«Рэнди Кутюр сдался дважды». Легенда 90-х Михаил Илюхин: победа над чемпионом UFC, Властилина, Федор Емельяненко

Telegram Дзен
Вторая часть большого интервью с ветераном ММА. Первая — здесь.

Михаил Илюхин
Родился 21 ноября 1966 года в Киреевске (Тульская область).
МСМК по самбо, чемпион России по самбо, бронзовый призер чемпионата мира по самбо.
В смешанных единоборствах — 36 побед, 18 поражений, 1 ничья (статистика Tapology). Выступал в Rings и Pride.
Победитель первого турнира по боям без правил в Москве (IAFC — Absolute Fighting Eurasian Championship, 1995 год). Финалист чемпионата мира по боям без правил IAFC (1995 год). И в том и в другом турнире провел по пять поединков за день.
Заслуженный тренер России, тренер сборной России по боевому самбо.

 
«Как-то за бой Pontiac выставили. За американскую машину я бы никого не отпустил...» Михаил Илюхин — гроза 90-х

Вовчанчин и Кутюр

— Боец, поразивший вас физической силой?

— Когда только начинал — это Вовчанчин. С первых боев ощутил, насколько крепкий. Ну и Кутюр (Рэнди Кутюр в 1997 году стал чемпионом UFC в тяжелом весе, а затем перешел в Rings. Бой между ним и Илюхиным состоялся 20 марта 1999 года на турнире Rings: Rise 1st — Илюхин победил болевым приемом на 8-й минуте первого раунда. Кутюр постучал, а затем стал возмущаться из-за того, что Илюхин, по его мнению, стал выполнять прием до того, как была дана команда о возобновлении поединка. — Прим. «СЭ»).

— Еще бы. Первый номер UFC.

— Даже не в этом дело. Видели бы, какой у него торс! Чувствовалось — «классик». Очень сильная спина у Джексона. Я почувствовал, когда на нем висел. Он вообще много боев вытягивал спиной. Но у меня свой тест на физическую силу.

— Расскажите же.

— Беру руки — и смотрю, как человек будет разрывать захват. После этого все могу сказать про его мощь.

— Мало кто разрывал?

— Разрывали — случалось. Разгибал мало кто.

— Вы понимали, что Кутюр — звезда?

— Да, он уже был звездой. Кто-то говорит про своих соперников: «Да я знать не знал, кто это такой». Я представлял! Да видно было. Уже не мальчик, постарше меня. Сумасшедшая уверенность. Приехал побеждать. А вы лучше спросите, что получил за этот бой я, а что Кутюр!

— Так что?

— Мой гонорар — в 15 раз меньше. Дали около 10 тысяч долларов. Потом подумали — добавили еще 500. Кутюру точно навалили больше сотни. Думаю, под 150. За меньшее просто не поехал бы. Он чемпион, известный боец, такой статус! Что ему нужно, кроме денег?


— Это же он после боя возмущался — вы, мол, начали проводить болевой прием раньше команды о возобновлении поединка.

— Нет такого американца, который бы не возмущался. Они возмущаются всегда! Любой мелочью! Не устраивает вода — возмущается. Четверг на календаре? Возмущен!

— Вот это ответ. Такие говнистые?

— Ну... Такие люди! Изредка попадаются спокойные. Но почти все — заранее возмущённые. Что ж Кутюр не расскажет, что он постучал, когда я первый раз его прихватил? Рука-то у него уже трыкнула, он сдался!

— Рефери не заметил?

— В том-то и дело. Столько лет прошло, совсем недавно полез в интернет — а там такие комментарии пишут! Боже мой!

— Что пишут?

— «Это карма, все вернулось. Сам-то Игорю Вовчанчину на глаз давил». Хоть бы один написал, что мне башку разрывали, в глаз тыкали. Что 60 раз мне в затылок всадили. А люди пишут про «карму»!

— Вот интересно — кто пишет-то? Молодежь или 50-летние, кто помнит ваши схватки?

— Понятия не имею. Ладно, жизнь всех расставила по местам.


Выкрикнешь перед боем: «Я тебя порву как грелку!» — доплачивают 10 долларов

— С вами в Russian Top Team тренировался феноменальный человек — Бозигит Атаев. Говорили — удар просто невероятной силы.

