Между Федором Емельяненко и Александром Шлеменко — конфликт в интернете. Емельяненко выступил против президента Союза ММА России Радмира Габдуллина. Шлеменко поддержал Габдуллина, заявив, что Федор вынес сор из избы. Емельяненко заявил, что сор из избы не выносил, назвал Александра блогером и заинтересованным лицом (в плане поддержки Габдуллина). Затем Федор подчеркнул, что ему не нравится отношение Шлеменко к Анатолию Токову (бьется за Fedor Team), которому Александр проиграл единогласным решением судей на турнире Bellator в октябре 2018 года. «Он начинает его [Токова] просто поносить», — сказал Федор в интервью «СЭ».
В четверг в МИЦ «Известия» состоялась пресс-конференция, посвященная бою Шлеменко и Магомеда Исмаилова (запланирован на 27 августа), после которой Александр высказался насчет своего отношения и к Токову, и к Емельяненко, и к журналистам. Вопросы: Илья Андреев («Спорт-Экспресс»), Ярослав Степанов (Sport24), Василий Осколков («РБ Единоборства»).
Андреев: — Какое у вас отношение к Анатолию Токову?
Шлеменко: — Отличное. Покажите мне хоть одно интервью, где бы я его поливал грязью. Хоть одно. Я же всем вам давал [интервью].
Степанов: — Может быть, имелось в виду, что ты принижаешь значимость победы Анатолия в вашем поединке.
Шлеменко: — Илья, я, по-моему, у тебя видел — где Федор сказал, что я не топ, что он думал, что он [Токов] меня нокаутирует. Не знаю... Если для них поливать грязью — это то, что я считаю, что Мусаси в этом поединке [с Токовым] выиграет... Извините меня, но я считаю, что Мусаси выиграет. Но это не значит, что в этом бою я буду болеть за Мусаси — или как Слава [Василевский] перед боем со мной поеду помочь ему [Мусаси] подготовиться.
Пойми, я эксперт. Меня спрашивают как эксперта. Я не могу заниматься лизоблюдством или еще чем-то таким. Я хорошо к Толе отношусь. Чтобы я хоть раз хоть слово сказал... Считаю, что это беспочвенные, какие-то вообще непонятные... И Федору, как человеку в его статусе, нужно как-то больше следить за словами. Ну, где я его [Токова] поливал грязью? Ну, хотя, если «он для меня не фаворит» — это поливание грязью: блин, Мусаси я считаю сильнее.
Степанов: — Мне кажется, Федор говорил в контексте вашего боя [с Токовым]. Помню, был период, когда ты, например, мог сказать, что ты дал ему путевку, дорогу дальше...
Шлеменко: — А я не дал?
Андреев: — Мне кажется, там даже другое. Вы говорили, что ожидали большего от Токова — не такого рационального ведения боя, что думали, что у вас будет зрелищная заруба, но...
Шлеменко: — Не ожидал, да. Так Федор сам, наверное, не ожидал такого от Толи. Когда говорил, что считает, что он выиграет во втором раунде нокаутом. Был Толик там близок к нокауту, вот честно? Думаю, нет. Он даже не планировал вообще драться. Он планировал вести бой так, как вел.
Осколков: — Вы не планировали созвониться с Федором и все уладить?
Шлеменко: — Я ему звонил. Вот давай сейчас проверим (достает смартфон, ищет контакт Емельяненко). Я сегодня звонил ему. Вот — Федор Емельяненко (Шлеменко набирает Емельяненко, но абонент недоступен). Он меняет телефоны, я не могу до него дозвониться! Мне спокойно берешь — и звонишь, я беру трубку. Вы это подтвердите. Попробуйте позвоните ему — не дозвонитесь. Вот мне говорят: «Ты не прав, ты не набрал, не позвонил». А как я могу это сделать?! Вот, видишь же, он в вызовах. Абсурд. Я звонил, хотел поговорить с человеком, потому что знал, что здесь будут вопросы. Но я не могу это сделать.
Он со мной не разговаривает, а комментирует. Предъявляет мне очень серьезные вещи. Хочу сказать хейтерам: ребят, я никогда Федора не принижал, никогда с ним не зарубался, мне до его карьеры не дорасти, нереально повторить то, что сделал он. Но с точки зрения общественного деятеля я могу сделать ему замечание. Так ведь? Любой из вас может подойти ко мне и сказать: «Ты для общего для нашего плохо стараешься. Ты делаешь неправильно. Попробуй сделать вот так». Все, мы это обсудим, поговорим. А говорить громкие слова про совесть — я вообще этого не понял! Он же нам не рассказал, в чем я совесть задел.
Степанов: — Получается, это второй Емельяненко, которому ты позвонил за последние два года.
Шлеменко: — Но первый [Александр] взял. Первый взял трубку. Без проблем мы с ним поговорили и все решили. У нас все — умерла история. Здесь я хотел сделать точно так же, но не могу. Меня из списка вычеркнули. У меня был телефон [Емельяненко], но он поменялся, стал другим.
Андреев: — А если бы разговор состоялся, то в каком ключе он прошел бы? С чего бы начали?
Шлеменко: — В первую очередь мне было бы интересно услышать: где я поливал грязью? Что у меня личное есть к Федору? Хоть одну ситуацию назовите, где я его не поддержал? Хоть одну? Где я сказал за него плохо — хоть раз? Покажите мне хотя бы одного человека из его команды, который, когда была ситуация с детскими боями [в Грозном], когда на Федора полилась грязь, взял камеру как блогер, как я, и сказал: «Федор, мы с тобой. Если что: дай знать, мы будем в любом месте». Возьмите, откройте, все в открытом доступе. А потом вот так вот говорить, что чего-то... На чем они основываются? Для меня это был шок. Особенно когда он [Федор] сказал про личное. Что личное-то было у меня было с Федором? Когда в жизни?
Просто добавлю: самый прикол, что, согласитесь со мной, когда Федор стал блогером — так же, как и я... Он говорит, что я блогер, потому что даю вам эти интервью. Вот сейчас я что делаю? Занимаюсь блогингом. Блог снимаю свой. Надо Федору объяснить, что это не блог. Если это блог, то он тоже блогер. И, как блогер, вот... Ему просто хотелось сказать. То есть он сейчас должен взять и пояснить по идее. Я перерыл все интервью и честно говорю: где я хотя бы раз грязью полил Толю или кого-то из его [Федора] команды? Ну где? Скажите?! Вы же журналисты, вы же видите. Ну не было такого.
Степанов: — Смотря как интерпретировать с той стороны твои высказывания...
Шлеменко: — Грязь. Мы берем про грязь. А про совесть? А вот сейчас не про Федора. Назовите мне бойца, который лучше всего, по-человечески относится к журналистам? Кто трубки берет? Кто если договорился — делает. Ты же сам мне об этом говорил.
Степанов: — Это факт.
Шлеменко: — А другие почему-то считают, что они звезды, а вы должны за ним бегать и чуть ли не ковровую дорожку выстилать. А я так не делаю. И из-за этого меня почему-то бойцы не любят. Потому что я, может быть, ломаю систему. Может быть, журналисты должны у них выпрашивать [интервью]. Может быть, должны им деньги давать, чтобы они свой рот открывали. Но это же неправильно, согласись. Ты по-человечески должен оставаться человеком. Мой главный девиз: оставайся человеком, будь человеком в любой ситуации. А тебе говорят, что у тебя недостаточно совести. И ты думаешь: куда я попал?