12 февраля Ислам Махачев будет защищать чемпионский титул в легком весе в поединке с Алексом Волкановски на турнире UFC 284 в австралийском Перте. Это одна из самых мощных чисто спортивных вывесок в истории промоушена: 25-1 против 23-1, 13 побед подряд в UFC против 11 побед подряд (первый раз за пояс дерутся атлеты с такими длинными сериями), первый номер PFP против второго, лучший грэпплер-универсал против лучшего ударника-универсала и, что самое главное, оба находятся на пике.
В преддверии поединка корреспондент «СЭ» созвонился со спарринг-партнером и другом Махачева, победителем «Гран-при» PFL Мовлидом Хайбулаевым, который сейчас помогает ему в Австралии.
— Какую работу сейчас Ислам просит от тебя в спарринге, готовясь к Волкановски?
— Никакой стиль не подбираем, обычная работа идет. Выходим — спарринг делаем, боремся. Как всегда, ничего не меняем.
- Главная интрига боя — сможет ли Волкановски вставать из-под Ислама.
— Во-первых, смотрим на категорию — это не весовая Волкановски, это весовая Ислама. Во-вторых, у него еще не было соперников с таким контролем, как у Ислама.
— Есть мнение, что Исламу тяжело на земле обвязывать ноги Волкановски, потому что они у него очень короткие.
— Ну как может быть тяжело, если Ислам таких ребят завязывал на ногах? В этом проблем нет, это работа Ислама. Он же удерживает в зале разных бойцов, у меня тоже, например, ноги короткие. У нас немало таких.
— Хабиб говорил, что Исламу придется тяжелее с Волкановски, потому что у него выше бойцовский IQ и дух, чем у Оливейры. Махачев сам может обронить такое, что мне с ним труднее будет?
— Как может быть посложнее, чем с Оливейрой? Посмотри на историю бразильца, у каких бойцов выигрывал, и это в своей весовой категории, в легкой. А Волкановски ниже весом. Надо смотреть на ситуацию с другой стороны — насколько сложнее Волкановски, а не Исламу.
— У Волкановски есть быстрый и мощный правый оверхэнд, которым австралиец многих ребят ронял — и высоких. Уделяете серьезное внимание этому оружию?
— Сказать, что это серьезная угроза... Конечно, любой удар может решить исход, нельзя расслабляться. Если Ислам сказал, что хочет его нокаутировать, — значит, он знает, что говорит. Раз так говорит — то есть работа, поставленная на это. Ислам может тоже в стойке с ним работать, Волкановски короткий для него. Ислам способен на дистанции обыграть его, тут проблем не возникнет. Это Алексу нужно осторожничать и бояться.
— Сильно переживаешь за него перед этим боем?
— Нет — знаю, в какой он форме, какую работу делает. Переживать... Только если какая-то случайность произойдет, не дай Аллах, конечно. А так — нет переживаний, брат. Ислам выйдет в клетку и сделает свою работу.
— Финиширует его?
— Финиширует. Посмотрите бои: Ислам все финишами заканчивает. Может, и в первом раунде (смеется).
— Как у Ислама идет весогонка, нет ли проблем?
— Все хорошо.
— Со стороны кажется, что Исламу полегче гонять вес, чем Хабибу, потому что он посуше. Согласен?
— Всегда Хабибу потяжелее гонять было. У него ноги намного больше, чем у Ислама, и корпус тоже широкий. Но сказать, что Ислам гоняет легко, нельзя, легко ничего не дается.
— Хабиб сейчас на связи с вами, как помогает?
- Да, конечно. Что нужно советовать — советует. Мы прислушиваемся как младшие к старшему. Такого плана нет — выходим как на обычный бой, и все. Делаем ту же работу, что и всегда.
С Кайлой Харрисон в паре не стоял
— Как тебе в Австралии?
— Нормально, слишком спокойно только (смеется). Мы, люди из Дагестана, любим суету. Чтобы было постоянное движение, а здесь все очень размеренно.
— Какой у вас режим?
— В 10.30 уезжаем из отеля на тренировку, в 11.00 уже в зале. Подстраиваемся под время, на которое назначены бои: организаторы же сделали все под американское, будем драться, когда здесь обед. Поэтому стараемся в эти часы находиться на позитиве, на бодрячках. А вечером такая работа — пойти чуть калории сжечь.
— В Дубае вы работали в личном зале принца. Как выглядит тренировочная площадка в Австралии?
