На пост президента ОКР претендуют два четырехкратных олимпийских чемпиона – фехтовальщик Станислав Поздняков, который сейчас занимает пост первого вице-президента, и пловец Александр Попов. Выборы президента состоятся 29 мая в Москве.
– Вы уже много лет входите в исполком ОКР, но только в конце прошлой недели впервые заявили о своем желании его возглавить. Что заставило принять такое решение именно сейчас? – вопрос Попову.
– Ситуация, в которой находится ОКР и в целом российский спорт. Если бы у нас было все сладко и красиво, как четыре года назад, скорее всего, я бы не выдвигался. Если и так регулярно выигрываются медали, поднимается флаг, впереди домашняя Олимпиада – зачем что-то менять? Но сейчас просто отмотать ситуацию в обратную сторону уже невозможно. Слишком много проблем накопилось, причем как во взаимоотношениях с международными структурами, так и внутри страны. Я считаю, что в решении этих проблем могу быть полезным.
– Почему вашу кандидатуру выдвинул именно Стрелковый союз России во главе с Владимиром Лисиным?
– С Владимиром Сергеевичем мы плотно работаем уже почти 14 лет – в составе исполкома ОКР, а также в комиссии по маркетингу Международного олимпийского комитета. У нас совпадают взгляды на очень многие вещи, которые происходят в российском спорте. И диалог, который мы вели, привел к тому, что Стрелковый союз поддержал мою кандидатуру.
– Вас выдвинул только один член ОКР, в то время как кандидатуру Станислава Позднякова – 35. Столь разгромный счет за две недели до выборов вас не обескураживает?
– Это все-таки уже не совсем спорт, и здесь неправильно рассуждать только в категории голы-очки-секунды. Отдаю себе отчет, что далеко не все в этой борьбе будет зависеть лично от меня. Чего греха таить, Станислав Алексеевич имеет преимущество хотя бы потому, что уже почти два года работает в статусе первого вице-президента ОКР. У него были все шансы и возможности наладить за это время рабочий контакт с федерациями. Но вообще, я не совсем понимаю, как члены ОКР могли уже сделать свой выбор, если пока не видели ни одной программы от кандидатов – ни моей, ни Позднякова. Свой план развития ОКР я собираюсь представить уже в ближайшее время.
– Вы с Поздняковым вместе выступали на четырех Олимпиадах. Какие у вас личные отношения?
– Абсолютно нормальные. Я обращался к нему уже как к вице-президенту по ряду вопросов и встретил полное понимание. Как бывшие спортсмены, мы оба прекрасно знаем, что соперничество заканчивается в тот момент, как ты выходишь со стадиона. Так и здесь: надеюсь, после выборов мы продолжим общаться тепло и по-дружески, как раньше. Тем более, что какой-то идейной борьбы у нас нет. У Станислава Алексеевича есть опыт работы с федерациями, я же 17 лет проработал в МОК. Мы скорее друг друга дополняем, чем противостоим.
– У вас есть готовая команда, то есть люди, которые готовы прийти в ОКР вместе с вами?
– Конечно. Я прекрасно понимаю, что один в поле не воин. Сейчас мы проводим заключительные консультации, и скоро я буду готов представить своих соратников.
ПРЕЗИДЕНТ БАХ ПОЖЕЛАЛ МНЕ УДАЧИ
– Допустим, вы выиграли выборы и на следующий день пришли на работу. Что сделаете в первую очередь?
– Пересмотрю организационную структуру ОКР в соответствие с поставленными перед нами целями и задачами. Считаю, начинать нужно всегда с самих себя. Поэтому в первую очередь мы будем наводить порядок в нашем доме и перестраивать его так, чтобы каждый элемент был на своем месте.
– Вы 17 лет являлись членом МОК, а сейчас остались почетным членом. Как нам наладить отношения с этой организацией?
– У меня был успешный опыт в 2016 году, когда мы боролись за то, чтобы российская команда поехала на Игры в Рио-де-Жанейро. Если грамотно и в нужном русле выстраивать отношения, все получится. Но для этого нужно понимать, как вообще изнутри работает организация. Кто может дать дельный совет, кто – даже предложить готовое решение. Такие связи за один час не наработаешь, это многолетнее общение.
– Вы общались с кем-то из МОК после своего выдвижения?
– Да, буквально сегодня мне позвонил президент МОК Томас Бах. Пожелал удачи и выразил надежду, что в отношениях между МОК и Россией вскоре будут сняты все острые вопросы. Крайне важно, на самом деле, что такой диалог состоялся.
– Как решить главный сейчас вопрос для российского спорта – проблему допинга?
