В ночь на 14 мая ветеран UFC Энтони Смит (36-17) подерется с Джонни Уокером (20-7) в своем 54-м бою в профессиональных ММА.
В преддверии турнира мы созвонились с Энтони и нашли у него неожиданных родственников в Чечне, обсудили потенциальный бой пикового Джона Джонса с Магомедом Анкалаевым, вспомнили Адлана Амагова и узнали про уникальную твердость тела Стипе Миочича.
***
— У вас в карьере было много ярких камбэков — бой с Волканом, Эндрю Санчесом, Элвисом Мутапсичем, Эктором Ломбардом. Каким из них вы гордитесь больше всего?
— Пожалуй, бой с Волканом. Этот парень был настолько жестким... и настолько хороший боец. На подходе к тому бою я не ожидал, что у нас будет ментальная война, я думал, что он просто жесткий парень, который сильно бьет, держит удар, но в итоге у нас получились ментальные шахматы. И когда это стало очевидно по ходу боя, я понял, что мне нужно пересилить его ментально. Мне это удалось, и я горжусь этим.
— Вы столкнулись с мощным запрещенным коленом от Джона Джонса, в бою с Гловером потеряли зубы... В каком поединке испытали самую большую физическую боль?
— Наверное, с Ракичем. Он довел два первых лоукика в бою и... Первый же лоукик зашел просто в идеальное место, и моя нога ниже колена омертвела. Затем я положил весь мой вес на эту же ногу, чтобы выбросить свой кик, и Ракич снова ударил мне лоукик в ту ногу. Ох... У меня были в карьере травмы и болячки, когда мне пришлось очень тяжело, но если говорить о чистой физической боли, то вот эти лоукики Ракича выделяются. Мне потребовалось несколько недель, чтобы залечить ноги.
— Вам предстоит бой с Джонни Уокером. Недавно вы сказали, что за свою карьеру повидали десяток таких, как он. Думаете, что у него нет ничего кроме этого бешеного атлетизма?
- Нет, я так не думаю. Мне просто кажется, что любой может бросать кики и панчи, драться дико, но кто по-настоящему пугает меня — так это бойцы, которые глубоко мыслят. Ребята, которые максимально дисциплинированны, у которых очень сильный фундамент, по которым тяжело попасть, которые несут мне интеллектуальный вызов. Вот эти ребята реально доставляют мне проблемы. А если это только «физика», панчи, кики, креативность — это не то, из-за чего я буду вскакивать по ночам. Я могу управляться с «физикой» оппонента.
«Когда ты обнимаешь Миочича - ощущение, что обнимаешь статую»
— Перед боем Джонса с Ганом была забавная ситуация, когда ESPN посадили за аналитический стол четверых ребят, которых Джонс победил. Вас, Даниэля Кормье, Рашада Эванса и Доминика Рейеса. После эфира вы как-то собрались вместе, пропустили стаканчик?
— Доминик был новым парнем в студии, его просто пригласили к этому бою, а мы втроем продолжили работать после этого эфира. С Рашадом мы и так часто проводим время, хоть он и не особо любитель выпить. Поэтому обычно я что-то выпиваю, а он просто смотрит за этим. Что касается Ди Си, его очень тяжело вытащить куда-то, этот парень настолько весь в делах, движется постоянно из одного места в другое, работает с утра до позднего вечера. Так что после эфира только я и Рашад немножко посидели вместе.
— Вы хорошо общаетесь со Стипе Миочичем, он просил какой-то совет к грядущему бою с Джонсом?
— Он пока не спрашивал ничего конкретного, только пригласил меня в свой кэмп. Вот, думаю, в кэмпе он начнет задавать конкретные вопросы. Мы обсуждали с ним Джонса только в общих чертах, обсуждали бой, что он думает, как он будет выглядеть по габаритам в сравнении с Джонсом. Конкретные детали он не спрашивал, но уверен, что спросит.
— Когда вы спарринговали со Стипе, делали какие-то отработки, в чем он впечатлил больше всего?
— Очень-очень умный боец. Это прежде всего. Потом его дисциплина. Если у него тренировка, режим, он железно придерживается расписания, никогда не опаздывает, не меняет ничего. И в боях он тоже дисциплинирован, дерется тотально по геймплану. Что касается его тела, он самый твердый человек, до которого я когда-либо дотрагивался. Люди со стороны не представляют, насколько он тяжелый и плотный. Когда ты обнимаешь его - такое ощущение, что обнимаешь статую. Физически он уникален. Когда ты хватаешь его за руку, нет ощущения, что ты держишься за мышцы, насколько она каменная. И он очень много весит, рама его тела не особо крупнее моей, но при этом он весит на 50 фунтов больше меня. Физически он просто создан для тяжелого веса - не самая большая рама, при этом плотный, тяжелый, очень быстрый и бьет чуть ли не сильнее всех в этом дивизионе. Уникальный атлет.
— Вы дрались с Джонсом 25 минут. По ходу этих пяти раундов хоть раз возник вау-эффект?