— Честно сказать, к хорошему привыкаешь, потом чуть тяжело (смеется). Но так, нормально, мы сами в таком зале начинали, брат. Не было условий идеальных, это сейчас, когда Хабиб на такой уровень пошел, он нам построил хороший зал. До этого занимались в месте, где даже горячая вода не текла. Один душ — приходилось стоять ждать в очереди, пока старшие искупаются.
— Кстати, где сейчас Магомед Железка, один из первых самбистов-чемпионов из команды Абдулманапа, который находился в автобусе с Хабибом, когда на него напал Конор? Постоянно с вами ездил, а сейчас его нигде нет на совместных фото.
— Когда нужно, он всегда рядом (смеется). На фотографиях, на съемках — не рядом, а вот когда нужен — рядом. Это наш старший брат, в Дагестане сейчас.
— Помнишь, когда ты дрался с Крисом Уэйдом, в 5-м раунде стягивал его у сетки, и тебе из угла крикнули подсказку: «На колено в пол! Как Хабиб ставит!» Что это означало?
— Честно сказать, не помню. У меня тогда в углу не находился тот, кто мог бы по партеру подсказать — одни ударники (смеется).
— У тебя база вольной борьбы, ты 15 лет ею занимался. Кто лучший вольник из тех, с кем спарринговал в зале или на соревнованиях? К вам иногда заходит Магомедхабиб Кадимагомедов, серебряный призер Олимпиады в Токио.
— С Кадимагомедовым не боролся, Ислам с ним борется. Кадик очень хороший и выносливый. Помню, выступал на чемпионате Дагестана по боевому самбо в 2008 или 2009 году, Абдулманап Нурмагомедов проводил этот турнир в Цумадинском районе. Кадик не казался большим, выглядел меньше ровесников. А каждый год перед финальными боями этого чемпионата он дрался по правилам ММА. Надевали на них «крабы» (перчатки. — Прим. «СЭ»), соперники приезжали из Махачкалы, из других городов — так Кадик их избивал. То есть драться может — если перейдет в ММА, не удивлюсь, если у него результаты пойдут.
— То есть, способен по правилам ММА вас спокойно переводить и удерживать?
— Конечно. В партере очень разбирается, и у него борьба такая, что может с бойцами ММА работать. Если взять просто борца вольного стиля, который далек от ММА, вот такому сложно нас повалить. Потому что там дистанция идет, тебя бьют, человек уже не может собраться с мыслями и борьбу показать. А кто разбирается в ММА, не станет осторожничать — будет работать. Кадик в этом развит, понимает ММА, знает, как удержать. Думаю, он все равно перейдет в ММА (смеется).
— А из тех вольников, с кем конкретно ты работал, кто удивил?
— Если вы следите за борьбой, то знаете такого борца Ильяса Бекбулатова (чемпион Европы, чемпион Азии. — Прим. «СЭ»). Вот я его обыгрывал. На чемпионате Дагестана мы за третье место боролись, и я его на лопатки положил. Пусть он включит это видео и послушает (смеется). Есть такой прием — «промокашка» называется. На него я его поймал. Также выигрывал у Артема Гебекова (серебряный призер чемпионата России по вольной борьбе. — Прим. «СЭ»). Еще есть такой борец Ахмед Усманов, последние два года результат хороший дает (победитель Кубка Мира-2020. — Прим. «СЭ»), помню, лет пять назад побеждал его в борьбе. А потом, буквально за два-три года, этот пацан здорово спрогрессировал. На Ярыгинском сейчас боролся — взял первое место.
— Ты когда в ATT был, не стоял в парах с двукратной олимпийской чемпионкой по дзюдо Кайлой Харрисон?
— Нет, конечно. Мы с девочками не становимся, даже стараемся просто рядом не стоять (смеется).
— Ты, когда готовился к финалу «Гран-при», работал с Паррумпой, бразильским тренером из ATT, и говорил, что он тебе много нового помог узнать. Что именно?
— У нас такая работа в Дагестане — берем позицию, и все, твердо на ней стоим, держим, оттуда можем в маунт сесть. А у него такие фишки есть, которые чуть обманом работают, обыгрывать дают. Переходы разные на спину, чтобы ее контролировать, на гард сесть. Когда они начали мне это показывать, то понял, что многое не знал в партере.
— Ты дрался с Пинедой и проиграл ему нокаутом за 29 секунд, он потом попался на допинге, и поражение аннулировали. Чувствовалось в бою, что человек нахимиченный?
