Мы ждем на ледяном ветру Дацика – а его все нет. В ночи светится Останкинская башня – вот она, за сквериком. Наш герой добирается автомобилем из Питера на очередное шоу. Когда доберется – одному богу известно. Час ночи, половина второго, два…
В гостинице и присесть негде, холл ремонтируется – вот и стоим с Ильей Андреевым перед подъездом, мелко дрожим. Знай мы, где поблизости бордель – пошли бы громить, честное слово. Только бы унять проклятую дрожь.
Дацик подъедет ближе к трем – и этот заезд стоило бы снять крупным кадром. Зловещий, бывалый джип – которому воображение дорисовало пробоины от ржавчины. А может, и не дорисовало. Три колоритных товарища. Один из которых – точно за два метра ростом. Наколки на все вкусы.
А вот и сам Дацик, утомленный дорогой. Здоровается молча и как-то странно – словно промахнувшись мимо ладони, ухватывает за локоть. Попрощается точно так же. Видимо, есть в этом скрытый смысл, что-то языческое.
Скрытыми смыслами будет пропитан весь наш вечер. А растянется этот вечер до 6 утра.
Дацик вынул из джипа какую-то секиру – а мы, два чахлых корреспондента, отправились в гостиницу.
– Парковку оплатите, – сквозь зевок информирует охранник.
– Не наша машина, – отвечаем. – Сейчас хозяева подойдут.
Минуту спустя, разглядев заспанными очами Дацика с секирой при хмуром сопровождении, вожмется в кресло. О парковке и не заикнется. Возможно, он прав.
Чухонец
Вячеслав одной рукой устанавливает тяжеленный стул посреди комнаты. Терпеливо ждет, пока настроят камеру.
Я вспоминаю, что после дороги из Питера всегда словно мертвый – и собираюсь уж было похвалить Дацика: "Вы-то бодряк". Но тот продолжения не дождался:
– Я тоже – так себе.
Виснет пауза – судорожно размышляю, как встряхнуть героя. Как развеселить.
Но Дацик встряхнулся сам, вспомнив вдруг:
– Еще гаишники докопались!
– Узнали?
– А куда они денутся? – усмехается наш герой. – Штраф выписали.
Новая пауза – и Дацик добавляет с наслаждением:
– От дачи взятки мы отказались!
Вежливо усмехаюсь. Вячеслав зевает. Где-то позади кряхтит коллега Андреев, наблюдая за камерой. Та все не включается.
Я стараюсь не замечать какую-то накидку и самурайский меч в руках Дацика, пока камера не заработает. Хотя вопросы жгут язык – Вячеслав похож на лилльского палача.
– Вчера еще чухонец въехал нам в жопу, – с тоской сообщает Дацик.
До меня не сразу доходит, что "чухонец" – это финн. Мгновение спустя перепроверяю:
– Финн врезался-то?
– Ага.
Лучше и не буду представлять реакцию этого финна. Счастье его, что Дацик нынче толстовец. Непротивление злу насилием.
– Мы культурные люди, вызвали ГАИ, – с милосердным смешком добавляет Дацик. – Вывозить в лес и пытать не стали. Грин-карта у финна есть, деньги все равно получим. Хоть не сразу. Время отнял!
За сто минут разговора Дацик не раз повторит это самое – "мы культурные люди". Что-то в нем переменилось, это правда.
– Так тяжело ездить. Постоянно хочется пустить кулаки в ход! Но… Учимся быть культурными людьми.
Слышали б вы, как язвительно это прозвучало.
– Сами за рулем ездите?
– Разумеется. Вообще-то у меня "Мерседес", но стоит пока в ремонте. На "Ниссане" гоняю. Друзья подарили!
– Хорошие у вас друзья. Так драться за последнее время приходилось?
– Да воспитывал одного Чебурашку. За языком не следил товарищ. Неправильные слова – не тем людям и не с тобой интонацией. Я не врезал – так, легонько… Надавал лещей. Это было в тюрьме. На воле пока никого не трогал.
Заполняя паузу, верчусь ужом на сковороде. Лишь бы не разгневался.
– Мы тут стояли, ждали – и поражались вашей памяти. Помните, какой бой вам предлагали десять лет назад.
– Да нет, память-то у меня не очень, – чуть удивляется Дацик. – Даже некоторых бойцов, против которых выходил, вспомнить не могу. Кто-то подходит: "Что, не помнишь? Мы с тобой бились!" Смотрю – не-а, не помню… Бывают проколы, бывают.
Назавтра у героя мероприятие.
– Где? – интересуемся.
– А фиг его знает, – равнодушно отвечает Дацик. – Отвезут, привезут. Где-то на ВДНХ.
– Ничего нет хуже скуки, – заявляю я. Пожалуй, не вру.
– Сейчас самое веселье начнется, – сообщает вдруг Дацик.
Спине стало зябко.
6 тысяч апелляций
…продолжение оказалось довольно нейтральным. Дацик удовлетворенно потер ладони:
– Я тут "хлопнул" свою следачку…
Я уж подумал самое скверное – но оказалось, выпущенный на свободу Дацик написал заявление на бывшего своего следователя.
– Сходил в УСБ, оставил бумагу. Стопроцентное увольнение! Условный срок ей гарантирован. "Халатность" и "фальсификация дела". Сейчас будет пересмотр.
– Вы полагаете?
– Материалы, которые должны быть в моем деле, вдруг оказались у меня на руках. С ее ежедневником. Который она забыла на следственных действиях. Мне скоро должны входящий номер материала отдать.
– Плюнули бы вы на это дело, – советую по-отечески.
– Тюрьма – юридический университет! Судья Глущенко в 2011-м присвоил мне высокое звание – "процессуального террориста".
Я захлебнулся от смеха:
– Жалобами задолбали?
– 6000 апелляций и кассационных жалоб!
Мне показалось, я ослышался. Но нет.
Катана
Наконец-то заработала камера!
Первый вопрос я не задал, я выпалил – указывая пальцем на секиру:
– Это что?
– Катана, – посмотрел на меня как на странного Дацик.
– Господи. Зачем она вам?
– Каждый воин ходит с мечом!
– Хоккеисты часто не позволяют даже друзьям прикасаться к своим клюшкам. А воины – к мечам?
Дацик с сердитым скрежетом извлек меч из ножен. На секунду задумался – и передал ручкой вперед.
– Только так понимаешь, что это не сувенир…
Я взвесил катану на руке. Видно – клинок бывалый. Возможно, и кровушки попил.
– Из Японии. Друзья подарили, – радуется эффекту Вячеслав.
– С историей тесак?
Дацик в первый, но не в последний раз за эту ночь расхохотался:
– Да так… Использовали не по назначению. Гоняли всяких лохов!
12 лет, 3 недели
– Сколько отсидели?
– 12 лет, 3 недели. Заехал 7 февраля 2007-го, а освободился 26 февраля 2019-го.