— Вообще нет. Он был предсказуемым, очень предсказуемым. Все, к чему мы готовились, мы и увидели. Я не знаю, почему я так подрался, я просто не показал себя. Но это точно не потому, что он делал что-то неожиданное. Возможно, я слишком беспокоился по поводу его размаха рук и не так фокусировался на его киках — фронт-киках, облик-киках, лоукиках. Вот с киками мне было труднее, чем я ожидал до боя. Он очень обучаемый боец, дерется четко по плану, слушает тренеров. Если тренеры говорят ему делать что-то, он будет делать, не задавая никаких вопросов. И это очень опасно для соперника, если за Джонсом умный тренер. Такое ощущение, как будто у этого тренера джойстик. Физическая сила у него в пределах нормы, ничего сверх, я не почувствовал, что он был сильнее меня. Но он длиннее и выше меня, у него было преимущество в длине рычагов. Но физически он вообще не показался мне сильным.
«Мачеха моей жены — из Чечни. Но я боюсь ехать в Чечню, как-то страшно»
— Так как мы российский канал, позвольте мне задать вопросы о нашей стране. Какие российские города помимо Москвы вы знаете?
— Э-э-э... Мачеха моей жены — из Чечни. Поэтому я знаю про Чечню и ее окрестности. И... и на этом все. (Смеется.) Москва и Чечня — я знаю только эти два города в России.
— Мачеха и ее родственники никогда не приглашали вас посетить Чечню?
— Приглашали, да. Но я отказался. (Смеется.)
— Почему? (Не озвучиваем вопрос, делаем паузу.)
— Потому что страшно. (Смеется.) Как-то страшно. Не знаю, но как-то отпугивает. Плюс я еще дрался с парнем из Чечни [Адланом Амаговым], и я слышал про него кое-какие истории, и это безумные истории. Так что... я как-то не подхожу для всего этого. (Смеется.)
— Какие воспоминания остались от боя с Адланом Амаговым?
— Он был пугающим парнем. Пугающим. Бой вроде начался для меня неплохо, но... он один из тех ребят, которых тяжело сбить с толку, сбить с геймплана. Это, кстати, чисто такая российская тема. Я не знаю, может, тут дело в культурных особенностях, которые формируют российских бойцов, но ментально они просто другие. Они непроницаемые, их не сбить с их игры, не отвлечь. Они будут делать то, что должны, не поддаваться эмоциям, и это идеальные качества для ММА. И Адлан был как раз таким, я не мог вывести его из равновесия, поломать ему игру, и он довел тяжелый удар. Я вообще не видел его. Мы зарубились, и тут пришел этот удар из ниоткуда, мощный оверхенд. Я, кстати, так никогда и не побил российского бойца, дрался с двумя, и они оба побили меня. Тебе нужно сказать своим бойцам, чтобы они оставили меня в покое. (Смеется.)
«Джонс смог бы перевести Анкалаева, и когда оказался бы сверху, для Магомеда начался бы ночной кошмар»
— Когда вы готовились к бою с Магомедом Анкалаевым, нашли у него какие-то серьезные слабости?
— О да, да. Он тоже человек. Да, он силен, когда ты даешь ему определенные позиции, даешь ему наступать, позволяешь диктовать темп. Но когда сам давишь его, заставляешь пятиться, у него возникают проблемы. И думаю, если тебе удастся выйти с ним в партере в позицию сверху, ему тоже будет тяжело. Если бы я не был травмирован, я бы смог гораздо лучше отработать со спины в партере, найти варианты для свипов и, возможно, сабмишена. Когда у вас завязки в партере, ты чувствуешь: ага, я здесь, он здесь, я здесь, он здесь — ты понимаешь уровень партера. Я не знаю, насколько много он работает над джиу-джитсу, но в партере я почувствовал, что сильнее его в грэпплинге. Но я был просто ограничен в этой работе из-за травмы.
— Многие люди в России считают, что Анкалаев смог бы победить даже пикового Джона Джонса. Согласны?
— Нет-нет. Нет. Я не имею ничего против Анкалаева, я на самом деле начал говорить об этом парне еще где-то за года два до того, как о нем все узнали: «Эй, присмотритесь к этому бойцу». Но Джон просто эксперт в управлении дистанцией, я не уверен, что Анкалаев смог бы попасть по Джону. И создавать проблемы в стойке для Джона через угрозу борьбой у Анкалаева вряд ли получилось бы, потому что Джона никто толком не смог перевести. Рашад Эванс — фантастический борец, он не смог перевести его. Райан Бейдер не смог. Гловер не смог. Кормье, по сути, не смог. И я думаю, Джон сам смог бы перевести Анкалаева, и когда он оказался бы на нем сверху, для Анкалаева начался бы ночной кошмар.
— Какой жизненный навык вы хотели бы приобрести в следующие пять лет? Может быть, выучить иностранный язык или научиться управлять самолетом.
— Это хороший вопрос, мне он нравится. Я всегда хотел научиться говорить на другом языке, но если мы говорим только об одном навыке... я бы хотел научиться играть на музыкальном инструменте. Может быть, на пианино.
— Ни в одной стране мира нет столько выдающихся компаний, как в США, — Microsoft, Apple, Coca Cola, McDonalds, Nike и так далее. Можете назвать одну компанию, без которой вы вообще не представляете Америку, которая стоит для вас особняком?
— Я живу на Среднем Западе, это место можно назвать сельскохозяйственной столицей мира. Все суперважные вещи идут отсюда, все, что связано с фермерским хозяйством, агропромышленностью, все, что рулит миром. Давайте назову компанию John Deere, это реально компания, благодаря которой функционирует весь мир.