Денис Тюлюлин, Россия, 33 года. Средний вес. Статистика в ММА: 9 побед, 5 поражений.
Денис Тюлюлин приехал в США осенью прошлого года в надежде подраться в локальной лиге, каких там много (LFA, Titan FC и так далее). Денис зрелищный боец, но, конечно, не звезда ММА: рекорд 9-5, не был чемпионом ведущих российских промоушенов. Однако получилось так, что Тюлюлин подписал контракт с UFC.
На 26 марта был запланирован бой между Алиасхабом Хизриевым и Абусупьяном Магомедовым. Магомедов был вынужден сняться с поединка, и Тюлюлину предложили выйти на замену. Он, само собой, согласился. Вот такой небанальный путь в главный ММА-промоушен на Земле. Впрочем, говорить о том, что Денис уже точно будет выступать в UFC, еще рано. Почему, боец объяснил в интервью «СЭ». А еще рассказал кое-что о своей карьере в спорте и своей жизни: про спарринги с Шоном Стриклэндом, схватку с Хамзатом Чимаевым, работе в охране с Эдуардом Германским.
— Денис, бой точно будет? Все договоренности достигнуты?
— Пока это не точно. Визы нет, но ее делают. Я не знаю, как просочилась информация в СМИ о бое, но все начали выкладывать новость об этом. Да, контракт на бой подписан, но пока у меня нет визы.
— Вы же говорили, что у вас виза до 22 апреля?
— Так это туристическая виза. Теперь меняю статус визы. Новая (рабочая. — Прим. «СЭ») виза будет рассчитана примерно на два года.
— Наверное, уже были мысли, что закрепиться в США не получится?
— Да, конечно, я и не рассчитывал на UFC. Это все решилось за несколько часов.
— А кто у вас менеджер?
— У меня их несколько. Один из них Адриан Бакос — русскоговорящий немец.
— На какие лиги вы рассчитывали? LFA и так далее?
— Да, примерно на такие — для того чтобы закрепиться в США. Но, опять же, я приехал сюда еще до всей этой ситуации в мире. Никто не знает, что будет завтра. Может быть, скажут, что россиянам вообще нельзя выступать, драться. Ничего не могу сказать по этому поводу.
Сейчас я нахожусь в состоянии аффекта, не понимая, что это (подписание в UFC. — Прим. «СЭ») вообще реально. Я в это все поверю, когда поедем в отель на неделе боя. Здесь (в UFC. — Прим. «СЭ») часто бывают замены. Дело в том, что с Али не хотят особо драться.
— А вы с Хизриевым раньше не пересекались? Вы же ездили в Дагестан на сборы.
— Да, конечно, я знаком с ним.
— Уже успели обменяться сообщениями [после новости о бое]?
— У нас всегда было очень теплое отношение друг к другу. Это спорт, и ситуация такая, что он год или два не дрался, и ему нужен бой. Мне дали контракт [на бой с ним], и это нам обоим выгодно. Мы это понимаем. К сожалению, сейчас такое время, что я не могу выбирать.
— У вас уже был бой с крутым бойцом из Дагестана — Икрамом Алискеровым (бой состоялся в сентябре 2020 года на турнире Brave, Алискеров победил кимурой в третьем раунде). Вы же тоже тогда на очень коротком уведомлении вышли на бой?
— Да, за 8 или 10 дней. Я и последний бой принял за две недели. Могу сказать, что перед боем с Икрамом мне жрать было нечего (улыбается), а там деньги нормальные предложили. Мы с Икрамом общаемся до сих пор. Я всегда за него болею.
— Сейчас есть на что кушать?
— Сейчас — да. (Улыбается.)
— Вы рассказывали, что вы в Америке другу помогаете.
— Да-да. У меня друг здесь занимается арендой машин, ставит на учет машины, а я ему помогаю по разным вопросам — забрать машину, привезти и тому подобные вещи.
- Тренируетесь в Xtreme Couture и UFC Performance Institute, так?
— Да, плюс хожу в зал к своим бразильским товарищам — на тренировки по грэпплингу.
— Как так вышло, что вы оказались одним из секундантов Шона Стриклэнда, когда тот бился с Джеком Херманссоном (поединок состоялся в феврале этого года, Стриклэнд победил раздельным решением судей. — Прим. «СЭ»)?
— Он мне сам предложил. Сказал: «Слушай, я бы хотел, чтобы ты был у меня в углу». Я познакомился с ним в первый же день, как оказался здесь, и мы начали спарринговать. Ему понравилось спарринговать со мной, и он попросил меня работать конкретно с ним. Плюс в тот момент, когда он готовился к бою, в зале было очень мало людей — не то что сейчас. Как-то вот так сложилось, что у него было всего два спарринг-партнера — я и Алекс... Не помню, как его зовут, но знаю, что на этой или следующей неделе он будет драться в Bellator в весовой категории до 93 кг. Он борец. Вот так мы подружились, и мы с этим борцом и двумя тренерами были у него в углу.
— Стриклэнду понравилось спарринговать с вами, потому что вы с ним жестко работали?
