Вечером 22 октября в Абу-Даби на турнире UFC 280 Ислам Махачев победил Чарльза Оливейру удушающим приемом во втором раунде и стал чемпионом промоушена. Сразу после поединка российский боец ответил на вопросы журналистов.
— Какие эмоции после того, как забрал пояс и пришел к цели?
— Эмоции... Конечно, я очень счастлив, потому что ради этого момента тренировался всю жизнь. Просто счастлив, понимаете.
— Ожидал, что бой пройдет так?
— Да, я твердил это всю неделю. Говорил, что собираюсь остановить его. Оливейра давил на меня как делал со всеми своими оппонентами, потому что знает, что моя борьба может его остановить. Я просто следовал плану, о котором мне говорят тренеры.
— Было ли что-то, что удивило тебя в грэпплинге?
— Если честно, когда впервые его повалил, то почувствовал, что у него хорошие навыки. Но я контролировал каждый момент. Он донес пару локтей, но ничего неожиданного. Я знаю свои возможности в грэпплинге и ранее говорил, что собираюсь повалить его, заставить устать — это то, что я сделал.
— До того, как ты вызвал Алекса Волкановски, мы говорили с ним и Даной Уайтом — они не знали, что ты это сделаешь. Это запланировано?
— У меня новая цель — стать номером один вне весовых категорий. Вот почему я должен полететь в Австралию и побить этого парня.
— После боя произошла стычка между Хамзатом Чимаевым и Абубакаром Нурмагомедовым. Ты знал об этом?
— Нет, не слышал.
— Кто первым позвонил тебе после боя? И что сказал Хабиб наедине?
— Я домой позвонил. Маме, отцу сразу сам набрал. Телефон попросил — где-то час не мог никак его в руки взять. Хабиб в клетке меня поздравил — сказал, что не просто так мы здесь.
— А что мама сказала?
— Она последнюю неделю отправляла, как пирожки готовит, раздает соседям. Я говорю: «Готовь, я приеду скоро».
— Как думаешь, что сказал бы тебе Абдулманап после боя, если бы был жив?
— Точно сначала разбор ошибок сделали бы. Думаю, он гордился бы мной. Всю жизнь я слушался его, все, что говорил мне, я делал. Постоянно выступал, где он просил. Абдулманап утверждал, что я буду чемпионом после Хабиба, но обстоятельства так сложились, что не получилось сразу подраться за пояс, как Хабиб закончил карьеру. Очень рад, что смог у такого достойного соперника отобрать пояс.
— В 2013-м ты дебютировал в М-1, в 2016-м стал чемпионом мира по боевому самбо. По ощущениям с чем мог бы сравнить чувства, которые сейчас испытываешь?
— Я уже давно думал, что созрел для чемпионского боя. Всю профессиональную карьеру у меня были такие проблемы, что не мог подраться с кем-то из топов. Все придумывали какие-то отговорки. Не скажу, что меня боялись, но не получалось побиться с топами. И перед этим боем говорили: «Ислам не побил кого-то из топов». Все видели сегодня мой уровень — я показал, что могу остановить любого.
— Общался с Абубакаром уже после боя?
— Я минуту назад в раздевалку зашел, уже столько интервью дал. Лицо умыл, футболку надел и сюда пришел.
— Чарльз не оправдывался на пресс-конференции. Он сказал, что ты был лучше него. Уважаешь его за это?
— Да, потому что этот парень жесткий. У него была нелегкая жизнь. Я уважаю всю его команду, у нас нет ничего плохого между собой.
— На пресс-конференции перед боем ты разозлился, обсуждая бой с Оливейрой в Бразилии. Тебя воодушевляет идея прилететь в Австралию и побиться с Волкановски на его заднем дворе.
— У меня большая команда, и это хорошо для нас — мы можем путешествовать в Австралию, устроить там тренировочный лагерь. До анонса поединка с Чарльзом Хабиб сказал мне: «Если они дадут нам титульник в Бразилии, мы должны поехать в Бразилию». И он отправлял сообщение Дане: «Эй, давай сделаем это в Бразилии». Некоторые не верят, но мы можем показать это сообщение.
— Хабиб завершил карьеру непобежденным. Как ты планируешь сделать свою карьеру особенной?
— Не думаю о пенсии прямо сейчас. Я должен стать лучшим вне весовых категорий. После этого — посмотрим. Намереваюсь защитить этот пояс много раз.