– Из собственного спортивного опыта скажу – тренироваться надо лучше. Волшебных пилюль просто не существует. Это больше психологическая зависимость, чем эффект от того или иного препарата. Давайте представим себе альпиниста, который стоит у подножия горы с 30 кг поклажи. Есть выбор: взвалить ее на спину и идти самому, или на ком-то въехать. Я всегда предпочитал нести всю ношу сам. Если кто-то решает прибегнуть к посторонней помощи, он должен впоследствии понести за это полную ответственность. Есть четкие правила игры, у нас в стране сейчас это закреплено даже на уровне уголовного законодательства. Нарушаешь правила – отвечай, причем не только ты сам, но и все люди, которые тебя окружают.
– Вы считаете нормальным, когда дисквалифицированные за допинг люди занимают важные общественные посты или даже возглавляют федерации по видам спорта?
– Тут мера наказания должна быть пропорциональна допущенному нарушению. По новым правилам, спортсмен, пойманный на допинге, получает стандартный срок в четыре года дисквалификации. Это практически всегда означает завершение спортивной карьеры – тренироваться и поддерживать себя в форме столько времени нереально. Я вхожу в состав Независимой общественной антидопинговой комиссии, и нами был подготовлен Национальный план борьбы с допингом. Сейчас он успешно реализуется. В соответствие с этим планом, однажды дисквалифицированный человек может на всю жизнь лишиться возможности работать в сфере спорта в любом качестве. И уж точно во время самой дисквалификации он не имеет права занимать какие-то должности или тренировать.
– Вы наверняка по МОК знакомы с президентом ВАДА Крэйгом Риди. Как нам добиться признания РУСАДА?
– После реорганизации, учредителями РУСАДА являются ОКР и Паралимпийский комитет России. Влияние государства здесь сведено к минимуму. Иного пути добиться признания, кроме как дипломатическими переговорами, я не вижу. Есть два пока невыполнимых для нас требования ВАДА – признание доклада Макларена и выдача опечатанных в Московской лаборатории проб. Как это обойти? Думаю, если сесть за стол переговоров, все возможно. Мы можем привлечь к этим переговорам МОК и попытаться заручиться их поддержкой. Весьма вероятно, что в этом вопросе наши интересы совпадут.
ХОРОШИМ РЕЗУЛЬТАТОМ СТАНЕТ ОТСУТСТВИЕ СКАНДАЛОВ
– Какими вы видите будущие функции ОКР? Сейчас они фактически сводятся к турагентству: людей на Олимпиаду раз в два года собрали, отправили, а вся подготовка и ответственность за результат – это уже к Министерству спорта.
– Это, конечно, неправильно. Если нет ответственности за результат, нет и стимула. К чему тогда стремиться? У ОКР должны быть свои обязательства – перед страной, федерациями, спортсменами. Все мы, чиновники – это, по сути, технический персонал, который должен организовать тренировочный процесс таким образом, чтобы получить максимальные результаты. А где сосредоточены самые лучшие профессионалы по тому или иному виду спорта? Конечно, в самих федерациях. Там люди варятся в этих проблемах всю жизнь, они вышли из этой среды, никто лучше них не разберется. Поэтому, считаю, нужно стремиться к тому, чтобы именно ОКР и федерации вышли на первый план в подготовке спортсменов.
– Многие федерации устраивает нынешнее положение дел: меньше ответственности – меньше спроса.
– Спрос все равно есть, и каждый президент федерации видит задачу именно в развитии своего вида спорта. Но хочется, чтобы с федераций не только спрашивали, но и дали бы им реальные инструменты для этого развития. А ОКР со своей стороны оказывал бы им всестороннюю помощь. Абсолютно каждая федерация должна быть успешна. Нужно понимать, что тут мы все, как мушкетеры, один за всех – и все за одного. Если даже кто-то один начинает проваливаться, он автоматически тянет за собой всех остальных.
– Должен ли ОКР пытаться сам зарабатывать деньги, или бюджетного финансирования достаточно?
– Маркетинг – это один из основных инструментов, которым должен пользоваться ОКР. В наше время иначе нельзя, тем более, имея столь мощный бренд и маркетинговый ресурс, какой есть у Олимпийского комитета. Я не люблю слово спонсоры, скорее, мы будем искать партнеров, единомышленников, разделяющих ценности олимпийского движения. Ко мне уже даже обращались некоторые группы компаний, которым было бы интересно такое сотрудничество. Считаю, работа в этом направлении могла бы сильно помочь и ОКР в целом, и каждой федерации в отдельности.
– Как вы можете оценить работу Александра Жукова на посту президента ОКР и тот багаж, который после него может вам достаться?
