Пятое время года Клауса Пихлера

КУБОК МИРА

Номер его мобильного телефона и домашний адрес выложены в интернете, и при желании любой житель или гость Рупольдинга может запросто постучаться в двери мэра. В этом, впрочем, нет нужды: какое бы событие ни происходило в городке, зеленая баварская шляпа Клауса Пихлера, украшенная длинным фазаньим пером, мелькает где-то рядом. Знакомясь, он мгновенно запоминает имена и не путается в них, даже если между первой встречей с человеком и его вторым появлением в Рупольдинге прошло несколько лет. И вот уже восьмой год Пихлер – неизменный президент оргкомитета самого знаменитого из биатлонных этапов.

РУПОЛЬДИНГ 

Коммуна в баварских Альпах на юго-востоке Германии на берегу реки Траун. Население – 6700 человек, которые рассредоточены в 73 различных поселениях. Крупной промышленности нет. Первые деревни появились в этих местах не позднее IX века, в 1585 году Рупольдинг стал административной единицей в Баварии. В начале 1930-х годов здесь был основан зимний альпийский курорт, ставший очень популярным в 1950-х. Сейчас гостиницы Рупольдинга принимают более миллиона туристов в год. Биатлонная "Химгау-Арена" была построена в 1964 году, с 1978-го она принимает этапы Кубка мира. Здесь четырежды (в 1979, 1985, 1996 и 2012) проводились чемпионаты мира по биатлону.

На просьбу об интервью Клаус откликнулся охотно, заговорщицки понизив голос: "Нижайшая просьба: дайте мне тридцать минут. Я поднимусь в ресторан перекусить и после этого стану гораздо разговорчивее и добрее".

* * *

– Клаус, ваш старший брат и всемирно известный тренер по биатлону Вольфганг Пихлер до сих пор, несмотря на приближающийся 60-летний юбилей, профессионально играет в большой теннис в ветеранской категории, участвует в турнирах. А как относитесь к спорту вы?

– Очень люблю, но на расстоянии. Вольфганг постоянно пытается меня воспитывать, даже написал специальную программу физических упражнений, которая, на его взгляд, мне жизненно необходима. Я доблестно сопротивляюсь.

– Но в теннис-то вы играете?

– Нет. В этом отношении я абсолютно безнадежен. Никудышный брат. Вольфганг так и сказал родителям, когда я был маленьким: ему нужен был брат, который мог бы играть с ним в теннис, а родился какой-то никудышный.

– В свое время, если не ошибаюсь, вы были чемпионом Германии по прыжкам в высоту в юниорской категории.

– Да. Шесть раз подряд выигрывал первенство страны, входил в сборную.

– А сколько лет возглавляете мэрию Рупольдинга?

– Семь. Точнее – почти семь. Меня переизбрали в марте прошлого года на очередной срок. В Германии этот срок составляет шесть лет.

– Один мой хороший знакомый южноамериканец как-то сказал: "Чтобы стать знаменитым, нужно либо играть в футбол, либо заниматься политикой".

– В моем случае все было несколько иначе. Наш с Вольфгангом отец многие годы был профессиональным политиком, довольно известным в Баварии. Я родился в 1960-м, как раз в тот год, когда отца избрали главой местного Совета. Поэтому детьми мы росли в обстановке, где все было подчинено главному – работе отца. Когда папа ушел на пенсию, я начал работать в местном Совете вместо него. Правда, тогда никому даже в голову не приходило, что когда-либо я стану мэром.

– Почему?

– Потому что я не относился к партии большинства. Ее представлял достаточно молодой и амбициозный политик, он же был мэром Рупольдинга вплоть до 2008 года, но затем избрали меня. Для школьного учителя, каковым я был в те годы, это было крайне неожиданно.

– Долго пришлось свыкаться с новой ролью?

– Нет. Я был рад на самом деле. Потому что это давало мне шанс сделать в своей жизни и в своем городе что-то действительно значительное. Рупольдинг – удивительное место. Очень интересное. Здесь регулярно бывают биатлонисты и лыжники, да и помимо них мы принимаем массу туристов. Соответственно, нужно постоянно следить за состоянием дорог и зданий, большинство из которых очень старые и требуют постоянной заботы. Словом, работы хватает всем.

– Могу честно признаться, что более красивого, уютного и удобного для жизни места, чем Рупольдинг, мне видеть не доводилось.

– Спасибо. Но это не только моя заслуга. У меня прекрасная команда. Наш садовник, например. Он совершенно потрясающий. Зимой, когда следить за растениями и парками приходится не так тщательно, работает на стадионе, готовит и укатывает лыжные трассы. Я могу долго рассказывать о каждом из тех, с кем работаю. Мы все понимаем, что живем в прекрасном уголке мира. Возможно – самом прекрасном.

Поверьте, это не местечковый пафос. Я ведь достаточно много путешествую, да и в юности подолгу бывал в самых разных городах. По-прежнему люблю новые места, новые знакомства, но при этом меня всегда отчаянно тянет домой.

