Мало какой российский боец за последние два года показывал в США такие результаты, как Магомед Умалатов. Он выиграл четыре боя из четырех, три — нокаутом. Две недели назад Магомед начал новый сезон PFL в полусреднем весе, за победу в котором полагается миллион долларов: даргинец из Астрахани нокаутировал ямайца Дилано Тейлора — уже в первом раунде. Умалатов — отличный боец, но плохо известен широкой публике. «СЭ» решил это исправить, записав с ним большое интервью.
«Тейлор — фейковый гангстер. «Кого хочешь запугать?» — говорю»
— Так как я правша, правая у меня сильнее, — сказал Умалатов, оформивший все три нокаута в PFL правой рукой. — Но левая у меня тоже всегда на старте, как говорится, — чтобы зацепить соперника. К этому сопернику я готовил правую руку. Так как он высокий, у него длинный джеб, мы постоянно отрабатывали этот уклон. Чтобы встретить его правой рукой. Цель была чисто такая. Я с ним минуту подвигался, прочувствовал его джеб и понял, что можно сейчас навстречу дать правой, ткнуть. То, что я и сделал. Не каждый, наверное, заметил: я там еще фейк показал — что чуть в ноги прохожу. Он в этот момент на долю секунды дернулся вниз — и я ему сразу правой дал. Потому что они всегда зациклены, что еще буду и бороться с ними.
— А почему они так думают? Из-за того, что ты дагестанец? Это уже такой стереотип.
— Наши бойцы потому что более универсальные. Мы умеем и бороться, и бить. Меня они постоянно спрашивают... Буквально за сутки до боя Рэнди Кутюр, комментаторы звонили и спрашивали: «Какой у тебя план на завтра?» Я говорю: «Всегда один и тот же план: в первом раунде удосрочить». Они смеются: «Ты уверен?» «Да, 100 процентов», — говорю. Они меня спрашивают: «В ударке планируешь?» Я говорю: «Я всегда планирую в ударке, так как это зрелищно». И для организации, и для шоу, и для людей. Но, я говорю, у меня всегда есть план Б — бороться. Если я реально буду в этом нуждаться, я могу бороться начать.
— Опиши все свои победы в PFL.
— Первая победа была внезапная, так как у меня еще был контракт с Eagle FC. Эксклюзивный контракт, но с условием, что я в любое время могу уйти. Они мне такой контракт дали. Я полетел секундировать Ахмеда Алиева в PFL. Просто на расслабоне. Можно сказать, сижу там, кушаю, колу пью. Вообще ничего не подозреваю. И в моменте вижу новость, что [Магомед] Магомедкеримов не получил визу, потом Кунченко не получил визу. И мне Ризван (Магомедов, менеджер бойцов. — Прим. «СЭ») пишет: «Ты готов выйти на замену?» А я вешу 92 килограмма. Мне надо 77 сделать за две недели. Я такой думаю: «Положение, конечно. Предложение хорошее, но как вес сделать?»
Первое, что у меня в голове было: как мне сделать вес? Второе уже — что я вообще не готов, в никакой форме. Понимал, что они уже все в отеле, бойцы эти. Прошли уже кэмп хороший, а мне сейчас выходить с ними на замену. Но и понимал, что это единственный шанс, и если я его упущу, то так и застряну в России. Как видишь, я принял бой. Выиграл. Был очень рад. Мне сразу дали... Дальше я был на замене, еще раз сделал вес, мне заплатили за то, что я сделал вес, подстраховал. И потом они дали мне третий бой уже рейтинговый — отборочный в «Гран-при». Тоже одержал победу, и они мне сказали, что я буду в следующем сезоне. Но прошлый сезон чуть обломала мне ситуация с этой визой.
— Ну да. Причем был такой хороший соперник — Рори Макдональд, на котором можно подняться медийно.
— Да. Вот как раз с кем я сейчас дрался — Дилано Тейлор, — вместо меня и поехал. Победил Рори, после чего, наверное, слишком сильно зазвездился. Он же сейчас много про меня болтал. Что я не его уровень. Что якобы в финале он выиграл. И в PFL его недолюбливали. Они все были мне благодарны, что я услугу им оказал.
— А тебя злил треш-ток в свой адрес со стороны соперника? Или было как-то пофиг?