— Так и есть. Удар крепкий, сам он взрывной. Борьбы бы ему добавить... Сам знает, ему нужно было держать до 93 кг. В таком весе просто звенел. Сам говорил: «Боюсь, кость сейчас разлетится...»

— Он в каком выступал?

— В ушу по тяжам. 105 кг. А он не тяж.

— В 90-е была популярная штука — бои в казино «Арбат». 70 долларов за победу. Интернета нет, никто серьезных бойцов в лицо не знал. Атаев за вечер выносил человек по пять. Вам участвовать предлагали?

— Как-то приехал туда с ребятами. Двое из Киреевска, двое — из Тулы.

— Ну и как вам?

— Был среди нас культурист — держал рекорд России по жиму лежа. Росточком как я, а мускулатура совсем другая. Благодаря белым волшебникам.

— Все ясно.

— Все говорил: «Хочу побиться!» Видимо, какой-то энерджайзер его толкал. Некуда силу девать. Ну и отправились в это казино. Обычно на клич съезжаются из разных городов — и ты с кем-то незнакомым бьешься. А тут совсем мало было.

— Как быть?

— Не уезжать же без денег? Пришлось чуть ли не своим со своими драться!


— Как культурист смотрелся?

— Попал на боксера.

— Ой, кошмар.

— Вышел красиво — накачанный! Среди зрителей сразу шепот: «На этого ставлю». Боксер моментально осыпает его градом ударов — и в нокдаун! Культурист продышался, снова отбивается. Пока не наткнулся на джеб. Судья склоняется: «Продолжать будешь?» Туляк: «Конечно, буду!» Снова терпит — и вдруг попадает боксеру! Уже тот в нокдауне — еле встал!

— Хотели б мы посмотреть этот бой.

— А бороться им нельзя, все на ударке. Культурист все ж подсдулся. Но не упал. Победу отдали боксеру с небольшим преимуществом.

— Культурист вернулся к жиму лежа?

— Да. Но на бои еще просился!

— Если цифры верные — зарабатывали люди на этих боях немного.

— Платили не 70 долларов, вы ошибаетесь. 200-300, наверное. Еще можно было добить по смешным мелочам. На бонусах.

— Это за что же?

— Тебе дают слово перед боем — чем ярче выскажешься, тем больше доплата. Выкрикнешь: «Я тебя порву как грелку!» — хоп, плюс десять долларов. Можно было хорошо наговорить. Долларов на тридцать. Но если попадался балабол — прерывали: «Хорош, что разошелся?»

— Атаев действительно всех выносил?

— Если помните, была команда Red Devil.

— Еще бы.

— Однажды приезжают, выставляют свою команду. Мы — свою. В нашей как раз трое: Бозигит Атаев, Ахмед Лабазанов и еще какой-то парень... Так вот, Атаев дрался с Романом Зенцовым. Отправил в нокаут. А общий счет — 3:0. Всех уложили!

— Конкуренция в начале 2000-х между Russian Top Team и Red Devil была серьезная?

— Вообще не было. Они жили своей жизнью, мы — своей. Вскоре у нас команды, можно сказать, не стало, Red Devil тоже не могли пробиться, выехать за рубеж. Японцы работали с Погодиным. Поднялись за счет Федора.

— Это не Атаева искусали в клетке?

— Нет, это Каримулу Баркалаева укусил голландец Айвел...

— Вас на ринге кусали?

— Пытались. Но я вырвался. Где-то в Японии было. Упали, соперник — р-раз... Попытался прихватить — хоть и в капе!


 
«Бился без перерыва 100 минут. Через меня проходили по семь человек». Новые истории от Олейника

Пакет на голову — легко отделался. Могли в песке оставить

— Вы Баркалаева вспомнили. Вот это герой так герой.

— Есть сумасшедшая история про него. 2000-й год, я выступил на соревнованиях по грэпплингу в Японии, прямо оттуда с Погодиным летим в Абу-Даби. Должен выступать на турнире, там же бился Каримула Баркалаев.

— Уже завораживает.

— Каримула прожил в Абу-Даби год, детей шейха тренировал. Я так понял, что Волк-Хан с Баркалаевым договорились, чтоб нас допустили. Я прямо горел!

— Почему?

— Ну вот был у меня настрой — посостязаться в партере. Думал: «Загадывать не буду, но ножку кому-нибудь ломану». Ну, приехали, разместились — а тут организаторы: «Вас не допускают!»

