В ночь на 14 января в Лас-Вегасе состоится турнир UFC Fight Night, в главном поединке которого встретятся Магомед Анкалаев и Джонни Уокер. Россиянин и бразилец проведут реванш: в октябре прошлого года они бились на турнире UFC 294, а бой остался без результата после того, как Анкалаев попал по голове соперника запрещенным ударом коленом.
В интервью «СЭ» Уокер рассказал, почему считает, что россиянин ударил его намеренно, о чем говорил с Анкалаевым во время случайной встречи за несколько дней до боя и готов ли поужинать с Магомедом после поединка.
— Твой план на поединок перед реваншем с Анкалаевым сильно поменялся по сравнению с первым боем?
— Не особо. Я просто усердно тренируюсь. Больше борьбы, больше джиу-джитсу, больше тактической защиты, больше ударной техники, бокса, больше тренировок с железом. Я тренируюсь лучше, чем в прошлый раз.
— Согласен ли, что до остановки в первом раунде лучше был Анкалаев?
— Нет, я донес хороший удар, он по мне ни разу не попал чистым ударом. Я рисковал, когда выбрасывал летящее колено, и он прижал меня к стенке после того, как я промахнулся. У него очень хорошая техника у сетки, мои руки были заблокированы, и я пытался вернуться в стойку. Он был в отчаянии и поэтому выбросил запрещенное колено.
— Помимо колена со стороны Анкалаева ты помнишь удары, которые были реально ощутимыми?
— Не особо.
— А как же правый сбоку в начале первого раунда, который потряс тебя?
— Не знаю, я ничего такого не помню. Помню, что я сам здорово приложился по нему с правой.
— Ты сказал, что нельзя ударить соперника коленом случайно.
— Никто не может случайно ударить коленом! Никто, друг мой. Потому что дело в твоих намерениях. Ты бьешь коленом, потому что хочешь этого.
— Ты хочешь сказать, что Анкалаев намеренно ударил тебя коленом в голову?
— Это было его решение, потому что я вставал. Он понимал, что у него хорошая техника на земле. Я вставал, и он подумал: «Я хочу закончить этот бой сейчас, потому что он поднимается». Он испугался и ударил коленом, потому что играет грязно.
— Ты считаешь, что Анкалаев — грязный боец?
— Я не знаю, но он выдал грязный прием. Не знаю, хороший он или нет. Может, он был напуган. Когда ты кого-то боишься, ты делаешь тупые вещи.
— Примерно за сутки до боя с Анкалаевым и того запрещенного удара ты опубликовал фото с Алджамейном Стерлингом, которому досталось запрещенным коленом от Петра Яна. Не хочешь в этот раз выложить фотографию с Полом Крэйгом, который побеждал Анкалаева?
— Да-да, возможно, я это сделаю, просто чтобы показать ему, что его можно победить, и я собираюсь сделать то же самое.
— То обманное летящее колено — ты решил сделать это, потому что замечал у Анкалаева какую-то ошибку в прошлом?
— Я сделал это, потому что я безумный засранец, я делаю безумные вещи.
— Это было импровизацией или частью плана?
— Нет, я импровизирую постоянно, это не план. Ты просто идешь и дерешься, как камикадзе.
— Анкалаев сказал, что если ты будешь показывать свое недовольство, он подерется с тобой и до боя. А ты готов к такому развитию событий?
— Я не знаю (смеется). Нет-нет, я дерусь в октагоне, получаю деньги за бой, я профессионал.
— Перед прошлым боем ты говорил, что Магомеду нужно быть активнее в медиа, больше говорить. А после боя он назвал тебя лающей собакой и клоуном. Как отнесся к его словам?
— Мне на это плевать. Мой разум пуленепробиваемый, никто не может залезть мне в голову. Меня не колышет, что он говорит.
— У тебя в инстаграме (соцсеть запрещена в РФ. — Прим. «СЭ») есть короткое видео, на котором ты разговариваешь с Магомедом Анкалаевым, активно жестикулируя. Можешь рассказать, когда это было и о чем вы говорили?
— Это было в UFC Performance Institute. Я сказал, что победитель этого боя станет следующим чемпионом. Он сказал: «Я буду следующим чемпионом», а я сказал, что я буду следующим чемпионом. Вот и все. Но следующим чемпионом буду я.
— И никакого напряжения между вами не было?
— Нет, бро. Никакой вражды, никакой ненависти у меня нет, меня это не волнует. Я просто пойду туда и побью его. Я просто побью его, получу деньги и пойду домой.
— Ты дружишь с российским тренером Гором Азизяном. Пытался что-то узнать через него о лагере Анкалаева?
— Нет, я знаю дагестанский стиль, понимаю его, технику и все остальное. Но никогда не знаешь, возможно, у тебя есть шпион.
— Можешь представить ситуацию, при которой после боя вы встретитесь в отеле, пожмете руки и поужинаете вместе?
— Да. Никаких проблем. Прямо сейчас в этом нет ничего такого. Ты должен понять: я — машина. У меня нет чувств к кому-либо. У меня нет к нему ненависти. Я пожму его руку — после боя, до боя — мне плевать. Но когда октагон закроется, он увидит зверя. Я буду охотиться за ним, буду бить его. Но как только бой закончится — на этом все. Я ни к кому не испытываю ненависти. Только мир и любовь.
— Ты говорил, что не считаешь Магомеда лучшим полутяжеловесом.
— Потому что я лучший полутяж!
— Значит, ты думаешь, что победителя вашего поединка можно будет считать лучшим?
— Да, потому что мы последние засранцы в дивизионе, которые подерутся за право биться в титульнике. Так что победитель этого боя станет лучшим полутяжеловесом. Ему придется побиться с Перейрой, потому что он чемпион, но он [победитель пары Анкалаев — Уокер] возьмет пояс.
— Какое сообщение у тебя есть для Магомеда перед боем?
— Я учил, но забыл его [включает переводчик]... Удачи (на русском)!