— Одно дело, когда он чего-то говорил. Ладно, каждый в себе уверен. Я так же в себе уверен. Пусть говорит, что я не его уровень. Проблем нет. Но когда я увидел его в отеле... Он там так смотрел, пытался меня типа запугать. В такого фейкового гангстера играл. «Кого хочешь запугать?» — говорю. Он смотрит в глаза... Даже когда нас объявляли в клетке — он тоже смотрел. «Давай, давай, — говорю. — Посмотрим». После боя, когда я его уже уронил, мы стоим... Там же сразу не показывает камера, еще пару минут стоишь, ждешь объявления. Я повернулся к нему, говорю: «Сейчас смотри на меня, чего ты не смотришь?» Он поворачивается. Я ему: «Сюда смотри, говорю!» Он оборачивается. Я говорю: «Сейчас ты знаешь мой уровень». И все. Он промолчал, слова не сказал.
«Проблема американских бойцов — отсутствие любительской базы»
— Он же там еще давал понять, что остановка была ранней, хотя она не была ранней.
— После боя — после суеты, интервью — я увидел пару комментариев американских. Якобы рано остановили, туда-сюда. И я по отелю иду и как раз вижу рефери, который судил поединок. Я его спрашиваю: «Что ты думаешь по этому поводу?» Он говорит: «Когда я остановил, я его спросил, и он не понимал, что произошло, что стало». Говорит, видно было, что он потерянный был. Я же не обязательно должен был его прикончить. Как в прошлом бою — чтобы человек лежал там... И его откачивали часами.
— А его часами откачивали — того парня?
— Прошлый бой — да. Очень тяжелый нокаут был.
— Очень тяжелый. Он упал прямо как замороженный.
— Здесь тоже, я считаю, это было только начало. Я ему попал, если бы он вставал, пока повернется... Я свежий... Большой ущерб мог ему нанести.
— А было волнение за соперника? Имею в виду предыдущий поединок — где глухой нокаут.
— Предыдущего? Да. Где он долго лежал, в себя не приходил. Потому что последний удар он уже не видел. Даже на повторе видно, что у него глаза уже в другую сторону смотрят. Очень тяжелый нокаут был.
— Ты же ведь поначалу зацепил его редким достаточно ударом — то есть внешней стороной...
— Бэкфист, да.
— Да-да, причем бэкфист такой получился...
— Это осталось у нас еще с любительской школы. Когда еще мне брат лапы держал, когда я еще по Союзу ММА выступал. На автомате вылетело все. Это большой минус американских бойцов — что они в любителях не выступают. У него рекорд 10-3 в профессионалах, грубо говоря. Но в любителях он нигде не дрался. А мы сюда приезжаем — у нас по 10-12 боев [в профи]. Но в любителях у меня около 100 боев. Мы проходим школу такую — Союза ММА, любительского ММА. Друг с другом, сильные ребята, деремся. Набираемся опыта, и поэтому... В этом плане — любительской школы — российские бойцы на другом уровне. Поопытнее.
— Имеешь в виду, что любительская школа — она опыт дает в первую очередь?
— Да. Они у меня спрашивали: «А высокие тебя не напрягают?» Я говорил: «Я по любителям столько дрался, что против меня за день выходили по четверо. И высокие, и толстые, и короткие. Я со всеми привык». Под любого могу подстроиться. Проблем нет.
— Ты сказал про 100 боев, но это же, я так понимаю, не именно в любительских ММА, а в целом в любительской карьере.
— Думаю, в ММА — 50 как минимум. Я еще выступал по рукопашному бою. Там тоже столько же у меня. Еще по боевому самбо дрался. Очень много любительских боев. Это дает чуйку в бою. Ты можешь в критических ситуациях по-другому действовать, более уверенно.
«Во Флориде беззаботная, свободная жизнь. Где-то, может быть, даже слишком свободная»
— А бой с Магомедом Магомедкеримовым возможен? Он же тоже участник [сезона PFL].
— Самый актуальный вопрос в последнее время. Мы об этом пока не задумывались. Это такой спорт... Не факт, что со мной дальше что-то не случится — в следующем бою. Всякое может быть. Что мы травму не получим... Надеюсь, что только в финале встретимся.
— Вы же с ним вместе тренируетесь в American Top Team во Флориде?
— Да. Здесь тренируемся вместе. К этому бою спарринги только вместе делали, друг другу помогали.
— Расскажи про тренировки в American Top Team. Как тебе там? Что нравится, что не нравится?
— Честно говоря, без преувеличения, это номер один зал в мире. Все больше и больше наших ребят сюда приезжает. Когда им говоришь, что это лучший зал в мире, они: «Да ты преувеличиваешь». Когда они сюда приезжают, то понимают... Подход тут другой совсем. И у тренеров, и условия, в плане всего... Даже в плане климата. Ты постоянно хочешь тренироваться. Хотя здесь же отдыхать можно. Для меня полностью подходят все условия. И ударка, и очень много борьбы. То, что мне нравится. Акцент очень большой на борьбу.