— Вот так новость.

— За меня пошли японцы, но... Не пустили в этот вес — и все. Может, увидели конкурента. Там всегда доминировали бразильцы, шейхи их любили. Бразильцы умеют войти в доверие. Со своим джиу-джитсу. Если б туда первыми зашли самбисты — сейчас самбо было бы совсем другим. Так вот, в Эмиратах-то что произошло? Каримула — интересный парень. Полиглот, языки хватал на лету. Рассказывал: «Год здесь прожил — выучил арабский. На английском два слова знал — здесь все научился понимать. Только говорю не очень».

— Уникум.

— Вот идут соревнования. Меня не допустили — из зала гляжу, как Баркалаев с Ароной выступают. Трибуны устроены по-особенному: лежат три ковра, потом ВИП-гости, все в белом.


— Шейхи?

— Ага, шейхи. Кто-то из Кувейта прилетел. Гости попроще наверху и по другую сторону. Тут бросок, судья оценивает — а Каримула начинает спорить: «Не было! Давайте разбираться!» Пока толкует с судьей — зал уже свистит. Там процентов семьдесят — бразильцы. Так что Баркалаев сделал?

— Догадываемся.

— В сторону этого свиста показал палец. Понятно какой. Я понял — что-то закипает. Кинулся к нему, прошу успокоиться. Победу отдают Ароне — Каримула уходит в раздевалку, переодевается. Тут на пороге две парней: «Пошли с нами». Баркалаев спокойно ко мне поворачивается: «Увидимся вечером».

— Наверное, не увиделись.

— Не увиделись. Так и сгинул с этими ребятами. Оказалось, то ли пакет на голову ему натянули, то ли завязали глаза. Где-то держали пару дней. Глаза развязали уже в самолете. Летел домой без всего. Даже без паспорта.

— Ну и приключение.

— Это еще легко отделался. Могли бы в песке оставить. С тех пор связь потеряли.

— С Харитоновым тоже связь потеряли?

— Редко общаемся. У каждого своя жизнь.

 
«Завязали глаза и заперли на неделю. Сняли повязку только в самолете». История самого загадочного бойца Дагестана

Бой закончился — сидит в раздевалке и плачет

— Среди ваших товарищей еще один феномен — Волк-хан. Тоже живущий в Туле.

— Сколько ж лет мы знакомы — страшно подумать... Он приехал служить сначала в городок Ефремов. Потом перевели в Тулу. Тренировались в одном зале. Комната у него своя появилась. Он старше лет на пять — но все мы ездили по любительским соревнованиям.

— У вас был и бой между собой.

— Был.

— Мы-то думали, у вас это воспоминание вызовет больше радости. Вы же великого Волк-Хана нокаутировали. Если справочники не врут.

— Честно вам скажу — даже не помню, как мы разошлись (на самом деле Волк-Хан потерпел поражение из-за травмы, которую получил при выполнении болевого приема, поединко состоялся в Rings в декабре 1997 года. — Прим. «СЭ»). Вот они, капиталисты — интересно им было в Rings устроить бой между россиянами, да еще из одной команды. Нас не спрашивали — просто говорили: «Будешь с ним драться». Все. Из того боя помню только одно — у Волк-Хана были проблемы с ногой.

— Чем он сейчас занимается?

— Бизнесом. Понятия не имею каким.

— Да бросьте. Наверняка знаете.

— А бизнес у него не в Туле. Поэтому в самом деле не знаю.

 

       

Посмотреть эту публикацию в Instagram                       Публикация от Gamzathanov Magomedhan (@volk_han)

 

— Популярность в Японии у него была невероятная?

— Не то слово. Все это было очень странно: возвращаемся в Россию — никто нас знать не знает. Даже в Туле, что уж про Москву говорить. А в Японии видят бойца — визжат от восторга! Другое дело, что меня вся эта популярность мало трогала. Каждому свое.

— За границей вам остаться предлагали?

— Несколько раз!

— Самое яркое предложение?

— Это целая история. Один австралиец прямо зациклился — хотел биться со мной! Японцы подходят, рассказывают — так и так, у человека навязчивая идея: «Только против Илюхина!»

— Кто такой?

