Владимир РАУШ
из Олимпийского Парка
Воскресным вечером командными соревнованиями шпажистов завершился олимпийский турнир по фехтованию. Российская сборная выступила на нем очень успешно, завоевав четыре золотые, одну серебряную и две бронзовые медали, и выиграв командный зачет. Последний раз такое количество наград высшей пробы мы собрали двадцать лет назад, в Атланте-1996. На тех Играх выступал и Ильгар Мамедов, нынешний главный тренер наших фехтовальщиков. По просьбе обозревателя "СЭ", он подвел итоги выступлению россиян в Рио.
НУЖНО БЫЛО СОЗДАВАТЬ КОЛЛЕКТИВ
– Вас назначили главным тренером сборной после лондонской Олимпиады, в октябре 2012-го. Какими были первые шаги в новой должности?
– Нужно было собрать команду настоящих профессионалов. Сделать так, чтобы тренеры занимались своим делом и не отвлекались на администраторскую работу. Раньше было по-другому: они постоянно ездили для отчетов то в Министерство спорта, то в федерацию. От этой рутины люди очень уставали, а ведь фехтование – это творческий процесс. Я ввел новую должность – начальник команды. Сейчас их в сборной три, по одному на каждый вид оружия. Они и курсируют теперь между базами и офисами чиновников, полдня стоят в московских пробках. А тренеры находятся в сборных и концентрируются на своем деле.
Дальше возник кадровый вопрос – кого приглашать на должность старших тренеров? Нам нужны были руководители команд по шпаге и рапире, Кристиан Бауэр с саблистами уже работал. Взяли людей, дело потихоньку пошло. Через год мы выиграли общий зачет чемпионата мира в Будапеште, завоевав 11 медалей. Это была огромная радость, последнего такого успеха сборная добивались больше десяти лет назад. Правда, тут же раздались голоса недоброжелателей: мол, чемпионат мира сразу после Олимпиады, не показателен. Дескать, большинство лидеров на него не приезжают. Но через год мы выиграли первенство планеты в Казани, а через два – в Москве. После этого скептики вроде притихли.
– Старшими тренерами в сборной являются исключительно иностранцы. Кто конкретно занимался их приглашением?
– Этот вопрос моей компетенции, я и занимался. Подбирал не только их, но и медицинский персонал, массажистов, мастеров по оружию. Нужно было создавать коллектив, ведь успех в нашем деле – заслуга большого количества людей. И каждое звено в этой цепи должно работать.
ПРЕДЛОЖЕНИЯ, ОТ КОТОРЫХ НЕ ОТКАЗЫВАЮТСЯ
– Расскажите, почему в рапире, например, выбор пал именно на Стефано Чериони?
– Первый разговор с ним состоялся еще на Олимпиаде в Лондоне. Я там был в качестве судейского делегата. Пошутили тогда, посмеялись... Хотя, честно говоря, я совершенно не мог представить, что после трех золотых медалей, серебра и бронзы человек оставит свою страну и переедет в другое место. Я бы не переехал, откровенно говорю. Но Чериони принял другое решение. Видимо, условия контракта ему очень понравились. Он приехал в октябре: я его встретил, показал базу в Новогорске, будущую квартиру. За один день большего ведь не успеешь. Стефано улетел и только в конце декабря дал положительный ответ. Видимо, до тех пор у него оставались обязательства перед итальянской стороной.
– Вы оговорились по поводу условий контракта. В российской сборной платят больше, чем в других странах?
– Мы просто делаем предложения, которые либо отклоняются, либо нет. От этих предложений наши иностранные специалисты отказываться не стали.
– От них, наверное, трудно было отказаться?
– Видимо, так.
– Имея во главе попечительского совета федерации самого богатого россиянина в мире Алишера Усманова, вы можете себе это позволить. Насколько активно он участвует в делах федерации?
– Без нашего главного попечителя не обходится ни один вопрос, связанный с фехтованием. Все серьезные вопросы обсуждаются с ним. И все наши возможности мы имеем только благодаря Алишеру Бурхановичу.
– Лично вы часто с ним общаетесь?
– Я стараюсь не слишком докучать нашему попечителю. Понятно, что у него и других важных дел хватает. Звоню, если очень нужно по работе. Хотя сам Алишер Бурханович говорит – если надо, не стесняйтесь. С другой стороны, если он рекомендовал меня на пост главного тренера, значит – я сам должен решать массу вопросов. Невозможно с каждой мелочью обращаться к Усманову.
– Старших тренеров по отдельным видам оружия он утвердил по вашей рекомендации или лично проводил с ними собеседования?
– Конечно, он ознакомился с их резюме. Навел справки по своим каналам, у него большие связи в фехтовальных кругах.
– Вы предлагали ему одного кандидата на каждую должность или несколько?
– По одному, естественно. Мы же не на базаре.
В СПОРТЕ ОДИН ЧЕТКИЙ КРИТЕРИЙ – РЕЗУЛЬТАТ
– Ваши иностранные тренеры сильно отличаются по менталитету?
