Российский боец ММА Александр Емельяненко рассказал в интервью «СЭ» о том, почему разошлись их пути со старшим братом Федором.
Ранее боец Сергей Харитонов назвал Емельяненко-младшего предателем, поскольку тот стал сотрудничать с клубом «Ахмат» вскоре после того, как у Федора был конфликт с его руководителями.
— Харитонов говорил про то, что вы предали брата, перейдя в «Ахмат». Как отреагировали?
— Да как? Я же говорю, он — м***к. М***к. Ну как я предал брата? Харитонов просто цепляется за такие вещи, это очень подлый человек. Другими словами скажу — резиновое изделие номер один. Очень подлый человек, цепляется за какую-то херню, и, не зная, начинает ее раздувать. Ну как я предал брата? Что я, с его врагами или с недругами какими-то?
Я знаю, что Харитон нас в свое время предал! Он перебежал на другую сторону, а до этого кричал: «Мы — друзья навек, Федя, спасибо тебе, низкий поклон, если бы не ты, я бы...». А потом начал Федю вызывать на бой, кричать, что он — следующий чемпион Pride и побьет Емельяненко. Поэтому у нас с ним бой и состоялся. Потом он в себя уверовал в Америке, говорил: «Поставьте мне Федю — я его побью». Начал уже переступать через людей, которые дали ему дорогу в жизнь, дорогу в смешанных единоборствах. А тут — я предал брата? Я его никак не предавал. У Феди — своя жизнь, у меня — своя. Мы никак не пересекались. У него тут нет врагов, никто никого не убивал, не избивал, не предавал. Если и происходят у меня какие-то конфликты...
У меня с Федей за жизнь произошло больше всего конфликтов и разных ситуаций, через которые я все равно переступал. Где-то мирились, что в детстве, что впоследствии. Но это не значит, что, если я сделал что-то не так, как хочется Харитону или Феде, то я их предал. Да ничего я не сделал. Очень часто бывает, что друг намного ближе тебе и больше делает для тебя, нежели родной человек. У Федора своя жизнь, он старше меня на 5 лет, у него свой круг общения, свои друзья. Все свое. Мы никак с ним даже в детстве не пересекались. Так, дома где-нибудь увидимся — и все. Он своей жизнью живет, я — своей. Мы никак друг от друга не зависим. Все, что я раньше говорил — «Федя, Федя!» — чтобы в том коллективе, в котором я тренировался, был культ Феди. Он такой — любитель кулаком по столу стучать, а толком разговаривать не может. Особенно это было раньше. Я шел и решал вопросы с Финкельштейном, с тренерами, со всеми вопросы решал я, а Федя просто был Федей, все было сделано под него. Такой он был, пуп земли.
Я уважал старшего брата и сейчас его уважаю, просто в какой-то момент я перенасытился тем, что он в грудь себя бьет. Федю понесло. В какой-то момент я понял, что нам лучше жить, развиваться и двигаться раздельно друг от друга. Я ни в чем не нуждаюсь, он вместо меня на ринг не выйдет, ничего для меня не сделает. Ну, раз поможет, ну два, а потом скажет: «Слушай, ну хорош, ну сколько можно? У меня своя жизнь, своя семья, свои заботы и окружение. Я могу тебе раз-два-три помочь, но не могу же я тебя всю жизнь кормить с ложечки». Так у нас и произошло. Я ему помог не меньше, чем он мне — в других моментах. У нас хорошие отношения, на взаимной братской любви. Потом мы поняли, что у него свое видение на какие-то вещи, у меня — свое, что нам лучше двигаться самостоятельно, друг от друга подальше.
Я на сегодняшний день не нуждаюсь в Фединой заботе. У него есть свое окружение, которое ему намного ближе, нежели я. То, что мы братья, о чем говорит? Да ни о чем. Много случаев, когда брат находится гораздо дальше, чем какой-то друг, по взглядам, жизненным идеалам, обстоятельствам. Как взять семью: один — рэпер, другой — металист. Разные направления, разное окружение, разная музыка в головах звучит. Что нас с ним объединяет? Да ничего. Родители да общая фамилия. (Илья Андреев)