— Как я понял, парень был инструктором австралийского спецназа. Обучал войска. С ума сходил от боев. Но вот вбил в голову — должен биться со мной!

— Считал, размажет вас?

— Не думаю. Просто тренировался конкретно под меня. Может, где-то выступал, не знаю. Это 1997-98 год. Имя помню — Крис...

— Крис Хейзман?!

— Ага, точно.

— Так это довольно серьезный боец. Бился даже с Федором Емельяненко.

— Вот вы знаете, а я не знал! Что за Крис? Откуда взялся? Как-то брали интервью, спросили: «Знаете, что этот человек именно за вами следит? Хочет биться?»

— Рассмеялись в ответ?

— Ответил, помню: «Хочет? Замечательно! Но пусть сначала попробует с кем-нибудь другим...» Нет, говорят, он уперся. Хочет против вас! Ну, раз так горит — пусть...

— Поколотили его?

— Ну да, победил. Бой закончился — сидит в раздевалке и плачет. Я подошел, пожал руку. Он поднимает голову, подзывает переводчика — и через слезы: «Два года! Два!» — «Что два года?» — «Два года я пересматривал твои бои! Изучал движения! Я проиграл — но я не должен был проиграть...»


— Как интересно.

— Я улыбаюсь — а он продолжает: «Иногда не понимал: как так? Не должен был лететь — а лечу. Ты рушишь мои планы!»

— А дальше?

— К стыду своему, я не выучил английский и японский. Знаю пять слов. Но понял: парень прямо фанатеет. Зовет меня в Австралию.

— А вы?

— А я здесь.

— Так и не побывали в Австралии?

— Ни разу не был.

— Вот у него-то точно плакат с вами на стене висел.

— Так он продолжил выступать — и мы еще раз встретились! В Екатеринбурге. Это, наверное, 2000-й год.

— Ну и как?

— Все под копирку. После боя снова спрашивает: «Когда приедешь?»

— Чаще всего вы бились с Цуеши Косакой — три раза. Принципиальный соперник?

— Да нет. Ничего особенного. Крепкий парень — но техникой не выделялся. Дзюдоист, руки немного разбрасывал, массивный... В то время не было ограничений в весе.

— Разок выиграл у вас. Выходил против Федора Емельяненко, нанес неправильный удар — но получил от судей победу.

— Так японцев тянули как могли! Со мной как вышло? Пропускаю удар, готов еще биться — но все, бой остановили. Поражение! Все как в Америке сегодня. Организация заточена под то, что чемпион был оттуда. Очень чувствуется. Это и мне был урок, и Федору — побеждать надо увереннее. Чтоб ни одного вопроса не было.

— Считаете, Петра Яна дисквалифицировали в бою со Стерлингом потому, что Стерлинг выгоднее как чемпион?

— Это даже простому зрителю ясно. Правила Ян нарушил, это факт. Но Стерлинг вполне мог встать и продолжить бой. Не захотел.

 

       

Посмотреть эту публикацию в Instagram                       Публикация от Gamzathanov Magomedhan (@volk_han)

 

Психика у Федора — на троих хватит

— Победили бы вы Косаку — вышли бы на Федора.

— Все так.

— Был бы бой?

— Это уж как команда бы решила. По ситуации.

— Волк-Хану достаточно было разок прощупать Емельяненко-старшего, чтоб сказать: «Это будущий чемпион».

— Привел Федора Питьков. Все-таки Волк-хан не сразу сказал — в процессе... По Емельяненко видно было: человек только что с ковра. Глаза горят, данные прекрасные. Крайне заряжен на тренировки.

— Помните момент, когда стали воспринимать Федора всерьез?

— Сразу! С первого приезда! Видно же — крепкий и подготовленный. Как его не воспринимать?

— Да вам этих самбистов десятками возили. Насмотрелись.

— Но Федор — особенный. Сбитый, выносливый, подвижный. Чувствовалась подготовка. Но как вам объяснить... Вот в дзюдо и самбо борются в куртке, правильно? А выходят без нее — уже не то. Человеку неуютно! Поэтому и считается — вольники лучше приспособлены к ММА. Кроме отсутствия курток у них заложены проходы в ноги. Ночью разбуди — сделают.

— Всего этого у Федора не было?