– Недавно вышли. Что удивило?
– Весь город перестроили! Запутался кататься на этих КАДах. Петербург вообще не узнаешь.
– Корреспонденты вас точно ждали – телекамеры дежурили у дверей колонии.
– Обычное явление! Каждый суд был веселым. Все сфабриковано. При этом настолько хреново сфабриковано, что я даже шесть статей обкусал. Мне "разбой" заменили на "хулиганку".
– Не зря настрочили 6000 жалоб.
– Это было по прошлому делу, когда из Норвегии приехал. Так-то еще больше жалоб! Надо в санкт-петербургский городской суд оформить запрос. Я уже отправлял – отказываются мне отвечать. Слишком большой объем работы.
– Любому на зоне приходится себя "ставить". Вам тоже?
– А зачем себя "ставить"? На зоне ты тот, кто есть. Кто тебя не уважает – того ломаешь. Или разломают тебя.
– Александр Емельяненко рассказывал, как моментально навел свои порядки в камере.
– Да какие "порядки" он может навести? Вообще, непонятно, как его с забитыми татуировками не переправили кое-куда. Ну да ладно…
– Емельяненко запретил курить.
– У меня вообще мертвый закон насчет курения! Почему конфликты случались? Потому что я всегда говорил: сигарета – это ***. А кто его сосет, тот…
– Не договаривайте, я понял. В недавнем интервью сообщили – в большинстве колоний, где бывали, заправляли кавказцы. С ними конфликтов не случалось?
– Бывали. Да у меня со всеми конфликты были!
– Толпой на вас кидались?
– Кидались! А что толку-то?
– Первое средство против толпы – вычислить главного, вырубить его?
– Не главного, а самого сильного. Самое важное – устоять на ногах. Если завалят – запинают! В тюрьме постоянно какие-то драки, кто-то кому-то двинул. Все и всегда решается кулаками.
– В тюрьму попасть страшно?
– Почему "страшно"? – Дацик не притворяется. В самом деле удивлен. – Немного запарно взаперти сидеть. Правило там одно – живи по своим правилам! Все! Чужих правил не принимай. В тюрьме каждый пытается что-то навязать, развести тебя.
– Вы все это видели?
– Сразу. И насквозь. Там же день сурка, все одно и то же. Вот и развлекается народ как может.
– Чемпионом в картах не стали?
– Карты там – не очень. Больше шахматы или нарды.
– У каждого человека в тюрьме – свое "самое тяжелое". Что у вас?
– Отсутствие свиданий. Согласно европейской конвенции, правило 24.4 подследственным, как и заключенным, положено свидание – трое суток. Но оно никем не предоставляется! Как и краткосрочные свидания, на три часа. Мне позволяли общаться через телефон. А трехдневное не получает никто. Судьи конвенцию знают, разрешают – а тюрьма не исполняет. Дашь одному – значит, надо давать всем. Это нарушение прав общения с родственниками!
– В Норвегии с этим проблем не было?
– Вообще никаких. Там журналисты ко мне приходили. У нас такое разве представишь? Вдруг утечет информация?
Душегуб на Арсеналке
– В "Крестах" у вас была одиночка…
– Ничего подобного.
– Вообще через одиночку не прошли?
– 7 декабря 2007 года меня забрали тайфуновцы, обкололи всякой психотропной дрянью и на 8 месяцев отправили в одиночку. Вот там не было ни окон, ни раковины, ни фига… Один бетонный пол!
– Батарея-то была?
– Не было батареи, спилили. Чтоб я стены не разнес. Еще двери укрепили стальными решетками.
– Что делать, чтоб не сойти с ума?
– Терпеть!
– Не представляю, как такое вытерпеть.
Дацик хохотнул:
– Я тоже с трудом представлял… 8 месяцев не спал!
– В тюрьме-то вы батарею вырвали. Не поразились тогда собственной силе?
– А что, ее проблема оторвать?
– Мне кажется, да.
– Да нет.
– Чугунная была, еще советская?
– Разумеется. Передо мной задача стояла – надо было пробить стену, вынести дверь. Вот и отрываешь, что потяжелее. Самое тяжелое в хазе – это батарея! А отодрать ее – проблем никаких.
– Выложились при этом на 10 процентов?
– Не на десять. Но проблем не было.
– Что потребовало больших усилий?
– "Локалку" оторвать. Локальный отсекатель.
– В Норвегии вы схватили охранника – и на одной руке таскали его несколько кругов. Все вокруг радовались – а он сильнее всех.
– Да человек-то вообще немного весит, не больше сотки. Тоже мне проблема!
– В клинике провели три года. Самое тяжелое, с чем столкнулись?
– Скукотень! Мучает все то же, что и в тюрьме – скука и лень.
– Легенды ходят про то, как вы эту клинику покинули. Помните?
– Я-то помню. Совсем не так, как показали и рассказали.
– Было две версии – то ли разорвали клетку руками, то ли топором. А на самом деле?
– Зачем кого-то подставлять? Люди до сих пор работают!
– Ага. Значит, помогли.
– Нет, – угрюмо бросает Дацик. Вдруг решается и произносит:
– Да я оттуда практически каждую ночь сваливал! Потом возвращался!
– Главврач был в шоке, узнав, что вы жарите шашлыки прямо в лечебнице. Устраиваете вечеринки.
– Обычное явление! Что такого-то? Надо же питаться! Но сидел я культурно.
– Самое интересное, что нашли в тюремной библиотеке?
– Прижизненное издание Йозефа Геббельса.
– На немецком, надо думать?
– И на немецком, и с советским переводом.
– Дочитали до конца?
– Так, частично… Много было интересных книжек! Но, как правило, старенькие. Свежего почти ничего. Я все юридическое перечитал. Хоть и устаревшее, бесполезное. Вот юриспруденции меня тюрьма выучила!
– Надеюсь, сейчас книжки в вашей жизни другие.
– Сейчас вообще никаких. Не до чтения!
– Настоящие душегубы с вами сидели?
– Один веселый на Арсеналке встретился. Стоим мы с Мишкой Горчаковым – вдруг подруливает кадр. С виду нормальный! Ходит вокруг, ходит. "За что заехал?" – "Сто одиннадцатая…"
– Это о чем?
– Говорю: "Сделал-то что?" А печень, говорит, люблю. За нее и посадили. "Что-то не понял, – отвечаю. – Давай-ка подробнее…" Оказалось, приходит человек домой, раз в холодильник – а там нет печени! Поворачивается к жене: "Где печенка?" – "Собаке скормила".
– Так-так.
– Разрезал пузо жене…
– Вы шутите?
– Правда! Вырезал печень. Пожарил ее, жрет.
– Хочется вымыть голову изнутри.
– Приходит теща – все это видит, вызывает ментов. Этот получает 111-ю, жена выжила каким-то чудом. Тут-то и началось смешное.
