Александр Легков, занявший в заключительной гонке Олимпийских игр - классическом марафоне на 50 км - 14-е место, подвел итоги своего выступления на Играх.
- Если честно, я выпил за последние два месяца столько лекарств, что вы даже не можете себе представить, - цитирует Легкова агентство "Весь спорт". - Все началось в конце декабря в Красногорске, когда я простудился. С тех пор я не выхожу на старт гонки без капель в нос и таблеток. Перед Олимпиадой мне поставили диагноз - евстахиит, или воспаление среднего уха. Я старался об этом не думать, все равно готовился, настраивался. Но очень сильно переживал. Каждый день я просыпался в ужасе: "Ну все, Олимпиада уже скоро, нужно выздоравливать!" А выздороветь не сумел до сих пор, до самого последнего дня Игр. Я дико боялся, что не смогу бороться с лидерами на самых высоких скоростях. Я старался, ни разу не сдался без борьбы, но на данный момент лично я слабее ребят, которые сегодня победили. Это была не моя Олимпиада. Я не падаю духом, не опускаю руки. После четвертого места в дуатлоне я услышал и прочитал про себя столько приятных слов. Это самый позитивный для меня итог Олимпийских игр - узнать, что в нашей стране есть так много людей, которые за меня переживают. Пускай у меня нет медали, но, если бы мог, я бы отправил каждому частичку моего четвертого места. Поверьте, мне очень важно знать, что дома меня поддерживают. Четыре года до следующей Олимпиады в Сочи пролетят - и не заметишь. Мне всего 26 лет, я могу и буду там выступать! Все взвешу, многое изменю в своей подготовке. И главное - никогда больше не буду бегать и тренироваться больным. Это мой урок, который я вынес из этой Олимпиады.
- Почему вы решились на рывок в одиночку за 10 км до финиша олимпийского марафона?
- 40 км я врабатывался, а потом чего было ждать?! Я попытался оторваться, сделать себе задел на финиш. Маленький отрыв даже намечался, но потом - длинные спуски, сильные ребята... Меня догнали, и дальше я не смог ничего сделать. Никого не боюсь, не раз доказывал, что могу обыграть любого из этих ребят. Я вам обещаю по-настоящему, что скоро все изменится. Хочу, мечтаю быть там, куда они сейчас пойдут получать свои олимпийские медали. И я еще обязательно этого добьюсь!
- Вы блестяще выступали в начале сезона, выигрывали призовые места на Кубке мира, а на Олимпиаде еле-еле выкарабкиваетесь из функциональной ямы. Это просчет в подготовке?
- В самую точку! Каждый год у меня начинается одинаково: я отлично готов, я в призах, а потом подходит главный старт, все куда-то уходит... Тот же швейцарец Дарио Колонья на старте сезона проигрывал мне и бегал по 30-м местам. Но только теперь мы поменялись местами: он олимпийский чемпион, а я - так, где-то в десятке. Конечно, в подготовке многое нужно менять. Но моя проблема в том, что при первых же неудачах я сразу начинаю переживать, накручивать себя: "Как же так, кто-то выигрывает, а я что?!" Мне определенно нужно учиться думать головой!
- Но в олимпийском сезоне план подготовки наверняка спутала болезнь?
- Да, конечно. Справедливости ради, в этом году мы планировали два пика формы: один в начале сезона, и второй в феврале. В конце лета мое состояние было просто фантастически хорошим. Я выигрывал у всех на чемпионатах России по 50 секунд, я летал! Абсолютно все тесты показывали, что я в колоссальной форме. Мой тренер Юрий Викторович Бородавко говорил, что этот год будет для меня самым лучшим. Но болезнь все испортила.
- Однако проблема была не только в болезни, но и в неправильной методике подготовки команды в целом?
- Наверное, мы действительно не все сделали, как нужно было. Сейчас много было разговоров на эту тему. Лично я не очень доволен заключительным предолимпийским сбором в горах в австрийском Тауплиц-Альме. Там каждый день шел снег, а трасса готовилась исключительно для туристов. Приходилось либо ходить за ратраком, либо кататься, когда по полпалки уходило в снег. А ко всему прочему, у меня там был второй пик болезни. Я никому не рассказывал, но меня ведь в Австрии даже в больницу возили. А потом я снова вернулся на лыжню и работал, работал, работал. Наверное, это все не должно пропасть зря, правда?