— Чувствовалось — Федор не отвык от захватов. Раз — пытается ухватить! А рука соскальзывает! Весь акцент на торс. Чистая техника дзюдоиста: взять за курточку — и об ноги. Совсем другая история. Работал не на сближение, на отрывы. Но он трудяга, режимщик. Настоящий профессионал. Надо спать — значит, надо. Все, выключайте свет. Психика у него — на троих хватит.

— Вы о чем?

— Умел настроиться. Обратите внимание — как менялся после выхода в ринг. Просто другой человек. Никого не щадил даже в спаррингах. Пахал и пахал!

— Прогресс у Федора был невероятный.

— В 2000-м дебютировал — а в 2003-м уже стал чемпионом Pride. За три года путь от скамейки до чемпиона самой главной организации! Представляете, какая у него была мотивация — если это сделал?

— Бой с Кро-Копом до сих пор в памяти. Что-то фантастическое.

— Этот бой должен был состояться на два-три года раньше. Все срывался и срывался. Мирко выигрывал, в какой-то момент жестко уложил Сашу Емельяненко. Сразу после этого предложил Федору: «Давай следующий бой с тобой?» При всех! А боя не было.

— Зато с Мальдонадо случился какой-то ужас. Чувство неловкости — когда заплывшему от избиения Федору отдают победу.

— Кто видел — тот и так все понимает. Думаю, сам Емельяненко все понимает про тот бой. Быть на такой волне, тебя достойно проводили... Это называется «вовремя уйти».


 
«Певцу нужно выступать на сцене, а бойцу — биться с бойцами». Федор Емельяненко — о брате и Джигане, бое в России, Хасбике и Абдурозике

Заснуть от самолюбия

— Мода пошла — при удушающих лучше заснуть, чем стучать. У Шлеменко это стало фишкой, Олейник за всю карьеру стучал один раз.

— Все мы люди! Если человек не стучит — значит, ты плохо прихватил. А может, и правда кому-то проще уснуть. Для самолюбия.

— Вы хоть раз засыпали?

— На тренировках был близок.

— Ощущение — вы никогда не боялись пропустить удар.

— Голова у всех одна. Бояться не боялся, но пропускать старался меньше. Пробиты-то все мы.

— Серьезно?!

— Не случается в большом спорте, чтобы человек не был пробитый. Где-то да отхватит. А каждый удар тянет за собой последствия.

— Гадости перед схваткой вам говорили?

— В России — нет. У прибалтов были моменты.

— В 90-е вас наверняка тянули в преступные группировки — жути наводить на людей. Как устояли?

— Я жил в провинциальном городке — у меня и времени подумать об этом не было! Потом-то перестройка, мысли всякие в голову лезли. Плохие тоже. Святого из себя не строю... Думаю, спорт меня вытянул.

— Были бы чуть менее талантливым — мог бы и затянуть криминальный мир?

— Да запросто.

— Варианты были?

— Были. Но что-то во мне всегда этому противилось, не мог через себя перешагнуть. Чувствовал: я себя в спорте не реализовал. Надо заниматься этим.

 

       

Посмотреть эту публикацию в Instagram                       Публикация от СПОРТКЛУБ МИХАИЛА ИЛЮХИНА|ТУЛА (@sportclub_ilukhin)

 

— Олейник рассказывал — прошел с семьей через настоящую бедность. В вашей жизни такое было?

— Хлеб был всегда, макароны тоже, картошка... За молоком стояли часами. В окне холодильник у нас был.

— За форточку вывешивали сумку с продуктами?

— Это тоже. Но еще был самодельный холодильник — металлическая коробка, в ней просверлены дырки. Как почтовый ящик, только боком поставлен. Одну форточку убирали, вместо нее ставили эту конструкцию. Кусок сала положишь — хранится!

— В собственные сны бои у вас проникали?

— Даже сегодня случается.

— Что снится?

— Даже не бои прокручиваю в голове — приемы. Проснешься среди ночи и гоняешь в голове все это. Сам с собой беседуешь: «Из этого положения что можно сделать? А эта комбинация пройдет?»

— Эх, была бы тогда UFC в порядке — тратили бы вы сегодня миллионы.

— Где мои 17 лет... Вспоминаю — да только у нас в Туле было 20 роскошных тяжей! На спаррингах каждый в порядке — масса, сила!

— Откуда столько?