– Что уж смешнее.
– Через пару дней в "Арсеналку" посылка мужику – жена запихала банок двадцать печени трески. Вот это было весело. Вопрос – кто больший псих?
Дети Сварога, Перуна рать
– Вы писали песни и стихи. Что хранит память?
Уговаривать Дацика не пришлось – выдал сразу, хрипло:
– Белым волком на свободе, гнал рогами и рвал клыками, на снегу, в траве и в поле и под вольными ветрами. В этом мире нет законов, кто сильнее – тот и прав… Будет бой, пока не дрог…
Вячеслав вдруг смутился. Кажется, даже покраснел:
– Блин! Сбился! Вообще, не это мое. Саньки Шабалина. Зато веселая штука. У меня тоже много веселух. Только коротких.
Секундная заминка – и Дацик снова переходит на рык. Сквозь который еле разбираются слова:
– Всех порвем, и реки крови мы прольем. Мы дети Сварога, Перуна рать, рождены мы инородцев убивать!
– Боже, – вздохнул я.
Закруглиться бы на этом – но главные вопросы не заданы. Вот этот, например:
– Вы переплыли в Норвегию на обычной лодке…
Дацик, не дослушав, расхохотался. Прикрыв рот здоровенной ладонью.
– Так пишут, – смутился я.
– Нет, ну почему не постебаться над людьми? Я что, дебил – чтоб на лодке в Норвегию?
Снова захохотал.
– При вашей-то силище можно поверить в любую легенду.
– Сила-то есть, – соглашается Дацик. – Но я все же не совсем дурак, чтоб на резиновой лодке плыть!
– Тогда как?
– Просто доехал до Норвегии на машине.
– Обойдя все границы?
– А что, у нас где-то границы есть? Это потом уже, когда началась вся эта фигаторика, я запустил байку с лодкой. Чтоб не попасть под дублинскую конвенцию. Иначе меня выдали первому государству, чью границу я пересек.
– Кому выдали бы?
– Финляндии. Думаете, как белорусы получают политическое убежище в Швеции? Общей границы у Белоруссии и Швеции нет. Вот у них постоянно как у Андерсена – байка с конем: "Плыл на коне, прискакал на коне…" – "Где конь?" – "Да вот, привязал" – "Ага, веревочка висит, можно верить". Никто не должен знать, где пересек границу. Меня правозащитники научили, как эти байки рассказывать.
– В России?
– Уже в Норвегии! Вы в самом деле поверили в лодку? Хе-хе.
Норвежская тюрьма
– У вас в Норвегии было шесть стволов. Я все понимаю – но зачем шесть-то? Двух вполне достаточно.
– Не все же было мое. Просто взял на себя.
– Что особенно прикалывало в норвежской тюрьме?
– Нашим тюрьмам до норвежских далеко. С другой стороны – там скучно. Не за что даже "качнуть" – там все есть! Например, free-market. Тебе на кредитку начисляют деньги – идешь туда. Свободное пользование телефоном. Правда, и на нашу зону регулярно "затягивают" трубки… В Норвегии нет обысков! Ключ от камеры у тебя – можешь выйти, сходить в спортзал.
– Брейвика (норвежский националист, организатор и исполнитель взрыва в центре Осло и нападения на молодежный лагерь правящей Норвежской рабочей партии в июне 2011-го. – Прим. "СЭ") там видели?
– Брейвик заехал после меня – как раз в ту же камеру тюрьмы "Ила"!
– Брейвик же шизофреник!
– Да нет… Разумный человек. Кто прикололся так прикололся – это Варг Викернес (норвежский музыкант, видный деятель неоязыческого и неонацистского движений. – Прим. "СЭ"). Самый веселый парень. В Норвегии это имя до сих пор произносят шепотом что полицейские, что зеки.
– Виделись с ним?
– Нет, он отсидел 16 лет и уехал из Норвегии. Там "пожизненное" – это максимум 21 год. Через десять лет 90 процентов зеков уходят по условно-досрочному. Викернес уехал во Францию.
– Музыку его слушаете?
– Нет. Но приветы Варгу через общих знакомых передавал.
– Татуировки вам тюрьма не подарила.
– Хотел в Норвегии наколоть Перуна во всю спину. Не успел!
– Со стволом, судя по всему, обращаться умеете.
– Нет. А это что такое?
– Да ладно вам. Самое крутое оружие, которое побывало в ваших руках?
– А что, вот это – плохое оружие? – снова с лязгом является свету катана. Заправляет обратно Дацик в два раза громче. – Холодное оружие – всегда самое приятное.
Сарынь на кичку
– Вы звали себя "воином-самураем", "рыжим викингом, сыном Сварога", – сверялся я украдкой с листочком, не упуская важное, – "Тарзаном", "Белым викингом"…
Дацик слушал весьма внимательно. Я и не думал, что он способен быть столь сосредоточенным после дороги в 770 километров.
Прервал:
– Не "Викингом", а "варягом".
Я поспешил собраться:
– "Варягом", точно. Ничего нового не появилось?
– Все осталось!
– Что ж такое "викинг" в вашем понимании?
– Варяг, – чуть раздраженно поправил Дацик.
– Ну, варяг, – не отступился я. – Так что это?
– Жить по заветам Стеньки Разина! Сарынь на кичку, грабь награбленное! Все вперед! Ха-ха! Как завещал батька Махно – "воля або смерть".
Слово "Сарынь" требовало немедленного входа в Google. Знали б вы, чего мне стоило удержаться.
– У вас же было несколько поражений в MMA, – ступил я на зыбучие пески.
Дацик ответил неодобрительным сопением. Я поспешил исправиться:
– Когда вам зачли поражения. Проходили удушающие.
Молчание превращается в вопросительное.
– Хоть раз у вас мелькнула мысль – сдаться?
– Нет, конечно!
– Жуткие ощущения – когда потихоньку уходит сознание? Страшно?
– Нет! А что "страшного"-то? Воин дерется до конца. Кони двинул – ну, двинул…
– Вами тут восхищался легендарный тафгай Александр Юдин: "Сколько Дацика душили – ни разу не сдался". Это правда?
– Русские не сдаются!
– Когда было особенно больно?
– Я умею отключать боль. Многие бойцы умеют.
– Вы когда-то произнесли – "В MMA полно договорных поединков". Вам предлагали?
– Разумеется. А мы в ответ устраивали кидалово. Договоримся об одном – а делаешь другое.
– Бой с Орловским – не тот случай?
– Вообще не тот. Там веселуха случилась. Я в этом бое вообще участвовать не должен был! Просто шел посмотреть турнир, через служебный ход меня должен был провести Коля Кудряшов. А я поперся через главный, до меня докопались охранники. Но я-то был вообще отморозок, наехал на них всех скопом. Собирался уж хлопнуть.
– А те?
