил бой после многократных ударов коленями, ты ушел в глухую защиту в этот момент. А там нереально было что-то предпринять, как-то выйти из этого положения?
— Он пробил мне в печень, я не мог даже, ну, элементарно выпрямиться оттого, что у меня весь организм вот сковало. Говорят же, что в голову лучше пропустить, чем в печень, потому что ты парализуешься на какое-то время. Так и произошло, меня, можно сказать, парализовало. Если бы он не бил, постоял 30 секунд, возможно, я бы восстановился, если бы нокдаун отсчитали. Но, естественно, в ММА нет такого.
— Усман после боя подошел к тебе, помог подняться, и потом о чем-то вы поговорили. Помнишь, что за разговор был?
— Ну, просто, когда было взвешивание, он чуть-чуть, если я не ошибаюсь, приблизился ко мне головой, то есть чуть ли не боднул меня, так скажем. Он просто сказал, что это как бы раскрутка, и извинился. Ну, в принципе, я это понимал изначально. Я к этому нормально отношусь. И уважение мы друг другу выразили.
— Я, кстати, не знал, что у вас там было на стердауне.
— Ну, там, знаешь, он просто приблизился, то есть близко как бы. Чуть-чуть вызывающе это выглядело со стороны, но я понимал, что это всего лишь раскрутка. Даже если бы он не извинился, в принципе, нормально к этому отнесся. В этом ничего [плохого] не было.
Святослав Шабанов (проиграл Усману техническим нокаутом во 2-м раунде на турнире GFC в сентябре 2020-го)
— Помнишь, при каких обстоятельствах этот бой был вообще организован?
— Да, помню. Там дней за 30 максимум мне позвонил мой менеджер: так-то, так-то. Фамилия, имя, рекорд, число. Погнали. Шибко не тренировался. Полгодика в зал загуливал раз в три дня, раз в четыре. За 28 дней, если мне не изменяет память. Я потренировался, подготовился, и все, погнал.
— Какой-то гейм-план разрабатывал под Усмана или времени не хватило?
— Да у меня гейм-план всегда один. Вообще ничего нового не было.
— Гейм-план — рубиться, идти вперед?
— Ну да, в первом раунде вроде и получалось даже.
— Вот я помню, что Усман поединок начался с хай-кика, и в течение боя он их много выбрасывал. Ты бы как его хай-кики оценил?
— На повторе только понимал, что хай-кики в бою [были]. Неакцентированные, сильно неакцентированные удары были.
— То есть не было такого, чтобы он тебя потряс?
— Вообще, вообще. Прикумарил только уже под конец — стоечку поменял разочек, как дал задней! Получается, стоял в правше, левая спереди, стойку поменял и задней уже ударил.
— Интересно, почему ты хотел идти вперед? Да, ты говоришь, что это твой неизменный гейм-план, но учитывая, что Усман в стойке так хорош, не было мысли, может быть, что-то придумать другое?
— Я не знаю, я себя комфортно чувствовал. После разменов я чувствовал, что больше опасности от моих ударов, нежели от его. Я был нацелен, пока нога не сломалась. Я себя вообще проигравшим не видел. Самоуверенность — это плохо, но уверенность в себе — это хорошо. Я был уверен в себе, что я заберу.
— А нога прямо сломалась? То есть это из-за его лоу-киков?
— У меня еще с RCC. Бой был с Пальченковым, я сломал там малоберцовую кость. У меня два боя подряд, получается, в одном и том же месте, что заставило меня подразлюбить ММА слегка.
— То есть он просто бил по месту, которое уже было травмировано раньше?
— Да, я не хочу наговаривать на команду, но бои мои, естественно, изучали. Он в зале лучшей команды мира, там разбирают всех на части. А что тут велосипед изобретать? Что-то не получается — три раза пнул по ноге, и все, в принципе.
— То есть не исключено, что он знал об этой травме?
— Ну, он рукой бил туда, как бы он не знал? Конечно, знал, прекрасно знал. Но ему нельзя было проигрывать на этом турнире памяти его дяди. Если спросят, нормально это или ненормально, — я бы так не стал делать. Но ему надо было выиграть, он правил не нарушал.
— А ты в первом раунде, я помню, донес колено, не было ощущения, что потряс его слегка?
— Голень. Да там так еще получилось, что я начал бить, а он еще на трех конечностях стоял. Я в момент, когда уже нога вот-вот соприкоснется с его головой, таз назад с ногой хотел сделать, то есть корпус вперед, чтобы удар этот не нанести, потому что я боялся, что он на трех конечностях. Поэтому я сам подсмягчил удар. Сейчас было бы по фигу на три точки, надо было доносить, да и все. Но, мне кажется, не капец как сильно это было.— А почему по фигу? Тебя могли бы дисквалифицировать за этот удар.
