На прошлой неделе состоялась пресс-конференция, посвященная бою Магомеда Исмаилова и Александра Шлеменко в RCC (ориентировочная дата поединка — 27 августа). Было довольно весело: видео — здесь. После пресс-конференции мы записали 20-минутное интервью с Магой, поговорив на самые разные темы — и про Шлеменко, и про Минеева, и про самые серьезные побои в жизни, и про работу охранником, и даже про вольную борьбу.
Маски-шоу
— Почему вы решили сделать операцию на колене?
— Остеофиты, наросты — колено уже беспокоило. Чтобы не было отговорок в будущем, провел небольшое ТО.
— Сколько еще нужно на восстановление?
— Уже все.
— Так быстро?
— Я же просто почистил сустав. Мениск не порван, связки тоже. Длительные восстановительные процессы — это когда есть какая-то конкретная травма. А у меня все связано с остеофитами.
— Это уже пятая операция на этом колене?
— Четвертая. Если брать оба колена — пятая.
— Кажется, первая травма была связана с маски-шоу.
— Да, спецсвязь [ФСО] подъехала, фургончики. Нас, обычных спортсменов, вытащили. Я лежал, рядом со мной — мой друг. Что там у него в руках было... граната, патроны ему в карман совали... Я каждый раз буду говорить это, когда будет возможность.
— Это был беспредел, короче?
— Да, не смогли доказать потом. Они (спецсязь ФСО. - Прим. «СЭ») мне связку порвали, ему — все что можно было и нельзя в карман засунули. И потом просто сказали: «Извини». А у меня на тот момент не было возможности привести себя в порядок, я долго мучился потом.
— Судить не думали?
— Я хотел поехать [в суд], но это все бесполезно, на самом деле. Для того человека, которым я являлся тогда, это было бесполезно. Никто бы меня не услышал. Это сейчас у меня двухмиллионная аудитория. А тогда этого не было. Я понимал, что не смогу ничего доказать. Что я даже как свидетель — не свидетель того, что они что-то подкидывали другу в карманы.
— Из-за той травмы тогда пропустили год?
— Да, я не мог прооперировать колено. Через год дрался с неоперированным коленом, с порванными связками. Рефери проверял, есть ли что-то в наколеннике или нет. Там на самом деле были спицы, но он меня пропустил. Он знал, какая у меня была ситуация. Деньги же нужны, кушать надо, вот и дрался за 20 тысяч рублей с порванной связкой. И достаточно успешно.
Кучук
— У вас была фотография с футбольным тренером Леонидом Кучуком...
— Кучук меня спас, на самом деле. Спас человека, у которого просто не было возможности [оплатить операцию]. Не сказать, что я был спортсменом с большим именем, но Кучук включился, посодействовал в том, чтобы мне прооперировали колено. У нас были общие друзья, знакомые. Кучук вписался в эту историю, за что я ему по сей день благодарен. Он внес непосредственный вклад в мое развитие, в то, кем я сейчас являюсь. Большое-большое спасибо Леониду Кучуку, всегда буду ему признателен. Для меня это многого стоит.
— У вас тогда не было денег на операцию?
— Вообще нет. Нога была атрофирована, тонкая такая, никак не мог прооперироваться.
— Последнее по поводу колен: если взять ваш бой с Владимиром Минеевым — кстати, Ислам Махачев обращал на это внимание, — вы его удерживали руками, и из-за этого руки забивались.
— Где-то по определенным причинам я не задействую ноги. Это не значит, что я не буду их задействовать. Возможно, я перешагну через этот момент и буду задействовать их в следующих противостояниях. Когда ты четыре раза прооперировал колени, ты в какой-то момент перестаешь контролировать человека ногами. Опять же, я не могу отнести это к своему функциональному состоянию. Я контролирую руками так же, как и в тренировочном процессе, для меня это комфортно. Вот Махачев сейчас перестанет контролировать ногами — ему будет некомфортно, потому что он не привык так работать. А для меня это была привычная работа, поэтому я не связываю это с функциональным состоянием.
Охрана
— Вы всю жизнь занимались только спортом, или бывало, что где-то подрабатывали?
— Да, таксовал, в охране работал. В охране, кстати, много дрался. Потому что не мог пропустить определенные вещи мимо глаз.
— Расскажите историю из тех времен.
— Я пришел в охрану, только первый день был...
— А что охраняли?