– Те что-то рыкают, быстренько собрались толпой. Тут и Коля подтянулся, видит эту сцену: "Что, такой крутой боец?" Да, отвечаю. "А слабо на ринг выйти против Орловского?"
– Представляли уровень?
– Да я и знать не знал эту фамилию! Мне вообще по барабану было! А у Орловского противник слетел, отказался биться. На замену вытащили меня – парня с улицы.
– В какой момент почувствовали, что он – "ваш"? Что этот бой возьмете?
– Да как вышел на ринг! Сразу же!
– Это так чувствуется?
– По поведению – моментально. Да и он наверняка думал – "сейчас порву! Забью!" А не тут-то было, хе-хе.
– Вскоре Орловский стал бойцом номер один в мире. Вас удивило?
– Нет. Крепкий боец, нормальный.
– Вы первым обнаружили хрусталь в его челюсти.
– Не обнаружил – а сделал.
– Помните первую свою реакцию, когда Орловский лег звездой на полу?
– Мне добить хотелось!
– Недавно Орловский тоже вспоминал этот бой: "Я его душил, бил, и вдруг пропустил один удар".
– Почему один-то?! Изначально я ему кукушку встряхнул с сальтухи. Не вырубил, но челюсть уже была встряхнута. Потом-то с правого бокового кулаком я только добил. "Приземлил" его. Все как на улице – я ж привык против толпы биться. Ногами пинать, все эти сальтухи крутить.
– Потом с Орловским встречались?
– Было дело.
– Его реакция?
– Да нормальная. Здоровались, общались. Это я в Белоруссию на турнир ездил, 2001 год. Еще Лукашенко присутствовал. А Орловский какого-то америкоса забил. Ну а в Москве вообще вышел под гимн Советского Союза! Андрюхе уважуха!
– Самый крутой ваш гонорар в MMA?
– У нас особенно не платят. Всех спортсменов обычно "разводят" или "кидают".
– За знаменитый бой против Орловского получили совсем смешные деньги, кажется.
– Ага, 500 долларов. Я еще в спортивном колледже учился – пошли с классом и прогуляли эти деньги. Самый первый мой бой! Вообще ни о чем!
– Люди говорят – самый крутой из ваших боев.
– Нет, конечно. Когда стала масса побольше – бои пошли веселые.
Раздавленные яйца
– На недавней фотографии разглядел – у вас мощный шрам на голове.
– Да их много. Вы про этот? – Дацик сбросил колпак.
– Ага. Память о чем?
– Это Серега Гур мне с локотка пробил черепушку. Посмотрите, этот бой в интернете есть.
– Когда-то вы предлагали драться Александру Емельяненко в вагоне метро с привязанными к кулакам осколками стекла. Помните?
– Я ему другое предлагал, никакое не стекло. Драться хотел по бирманским правилам – бечевка, клей, морская галька. И без судей. Этот бой еще случится!
– Не смутит Емельяненко такая экзотика?
– Ну… – Дацик слегка обескуражен, – Саша говорил, что хочет пустить мою кровь. А я хочу его! Здесь нет такого, что кто-то обосрется…
– Камни собираетесь крепить к рукам?
– Сначала как обычные бинты, потом окунаешь в клей – и сверху галька. Прежде так в Таиланде бились. Последний такой бой по бирманским правилам случился в 1936 году. Очень красивое зрелище. Пора возобновлять!
– В вагоне метро у вас драки случались?
– Вроде бы нет. Не помню, чтоб я такое Емельяненко предлагал. А вот насчет боя по бирманским уже разговор с промоутерами был – горящее поле, песок, никаких судей, бечевка.
– Но с контрактом?
– С контрактом.
– Когда-то вы передали Емельяненко: "Меня искать не надо, я сам тебя найду". Когда это случится?
– Когда… Я пытаюсь стать культурным человеком. В рамках правового поля. Поэтому пока все уголовные движухи оставляем в стороне. Наши неприязненные личные отношения промоутеры решили превратить в спортивное мероприятие. Вот поднаберу форму – проведем турнир. Где и разберемся.
– Это будет круто.
– Разборка будет хорошая! Народ с 2010-го ждет!
– Вы к Емельяненко с уважением?
– Уважать – точно не уважаю. А за что не уважаю – он знает…
– Если б Емельяненко сейчас сюда вошел – что было бы дальше?
Дацик не спеша вынул катану из ножен. Усмехнувшись, произнес:
– Да фиг его знает. Хватило бы терпения или нет.
С оттяжкой загоняет меч обратно в ножны:
– А пока – до свидания, ждем встречи на ринге.
– Вы с ним в жизни не встречались?
– Было дело.
– Ну-ка рассказывайте.
– Разборка-то у нас началась не с телевидения, немножко раньше! А потом я в бега ушел.
– Приоткройте чуть-чуть.
– Зачем? – с лукавой улыбкой произнес Дацик. – Он знает! Я знаю! А потом Саша все вынес в эфир. А я из Норвегии записал ролик для него.
– У каждого бойца есть слабое место. Какое – у Емельяненко?
– Думаю, душком он слаб… Был бы крепким бойцом – думаю, звезды бы тучками не забил.
– Нельзя было?
– В том-то и дело.
– Как думаете, Емельяненко вас боится?
– Да нет у бойцов такого – чтоб кто-то кого-то "боялся"! Вот тут один, 75 кг, на бой меня вызвал. Тарасов!
Дацик глухо хохочет. Выдавливая сквозь смех:
– Вообще страха человек не ведает…
– Как-то в бою вы человеку по имени Рамази осознанно раздавили яйца.
– А, этот! Точно! Да, да, да. Было дело.
– Правильно сделали?
– Конечно!
– Скажите честно: в самом деле раздавили или это фигура речи?
– Пробил, да. Я человека придушил – ну на фиг он мне мизинец отрывает, выламывает? Чтоб из захвата соскочить? Ну, думаю, получай ответку. Так он мне палец еще в глаз воткнул! Причем, намазанный какой-то гадостью.
– Опасное дело.
– В последнее время это в боях постоянно. Кто-то что-то химичит.
30 борделей
– Валуев тоже из Петербурга. В юности, говорят, Николай тоже всякой жести не чурался. Не пересекались?
– Колю использовали чисто пугать народ. Я на сборах был с Валуевым, тренировались. Но больше общаюсь с Олегом Шалаевым (бывший промоутер Валуева. – Прим. "СЭ"). Есть за Колей косячки.
– Это какие же?
– А какая разница? Он знает! Это личное. Есть ситуация, в которой Коля не прав, а я на стороне Олега.
– Вот вы представляете, как Валуев сидит целыми днями в Думе. Ведь нет ничего скучнее. Вам жалко его?
– Почему это "скучно"? Если б я был в Госдуме – поверьте, было бы очень весело! Там было бы столько веселых заседаний – да вы оттуда не вылезали бы.
– Что сделали бы в первый же день?
– Ой, столько веселых законопроектов, которые надо провести!