— По итогу-то он оторвался [не было опоры на три точки]. Бить на пофиг надо было, и получилось все хорошо. Я в том смысле.
— Усман тебя пытался в партер затащить, задушить, но ты не позволил этого сделать. Тебе как показалось, насколько он физически силен? Насколько он цепкий?
— Ну, если сравнивать с кем-то другим, то нет, честно, не чувствовал чего-то там прям такого, что могло бы угрожать. Все контролировал, все спокойненько было.
— А как думаешь, почему он не стремился с тобой биться в стойке, а проходил в ноги, хотя он базовый таец?
— Не знаю зачем, это вот судьба, наверное. Если есть вариант. Так подразобрать, подрастянуть, чтобы подзакислился, подустал. Всем же очевидно было, что уровень подготовки у нас разный.
— Как у тебя появилось рассечение во втором раунде?
— А колено, по-моему, там уже под конец. Да ну что же, незначительно, мне даже не сильно глаз залило.
— Там у тебя был диалог с рефери, он спросил: ты сдаешься? Ты сказал «да». Это именно из-за травмы ноги?
— Нет, там как-то не так было. Там получилось, что я разговаривал со своим секундантом вообще. То есть он, Андрей Кошкин, говорит мне: ты чего не встаешь? Я говорю: у меня нога сломана. Тут Усман еще что-то подключается. Ну и после удара рефери что-то сказал. Мне показалось: у тебя нога сломана? Я сказал: «Да». Когда я видел интервью Усмана, он сказал, типа, сдаешься ли ты.
— Да, там было «сдаешься».
— Может быть. Честно, врать не буду, но у меня почему-то в подсознании откладывалось... Там можно было не спрашивать, можно было Усману встать, просто два шага назад сделать. Ну, я бы не встал, потому что ноге печальненько было. Так скажем, можно было просто встать, отойти, а не бить туда рукой. И по итогу результат был бы тот же самый.
— С первого ряда Хабиб много Усману подсказывал. Ты какие-то слышал его подсказки?
— «Бей по ноге», «бей лоу-кик». Про лоу прямо со всех сторон кричали, что бить надо туда.
— А ты из-за этой травмы в клетку не выходил с тех пор?
— Ну, почему, я по кулачке-то выходил в RCC Hard. Как бы [причиной послужила] и травма, и даже в какой-то степени Усман. Мне [его] слова, знаешь, врезались, что он тренируется с лучшей командой в мире, в лучших условиях. Лишь бы расти в спорте, то есть никаких проблем, ни забот, ни хлопот. И что с ними конкурировать, с ребятами, у которых все это [есть]? У меня помимо спорта есть много обязанностей, так сказать. Спорт — это всегда больше хобби было. Никогда это не было прямо какой-то основной работой, заработком, смыслом жизни и так далее. Чисто по кайфу вышел, подрался. Ну и опять же, зачем просто выходить? У любого получаться не будет, два раза по ноге пнул калф-кик по-человечески, и все.
— Слова Усмана были в вашем диалоге?
— Перед боем, по-моему, или после боя где-то [слышал]. Честно, не помню. Или даже, может, где-то прочитал.
— После боя, когда рефери остановил бой, ты лежал у сетки, сел потом, Хабиб к тебе подошел, и вы о чем-то говорили минуту минимум.
— Ну, я помню. Он меня похвалил за что-то, сказал спасибо и говорит: нужно что-нибудь тебе? Может, там, не знаю, по больничке, по реабилитации помощь. Я говорю: увезите меня до больнички, и все, ничего не надо. Хорошо, что больше не попросил, все равно сам добирался до больницы.
— Ты сейчас следишь за боями Усмана?
— Конечно, я все его бои видел. Не скажу, что прямо слежу, но все бои видел.
— Насколько он вырос с момента вашего боя?
— Технически — как-то не знаю. Ну, поувереннее стал — 100 процентов.
— То есть прямо разительных изменений не видишь?
— Не. Честно, не заметил. Ну и мое мнение, конечно, не сильно профессиональное.
— Сейчас будет бой Усмана с Шаблием. Кого видишь фаворитом?
— Сашу, конечно. Мне кажется, там вообще без шансов. Досрочка прям. Ну, я думаю, нокаутом или что-нибудь изобретет.