«Спорт-Экспресс» публикует завершающую часть нашего большого интервью с олимпийским чемпионом по вольной борьбе Анатолием Белоглазовым.
В ней он рассказал, как два с половиной года жил и работал в Китае.
***
О том, почему перестал работать со сборной Китая, выступлении их борцов в Париже и минусах китайской системы
— Я два с половиной года работал со сборной, в сентябре этом у меня контракт истекает. Я как бы не говорил, что буду продолжать, и целей сейчас у них таких нет. У них были задачи — Олимпийские игры и Азиатские игры, моей задачей было подготовить их. Сейчас у них будет Спартакиада народов Китая, они будут готовиться по своим провинциям, сборная не будет собираться. Там система чуть такая другая, они говорят, что могут снова проявить ко мне интерес перед Олимпиадой. У меня все равно пока особо желания нет, я немножко устал от их системы, там нужно было много чего доказывать, бессмысленно абсолютно. И все наши тренеры, кто там работал, говорят то же самое. Они хотят и советский опыт учесть, и свой китайский, но то, как это все делается, за 2,5 года нельзя сделать так, чтобы это работало. Я сказал, что сделаю паузу, подумаю, может быть, будут другие предложения. Мне две провинции предлагали поработать, но я отказался. Семью давно не видел, два с половиной года я работал даже по субботам и воскресеньям.
Как оценю выступление китайских борцов на Играх в Париже? Я начну немножко издалека. Они попали на Олимпийские игры и успокоились все. Для меня это был шок просто. Мы отобрались 4 места из 6 на Игры, у них никогда за всю историю столько человек не отбиралось. Они прыгают, радуются — руководство и все остальные. Я говорю им: «Ребята, сейчас все только начинается, это как вообще? Мы сделали маленький-маленький первый шаг, мы должны по-другому готовиться». Лю Фенг — молодой, ему 20 лет, это надежда китайской борьбы. Но проблема в том, что там некому их вывести на определенный уровень, там просто нет квалифицированных тренеров. Я за 2,5 года прошел там абсолютно все, начиная с женских команд. Борьбой женской занимаются очень много, поэтому спаррингов больше, условий больше, ездят больше, финансирования больше. Мужская — нет, там они рассчитывают на двух человек — в 57 и тяжелом весе.
Но все равно, если бы мы правильно готовились к Олимпиаде, шанс был бы у всех ребят. В 65 кг очень хороший парень, он не попал, проиграл на последних секундах Мусукаеву 14-14, Мусукаев — чемпион мира. Боролся на равных, очень хороший парень, я на него рассчитывал. Но руководство говорило: «Да нет, он не то». — «Да я же вижу его борьбу!» А для них чемпионат Китая — это всё. Выиграли его по 10 раз, вам это интересно, что ли? Поднимайте планку выше, у вас есть возможности. Шансы у всех ребят были, Дон Жи Вэй проиграл канадцу на Олимпиаде, у которого до этого три раза выигрывал легко. Я недавно сказал одному тренеру, американцу, моему помощнику по фитнесу: «У меня такое ощущение, что ребята морально к Олимпиаде вообще не готовились». — «Вы знаете, у меня такое же ощущение, я это увидел сразу. Не понимаю почему». Они в последний момент опустили руки, я до сих пор в шоке, до сих пор не могу отойти. Постоянно с ними был на связи (Белоглазов не поехал тренером на ОИ. — Прим. «СЭ»), спрашивал: «Ребята, можете объяснить, в чем дело? Вы думали, что у вас нет шансов? Нельзя же так думать». Попали, и все. Оказывается, у них в провинциях, если попал — уже герой, уже по телевидению показывают, руководства там столько приехало провожать их на Игры. Я смотрел и думал: «Ребят, все только начинается! Вы чего?»
В итоге один канадцу проиграл, другой в 57 сразу попал на чемпиона мира. Первый период простоял две минуты, проиграл 3-0, второй период начал бороться, выиграл 2-0. В итоге 2-3. А мог выиграть! Если бы боролся первый период. У них есть привычка, у китайцев, — они первый период не борются, только потом начинают. Так у тебя уже счет 0-8, как ты хочешь бороться? Как? Тем более противник тебя уже прочувствовал в первом периоде, теперь будет тяжелее.