– Можно довести до народа через газету. Все услышат.
– Во-первых, вернуть статью из УК СССР за мужеложство и скотоложство. А за проституцию – отправлять подметать дворы. Ну и брить их всех налысо. Сразу! Весело?
– Весьма.
– А то Милонов обещал-обещал, а что-то ничего не внес. Все пиар-технологии! Где реальные дела? Языком чесать может каждый – а я не чесал! Я хотел – и боролся. Взял и собственноручно разнес 30 борделей. Дайте мне депутатскую неприкосновенность – за неделю разнесу кувалдой все бордели в Питере!
– Как вы думаете, сколько их в городе?
– Работают в Питере проститутками около 50-60 тысяч.
– Вы разнесли 30 борделей. Было что-то более яркое, чем в эпизоде с Васильевским островом?
– Столько было веселого! Просто вначале у меня видеокамеры не было. Стал журналистов с собой водить, все снимали. В эфир почему-то не пускали.
– Есть версия – почему?
– Не знаю. Веселухи-то были что надо. Ржачные моменты!
– Самый ржачный момент, который случился во время погромов?
– В Автово был бордель. Охранник – дагестанец. Все косил-косил – мол, он "клиент"… Я снимаю на камеру. А проститутки ну такие страшные! Ну, ладно, отвечаю. Ты – клиент. Сейчас прославишься на весь Дагестан. Кого из этих девушек себе выбрал?
– А тот?
– Сначала замялся – и раскололся: "Ладно, я охранник…"
– Какие сейчас цены по Питеру?
– Да кругом ценники висят – тысяча рублей за проститутку. Что-то сейчас цены подупали. Это еще с учетом того, что им отдают половину. Сейчас проверяли те же бордели, которые я уже нахлобучил. Туда вызывал ментов два часа – никто не приехал. А наш закупщик уже зашел.
– Вот ситуация.
– Так и сидел два часа в борделе. Пока не выгнали. А из полиции никто так и не приехал!
– Два часа вынужден был изображать клиента?
– Ну да.
– Бедняга.
– Ждал! А я не заходил, понимал – меня провоцируют. Стоит заглянуть, сразу опять напишут какую-нибудь фигню. Смысла идти туда без полиции никакого. Звонили даже в УСБ – тишина! На обычный телефон 102 дозваниваюсь: "Хватит прикрывать бордели, приезжайте, закрывайте…" – "Спасибо, до свидания". Просто посылали на три буквы!
– В элитные точки заглядывали?
– Во всякие. А какая разница? Где попадались – туда и заходили.
– В чем главное отличие дорогих?
– В атрибутике.
– Занавески чистые?
– Вот-вот. А так – какая разница? В цене!
– Это правда, что вы громили гей-клуб?
– "69"-то? Мы его и сожгли! Заслали агента – запалили его. Этот клуб постоянно громили, по всей 2-й красноармейской пидорасы отбитые лежали. А вы что хотели? По соседству бокс-бар – и тут же гей-клуб! Веселое соседство! Настоящее место отбива. Тогда мы его просто сожгли, а сегодня придумали бы что-то поинтереснее. По крайней мере, никто бы оттуда не сбежал.
– А тогда разбежались, да?
– Ну да.
– В Москве все точно так же?
– В Москве поменьше. Здесь хоть на каждом столбе нет рекламы. Питер весь утонул в этих объявлениях!
– Чувствую, скоро вы снова возьметесь за дело.
– Скоро пройдет комплексная проверочка – она многих сутенеров отправит на заслуженный отдых. Должна проходить каждые 5 лет – но в Питере не проводилась уже 7.
– Вы-то готовы снова выстроить проституток в голую шеренгу – и отправить по городским улицам?
– Это скоро повторится! Но – в правовом поле. Мы объединимся, найдем поддержку в Госдуме. Создадим общественную организацию по всей стране.
Голый марш
– Три вещи, которые любите больше всего на свете?
– Оружие – мечи! Есть. Третье – секрет.
– Да ладно. Неужели у вас есть секреты?
– Хм, – задумался Дацик. Молчит, пауза становится все тягостнее. Смотрит исподлобья. Я еще не понимаю, это что – конец ответа.
– Не скажите? – решаюсь.
– Нет, конечно! – радостно сообщает Дацик.
– Вы добрый человек?
– Ну да.
– Помню-помню, как спасали в детстве раненного лебедя.
– Да мне вообще животных жалко, блин! Сильнее жалею, чем людей. Животные никому ничего плохого не сделали.
– Собаку заведете?
– У меня уже много собак. На даче.
– Может, и слезы случаются в вашей жизни?
– Если только лук чищу. Больше никогда.
– С сыном часто общаетесь?
– Без комментариев.
– Тогда давайте еще о борделях.
– Давайте!
– Как правильно громить бордель?
– Просто ломать все кровати, на которых они занимаются непотребными делами. Выкинуть все в окна! Все имущество, ха-ха! Как минимум на пару недель закроются.
– В борделях обычно лютая входная дверь. Отрегулированный глазок. Как проникнуть?
– А я вас научу! Сначала запускаешь под видом клиента закупщика, тот проверяет – работают? Нет? Потом влетаем мы.
– Но с какой-то гостиницей-то вы прокололись, как уверяли питерские газеты.
– Почему "прокололись"?! – впервые за этот вечер Дацик вспылил.
– Вытащили спящую девушку из кровати. А она оказалась нормальная. Разве не так?
– Да нет, конечно! Ну где вы видели "нормальных"?
Снова пауза. У меня в голове море вариантов. Океан.
Но Дацик добавляет, процеживая список:
– В борделе-то?
– Это все-таки бордель был?
– Конечно, бордель!
– Значит, вы не ошибаетесь?
– Нет! Мне не верите – почитайте показания женщин. В суде одна все подтвердила.
– Та, которую вытаскивали?
– Нет, другая. Которую вытаскивали – в отказе. Там все понятно! В тот отель сначала зашли два человека, закупили услуги проституток. Потом, естественно, влетаем уже мы! После покупки! Если вам интересно – могу предоставить копию материалов уголовного дела в полном объеме, с первыми протоколами допросов. Девочки подтверждают, что работали проститутками, 50 процентов отдавали администрации отеля.
– Сколько стоили?
– Секс-услуги? 5 тысяч рублей в час.
– Откуда ж версия, что вы "напутали"?
– Да все понятно! Я занимался своим делом. А именно – борьбой за справедливость. Сутенеры, вовлекая девушек в занятия проституцией, что обещают первым делом?
– Я не знаю, никого не вовлекал.
– Конфиденциальность!
– Ах, как просто.
– Как разрушить идею о конфиденциальности? Голым маршем!
– У кого-то вы телефон отобрали, отыскали в нем "мама" – набрали и все рассказали.
– Со многими так делали.
"Грабили заводик…"
– Бывало в жизни ощущение, что прошли по самой грани?
