В ночь на 18 декабря топовый легковес из Краснодара Арман Царукян подерется с казахом из Оренбурга Дамиром Исмагуловым.
В преддверии поединка мы поговорили с Арманом Царукяном о том, к кому ближе армянский народ — евреям или кавказцам, почему он считает команду Хабиба примером и почему, будучи верующим, выходит на бой без крестика.
***
— Перед прошлым боем ты выстриг на затылке разбитое сердце и слово heartbreaker. Зачем?
— Ну heartbreaker как переводится?
— Разбиватель сердец.
— Ну вот.
- Ну это про девушек или соперников?
— И то и другое.
— Перед этим боем будешь что-то такое делать с волосами?
— Через 30 минут, в 11.30, у меня стрижка. Так что посмотрим. Может, что-то и выстригу (смеется).
«Команда Хабиба — пример для всех нас»
— Ты редкий пример, когда боец в аномально молодом возрасте показывал взрослую, мужскую силу. В каком возрасте понял впервые, что можешь соперничать с мужиками?
— Ну сильным я еще пока не стал. Знаю, что пик моей формы будет где-то 27-28 лет. Но где-то в 21-22 я почувствовал, что могу конкурировать с лучшими бойцами.
— Ты сказал недавно, что полгода в Америке растерял борьбу. В чем конкретно стал хуже бороться?
— Растерял именно вольную борьбу. Грэпплинг набрал, а растерял вольную борьбу, потому что тут мало борцов, мало тренеров по вольной борьбе. В России в каждом городе есть вольная, минимум 20-30 мастеров спорта. У нас борьба на другом уровне, если ты не набарываешься, она пропадает.
— Хабиб недавно сказал интересную вещь, что если ты не борешься час каждый день, то это не тренировки по ММА, а фитнес. Согласен?
— Отчасти. Каждый день ты по часу не можешь бороться. В последние две недели ты идешь на спад, если ты будешь по часу бороться каждый день, ты вымотаешься. Если у тебя 25 минут бой, то сокращаешь на 25 минут борьбы. А когда ты в межсезонье, ты, конечно, можешь нон-стопом бороться. Бороться много — это очень хорошо, и мышцы привыкают, ты как рыба в воде. Как и Хабиб был в своих боях.
— Если бы тебе предложили провести полтора месяца сборов с любым бойцом на выбор из этих четырех — Махачев, Хабиб, Сен-Пьер, Джонс — кого бы выбрал?
— Хабиба. Ударку набрать очень легко, а борьбу, контроль Хабиба — тяжело. Нужен специалист, как он, как его команда. Именно контроль у него на другом уровне.
— То есть партер у Хабиба лучше, чем у Ислама?
— Контроль, конечно. Как у Хабиба контроль — такого нет ни у кого.
— Завидуешь белой завистью, какая команда у Хабиба и Ислама? Все монстры как бойцы, все братья, все сплоченные.
— Да, конечно. Это такой пример для нас всех, как команда должна выглядеть, как они поддерживают друг друга.
«Исмагулов в топ-3 ударников нашего веса. Но я нокаутирую его и заберу 50 тысяч»
— Переходим к Дамиру Исмагулову. Ты бы включил его в топ-3 лучших ударников вашего веса?
— Да. У него очень хорошая ударка. Тоннажа удара нет, но любительская школа кикбокса, бокса очень хорошая.
— А два других лучших кто?
— Физиев точно. И Порье.
— Как ты хочешь финишировать Дамира Исмагулова?
— Буду бороть, бить, все буду делать. Нокаутирую его, заберу 50 000 и поеду домой. Потом все будет зависеть от предложения. Если будет хорошее предложение, могу и весной подраться.
— Как тебе Усман Нурмагомедов? Стал чемпионом Bellator... Был бы он топом в UFC?
— Однозначно, да. Будет топом. За титул сразу бороться не будет, потому что у нас дивизион очень тяжелый, очень много бойцов. Нужен год-два, чтобы попасть в топ-15, потом еще год-два, чтобы разобрать всех в топ-15 и стать претендентом.
— Ты недавно сказал, что хочешь вывести кардио на другой уровень. Как можно его улучшить в короткие сроки?
— Это задача тренеров была, Шона Кобера. Его тренировки очень подошли мне, я чувствую, что у меня кардио на хорошем уровне, лучше, чем было. Сейчас самое главное — скинуть вес, восстановиться, и все.
«Разве нужно выходить на бой с крестиком, чтобы показать себя верующим?»
— Ты вырос в богатой семье и стал трудягой. Твои дети будут богатыми уже во втором поколении. Как теперь тебе их сделать трудягами?
— Я думаю, это зависит от генетики. Мой отец трудяга, я в него. Думаю, мои дети будут такие же, как я.
— Бойцы в основном — народ верующий, но я ни разу не видел, чтобы ты выходил на бой с крестиком. Ты верующий?
— Да, конечно, верующий. Необязательно выходить в ринг с крестиком, чтобы быть верующим человеком. Или молиться на камеру, показывать на камеру, что ты верующий. Мы же не все показываем, что мы делаем. Я думаю, это то, что должно исходить изнутри, я не вижу смысла этого показывать.
— Ты ощущаешь себя кавказцем, горцем? Хотя Армения формально находится в горной системе Кавказа, есть мнение, что у ее народа особое место, что они чуть ли не куда-то в сторону евреев больше, чем Кавказа.
— Честно говоря, да, ощущаю, потому что такой у нас похожий менталитет, еда. Я сам родился в горах, родился на высоте 2350 метров над уровнем моря. В Грузии в горах я родился. И мои родственники там живут, я три-четыре раза в год туда езжу. Чту традиции моей деревни, моего района. Мы ничего не потеряли, не растеряли то, что мы там живем, в России. Мы чтим все наши традиции. Да, конечно, новое поколение наше будет другим, но все равно меня воспитали таким горцем.