Мамед Халидов для польских ММА — личность легендарная. Чеченский боец переехал в город Ольштын в 1998 году и почти всю карьеру провел в этой стране. В промоушене KSW Халидов стал двойным чемпионом — в среднем и полутяжелом дивизионах, а титулы он брал в трех десятилетиях: в нулевых (2009), в десятых (2015) и двадцатых (2020). Сейчас Мамеду 43 года, он продолжает выступать в Польше, а последний поединок провел по правилам бокса, уступив местной звезде Томашу Адамеку.
Недавно Халидов приехал в родную республику, где записал подкаст с вице-президентом АСА Асланбеком Бадаевым. За полуторачасовой разговор речь зашла в том числе о признании польских фанатов, бое с другом, после которого Халидов почувствовал, что противен себе, и хороших шансах Матеуша Гамрота стать чемпионом UFC.
О любви к Польше и поддержке местных фанатов
— Я не за этим сюда шел, это потом уже пришло, и когда это пришло, я не заметил, потому что до такой степени углубился в этот спорт, мне было так интересно, это была моя мечта. Я учился, окончил университет, а дальше что? Я поздно начал тренироваться — мне было 23 года. И пробовать свою мечту осуществлять в этом возрасте... Я даже не рассчитывал, что у меня может получиться вместе с моими тренерами, которые помогли мне и дали все, что могли. Когда ты уже два-три года тренируешься, выходишь, дерешься, у тебя спортивный интерес побеждать, я был на это заточен. Когда начал выигрывать, когда KSW, 2011-2012 год, это [признание] уже произошло. Так что когда [точно] это произошло, я не могу сказать.
Когда я туда ехал, мне было 17 лет, нас очень хорошо там приняли. Поляки — тоже очень гостеприимный народ. Из года в год, когда уже у меня были друзья, сами люди показали свое нутро, хорошо тебя приняли. Я полюбил эту страну, не буду скрывать. Я рад, что представляю Польшу. Потому что они очень хорошо приняли не только меня: все ребята, кто со мной был там, кто поехал учиться, по мере развития моего большинство из них поддерживали всегда. А сейчас — тем более. Когда мне тяжело, они меня поддерживают, когда травмы, когда операции были. Такой поддержке, какую они давали мне, я был удивлен. Я выигрывал бои, но когда со мной что-то происходило, они еще больше мотивировали. Я видел у себя в соцсетях их пожелания, комментарии.
Момент, из-за которого был противен себе
— Нет, [бой против друга Артура Шпильки] невозможен. Уже один раз такой бой был — это с Михалом Матерлой, и это была ошибка. Больше я эту ошибку не повторю. И так же Артур сказал: даже не думайте о том, чтобы мы дрались. Ну, это невозможно. Весовая категория — понятно, я с Пудзяновским дрался, который на 25 кг тяжелее меня был. Мы с ним дружим, все, этот вопрос закрыт. Я один раз вышел с Матерлой — я пожалел. Это не то.
Как бы ни было, когда ты выходишь, дерешься и нокаутируешь кого-то, ты понимаешь, что это тяжело для бойца. Я сам понимаю, когда меня нокаутировали: вот, надо подняться опять... Это тяжело. Но когда ты выходишь, с другом дерешься и его добиваешь... Во время боя я этого не чувствовал. Когда бой закончился, я уже включился в нормальный режим, у меня страшные чувства были. Я пожалел — не о том, что с Михалом как-то отношения у нас испортились и так далее, — просто момент, когда показывают, где я его добиваю, я на это смотреть не могу. Я сам себе противен. Это такое ощущение нехорошее, когда ты видишь друга, которого добиваешь ты.
О воспитании детей на Западе
— Я думаю, домашнее воспитание — это главное. Внешний мир, конечно, может повлиять, надо стараться дома поставить какие-то жесткие условия и все. Не так, чтобы прям [очень жесткие]... Я прожил какую-то часть своей жизни в России. Я ходил в российскую школу, менталитет другой. Отец нас воспитывал: дома запрещал на русском говорить, говорил, что если вы выходите на улицу, то вы разговариваете на русском языке, а дома разговаривайте по-чеченски. Культура, традиции и так далее — отец дома воспитывал нас так.
— Какое воспитание в твоей семье?
— Прежде всего мы мусульмане. Это все намаз, пост, учить религии, чеченскую культуру, традиции. Я их привозил [в Чечню] раньше, сейчас ситуация мы знаем какая, к сожалению. Ждем, пока все это успокоится, хочу привозить опять.
О бое в Чечне, когда фанаты болели против Халидова
— У тебя дома был бой против земляка. Ты приезжал сюда, выиграл треугольником, но почему-то я в Sherdog не нахожу его. Какие у тебя воспоминания остались? Ты мне уже говорил, что это было довольно жестко: ты вернулся домой, молодой парень, и жесткий бой получился, и, насколько я помню, тебе не понравилось, что болельщики заняли угол одного бойца и болели за него.
— Часть кричала: «Убей поляка!» (Смеется.)
— Не знали, что ты чеченец?
— Знали! Знали, что я из Польши приехал. А часть была моих знакомых. Из Аргуна были дзюдоисты, человек 20. Они меня поддерживали. Я думал, легкий бой, сейчас выскочу, — как он мне дал в партере несколько ударов! Думаю: о, это же не шутки. Надо уходить из этой ситуации.
О шансах Гамрота взять пояс
— У него есть все шансы, чтобы стать чемпионом. Он очень целенаправленный, знает себе цену, очень хороший боец, характер, навыки хорошие. Мы видим его бои — он хорошо дерется. Он хорош в том плане, что у него необычная борьба. Не такая, к которой мы привыкли, — проход в ноги чистый вот этот. У него она такая разнообразная, как у нас на Кавказе. Там ногу поймает, тут перепрыгнет, это сделает, то сделает. Он очень интересно борется, очень неудобен. И энергии у него хватает на пять раундов, он может в каждом раунде постоянно проходить в ноги, искать партер.
— Его борьба станет проблемой для Ислама Махачева?
— Это я не знаю, Ислам Махачев — это космический уровень. Каждый может говорить, что попробует, Царукян тоже что-то пробовал...