— Да. В России у нас с ударной техникой все порядке. У нас все жестко работают. Просто здесь — я не хочу принижать чьи-то заслуги, — но здесь есть ребята, которые не любят зарубаться в маленьких перчатках. Они считают это ненужным, а не то что боятся или еще что-то. А есть ребята, которым нравится работать жестко, которым нравится этот драйв. Вот и все. У меня нет такого, что я хочу кого-то уронить. Я как зеркало: если со мной работают жестко, то и я жестко. То, что он (Стриклэнд. — Прим. «СЭ») делает в жизни и в медиа, — это разные вещи. Он нормальный и хороший человек, поэтому вне зависимости от языкового барьера чувствуется... Если он видит, что партнер поплыл, он не сделает ничего опасного. Он профессионал, и это чувствуется на таком уровне. Но — да, он любит кого-то подбить.
— Есть такое дело. Не то чтобы подбить, а вырубить — и выложить это в Сеть.
— Нет-нет. Все, кого он вырубил, не бойцы. Это не его спарринг-партнеры. Видео спаррингов со спарринг-партнерами он не выкладывает. А это просто какие-то курьезные ситуации.
— Выходит, что новичков любит побить...
— Если следить за его соцсетями, то складывается такое впечатление. (Улыбается.) Естественно, они новички, но они сами вписываются в это. Как-то так. Мне сложно объяснить, но когда к тебе подходит человек и предлагает поспарринговаться... Зачем тебе это надо, если ты его не знаешь? Потом все вот так вот заканчивается. Но в жизни он не такой. В жизни он добрый, отзывчивый, нормальный парень.
— Ввиду последних событий Стриклэнд не достает расспросами о России?
— Нет. Естественно, он пытался об этом поговорить, но я ему по-дружески сказал, что со мной об этом говорить не надо. Слышал, что он там что-то пишет [о России], но это его дело. Я знаю, что если появляется острая тема, то он всегда высказывается. А тут я ему сказал, что со мной об этом вообще не стоит разговаривать. Русскоговорящих здесь много, и у каждого своя позиция и свое видение.
— Вспомнилось сейчас — его же кто-то из российских бойцов вырубил в спарринге.
— Да, было, но я не могу сказать, кто это (Стриклэнд в январе написал, что его отправил в нокдаун Максим Гришин. — Прим. «СЭ»). Не могу сказать, что его вырубили... Он просто упал, вскочил и начал орать. Глушняка не было, но в бою бы соперник его точно забил. Такое бывает. Это спарринг. Я вообще считаю, что это ему очень помогло в бою. Если вы видели, то он очень аккуратно провел бой, а тот случай произошел за две недели до него.
Он настоящий красава, мужчина, выложил это в Сеть, мол: «Я буду за это мстить!» Он злился больше на себя. Я считаю, что это в какой-то мере повлияло на то, что он аккуратно провел бой, и, может быть, это даже хорошо.
— А с Хамзатом Чимаевым тренировались?
— Он только приехал — пару дней назад. Я боролся с ним вчера. Сильно очень борется. Я бы отметил его кардио — это его самая сильная сторона. Он передышивает. А когда ты передышал, то тебе особого напряжения не надо. Передышивает, набирает темп — очень классно работает.
— Вы говорите, что он дышит, а это важный момент, потому что он все бои в первом раунде заканчивает.
— У него нормально все будет, я уверен, [если бой затянется]. Я так думаю. Я с ним боролся вчера 15 минут без передышки. У него все в порядке с выносливостью.
— А вы как себя чувствовали?
— Не так хорошо, как он. (Улыбается.)
— С Дарреном Тиллом не боролись? Они же вместе там.
— Не дошел до Тилла. Был один раунд по 15 минут, и я встал в пару с Хамзатом. Хамзат хорошо дышит. Не надо думать, что он не протянет [всю дистанцию боя].
— Вы говорили, что у вас есть дополнительный заработок — вы берете деньги за спарринги. 100 долларов за три раунда.
— Да, с Шоном [Стриклэдом] у меня так. С одним парнем еще работаю, но он пока травмирован.
— Пролистал ваш Instagram, у вас там в основном фотографии из зала или из каких-то красивых мест. Обратил внимание, что вы ездили в Великобританию в декабре 2017 года. Вы же на футбол тогда ездили? Вы были в Ливерпуле, и как раз в те даты «Спартак» там проиграл «Ливерпулю» 0:7.
— Я уже не помню, так как это было давно.
— Такое не забывается.
— Я реально не помню. Может быть, это Лондон был, а не Ливерпуль?
— Там и Лондон был, а потом — Ливерпуль. Просто там все по дотам пересекается. Ну да ладно. Вы же за «Спартак» болеете?
— Нет, уже не болею — здоровый. (Улыбается.) Просто я на такие темы не разговариваю, так как они чаще всего компрометирующие. Вы можете задать вопрос мне прямо — и я прямо на него отвечу.
— Прямо тогда задам вопрос: вы дрались за «Спартак»?
— Нет.
— Не верю.
— Все так про меня говорят. А есть ли видео или фото? Или показания?