— Боулинг-клуб «Шары и кегли» в Люблино. И вот, первый день. Мы, охранники, собрались, и тут забегает парень — земляк наш — и говорит: «Вы все черти! Вы, охранники, вы все черти!» Просто оскорбляет нас. Я думаю: «Ошалеть. Первый день, встать не успел — и уже оскорбление. Может, меня не видит он?» Смотрю — а он через меня глазами тоже проходит. Все они (охранники. - Прим. «СЭ») стояли как бы покрасневшие. У охранника, походу, нет возможности пойти и щелкнуть его, хоть он и оскорбляет. Получается, он как охранник будет неправ. А я аккуратно вышел за ним — и щелкнул ему. Ему щелкнул, его другу щелкнул. Говорю: «Теперь ты знаешь, какие охранники бывают». Вот так подрался.
— Этот парень еще раз приходил?
— Нет, уже не приходил.
— Получается, проучили. А когда таксовали, бывали всякие персонажи?
— Нет, все спокойно было.
Шлеменко
— Недавно вы сделали интервью с Александром Шлеменко. Был ли какой-то вопрос, который так и не задали? Может, постеснялись?
— Нет, я его не стеснялся. Получилась достаточно продуктивная беседа. Уже почти миллион просмотров, так что все получилось, как я и хотел. Говорили о правильных вещах, с правильным посылом, где-то с юморком. Это одно из немногих интервью, где Шлеменко улыбался, мы такое нечасто видим. Улыбался, даже, бывало, подшучивал.
— Согласны со многим, что говорит Александр?
— Да, я со многим согласен.
— А есть что-то, с чем не согласны?
— Ну, он сам такой человек... Каждому присуще по-своему делать различные вещи, по-разному общаться. Он, конечно, угрюмый парень. А не согласен я с одним: по поводу того, что постучать нельзя во время боя. Что если тебя поймали на удушающий — ты засыпаешь, если поймали на руку — пусть ломает. Это неправильно, я считаю. Мы деремся сейчас не за свою семью, несмотря ни на что. Это же спорт. Если человек не постучит, исходя из совета Шлеменко, ему сломают руку, он не сможет дальше строить карьеру. Нет смысла в этом. Кому и что доказывать? Это спорт. Сейчас тебя подловили — ты постучал. Завтра ты сделаешь все, чтобы тебя не подловили, и подловишь сам. Но ты должен оставить себе возможность делать это. Если тебе сломают руку, у тебя будет уже другая проблема. В какой-то момент подумаешь: «Блин, а чего я тогда не постучал? Надо было постучать и вернуться сильнее, а то сейчас хожу травмированный, как инвалид».
— Мы видели видео, как Александр ездил в Дагестан прошлой осенью. По вашим ощущениям, Шлеменко там уважают?
— Да, Шлеменко очень уважают в Дагестане, очень уважительно к нему относятся.
— На пресс-конференции Вячеслав Василевский затронул тему, что в вашем бою имеет место противостояние национальностей.
— Нет, я не отношусь к этому как к противостоянию национальностей. Для меня это ничего не значит. Мы на территории России определяем, кто из нас сильнее, вот и все.
— Может, он имел в виду противостояние болельщиков...
— Люди могут выбирать человека, за которого будут болеть, исходя из разных моментов. Из поведения, национальности, внешнего вида. Может, человеку нравится, как этот спортсмен выглядит, как подает себя. Человек может болеть за определенного бойца по разным причинам, национальность не исключение. Но я не подхожу так к этому вопросу. На территории России много национальностей, и все мы умеем жить дружно. Да, не бывает идеала, но сам факт того, что мы уживаемся, уже делает нас сильными. Мы убираем в сторону вопрос национальности. Можно же сказать «россиянин», необязательно «лицо кавказской национальности», «московской национальности» или «воронежской национальности». Два россиянина, вот и все.
Минеев
— Есть фото из 2017 года в офисе Fight Nights, на котором вы с Минеевым тянете пояс в разные стороны. Как появилась эта фотография?
— Я тогда уже достаточно активно себя вел, часто мог ворваться на интервью Владимира. У нас было достаточно доброе, положительное общение. То, что у нас произошли какие-то конфликты, — я не возлагаю вину на него полностью. Мы оба виноваты в каких-то моментах, где-то — я, где-то — он. На тот момент у нас все было здраво, у меня не было особой агрессии к нему, да и у него ко мне, как я помню. Мы и пошутить успевали, и пояс поперетягивать.
— Бой с Минеевым вам сейчас интереснее по правилам бокса или по правилам ММА?
— Без разницы. Мне нужно просто еще раз с ним подраться. Как бывает: во дворе подерешься, что-то не получилось, и ты сидишь в подъезде и ждешь своего шанса, чтобы решить вопрос. Если что-то не получится, оставлю этот разговор, скажу: «Ладно». Но пока вероятность третьего поединка присутствует. Думаю, интерес к этому будет. Думаю, нужно это делать.
— Подхлестнули слова Минеева по поводу вашего боксерского боя — «Вам не жалко Магу?»?