Очень много спарринг-партнеров. Здесь есть все, что нужно, чтобы становиться лучше. Я чувствую, что за эти два года здесь вырос. И технически, и ментально... Раньше я всегда думал: вот поставили бы меня сейчас с каким-нибудь топом UFC — как бы я себя проявил? Сейчас я знаю, что с любым могу конкурировать. Когда мне дали Рори в прошлом году, я даже ни на секунду не допускал мысли, что могу ему проиграть. Хоть это и не тот Рори уже, но...
— Но с именем человек-то в любом случае.
— Да. Подраться хотелось с ним. Он мне написал, кстати, потом. Говорит: «Я очень сожалею, что ты не вылетел. Удачи тебе в дальнейшем». Когда мне визу не дали.
— Интересный момент. Мне кажется, далеко не каждый боец написал бы своему сопернику.
— Он очень хороший парень. Мы всегда с ним уважительно. Очень хороший, скромный парень.
— Что в Америке понравилось, а что не очень понравилось? Может, есть какие-то истории любопытные?
— В общем, нравится жизнь. Знаешь, какая жизнь? Спокойная, беззаботная жизнь, где тебя никто не напрягает. Просто каждый живет как хочет. Во всех планах. Свободная жизнь. Где-то, может быть, даже слишком свободная. У кого какие взгляды в голове. Вот хочешь быть таким — будь таким. Тебя вообще не будут трогать. Живи спокойно и работай.
И люди очень такие... добрые. Они видят внешность. «Ты боец?» — спрашивают. В магазинах, в бутиках... Даже в продуктовом магазине могут спросить. Если скажешь: «Да, я боец», они такие эмоции испытывают, тебя расспрашивают. А дома ты хоть чемпионом будешь каким — «А, молодец, все». Здесь же они с тобой будут фоткаться, расспрашивать, где ты выступаешь. Каждую мелочь досконально. Ты удивляешься, думаешь: «Зачем тебе это нужно вообще?» Отзывчивые такие, доброжелательные. Даже после этого боя больше здесь меня поздравляли, чем дома. В этом плане там [в Дагестане] конкуренция очень большая. Надо пояс UFC забрать, чтобы тебе внимание какое-то оказали.
— Падение рубля сейчас сильно напрягает? Учитывая, что он сейчас... сколько там... доллар — 83 (теперь уже 80. — Прим. «СЭ»).
— Честно — вообще не смотрю за рублем. Вначале, когда я сюда приехал, я постоянно переводил на рубли что-то. Куда-то пойдем покушать, я говорю: представь, мы сели тут и за раз 30 000 рублей отдали, вчетвером покушали. И вот так постоянно — переводили, переводили на рубли. А сейчас уже... Я зарабатываю в долларах. Смысл мне в рубли переводить?
«Американцы не парятся. Проиграют, из клетки выйдут — и уже ха-ха ловят»
— А расскажи про спарринги. С кем из звезд тебе удалось поработать? Все же это ATT. Там много крутых парней.
— Спарринги? С Масвидалем я не спарринговал ни разу, боролись пару раз. В последнее время он такой — ленивый, на спаде. По последним его боям было видно, что он на закате. Он кого-то полегче себе брал — и с ними работал. Они не любят особо напрягаться — американцы. Дастин Порье тоже постоянно берет кого-нибудь поменьше. Поэтому брал американца, который чуть поменьше, пониже, и с ним работал. Есть Джонни Эблен — в 84 кг чемпион Bellator. Он очень хороший. С ним часто работаем — и в борьбе, и везде.
— Выносливый, как мне показалось по бою с Токовым. Очень хорошо дышал.
— Очень выносливый, очень талантливый парень. Может бороться без конца и в ударке хорошо себя чувствует.
— Большое будущее у этого парня.
— Он вырос чисто в этом зале — в АТТ. Они с нуля его взяли.
— Это же про него рассказывали, что кто-то встал в спарринг с Бозигитом Атаевым... Все мы знаем, какой удар у Бозигита Атаева... И Бозигит его там чуть ли не до слез...
— Я тоже об этом слышал, да. Но буквально в последние пару лет он жестко прибавил. Три года. Ребята, которые еще до меня приезжали, говорят, что он тогда сыроватый был. А потом приехали — а он уже на другом уровне. Но когда за тобой тренеры смотрят, когда в таком зале — хочешь не хочешь, ты наберешь.
— Ты сказал, что американцы не любят перенапрягаться. Какая-то тенденция, получается?
— В основном — да. Вечером кроссфиты делают, тяжести поднимают, напрягаются. Американцы — они более по-умному тренируются. За ними следишь — берешь многое для себя. Я тоже тренировался слишком... Перепахать, эти кроссфиты ненужные. Лишь бы загонять себя.