— Думаешь ли ты о том, чтобы подняться в весе и взять второй пояс?
— Мне надо несколько раз защитить пояс в своем дивизионе, а затем посмотрим. Для моего наследия это хорошая идея.
— Когда ты вернешься в Дагестан, знаешь ли, насколько широко там планируют это отпраздновать?
— Не знаю. Многие люди ждут меня там, они счастливы. У меня нет планов, я просто хочу увидеть семью и друзей.
— Какие вызовы ставит перед тобой Алекс Волкановски?
— Волкановски жесткий, у него есть хорошие навыки, приличная ударка, но он маловат для этого дивизиона. Он хочет запрыгнуть в 155 фунтов — давай, делай. Но этот дивизион — не его уровень.
— Какой из оппонентов в UFC для тебя был самым жестким?
— Если бы давал соперникам пространство, они все стали бы жесткими. Но я просто выполнял план моих тренеров — Хабиба, Хавьера, Мохаммеда Багандова, Муслима. Они просили фокусироваться и следовать плану.
— Кто для тебя в легком весе теперь самый опасный соперник?
— Смотрел сегодня Бенеила бой, хороший получился. Думаю, он один из претендентов. Не знаю, с кем меня поставят. Всю карьеру я просил дать мне топов, они не хотели со мной драться, и я очень рад, что теперь эта проблема решена. Теперь им придется со мной биться.
— Ты не раз говорил, что хотел бы со временем перейти в полусредний вес. Как видишь бой против соперников такого высокого роста, как Рахмонов и Чимаев, которые по 188 см? Будет ли для тебя это проблемой?
— Знаешь, я люблю соревноваться. Если буду доминировать в своем весе, почему бы не попробовать? Тебя запомнят. Если перейти в другой вес и проиграть, это не такое страшное событие. Как Волкановски — он уже всех перебил в своем дивизионе и хочет попробовать в 155. Если получится выиграть, человек войдет в историю, как Би Джей Пенн и Жорж Сен-Пьер.
— Во время прямого эфира Джо Аник сказал, что ты потратил на подготовку миллион долларов. Действительно такая огромная сумма?
— Нет, если бы я за все платил, наверное, столько ушло бы. В Дубай мы приехали, 20 человек, здесь люди о нас полностью позаботились — проживание, трансфер. Все, что нам надо, они дали. Если за это все платить, не знаю, какая сумма выйдет. Перед этим прошел два сбора: первый в селе у Хабиба, второй — в Кисловодске, там потренировался две недели. И третий — в Дубае. Всегда брал подходящих спарринг-партнеров, людей, с кем мне комфортно. Личных денег столько точно не ушло — даже половины этой суммы.
— Ты прибыл на бой в футболке, обычно на титульники прибывают в костюме. Увидим ли мы тебя в хорошей «тройке», в чем-то подобном?
— Мне некомфортно в этих вещах, я, по-моему, на свадьбу последний раз носил такое. У меня висят в шкафу, но некуда надеть.
— Мы знали, что Хабиб произносит какой-то религиозный текст, когда заходит в октагон. Возможно, суру из Корана. А что ты говоришь?
— Я тоже всегда прошу у Всевышнего, чтобы даровал победу. Всегда он мне дает больше, чем прошу.
— Как ты видел эпизод с финишем?
— У меня в голове мелькнуло, что я смогу его в партере закончить. И в стойке был уверен. Я очень хорошо готовился. У меня очень хорошие тренеры в ударной технике — Хавьер Мендес и Мохаммад Багандов. Мохаммад говорил мне в раздевалке, что у меня пройдет боковой. Это последний удар, который прошел в стойке. Потому что Оливейра всегда идет прямо и постоянно держит руки перед собой. Сегодня он ничем не смог меня удивить.
— Тебе важна какая-то финансовая цель в карьере? Хочешь ли заработать два, пять миллионов, есть планка?
— Если сейчас скажу, что не хочу заработать, то совру. С другой стороны, у меня нет проблем с деньгами, есть все, что хочу. Есть друзья рядом, которые помогут, если что-то нужно. Какой-то цели финансовой никогда не преследовал.
— Какие эмоции испытываешь от возвращения пояса в зал АКА?
— Пару лет у нас не было пояса. В зале у нас есть стена с фотографиями чемпионов. Но сейчас там не осталось места для новых людей, и теперь надо кого-то убрать. Тренер, кого мы снимем со стены? (Смеется.) Может, Ди Си, Хабиба или Рокхолда?