Рафаэль Физиев — один из самых ярких бойцов UFC среди выходцев из стран экс-СНГ. В июле 2022-го Рафаэль победил своего тезку Дос Аньоса, а сейчас находится в зале Tiger Muay Thai, где готовится к следующему поединку, который запланирован на март. В Таиланде интервью с Физиевым записал автор YouTube-канала Captain Hardcore Давид Багдасарян. Физиев сообщил, что следующим оппонентом должен стать Джастин Гэтжи, вспомнил, как придумал вызвать на бой Хасбика, назвал слабое место Ислама Махачева и рассказал еще много интересного.
Следующим соперником должен стать Гэтжи — Физиев уже готовится
— Я в принципе ничего не анонсирую, но в UFC пообещали, что в марте я буду драться против Гэтжи. UFC тоже хочет этот бой, Дана Уайт хочет этот бой, поэтому мне сказали, что март, готовься. Мы ждем сейчас контракт, как официально все будет. Пока вот такая информация. Если UFC что-то переиграют, я реально буду в шоке. Если что-то переиграют, я реально вот так вот сяду [сделал удивленное лицо], запишу сторис и скажу: «UFC, что за дела? Вы что творите?» Лондон или Вегас? Вот это вопрос. Они сказали, что Лондон или Вегас, либо туда, либо сюда, начало марта, либо 18-е. Гэтжи молчит, Абдель-Азиз тоже что-то пытался пыхтеть. Ну, до сих пор пыхтит, и Гэтжи что-то до сих пор молчит. Посмотрим. UFC хочет, а когда UFC хочет, они это делают.
Об идее вызвать на бой Хасбика
— Вообще, мы с Саятом (Абдрахмановым, менеджером Физиева. — Прим. «СЭ») все это мутим. Просто сидим иногда, когда неделя боя начинается. Что нам, делать нечего, в отеле сидим. Между интервью, между процедурами сидим и думаем, что сделать. У нас есть такой [план], я не буду его раскрывать, но после следующего боя всем станет ясен этот план. Это будет интересно. Почему мы вызывали Хасбика, Надаля — это все подводка к интересной концовке.
С Хасбиком не было никаких проблем. Хасбик довольно хороший пацан. У него, конечно, окружение, может, кто-то на него влияет. Он специфический парень, со своим характером, иногда чуть-чуть непонимающий. Один раз он написал: «Что, хайпануть хочешь?» Я ему говорю: «Ну, уже получилось, Хасбик, смотри, как я хайпанул». Он говорит: «Я могу тебя успокоить быстро». Я: «Ты, Хасбик, хоть что сможешь сделать». Он взлетел, красава, я только радуюсь, смотря на него.
Что будет делать, если бой с Гэтжи сорвется
— Я смотрю, пять человек сидят в этом топе и просто никого не хотят туда пускать. Если сейчас у меня с Гэтжи не получится, я не смогу выше с кем-то подраться, но я готов драться с кем-то ниже. Дрю Добер, например, себя хорошо показал. Он просто вышел и закончил Грина. Ислам дрался же с бойцами ниже рейтингом. Я не хочу простаивать, а что делать? Я лучше подерусь, рискну. Риск всегда сладок, я считаю.
Кто там [еще] есть у нас? Джейлин Тернер? Он есть, да. Я смотрел его бои, за ним наблюдал, и мне кажется, что мы с ним подеремся. Придет такой момент, потому что он хороший. Он здоровый, очень антропометричный, руки, ноги длинные. Ударник жестко бьющий. Я чувствую, что с ним подерусь, чувствую, что с Исламом подерусь.
О страхе перед боем
— Да я вообще неуверенный в себе человек. Все думают, что я уверенный в себе, а на самом деле во мне живет такая... я называю это «маленькая сучка». Когда перед боем этот маленький сучок, он выходит такой и начинает, ему ссыкотно, он боится всего: «Он тебя заборет, он у тебя выиграет, передышит». И он со мной до того момента, пока в клетке дверь не закроется. Потом в клетке дверь закрывается: «Что ты, где ты?» А он уже все, его нет. Он до следующего кэмпа ушел, пропал. А появляется он на неделе боя. Появляется и мозги мне хавает, пока клетку не закроют. Мы же все люди — переживания, конечно, есть. У меня цели есть, семья, близкие люди, которых не хочется огорчать. Вот здесь мне хочется быть идеальным.