— Не успел почувствовать (смеется), сразу проиграл. Честно говоря, его недооценил. Мы там по сетке «Гран-при» должны были два боя за вечер провести. И я настраивался на второй поединок, честно, вообще об этой схватке не думал. Он же меня тогда лоукиком подсек, а я такую работу тоже ставил, знал, что соперник использует лоукик. Ислам мне кричал: «Не давай бить лоукик ему, проваливай его!» А я про себя думал: «Пусть бьет, сейчас встречу». Слишком уверен был. А Пинеда подсек меня лоукиком, а я, когда такие ситуации видел, когда человек уже твердо на ногах не стоит, думал, что лучше не вставать.
Если упал, то лучше там же оставаться. Сам осуждал такие ошибки — и сам попал на это. Я в моменте отключился, но он столько ударов накидал, что разбудил меня. Все понимал, когда судья вмешался, еще про себя подумал: «Неужели проиграл?» После боя очень много разговаривали с партнерами по команде, очень много советов послушал. Хабиб нам постоянно говорит: «Оставьте эту ударку и занимайтесь тем, что у вас лучше всего получается». Это он имел в виду бороться. И сейчас стараюсь больше бороться, потому что, когда человек ждет от тебя такого, то может и в стойке допускать ошибки.
Так же сложно как с Хабибом
— Как в команде называете Волкановски между собой? Болельщики зовут его Волком, но не вы, как мне кажется.
— Так и называем — Волкановски (смеется). Даже не слышал, чтобы кто-то Волком его называл.
— Ты три года назад рассказывал, что, когда Хабиб работал в лагере перед схваткой с Гэтжи, вы вдвоем с Гаджи Рабадановым, сменяясь, не могли выиграть у него даже раунд и он в итоге измотал вас, а не вы его. С Исламом такая же картина, когда в смене вдвоем против него?
— Мы как раз на прошлой неделе устроили тут такой интересный спарринг, чуть поразвеялись. Включили музыку перед выходом на спарринг, объявили и меня, и Ислама. Первые два раунда я нападал на Ислама, а потом три раунда Шарип Зайнуков его атаковал. И тоже единогласно проиграли (смеется). С Исламом так же сложно, как и с Хабибом. В хорошей форме он, хорошо себя чувствует.
— По выносливости они с Хабибом равны?
— Да, Ислам тоже дышит, как Хабиб.
— У вас в команде кто-то может на равных с Исламом в клинче работать?
— Мы только можем с командой пресс качать (смеется), укреплять корпус, чтобы он не пробивал его. Когда ему дали бой, сразу понял, что надо корпус качать, потому что буду его спарринг-партнером. Бьет по корпусу Ислам тяжело. И не только по корпусу, он сейчас начал тяжело бить и с рук, и с ног. Как Багандов (один из тренеров. — Прим. «СЭ») пришел, стали в чем-то улучшать ударку. А в клинче с ним тягаться — это вряд ли... У Усмана (Нурмагомедова, чемпиона Bellator в легком весе. — Прим. «СЭ») тоже база тайского бокса, но Ислам когда свои рычаги надевает на шею — тяжело от него бывает отцепиться.
— Ты сказал, что Ислам хорошо отсушивает корпус, но в официальных поединках мы это не особо видели.
— В боях он много чего не показывает — выходит и свою работу уверенно делает. Но если посмотреть, что в зале демонстрирует, то это один из лучших ударников, обыграет любого. И с рук, и с ног, со всего. А в бою просто грамотно все исполняет и заканчивает.
— Выходит, даже когда Ислам работает с Усманом, который великолепный кикер, то способен нейтрализовывать его в стойке?
— Усман — молодой, только на этот уровень поднялся, вырос от него, от Хабиба, от ребят постарше.
— Чемпион Евразии по рукопашному бою, чемпион России и чемпион мира по боевому самбо, чемпион Москвы по панкратиону Рустам Хабилов говорил, что у Ислама в один момент руки стали настолько мощные и крупные, что казалось: ему их прикрепили от кого-то другого. У него реально они особенные?
— Да-да, это есть. Но не только руки — у него и ноги хорошие, и корпус. В физическом плане наша команда намного лучше других, работаем над этим.
— Что чувствует человек, попавший в ручной треугольник Ислама?
— Хороший вопрос. Его, думаю, потом можно Волкановски задать (смеется).
— У тебя часто получается из-под него вставать в партере?
— Так, иногда (смеется).
— Хабиба описывали как бетонную плиту, когда он ложится сверху. С чем можно сравнить тяжесть Ислама?