– Александр Дмитриевич был у руля в ОКР в самый сложный, пожалуй, период в его истории. Тут были и взлеты вроде победы на домашней Олимпиаде, и жуткие падения. Считаю, в таких непростых обстоятельствах Жуков был максимально компетентен и делал все возможное, чтобы минимизировать последствия. Чисто по-мужски я ему благодарен, что не побоялся взвалить на себя такую ответственность.
– По всем раскладам получается, что ближайшие Олимпиады станут для нас провальными в плане медального зачета. Вы морально готовы к этому?
– Хорошим результатом для нас станет отсутствие каких-либо скандалов. Сейчас главная задача – выстроить правила игры внутри наших собственных спортивных организаций и четко определить, что можно и как этим пользоваться – а что нельзя. Вопросы науки, современного медицинского обеспечения, квалификации тренеров и персонала... Это огромный спектр задач, и в случае их успешного решения результаты тоже придут. Но невозможно начинать строить дом с крыши. Сначала нужно создать прочный фундамент.
В СЛУЧИВШЕМСЯ В ПХЕНЧХАНЕ МЫ САМИ ВИНОВАТЫ
– Если с Поздняковым последние два года все понятно, то о вас как раз в это время, после ухода из МОК, почти ничего неизвестно. Чем вы сейчас занимаетесь?
– Неловко перечислять собственные должности, но придется. Я вхожу в состав исполкома ОКР и Высшего наблюдательного совета Всероссийской федерации плавания. Являюсь членом Совета при Президенте по развитию физической культуры и спорта и председателем Общественного совета при Министерстве спорта. Вхожу в состав Независимой общественной антидопинговой комиссии. Помимо этого, я работаю в Федеральной службе войск национальной гвардии и много внимания уделяю развитию собственного проекта. Уже десять лет мы проводим всероссийский плавательный турнир для детей. В этом году расширяем формат: вместо одного турнира будут сразу шесть, целый фестиваль, плюс открытые тренировки с нашими чемпионами. Такие встречи – это как раз лучший способ рассказать детям о ценностях олимпизма. Доказать, чего можно добиться собственным трудом, если только очень этого захотеть.
– Вам неоднократно предлагали возглавить родную федерацию плавания. Юлия Ефимова в 2015 году даже открыто обратилась к вам через прессу. Почему не захотели?
– У меня была попытка поработать в федерации в 2004 году. Да и сейчас, как видите, я для плавания совсем не чужой человек, так как вхожу в состав Наблюдательного совета. На самом деле, я всегда открыт, если кто-то обращается с просьбой подсказать что-то по тренировкам или организации процесса. На что-то большее у меня последние годы просто не хватало времени.
– В этом интервью вы сказали, что чиновники – это технический персонал для спортсменов. Насколько тяжело вам будет психологически перестроиться и из главной звезды превратиться в персонал?
– Открою вам страшную тайну: на протяжении 13 лет, что я тренировался в Австралии с Геннадием Турецким, всей организацией своей жизни я занимался сам. Бронировал перелеты, гостиницы, планировал досуг... У меня никогда не было менеджера, как сейчас модно.
– Турецкий, кстати, поддержал ваше выдвижение?
– Мы разговаривали в выходные по телефону. Он сказал буквально: "Я очень рад, что ты заявил о своей жизненной позиции, и я в тебя верю". Геннадий Геннадиевич на моей стороне. По-другому у нас с ним, наверное, уже и не может быть.
– Если вы станете президентом ОКР, он согласится тренировать сборную России по плаванию?
– Давайте не будем забегать так далеко. Мы, спортсмены, люди суеверные.
– Как человек, который нес флаг России на церемонии открытия Игр-2004, как вы оцениваете выступления под нейтральным флагом или под флагом МОК?
– Российский флаг я держал, на самом деле, дважды. На Играх-1992 в Барселоне Сан Саныч Карелин нес флаг Объединенной команды с олимпийскими кольцами, а сзади шли мы с флагами республик. Тогда, конечно, ситуация была совсем иной, чем сейчас. В том, что случилось в Пхенчхане, считаю, мы виноваты сами. Мы дали повод, и другие лишь им воспользовались. Если бы у нас в стране, в нашем доме, был порядок, никто не смог бы к нам придраться. Повторюсь, начинать нужно всегда с самих себя, а не с поиска каких-то внешних врагов.
– Если бы вы были действующим спортсменом, вы бы согласились выступать на Олимпиаде без флага?
– Для спортсмена любое выступление на Олимпиаде – это пик карьеры, мечта. Поэтому я бы не то что согласился ехать, я бы летел впереди самолета...