— Сами приходили. Вдруг является штангист: «Хочу себя попробовать, подучите». Но честно скажу: вот так где-то перебиваться спаррингами — это не подготовка, а ерунда.

— Что такое подготовка?

— Куда-то уезжаешь на несколько месяцев. Абстрагируешься от всего. Живешь в зале, работа день и ночь.

— Собственная черта характера, от которой с удовольствием избавились бы?

— Гордыня.

— Вот бы не подумал.

— Я-то знаю моменты, в которых можно было бы себя поспокойнее вести. Прочитаешь чье-то интервью, заведешься...

— Вас это заводит?

— Вот случается! Да плюнь, забудь. Проглоти. Нет! А что это? Гордыня. Думаешь про человека: «Этому-то что плохого сделал?» Это словно на улице: идет трудяга-семьянин домой — а шпана его провоцирует...

 

       

Посмотреть эту публикацию в Instagram                       Публикация от СПОРТКЛУБ МИХАИЛА ИЛЮХИНА|ТУЛА (@sportclub_ilukhin)

 

Аппендицит без наркоза — ерунда. Больно, когда камни идут

— Теннисист Кафельников рассказывал про момент ухода: «Мне все стало ясно, когда проиграл Южному». Когда вам стало понятно — надо уходить?

— Когда проиграл Куинтону Джексону. До этого были звоночки — с каким-то здоровым американцем возился минут десять, потом снялся с боя...

— Почему?

— Через пару минут почувствовал — могу выиграть. А нога не дает!

— Что за ощущения?

— Будто иголка в суставе. Защемляет и защемляет! Потом встать на нее не мог. А после Куинтона окончательно понял: надо заниматься восстановлением. Будет только хуже. Сделал две операции, врачи говорили: хрящ настолько стерт, что нужно либо менять низ сустава, либо вообще отказываться от нагрузок. Иначе — инвалид.

— Боли сильнее той в жизни не случалось?

— Случалась.

— Что за история?

— Недавно камни пошли. Вот это была боль так боль! Будто на части тебя разрывает!

— Долго страдали?

— Какое-то положение займешь — чуть отпускает. Тяжело даже шаг сделать. Злишься на себя: «Как же так? Ты же мужик!» Будто подвел кого-то. Пока обезболивающее не введут — все, жизнь из тела ушла...

— Ужасные ощущения.

— Хочешь в туалет — а нечем. Пытаешься что-то сделать — не можешь! Будто иголка внутри. Только ищешь позицию, как свернуться, чтоб чуть-чуть отпустило. Вспоминал историю: в 16 лет мне вырезали аппендицит. Это сейчас лапароскопию делают, все быстро. А у меня что вышло?

— Что у вас вышло?

— Мы же мужики, терпим до последнего. Герои! Ну я и дотерпелся. Сразу отправили на операционный стол. Может, слабенький новокаин вкололи — взяло не до конца.

— Что-то чувствовали?

— Да вся операция будто наживую!

— Ну вы даете. Хоть орали?

— Еще как орал: «Вы что делаете?!» Чувствую — кровь течет! Вытащили — как футбольный мячик. Лопнул у них в руках, гной потек прямо там. Доктора головами качают: «Еще часочек — и все...» Но та боль в сравнении с камнями в почках — ни-че-го. Ерунда. Но как только вкалывают обезболивающее — такой кайф.

— Надолго хватает?

— Через полчаса уже воешь. Зависимость!

 

       

Посмотреть эту публикацию в Instagram                       Публикация от Gamzathanov Magomedhan (@volk_han)

 

Подошел молодой Вердум: «Нравится твоя техника!»

— После вы вышли на бой с Рампэйджем. Зачем, если были плохо готовы?

— Попросили: «Один бой, надо съездить...» Даже не финансовый вопрос. Если б не травма — с этим парнем был бы совсем другой разговор.

— В 2007-м вас звали выступить на Гран-при Pride. Рассматривали вариант с возвращением?

— Три последних боя провёл подряд — в 2006-м. Екатеринбург, потом в Японию. Даже не знаю, что за версия. Там выступал молодой Вердум. Уважительно так подходил: «Как мне нравится твоя техника!» Джош Барнетт подходил. Говорил: «Хочу приехать, потренироваться с тобой». Возвращаюсь, сразу на самолет — и в Литву.

— Турнир Rings?