О стилистически самом неудобном сопернике
— Думаю, это Дариуш или Ислам. Наверное, так. Дариуш — он такой опытный, чувствительный, с таймингом. Левая рука дальняя навстречу неплохая. Борется тем более, грэпплер такой. Порье, Гэтжи, Чендлер — я не вижу в них опасности большой. Если только удар какой-то хороший в челюсть прилетит.
О бое Махачева с Оливейрой и слабом месте Ислама
— Насчет Ислама вообще ничего не хочу говорить. Потому что столько было моментов, когда я думал: «Вот сейчас ему дадут хороший бой. Вот сейчас он напряжется. В конце концов, он выходит [Физиев щелкает пальцами] - и все, и первый раунд. И Добер, Оливейра — просто, блин, так уснуть, так постучать... Даже не знаю, как это назвать, это ужас какой-то был.
Почему так вышло? На язык, на ум приходит только одно: что Ислам жесткий. Ислам реально сильный, он физически крепкий очень, на шаг опережает в борьбе. В стойке очень много минусов, особенно когда атакует. Сейчас на меня весь Дагестан обидится, но когда он атакует, он очень раскрытый. По нему можно попасть. Но все остальное — только в плюс.
Возможен ли бой против Царукяна
— Они уже пробовали [свести с Арманом] и будут еще пробовать, я в этом уверен. Мы все равно вместе крутимся, вместе варимся, но в любом случае придет момент, когда нам придется подраться. Я это понимаю, и он это понимает. И какими бы у нас отношения ни были, этот бизнес не щадит никого. Но, конечно, мы бы хотели, наверное, подраться в претендентском бою, где-то там. Сейчас еще пока можно этого избежать.
О бедной жизни в Таиланде на старте карьеры
— Бывало, да [что вообще ничего не ел]. Два-три дня вот так бывало. Воду пьешь, в зал пойдешь, из кулера наберешь воды. Где жил? У меня была комната, мы снимали с одним старым товарищем за 6 тысяч бат. Один рубль стоил почти бат? Да. У нас была кровать. Мы с кровати одеяло сняли, он на кровати спал, а я одеяло себе стелил и на одеяле просто спал, на полу. Ну, я люблю на твердом спать, до сих пор так сплю.
Как это вспоминаю? На самом деле с кайфом. Это опыт. Я не могу сказать, что прямо плохо все было, нет. Да, голодный, но все равно фрукты эти... Проходило три дня, терпел, дрался, появлялись чуть деньги, опять жил более-менее нормально.
Как Волкановски напивался в Таиланде
— В Таиланде у них есть Новый год, 14 апреля, Сонгкран. Водой все обливаются, весь Пхукет обливается, краской, водой. Типа как Иван Купала в России. Эти [австралийцы] напились до такой степени, что стали ссать в эти пистолеты водяные и брызгать друг в друга.
— Волкановски в том числе?
— Он это делал. Они чисто близкие близких тогда обливали, левых не трогали.
— Только близких? Потому что если бы чеченскую или дагестанскую делегацию облили бы, там плохо бы закончилось.
— Да, тогда бы жестко было бы. Но они только своих.
— Хочется застать следующий лагерь Волкановски, если он приедет сюда.
— Не, сейчас он другой. У него тогда еще не было детей, у него потом дети резко пошли, подряд-подряд. Тогда он еще другой был. Сейчас он такой папа, барбекю. Раньше когда вот здесь все эти вечеринки были в Тайгере, он тусил здесь. Всегда ха-ха, хи-хи, даже штаны снимал, бегал. Он вообще раньше допивался до такой степени, что даже штаны снимал.