— Он меня подбадривает, думаю. Чтобы я был более активным. Значит, ему это тоже интересно. Мне нет разницы, как с ним драться, хоть по ММА, хоть по боксу.
Дуродола
— Как восприняли мнение, что Дуродола боксировал против вас не в полную силу?
— Это глупости все. Он еще как работал в полную силу. Да какая разница, 16 унций у нас перчатки или 10. Окей, если бы он мне много попадал, а я все не падал бы и не падал, и после этого он сказал бы про перчатки — можно было бы понять. Но когда он пропускал все эти плюшки и мало попадал... Он практически по мне не попал. Я говорил, что буду быстрее, что ему будет сложно, что мой скоростной режим недооценивают. Если выходит человек медленнее меня, то я бываю очень раскован. Первые действия Дуродолы дали мне понять, насколько он медленный, я двигался уже исходя из этого. Все было по-честному. Что бы ни говорили, я себя чувствую победителем по факту. Он еще как боксировал, пытался ударить меня сильно, эмоционально, он не мог ко мне пристроиться, потому что я неординарный боксер, с необычной техникой.
Емельяненко
— Еще одно старое фото: вы с Александром Емельяненко в зале. Видимо, был какой-то мастер-класс.
— Это были съемки для какого-то промо. Нужен был человек, который с ним потолкается. Позвали меня. Так я его и встретил. Он уже тогда показался мне немножко... Мы потолкались, поборолись, и он как-то тяжело дышал. Я на тот момент не мог понять, почему так.
— Как вам его дуэль взглядов с Дациком? Сейчас все обсуждают внешний вид Александра, царапину на носу.
— Ну, обсуждают же не просто так. Советы раздавать легко, но у него, по всей видимости, есть какие-то сложности. И советов тут, наверное, недостаточно. Никто с этим не сможет справиться кроме него самого, если мы говорим о вопросах каких-то слабостей. Жаль, конечно, что так происходит с Сашей. Опять же, я отношусь к этому как к болезни. Не к тому, что у Саши есть любовь к чему-то, а болезнь к чему-то.
— Как думаете, его бой с Дациком состоится?
— Саша есть Саша, если он не возьмет себя в руки, то у него будут серьезные проблемы в этом противостоянии. Возможно, и свет потушат.
Отец
— Еще одна старая фотография. Тут вы, ваш отец и старший брат Рамазан — еще с густой черной бородой. Вы подписали ее так: «Когда-то мой отец побил меня так сильно, что я даже не помню, как сильно было больно». Что за история?
— Отец меня очень сильно побил. Потом он пришел ко мне, когда я ловил шок от того, как он меня побил, и спросил: «Ты понял, за что получил, сынок?» Я ему ответил: «Понял». Он повернулся ко мне и сказал: «Ну, зато, сынок, ты можешь никого не бояться. Знаешь почему? Потому что сильнее, чем я, тебя уже никто не побьет!» Воспитательный момент был. И правда, по сей день никто еще не побил меня сильнее, чем папа.
— А что вы тогда натворили?
— Ой, я был такой ребенок... Меня сильно били, но я продолжал заслуживать [побои]. Поздно приходил, мог у кого-то велосипед забрать. Велосипед забрал, а потом люди приходили и говорили, что у них дом ограбили вместе с этим велосипедом. Много всяких моментов было. В один момент отец на меня посмотрел и спросил: «Ты ненормальный, что ли?» Били и били, но я продолжал вести себя неправильно. Но было за что получать, мы нехорошо себя вели для своего возраста.
Борьба
— В 2013 году вы участвовали в чемпионате Дагестана по вольной борьбе. Почему решили туда заявиться? Вы же уже выступали в ММА.
— Потому что борьба у меня в крови. Не факт, что не заявлюсь еще раз. Борьба у меня в крови, я — борец, с этого начинал. Мне хотелось приехать, провести время на ковре, побороться. Получилось удачно, три схватки, весь день боролся.
— Какое место заняли?
— Третье.
— Это же круто.
— Думаю, меня зажали чуть-чуть. С Хочбаром. Зажали, но я затащил.
— Хочбар — это же...
— Хачилаев, да.
— Да ладно? Он же вообще огромный.
— Мы в 97 кг боролись.
— Есть мнение, что у вольников тренировки тяжелее, чем у бойцов ММА.
— Не бывает так. Ни в одном спорте. Даже если взять керлинг — там тоже, наверное, сложно тренироваться. Не бывает легких видов спорта. Везде тяжелая, суровая работа. Если хочешь чего-то достичь — нужно работать, выкладываться. В боксе, в борьбе, в ММА — везде по-разному, но принцип один — тебе тяжело.