— Не Rings, а Hero's. После этих трех боев — уже все. Форму набрал — но чувствовал, что нога не пустит. Я ж всегда выступал в наколенниках. Колени — больное место. Стал заниматься с Харитоновым.

— Всю душу в него вложили?

— Да не то слово. До сих пор тепло к нему отношусь. Потенциал был огромный. Желание тоже.

— С Александром Емельяненко тоже работали?

— Да никогда. Был только один эпизод — когда Емельяненко подъехал на сборы в Феодосию. Пару дней побыл — и отбыл. Понятия не имею почему.


«Москвич» на веревке

— После какого боя появился первый автомобиль?

— О, это история!

— Да вся ваша жизнь — история.

— Возвращаюсь из армии, через несколько месяцев устроился тренером на полставки. Давали нам талоны на ботинки «Саламандра». Коричневые такие, на платформах...

— Так-так.

— Думаю: как распорядиться? Можно ж загнать этот талон — кто-то за ним гонялся! Я-то и старые поношу, не развалюсь. Было у нас неподалеку тепличное хозяйство, мужичок оттуда видел — все время автобус жду. Подходит: «Есть у меня «Москвич», только немного подремонтировать надо. Отдам недорого». Я воодушевился — ничего себе! «Москвич»!

— В самом деле.

— Это ж можно в Тулу ездить на тренировки. Мне 26 лет, самый пик — а даже велосипеда не было. Пристроил кому-то талоны, взял деньги. Получил этот «Москвич»! Долларов за 200-300!

— Прошу прощения. Он ездил?

— Вот это другой вопрос. Гляжу — двигатель в одном месте, колеса в другом. Кузов красить надо. Стало доходить: вот это я попал... Приятели сервис держали — что-то слепили из того, что было.

— Тронулся?

— Поначалу-то тронулся. Но все равно не задалось. Как только собираюсь на тренировку — тут же ломается. Проехал я на этом «Москвиче» километров семьсот. Четыреста из которых — на веревке. Но этот автомобиль подарил мне один прекрасный день. День, полный счастья!

— Что ж это было? Романтическое свидание?

— А слушайте. Однажды стук в дверь. Родители еще живы были, открывают. На пороге едва знакомый парень: «Москвич» у тебя стоит. Не продаешь? Даю столько-то...» — «Да забирай!» Такое счастье. Еще и деньги хорошие дал.


— Больше с автохламом не связывались?

— Взял «копейку» — вся гнилая!

— Это размен равноценный.

— За водительским креслом, помню, стояла канистра с бензином. Чтоб спинка не заваливалась. Дым за ней следом стоял, как за подбитым самолетом. Но хоть доезжать стал без веревки!

— Тоже счастье.

— А как съездил в Японию, пришли первые деньги, тут же от нее избавился.

— Тому же парню пристроили?

— Тот же парень мне на «копейке» кузов поменял. Поставил хороший, перламутровый. Смотрелась-то она отлично! А со следующим автомобилем мне «Властилина» помогла. Первые деньги в нее вложил.

— Проскочили? Успели вытащить?

— В самый последний момент. Что-то положил — месяца три прошло, ребята говорят: «Еще раз прокрутишь? Или будешь брать? «Я прикинул: еще раз крутануть — хватит и долг за машину погасить, и сверху останется. Поздняя осень, поехал на этой 29-й «Волге» в Москву. Деньги вытаскивать. Кое-как пробились, забрали. Еще братки нам свистели: «Э, отчехлить надо!» Как-то от них оторвались, заправились — и рванули в свою Тулу. А на следующий день «Властилина» закрылась.

— Вот повезло-то.

— Я сразу в церковь — перекрестился, свечку поставил...

— Когда появилась первая иномарка?

— Этот Pontiac я выиграл. Пригнали откуда-то с Востока. Но вот верите — даже когда этот автомобиль стоял на кону, я зверя в себе разбудить не смог. Как я себя ни подгонял: «Давай-давай!» Как же я завидовал тем, кто умеет этого зверя будить!

— Кто особенно хорошо умел?

— Вот Денис Гольцов — спокойный-спокойный в жизни. Но со зверем внутри. Вдруг как просыпается!

— Федор — со зверем?

— Еще каким! Вы посмотрите на него в бою — совсем другой человек. В лучшие годы выходил рвать, весь звенел. Так и надо.