– Они очень разные. Кристиан Бауэр самый старший из них и нуждается в постоянном общении. Минимум два-три раза в месяц я посещаю его дом: мы сидим, по нескольку часов беседуем. Такой контакт ему просто необходим. Любому иностранцу в чужой стране тяжело. А Бауэру еще очень важно знать, что его поддерживают и в него верят. Ему нужно ощущение, что он может спокойно работать. Иначе возникает чувство, будто кто-то что-то говорит за его спиной. Зато в работе он настоящий профессионал. Досконально знает, что надо делать и как готовить команду.
– По контракту все иностранцы должны постоянно находиться в России?
– Бауэр и Чериони живут прямо в Новогорске, я и сам там живу. Мы встречаемся не только в зале, но и в неофициальной обстановке. Если вдруг возникает необходимость о чем-то переговорить, я могу заехать к одному или к другому. От моего дома до их – буквально тридцать секунд. Анджело Маццони, который тренирует шпажистов, своей квартиры в Москве не имеет. Он живет на два дома: проводит сборы то на озере Круглом, то в Парме. Но в шпаге на Олимпиаде мы завоевали только одну бронзовую медаль, и такое положение дел надо обязательно менять. Мотаться между двумя странами – не дело. В сентябре сядем и поговорим на эту тему. Нужно найти вариант, который будет удобен всем – и ему, и нам.
– Насколько вы довольны работой Чериони?
– Тут история сложнее, чем у Бауэра. Стефано нужно постоянно направлять. У него есть свой взгляд на ситуацию, но, по моему мнению, далеко не все делается так, как надо. Я ведь сам рапирист, и эти проблемы мне особенно заметны. Иногда приходится включаться не только как главному тренеру, но и как личному наставнику спортсменов. Моим учеником является Артур Ахматхузин; кроме того, в сборной я работаю с Тимуром Сафиным. А Алексея Черемисинова ведет Дмитрий Шевченко. В чем-то мы соглашаемся с Чериони, в чем-то – нет.
Главная причина, по которой я пригласил Стефано – он является ярко выраженным лидером. Был таковым в свою бытность спортсменом, и остался им в качестве тренера. От него исходит мощный поток психологической уверенности. Наши специалисты, может быть, и не хуже, но вот этого качества им не хватает. Хотя некоторые из них не смирились, и так и не приняли итальянца.
– Чериони спокойно воспринимает ваше участие в делах его команды?
– Ревнует иногда, есть такая проблема. Но я ведь тоже вижу, находятся ли спортсмены в нужных кондициях или нет. В спорте есть один четкий критерий – результат. Если он пропадает, я начинаю включаться в процесс. Естественно, Стефано болезненно воспринимает мое вмешательство. Но кого это волнует, если результата нет? Да, обижается – ну и что? Например, сейчас результат имеется. Но если бы не мое участие, его могло и не быть. По ходу сезона в индивидуальных соревнованиях никто из наших рапиристов не мог попасть даже в число 16 лучших.
ТРИ МЕСЯЦА, ИЗМЕНИВШИЕ ВСЕ
– В чем заключалось ваше вмешательство?
– В середине марта, когда закончилась гонка за олимпийскими лицензиями, я собрал всех и жестко поставил вопрос. Спросил: "Вам нравится проигрывать за выход в 1/16 финала? Если нет, давайте думать". Тогда-то мы и разработали план, который за три месяца до Олимпиады должен был изменить ситуацию. За месяц до Игр делать это поздно, там уже начиналась подводящая работа. А за три месяца еще можно было подкорректировать подготовку.
– И что же случилось в эти три месяца?
– Прежде всего, тренировать Черемисинова снова стал Дмитрий Шевченко. Каким бы ни был Чериони, его методика не подходила Алексею, который разваливался прямо на глазах. В 2014 году он стал чемпионом мира, а всего двенадцать месяцев спустя в поединке с командой Италии принес нам "-9". И вообще, он находился просто в разобранном состоянии. Шевченко переживал, мучился, это же его воспитанник. И тогда я принял волевое решение – так продолжаться не может.
– Два человека из сборной по рапире готовятся под вашим руководством, третий – у Швеченко. В чем тогда заключается вклад Чериони?
– Чериони – старший тренер, лидер. Это он выводит команду на помост. Нам нужно было использовать его качества. Я так Стефано и сказал: "Давай в концовке сезона не будем ругаться, а объединим усилия. Все лучшее, что есть у нас, отдадим спортсменам. А уже после Олимпиады спокойно сядем и поговорим". Если бы мы начали выяснить отношения, сборная могла просто развалиться.
– Я спросил Чериони, готов ли он остаться в России еще на олимпийский цикл. Итальянец сказал, что не уверен.
– В этом вопросе не надо ничего выдумывать. Есть Целевая комплексная программа, которая составляется сроком на четыре года. Предыдущая была подготовлена осенью 2012 года, свое она уже отработала. Теперь будет разработана новая, которую подпишет президент федерации и утвердит Министерство спорта. Там все четко расписано, включая задания и нагрузки. Если тренер готов ее принять – надо садиться и разговаривать. А вот если нет… Понимаете, заниматься самообманом не нужно. В рапире мы выступили хорошо, но в мужских командных соревнованиях победили больше за счет характера, а не за счет класса. Нам помогло только чудо, да еще тактическая ошибка французов. Надеюсь, это увидел не только я, но и Чериони тоже.