— Ну на таких видео особо ничего и не разглядишь.
— Нет, конечно. Да, я пересекаюсь с разными людьми — как и ты. Кто-то таксист, кто-то тренер, кто-то еще кем-то работает, но если я общаюсь с ребятами-тренерами, то я не становлюсь тренером. Если я общаюсь с ребятами из какой-то среды, то я не становлюсь участником этой среды. Все просто.
Много про кого так говорят. Про Валеру Мясникова так говорят. Еще про кого-то, но это же ничего не значит. Да, у меня есть определенный круг лиц — спортсмены, не спортсмены и так далее. Может быть, люди хотят что-то от себя придумать?
— Мне кажется, что в любом случае в этом нет ничего компрометирующего.
— Поэтому почему бы мне об этом не сказать, если нет?
— В общем-то, да. Вы же свой путь в спорте начали с карате?
— Да, в школе.
— Как стали бойцом ММА?
— Карате, потом армия, а там армейский рукопашный бой. У меня на районе еще был тренер — боксер, и я боксировал. Потом пригласили... Вы, наверное, не помните, но был такой парень — Стас Коршунов. В «Хип-шоу» он был одним из [организаторов]. Он до сих пор проводит какие-то турниры, я точно не помню. Сначала я попал в «Хип-шоу», а потом — в ММА.
— Вы, наверное, в «Хип-шоу» с Ринатом Фахретдиновым познакомились?
— С Ринатом мы познакомились в клубе Universal 1, я пришел туда к Максиму Аксакову. Там я познакомился с Ринатом, Ильфатом, Эдиком Вартаняном, Лешей Махно и другими многими ребятами. С Никитой Крыловым тоже. Там же тренировался Серега Хонда. Мы параллельно двигались. Потом с залом «Родъ» поехали на сборы, познакомился там с Колей Алексахиным. Ринат тогда еще был с волосами (улыбается) — когда он посмотрит это интервью, пускай вспомнит. (Улыбается.)
— Мы с Ринатом как раз таки «Хип-шоу» вспоминали — это некий прообраз нынешних поп-ММА со своеобразными правилами.
— Только, наверное, без оскорблений. Честно скажу: в Москве я этого никогда не делал, а сейчас, как мне кажется, стал специалистом по поп-ММА (улыбается), потому что я, когда делать нечего, тренировок нет, слежу там за людьми, которых знаю. Например, за Марифом Пираевым. Там уровень бойцов поднялся. Теперь там уже не такие ребята, которые устают после 30 секунд боя.
— Смотрите в основном конференции?
— Не прям смотрю, но бывает. (Улыбается.) Просто интересно, потому что видишь это все в Instagram. Что врать, я, конечно же, против, но это реально [интересно]. Эдик Германский (ведущий Hardcore FC. — Прим. «СЭ») — товарищ мой. Мы с ним близко общаемся, много лет друг друга знаем. Мы вместе в охране стояли в Подмосковье.
— А что охраняли?
— Ночной клуб. Много было приключений. Сейчас, конечно, смешно, но тогда были молодые.
— А в каком городе?
— Это страшное место — Лыткарино. (Улыбается.) Короче, вот вам смешная история. Там был тип, который был похож на одного актера, я забыл его имя, но, если помните, был сериал на СТС — там про пацанов. Башка (герой скетч-шоу «Даешь молодежь!»). И вот тип пришел в клуб — он назывался, по-моему, «Приличные Люди». Там был кошмар — надо с пистолетами стоять! Этот тип сдал на входе нож и пошел тусоваться. А клуб этот находился возле единственного торгового центра в городе. Получается, что после входа в торговый центр надо подняться по эскалатору. Днем это кафе, а вечером у тебя главный вход остается работать, и вход только ведет к эскалатору, а там уже охрана. Уйти, завернуть уже не получится, так как стоит охрана. Только остается фронтальная дверь. Там ограждается, когда торговый центр закрывается. Выходит так, что два-три человека стояли снаружи и человека три внутри. Человек шесть нас в общем было. Все нормальные парни, плюс-минус все на тот момент занимались единоборствами, все здоровый образ жизни вели. Этот дал нож, потом вышел, ему отдали нож, и он нам такой говорит: «Зачем сломали мне нож?» Мы ответили: «Никто тебе его не ломал». И он такой выходит: «Все, я завтра к вам приеду! Карачун вам!» И два года подряд мы приезжали в пятницу вечером на смену, и охранники торгового центра говорили: «Приходил тот парень, спрашивал, когда вы придете, говорил, что вам карачун всем, что вам п*****!» Мы: «Окей». Прикол был в том, что мы стояли два года наверху, и я вам клянусь — он приходил и, не поднимаясь наверх, кричал: «Эй, вам п*****!» И убегал. (Улыбается.) Два года так! А мы еще, улыбаясь, кричали ему: «Мы не ломали твой нож! Это не мы!» Два года он так делал. (Улыбается.) Много там приколов было. Я потом ушел с работы в этом клубе, а Эдик [Германский], по-моему, чуть даже задержался. Ну там вообще сумасшествие было. Сами понимаете — пьяные люди...