– Регулярно! Вот представьте – идешь на скорости 240 в гололед, впереди милицейское заграждение. А сзади тоже много веселого корячится.
– Это вы о чем?
– Несколько экипажей едет. Попробуй уйти! Много было вот такие веселых моментов. Каждый раз – как фишка ляжет. Потом сидишь и ржешь. Как бороду подклеил родной милиции.
– Емельяненко рассказывал, как на него наставляли пистолет – но подошел брат Федор и спокойно отобрал. На вас оружие наставляли?
– Этих случаев – как грязи! А сколько раз в меня стреляли!
– Попадали?
– Если б попали – я бы здесь не сидел. Бывало, что рядом проходило.
– Расскажите.
– Зачем? – в глазах Вячеслава мелькнула лукавая искорка.
– Это очень интересно.
– Конечно, интересно! Особенно – Лубянке. Или Литейному. Хе-хе.
– Как думаете, почему по шесть раз "чистили" одни и те же салоны связи – и никто не мог поймать? С вашей-то внешностью?
– Так я же псих! Зато в милиции у нас работают очень умные сотрудники. Которые крайне быстро всех ловят. А сотрудникам милиции после каждого налета мы передавали приветы. Говорили – скоро снова придем сюда же. Каждый раз они не верили.
– Звонили прямо перед грабежом?
– Через дилеров, которые работают в салонах, ювелирках…
– Еще до того, как являлись?
– Нет. Приходили, исполняли и говорили на прощание: "В конце месяца снова зайдем. Приготовьте!" Никто не верил. А мы приходили.
– При том, что весь Питер вас знал в лицо.
– Как говорил мой знакомый Герцог, веселый человек – "с тобой грабить ходить – как со светофором…"
– Какой улов у вас считался хорошим?
– Чего только не было. В памяти многое отложилось – но вот истекли ли сроки давности? Я только 12 лет отсидел – а не 15! Если из "раннего" вспоминать, была веселуха…
– Говорите же.
– В начале 90-х заводик грабили. Я совсем молодой был. Знали, когда на завод должны привезти зарплату. Собралось три грядки.
– Группы?
– Ну да. Собрались, познакомились – устроили засаду. Думали, одна инкассаторская машина прибудет. А там фигак-с – за полгода зарплату везут! Два автомобиля с сопровождением!
– Сопровождение вооруженное?
– Еще бы – с автоматами. Никто из наших с пукалками не дернулся. Отсиделись тихонечко за бетонными блоками, посмотрели, как машины разгружают… Ну и все. Играем расход. А у нас внутри был свой человечек. Девочка, которая сливала информацию. На этот заводик дверь одна, потом коридор метров на десять и вторая дверь. За которой охрана. Если одна дверь выламывается, вторую блокируют – и все, кирдык. Как нахлобучить?
– Как нахлобучить?
– Оглядываемся – все разъехались, мы одни остались. Я придумал веселую фигню. Сделали плохое дело, завалили какую-то животинку. Потом девочку нашу раздели догола, облили кровью. Запустили внутрь. Тогда уже висели камеры, здоровенные такие. Валится прямо под ней. Естественно, два дебила-охранника вылетают – оказать помощь бедной девочке. А мы перехватываема на выходе: пом, пом, пом…
– А дальше?
– Зашли и все забрали.
– Без единого выстрела?
– А куда стрелять-то? (Показывает кулак.)
– Да уж, это круче выстрела.
– Самое главное – найти подход! – наставляет Дацик.
Рынки захватывали
– В фанатских драках за "Зенит" не участвовали?
– Да мы отбивали и тех, и других. По фигу – что "Зенит", что "Спартак"… Всех отлавливали.
– Где?
– Да они везде попадались! В основном на Петроградке чудеса творили.
– В конце 90-х считали себя скинхедом?
– Это не наше слово!
– Как правильно назвать?
– Я есть я! Моя позиция – это моя позиция. Кто такой "скинхед"? Это английский гопник!
– Рынки тоже громили?
– Зачем их громить? Мы рынки захватывали. Выпасываешь коммерсанта, когда тот идет с выручкой домой. Ну и "встречаешь" его. Все стандартно, ха-ха!
– Многим из 90-х вы снитесь до сих пор.
– Не знаю… Когда в 2000-х слышал: "90-е закончились" – каждому отвечал: "У вас, может, и закончились. А у меня начинаются".
– Пара ошибок в собственном прошлом, которые с удовольствием исправили бы?
– Имеются такие! Если без подробностей, есть такая веселая пословица: не живи, где берешь и не бери, где живешь. Я бы ее немножко трансформировал.
– Это как же?
– Не сбывай дебилам, где живешь!
– От кого-то вышедшего из тюрьмы слышал: "Больше не сяду никогда". Готовы повторить?
– Нет, конечно! Есть же у нас хорошая пословица – "не зарекайся от тюрьмы и от сумы". Можешь ничего не делать, а тебе положат в карман. Будешь сидеть и доказывать, что ты олень.
20 000 рублей
В этот вечер Дацик рассуждал и о римском праве, излагал свои взгляды на государство и денежную единицу. Заслушаешься!
Вот, например:
– Имеет ли РФ деньги? – спрашивает Вячеслав. Подводя базу под новое соображение. – Вот у вас есть деньги?
Я весь сжался – ожидая продолжения: "А если найду?"
– Не так много, – промямлил в ответ. С внезапным торжеством подытожив:
– Вообще-то я голодранец.
– Я думаю, что у вас денег вообще нет! – с прежней радостью прояснил ситуацию Дацик. Клянусь, мне стало на секундочку легче. Но все же спросил равнодушно (а может, только подумал):
– Это еще почему?
– Вы откройте кошелек и посмотрите, что там, – донесся откуда-то сверху голос моего героя.
Туловище мое снова одеревенело. Так я и открыл, подумал судорожно.
– Там не деньги! Там написано – "билет в театр". "Билет на мост" или еще что-то.
Никакого билета на мост в моем кармане не было. Но я молчал.
– У вас там билеты Центробанка!
Ага, что-то стало проясняться в этом мерцании. Дацик заговорил о Ротшильдах и Рокфеллерах, резервном фонде и коде советских денег 810. Подведя к мысли – нет врага ужаснее, чем Центробанк. Ну и пусть.
Надо было срочно менять тему – тем более, Вячеслав не на шутку завелся.
– Как думаете, вам дадут хороший бой? Или существуют причины, по которым могут не дать?
– Например?
– Слышал, вас в какой-то момент решили отодвинуть от мира единоборств. Решив, что с Дациком больше проблем, чем радостей.
– Да нет. Проблемы были у меня! Вопрос – нахожусь в розыске или нет с моими веселыми делами. По бою-то проблем ноль. В любой момент могу подъехать куда угодно!
– Тренировались постоянно?