— А наши, наверное, больше всего заморачиваются насчет того, чтобы как следует выложиться?
— Они могут приехать за три месяца [до боя] — и три месяца просто по два раза в день пахать, пахать, пахать. Уничтожать себя. Все, три месяца они отпахали нереально просто. Все что можно делали.
Приезжаешь на бой с ними — секундировать. Приезжаешь — а они говорят... В один день спарринг у них не так пошел, за две недели до боя. Ну, бывают неудачные спарринги у тебя. Или акклиматизация чуть у тебя. И он говорит: «Я не готов». Я говорю: «Куда ты не готов? Ты три месяца пахал. Как ты можешь быть неготовым?» Говорю: «Убери эти мысли из головы. Просто вес гоняй — и все». Американцы — они не парятся. И в плане этого. И в плане... если они проиграли — они из клетки выйдут и уже ха-ха ловят. Как к работе к этому относятся. Как мы, не грузятся они. Перед боем себя не грузят. «У меня ответственность. Проиграю — что скажут про меня дома?» А они с холодной головой выходят и устраивают зарубы.
«Спросил у Хабиба насчет боя в Рамадан...»
— Ты же тренировался в зале Eagles, когда тот еще был...
— Да, один год. На Кутузе, в зале Fight Nights.
— С Хабибом, Махачевым пересекался каким-либо образом?
— Да, мы знакомы. Здесь с Хабибом мы виделись — в Майами, когда Eagles проходил. Турнир он проводил. Мы в одном отеле вместе были. На дорожке бегали вместе, общались. Советы брал у него.
— Что посоветовал, расскажи. Из того, что можно рассказать. Может быть, что-то по тренировкам или в этом роде.
— Это было в прошлом году. Это был Рамадан — как раз как сейчас. Я у него спросил, могу ли подраться в Рамадан, если буду поститься. «У тебя же опыта больше», — говорю. Он мне сказал, что оптимальную, идеальную форму ты не наберешь, если будешь поститься. Тяжело будет. Истощение будет организма. И в плане остальных моментов каких-то. Я уже тонкостей не помню. И когда я вышел с Рори, он написал мне в поддержку: «Давай, газ, сделай это». Поддержал меня.
— А как сейчас, кстати, было — биться в Рамадан? Удалось приблизиться к оптимальный форме? Или нет?
— Тяжело было, честно говоря. Тут чувствуется истощение. Я вообще не сторонник драться в этот месяц. Я не знаю, почему PFL постоянно... Рамадан двигается на 10 дней назад, и PFL тоже с нами вместе... как будто за нами... продолжает за нами идти, короче. Постоянно в пост проводит первый турнир. Я вот это не понимаю. Раньше они проводили в мае... В этом плане очень тяжело было настроиться, не хотелось драться в этот месяц.
— Самым тяжелым было настроиться на поединок или в физической форме подойти хорошей?
— В физической форме. Если ты истощаешься, если постишься, то воду не пьешь, не кушаешь. Вес надо гонять, и... выложиться на 100 процентов ты не можешь.
«Камару Усман позвонил Али Абдель-Азизу и сказал, что хочет со мной тренироваться»
— Ты — восьмой ребенок в семье. Каково это — быть восьмым, самым младшим, из своих братьев и сестер?
— Я рад, что у меня такая большая семья. Большая, дружная семья. Очень много... Племянников — куча. Можно сказать, каждый месяц пополнение. Я их уже сколько не видел. У меня уже сколько племянников родилось. Есть мотивация выиграть этот «Гран-при», помочь своей семье. Это больше всего мной движет. На первом месте. Я это все делаю для своей семьи, не только для себя.
— У тебя Миша Краймер два года назад об этом спрашивал. Ты тогда не стал об этом говорить. Может, сейчас какие-то новости есть? Как у Гасана дела?
— Нормально. Он спорт оставил. У него родился сын. Семьей занимается, отдыхает, можно сказать.
— Последнее. Какая была реакция у Али Абдель-Азиза на твою последнюю победу? Он же твой менеджер.
— Он всегда помогает, старается всем помочь. Когда я находился в Вегасе, он всем помогал мне. Всем, чем мог. После боя он сразу позвал нас в ресторан, покушать. И во время разговора он сказал: «Мне звонил Камару Усман, он спрашивал, во Флориде ли ты живешь. У него там недалеко свой зал. Он спрашивал, можешь ли ты потренироваться с ним. Помогать ему, когда ему нужно. Спарринговаться, вместе тренироваться». Он [Усман] интересовался мной, короче.