— Сравнить... С кем? Куда еще с кем-то сравнивать его? (Смеется.) А про Хабиба ты правильно сказал — если сядет, очень тяжело вставать.
— Почему только у Хабиба и Ислама есть такой контроль в партере? Вы все в команде много лет боретесь, но только эти мастера никого из-под себя не выпускают. Я спрашивал у Тагира Уланбекова, ответ простой: «Они больше всех это тренируют».
— Как Тагир и сказал — много тренируются. Просто намного больше делают, чем другие.
Следующий, из-за кого не будет спать вся Махачкала? Вряд ли кто-то такое повторит
— Хабиб как-то говорил, что боец ММА должен бороться час в день, иначе это не тренировки по ММА, а фитнес. Он и сейчас может прислать грозное голосовое, боролись ли сегодня?
— Про борьбу Хабиб всегда говорит: «Надо бороться, не надо ничего придумывать, надо только бороться. Спарринг — борьба, спарринг — борьба». У него бывало такое, что мы пять раундов спарринга против него провели с Рабадановым и потом он мог еще пять раундов бороться. Стабильно каждый день боролся. Хабиб всегда хорошо дышал и на кроссах первый прибегал. Для него принципиально это — кросс у нас или игра какая-то. Хочет всегда быть первым.
— Ислам не такой?
— Исламу тоже это важно, тоже всегда старается первым прибежать и выиграть. Но Хабиб такой... Чуть ли не дерется, когда даже просто играем (смеется).
— Перед каким боем Хабиба ты больше всего переживал?
— Он не давал повода волноваться, но, когда с Макгрегором дрался, это был принципиальный поединок. Надо было выиграть, вот именно так — избить, задушить, чтобы сдался, чтобы сломался. В других боях Хабиб даже повода не давал, чтобы переживать.
— Дагестан уже избалован победами, много титулов и топовых бойцов. И даже когда Ислам привез еще один пояс UFC, и близко не возникло такого ажиотажа, как после боя Хабиба с Конором. Кто станет следующим дагестанцем, из-за которого вся Махачкала в шесть утра не спит?
— Не знаю, вряд ли уже кто-то это сделает. Каждого бойца народ будет любить по-своему, но Хабиб... Бывает же такое, что человек один такой на всех. А с Конором это для всех принципиальный бой, кто-то должен был его уже угомонить.
- Вот такой вопрос не по теме, но тем не менее. Пиковый Жозе Альдо — ударник с лучшей защитой от тейкдаунов в истории ММА. Если бы он был одного размера с Хабибом и Исламом, они смогли бы его переводить и держать?
— Конечно, конечно. У нас борьба другая, мы ее нарабатываем, очень много работаем над этим. Как перевести с позиции, если ногу взял, то как посадить. Принцип такой — ты зацепился, значит, должен посадить. Я же тебе пример приводил уже, когда дрался с Бренданом Лонэйном и дрался с ним этот олимпийский участник по борьбе (Бабба Дженкинс — чемпион NCAA Division 1, чемпион мира по вольной среди юношей. — Прим. «СЭ»). Тот ни разу не смог его перевести, а я ему каждый раунд тейкдаун делал. Совсем другая борьба наша, не американская, не бразильская. Лучше нашей нет нигде.
Альдо очень хороший, я, когда еще даже не выступал в профессиональном ринге, смотрел за ним — и бьющий, и защита от борьбы на высшем уровне. Но наша борьба — она совсем другая.
— Кстати, ты помнишь первую встречу с Исламом?
— В 2010 году с ним познакомился. Мы выступали на чемпионате Дагестана. За год до этого, в 2009-м, я выиграл его, выступал на 68 кг, а он на 61. А в 2010-м я проиграл нокаутом. И я буквально полчаса ничего не помнил, потом начал в себя приходить и смотрю — рядом Ислам со мной сидит. Вот так мы познакомились, начали общаться.
— То есть он, не зная тебя, просто подошел и решил помочь, сопереживал?
— Так-то знал, что есть такой боец, и он знал меня, но лично мы не общались. Я же не сразу к Манапу попал, я как раз только после этого чемпионата Дагестана, когда я проиграл, перешел уже к Абдулманапу.
— Что за человек Ислам, когда выключены камеры?
— Очень искренний, воспитанный. У него нет этого... Когда вот люди злость в душе держат. В нем этого вообще нет, очень чистый пацан. У Ислама не бывает агрессии, чтобы его что-то зацепило, способен просто в голову это не брать.