– Тренироваться было некогда – на улице упражнялся. Идешь к обычным валютчикам: "10 тысяч долларов поменяешь?" Тот кивает головой. "Спать!"
– Есть у вас бытовые мечты?
– Это какие?
– Например, квартиру хорошую.
– Где тебя быстренько найдет милиция?
– Ага. Такое не нужно?
– Ну, сейчас-то я вроде как культурный человек… Уже официально трудоустроился. Вот, визитку возьмите.
Всматриваюсь в карточку – "заместитель генерального директора".
– Товарищ к себе устроил?
– Ну да.
– Какая зарплата – не секрет?
– Не секрет. 20 тысяч рублей.
Жуков, Сталин, Ленин
– Если брать всю нашу историю, – увел нас от вольных тем серьезный человек Андреев. – Кем вы восхищаетесь?
– А нашей истории нету! – порадовал очередным резонансным заявлением Дацик, когда уж и не ждали, – "История" – из Торы взятое. У нас былины!
– Вот оно что, – побледнел я.
Дацик будто не расслышал:
– Былое! Прошлое! У греков – хронология. Хронос – бог времени. Логия – писание. "Писание времени".
– Ок, – покачал головой Илья. Но смирился:
– Из былин – кто вам особенно импонирует? Военачальник, допустим?
– Стенька Разин. Батька Махно.
– Из древнерусских?
– Соловей Буданович.
Я уж не стал поправлять – "Будимирович".
– Это что-то из совсем былинного, – усмехнулся коллега.
– Соловей Буданович вопросов не вызывает, – вмешался я. Ибо Дацик не любит, когда над ним насмехаются:
– А батька-то Махно чем хорош – кроме изобретения тачанки?
– Громил белых! – легким кряхтением поощрил познания Дацик. – Громил красных! Громил немцев! Громил войска, в пять раз превосходящие числом. Захватывал все! Самый уникальный полководец. Просто в советское время его пропиарили неправильно. Не так, как Суворова. Хотя батька Махно был более гениальный полководец, чем Суворов!
– Ага… – протянул я обескураженно.
– Жуков-то был крутой полководец? – не унимался Андреев.
Дацику начала нравиться такая ученая беседа.
– Как минимум – он победил Германию! – сообщил наш герой. – Завоевал пол-Европы.
– А Сталин был хороший правитель для страны?
– А как еще? – поразился такой непонятливости Дацик. – Это не правитель, это вождь был! В его времена мы правили половиной планеты. Всех подмял под себя, захватил полмира!
– К Ленину как относитесь?
– Ну… Не очень.
– Революцию человек устроил.
– Революцию устроил не Ленин, а народ. Ленин ее только оседлал.
Кишки на штык
– Вы увлекались языческой культурой…
– Я не "увлекаюсь культурой"! Я – язычник! Зачем мне чем-то "увлекаться"?
– Что должен прочитать человек, чтоб все понять о языческой культуре?
– Хотя бы Доброслава. Чтоб включить мозг.
Не забыть, не забыть и это высмотреть в Google.
– Как умудрились стать язычником?
– С рождения! – зловеще произнес Дацик.
– Нам-то казалось, вы пришли к этому осознанно.
– Как можно прийти – если тебя ведет кровь?! Ты же принимаешь свою кровь, своих предков, знания? Или нет?
– Вам Поветкин в этом смысле близок?
– Правильные у него вещи! Под правильную музыку на бой выходит! Поветкин – красавчик.
– Болели за него против Кличко?
– А за кого же?! Хотя там результат был понятен. Поветкину надо было немножко ломать стратегию – навязывать ближний бой, высаживать у Кличко кишку.
– Это как?
– Кличко сидит на джинтропине постоянно.
– Это для нас новость.
– Вот поэтому нигде анализы крови не сдает – только в своих клиниках. Это все понятно! Ну какой смысл был Поветкину кидаться с ним в открытый бой? У Кличко руки длиннее, на прямых постоянно держал его и всё. Техника у Кличко занудная, но очень эффективная. Поэтому что надо было Поветкину делать? Выносить ему кишку! Вышибать печень!
– Все понятно.
– Печень как была слабым местом у Кличко, так и оставалась. Надо ему выносить дыхалку. Потом уж пытаться выстегнуть. А сначала навязывать ближний бой, рубку. Только так Поветкин мог рубануть Кличко!
– Где смотрели этот бой?
– ИК ФКЛПУ Б-18 в Коми. Как я сокамерникам предсказал, так все и случилось. У Поветкина было процентов двадцать – он ими не воспользовался.
– Хабиб на вас озлобился.
– А че озлобляться-то?
– Так выступили же: "Кто такой Хабиб?"
– Хабиб – легковес! Для своей категории – молодец. А моя другая. Мне-то что?
– Где же ваше восхищение?
– Ну чем можно восхищаться? Эффективный. Скучный стиль боя. Человек делает бои скучными! Проход в ноги, заползает, проводит болевые и удушающие. Все эффективно и технично – но не смотрится! Народу от этого скучно! В этом плане Конор гораздо веселее дерется. У него веселуха, ржач, угар. Настоящий махач. Там зрелище.
– Есть хотя бы пара бойцов, про которых можете сказать – они круче, чем Хабиб?
– Пока Хабиб всех побеждает…
– Фергюсон – не тот человек?
– 80 на 20 в пользу Хабиба. Хотя каждый боец имеет шанс! У Макгрегора шанс вообще был прекрасный, одну-то плюшку запустил серьезную. Почему-то добить не смог?
– Лебедев вам симпатичен?
– Да нормальный боец… Но, блин, есть нюансы.
– Зачем одевает берет и тельняшку, не имея к ним отношения?
– Так вот это самое интересное!
– У вас нет ответа на этот вопрос?
– Нет.
– Вы-то, здоровяк, что в армии не служили?
– В военкомате мне сказали: "Молодой человек, армия не нуждается в ваших услугах".
– Причина?
– Я им кое-что сказал! Прихожу в военкомат, сидит полковник. Осмотрел меня с головы до ног : "В какие войска хотите пойти?" А я в ответ: "Мне бы хорошо в спецназ…"
Дацик замер на секунду – и продолжил остервенело, войдя в образ:
– … ближний бой, штыковая атака, кишки бы навернуть на штык… Но как-то мелковато! Много не наштыришь! Поэтому лучше в ракетные войска. На кнопочку нажал – "привет" Америке".
– Полковник не пошел навстречу?
– Полковник вздохнул: "Молодой человек, армия не нуждается в ваших услугах". Это 1998-й год.
– Вполне могли в Чечню попасть. Не хотелось?
– Я не попал, а товарищ мой Ромыч съездил. Подельник. Развлекался там.
– Вернулся живой?
– Оттуда – живой. Когда ж его грохнули-то… Вот память… В 2014-м, что ли?
"Ушатайка"
– Сколько вам нужно времени, чтоб привести себя в порядок как бойца?