Одно время, я смеялся, у них было правило: если ты выигрываешь на последней минуте два балла, то оценка удваивается. Я говорю: «А для чего вы это делаете?» — «Мы хотим активизировать борьбу». — «Так вы их приучили, что они борются только последнюю минуту! Зачем вы это сделали? Глупость полная! Пассивные предупреждения давайте им, три предупреждения — и все, ты уже не борешься». — «Ну мы такие правила придумали для Китая, чтобы мотивировать их». — «Вы их в другую сторону мотивировали, не туда идете. Последняя минута — ты уставший, еще и вес согнал, большая вероятность совершить ошибку. Как вы хотите побеждать? Это глупость, приходится рисковать последнюю минуту, а зачем?» Этот менталитет меня убивает. Вот это только маленькая часть того, что такое китайская система. Я с этим боролся-боролся, боролся-боролся, но у меня, к сожалению, времени не было. Постоянно что-то нужно кому-то доказывать, это неправильно.
О китайском менталитете: культ начальства, везде видеокамеры, по утрам не здороваются, пашут без выходных
— Очень много начальников у них, над одним начальником другой начальник, над ним еще другой, и так идет и идет. Говорят: «Сегодня приходит руководитель на тренировку, всем одеться так и вот так». Я говорю: «Обычная тренировочная работа будет, кто там как одет будет, мне вообще не интересно. Зачем это?» Но у них вот так. Пришел какой-то увалень, две минуты посмотрел и ушел. Тренировка сразу пошла по-другому, ушло напряжение, все расслабились и работают.
Есть у них такая тема — качают борцов до последнего момента с железом, качают, качают, ребята уже вес гоняют, совсем другая работа должна быть — нет, они их максимальной штангой качают. «Недостаточно физической силы», — говорят. «Да кто так считает?» — «Там», — показывают наверх пальцем, руководство. (Смеется.) Я смотрю на них: «Слушайте, я 50 лет в борьбе, то, как вы готовитесь на Олимпийские игры последние два сбора, так нельзя готовиться, вы не туда идете. Я же вам из опыта говорю, я приехал вам помочь». Но вот эта постоянная борьба с одним, вторым, третьим... Приехал какой-то руководитель, постоял 10 минут, что-то увидел: «Все меняем». Я такой: «Почему? Объясните, может, я чего-то не понимаю». Никто ничего не объясняет: «Все меняем». Поэтому я сказал им в итоге: «Ребята, я хочу отдохнуть». Я не говорю, что там все плохо. Базы великолепные, все есть буквально, но культура другая.
У них везде камеры стоят, на тренировке в зале тоже везде камеры. Начальник может сидеть в кабинете и смотреть все, кто что делает: что тренеры делают, спортсмены, массажисты, обслуживающий персонал.
Я шел как-то по базе, стоит примерно сто теннисных столов, если не больше. Я никогда не видел такого количества столов, там два футбольных поля — и всё в теннисных столах, люди играют, тренируются, оказывается, сборная Китая, первая команда. Я просто взял и заснял себе на телефон с балкона. Наш зал борцовский был сверху, а столы — внизу.
И что вы думаете? Только я поднялся, через 10 секунд пришла охрана, пять человек. Сказали: «Сотрите немедленно. При нас. Нельзя снимать». — «Почему?» — «Сборная тренируется. Запрещено». — «Я просто хотел сыну отправить, масштабы эти». — «Уберите запись с телефона. Запрещено». И мои тренировки борцовские с Китаем тоже никто не имеет права писать, никто, даже мне запрещено, главному тренеру.
Китайцы очень пахари, график работы у них очень плотный, времени свободного почти нет. Они считают, что спортсмен всегда должен быть чем-то занят, не должен отдыхать. Я им говорю: «Послушайте, они же не роботы». — «Нет, они должны работать каждый день до упора». Я с уважением к их культуре отношусь, это их дом, они там живут, что я буду лезть со своим самоваром?
У них есть такое, например, выходят утром и никто практически не здоровается. Для нас это дико, для всех. А они все выходят, становятся в строй и молчат. У нас говорят: «Доброе утро, привет», а у них нет такого. Я спрашивал, почему так. «У них так принято». Я же не могу сказать: «Плохо, что у вас так принято. А у нас не принято». Они как это воспримут? У вас так, ребята, у нас так. Я с этим смирился. Выходят люди, молчат, не здороваются, но ничего, идем на тренировку, работать начинаем.