– Как боец я всегда в порядке! – воскликнул Дацик. – Чтоб дыхалку развить, восстановить… Где-то полгода.
– Собирались уехать в горы, там готовиться полгода.
– Желание есть, возможности никакой. Вырываюсь на денек, два, три в лес около дачи. Все!
– Когда же в горы?
– Да фиг его знает. Надо здесь восстанавливаться после 12 лет отсутствия в жизни. Всякой ерундой заниматься.
– Вот посмотрите на нашего Илью Андреева…
Дацик оглядел Андреева критически.
– Сколько понадобилось бы, чтоб сделать из Ильи среднего бойца? При условии, что будет выполнять все ваши команды?
– Кто у меня в "ушатайку" играл – через 2-3 месяца всех чемпионов города или России ронял.
Андреев побледнел.
– Что такое "ушатайка"? – заинтересовался я. Хотя следовало бы ему.
– Ушатайка – это ушатайка! – добродушно разжевал Дацик.
Повисла пауза совсем не к месту – и наш герой сжалился:
– Это методика тренировки. Есть на телевидении такая игра – "Угадай мелодию".
– Ну, – стараюсь не терять нить я.
– "Я угадаю эту мелодию с пяти нот!" – "Я – с четырёх…" У нас после основной тренировки экипаж в город выезжал. Высматриваем из машины – ага, идут три борца. Начинается торг: "Ушатаю с пяти ударов!" – "Я с четырёх…" – "Я с двух…" – "Иди, ушатывай!"
– Мог подвернуться любой человек на улице?
– Группа людей!
– Ага, начинаю понимать.
– Знаете, что самое офигенное?
– Боюсь представить.
– Самое офигенное – когда с одного удара роняешь двоих…
– Как это?
Кажется, напрасно я об этом спросил. Дацик осмотрел меня с интересом. Снова скользнул взглядом по Илье. Счастье наше, что нынче Вячеслав культурный человек. Показывать не стал. Объяснил, экономно жестикулируя:
– Выстраиваешь полукругом. С одного удара – в две бороды.
Какое хорошее, простое объяснение.
– Один раз было даже три. Только мне не зачли.
– Безобразие. Почему же?
– Потому что третьему на голову наступил. Говорят – "споткнулся"…
– Что главное в уличной драке?
– (После паузы.) Бить первым!
– Так я и думал.
– А еще – "нежданчиком", – Дацик даже показал, что такое "нежданчик".
Вышло коротко, резко и зло.
– Вы прошли через кучу уличных драк. Самый лютый замес, в котором поучаствовали?
– Да их как грязи было! Случалось по пятьдесят ночных драк. Как можно что-то запомнить? Люди чего только не хватали в руки – цепи всякие…
– А вы?
– Естественно, и я.
– Что особенно хорошо ложилось в руку?
– Полицейский фонарик. Офигенная штука.
– Для удара?
– А для чего же? Вначале светишь – а потом: хлоп! По шее! Все, "дрова"…
– Случалось, что против вас в уличной драке выходил огромный человек?
– Бывало…
– Что дальше?
– "Дрова"!
– Он был больше, чем Николай Валуев?
– Да!
– Такие бывают?
– Да!
– Такого надо по печени охаживать – как Кличко?
– Да нет…
– Так как же?
– У нас в "ушатайке" были своеобразные рекорды – по весовым категориям, росту. Так самый тяжелый весил 480 кг. Хе-хе!
– Вы-то сколько весите?
– 150.
– Сколько надо, чтоб хорошо себя чувствовать?
– Килограмм двести.
– Так вы хотите набрать, а не сбросить?!
– Конечно! Смотрели бой Питера Аертса против эстонца, сумоиста?
– Смотрели-смотрели, – ответил за всех Андреев. Хотя для меня эти имена – пустой звук.
– Ну вот! – обрадовался Дацик. – Вот он в районе 190 весит. А Питер Аертс какой техничный боец, как эффектно лупил! Бил-бил-бил. А все-таки попался.
Дацик удовлетворенно крякнул – и подвёл черту:
– Против массы-то не попрешь.
– Так можно вспомнить Акебоно, – не унимался в поисках истины Андреев. – Который в К-1 выступал. А Боньяски его нокаутировал. Вы же помните этот бой?
Дацик промолчал. Видимо, был далеко.
– 260 он весил, по-моему, – добил Илюша.
– Питер Аертс и Боба Саппа ронял, – вспомнил вдруг наш герой. – Тот 180 весил. Все равно – не тот случай!
Они бы так и говорили на особом языке до утра, эти два романтика, не прерви я их диалог.
– Вы звонили Финкельштейну (российскому промоутеру. – Прим. "СЭ"). Что пообещал?
– Да ничего. Скоро прилетит – будем говорить по поводу боев. Вадиму интересно, чтоб я участвовал в его боях. Обсудим условия.
– Недавно объявили цену за свой бой – миллион рублей. Что-то несуразное.
– Это все не моя тема, промоутеры занимаются. Директор озвучивает ставки. Мне это вообще по барабану.
– Под ваше имя можно собрать деньги куда большие. Как кажется со стороны.
– Так я произнес – от миллиона!
– Это меняет дело.
– Хотя для меня – что за проблема? Съездил, подрался. Только форму надо восстановить. Меня ничем не напугать – только обрадовать.
Сын Сварога
Даже камера стрекотала устало. Время заканчивать.
Мы просим Вячеслава напоследок:
– А повторили бы на ставшее десять лет назад крылатым – "рыжий Тарзан, сын Сварога…"
– … повелитель муромских лесов из породы серых псов"? – негромко произнес Дацик.
– Да, – обрадовались мы.
– Хе-хе.
– Или у вас сейчас другое обозначение самого себя?
– Обозначений-то много… – проронил задумчиво.
– Народ обрадуется! – взмолились мы. – Очень вас просим. Чтобы прямо от души.
Вячеслав сжалился, приподнялся – и выдал совсем новое для нас:
– Как завещал Стенька Разин – Сарынь на кичку!
Что такое "Сарынь", выяснять уж не стали.
Шел шестой час утра.
Вячеслав Дацик
Родился 13 февраля 1980 года в Сланцах (Ленинградская область).
В ММА согласно статистике сайта Sherdog провел 13 боев – одержал четыре победы и потерпел девять поражений. В своем первом поединке в 1999 году нокаутировал будущего чемпиона UFC Андрея Орловского.
В 2000-е занимался разбоем: грабил салоны сотовой связи, ювелирные и часовые магазины. Лечился в психбольнице. Попал туда специально – чтобы не оказаться в колонии. Потом сбежал из клиники, очутился в Норвегии, где, придя в полицейский участок с пистолетом Макарова, попросил политического убежища, через год был экстрадирован в Россию. Последний срок Дацик получил за "антибордельный рейд" в 2016 году. Вышел на свободу 26 февраля.