* * *

– За несколько последних лет вам удалось превратить Рупольдинг в центр мирового биатлона. Но я совершенно не уверена, что все без исключения жители вашего города испытывают восторг от столь массовых наплывов болельщиков, когда на протяжении недели все вокруг жужжит, как улей.

– Могу точно сказать, что подавляющее большинство жителей обожает эту неделю. Безусловно, не все: в любом обществе, согласитесь, встречаются люди, которых раздражает всё: зима, весна, лето, осень, соседские дети, соседские коты, спортсмены, иностранцы и так далее. Но зачем ориентироваться на негатив, когда вокруг столько позитивного? В Рупольдинге давно принято считать январскую биатлонную неделю пятым временем года. Прежде всего это – совершенно удивительная, непередаваемая атмосфера: кого только не встретишь на улицах. У меня есть хорошие друзья в Швеции, так вот, они всегда подгадывают свой приезд в Рупольдинг под биатлон, хотя и не особо интересуются им как спортом. Им нравится антураж. В этом году они тоже приехали на несколько дней. Как и другие друзья – из Мюнхена и Франкфурта.

Что же до большинства жителей, для них многие биатлонисты – почти что родственники. Команды ведь останавливаются, как правило, в одних и тех же отелях на протяжении десятков лет.

– Мне доводилось слышать, что раньше город вообще вымирал в дни соревнований: все закрывали свои магазинчики и лавки и шли на стадион.

– Сейчас такого, разумеется, нет. Не надо забывать, что биатлон для Рупольдинга – большой бизнес.

– Насколько выгодный?

– Смотря что считать выгодой. Мы, я имею в виду оргкомитет, не остаемся в минусе, и с точки зрения бизнеса это принципиальный момент. Прибыль бывает разной, никогда нельзя предсказать, какой именно она окажется, но почти вся она тут же вкладывается в развитие уже существующей биатлонной структуры. Безусловно, биатлон выгоден городу. Владельцам отелей, магазинов, ресторанов. Биатлон – это еще и прекрасная рекламная площадка.

– В Баварии, насколько могу судить, сильно развиты всевозможные традиционные промыслы. Вам не приходило в голову устраивать на биатлонной неделе близ стадиона своего рода ярмарку?

– К сожалению, это невозможно – не позволяет Международный союз биатлонистов. На стадионе, как и в чемпионском парке в центре города, где мы проводим награждения, могут присутствовать только те фирмы, у которых заключен контракт с IBU. Это ведь только кажется, что принимая у себя биатлон, мы вправе делать все, что считаем нужным. На самом деле существует множество ограничений. В отношении всего. Но мы стараемся выкручиваться.

* * *

– Вам наверняка известно, что в самом начале января, когда этап Кубка мира проводился в Оберхофе в традиционно ненастную для Тюрингии погоду, многие спортсмены высказывались за то, чтобы вообще убрать Оберхоф из календаря Кубка мира – перенести этап в другое место.

– К счастью, погода в Рупольдинге куда более стабильна. И всегда была такой. Поэтому очень надеюсь, что нас подобные разговоры не коснутся. Но в принципе я постоянно держу в голове мысль о том, что людям, приезжающим в Рупольдинг, должно быть здесь хорошо и комфортно. Чтобы, уехав, они захотели вернуться еще раз.

– Кто отвечает за организацию и работу всех служб на стадионе?

– Я, как президент оргкомитета. И вся моя команда, которая вне биатлона работает со мной в мэрии.

– Не так давно Вольфганг рассказывал мне, что ставить на "Химгау-Арене" в дни соревнований вип-палатку для журналистов и высоких гостей придумал ваш отец Ханс. Приглашать на этап лучших кулинаров Баварии – тоже его идея?

– Сейчас уже трудно сказать, кто придумал это первым – традиции складывались на протяжении многих лет. Просто хорошенько угостить гостя – у нас в крови. Думаю, вы и сами имели возможность оценить это. В четверг на биатлонной неделе мы всегда проводим Баварский вечер в главном городском зале Рупольдинга, там в обязательном порядке присутствуют первые лица города, вся команда мэрии – люди, отвечающие за туризм, за транспорт, за экономику, за строительство.

– Что представляет собой Рупольдинг, когда в нем нет биатлона?

– Программа обширна. Здесь всегда много велосипедистов, альпинистов, людей всех возрастов, предпочитающих пешие вылазки, отдыхать приезжает огромное количество семей с детьми из Зальцбурга, Мюнхена. Для туристов разработаны целые программы всевозможных соревнований, конкурсов, мы проводим у себя множество турниров, и я традиционно стою во главе всех оргкомитетов.

– Отпуск приурочиваете к Октоберфесту?

– Нет. Кстати, тот Октоберфест, что проводится в Мюнхене, я не очень люблю: слишком массовым давно уже стало всё мероприятие. Много суеты, много шума и мало удовольствия. Но мы традиционно организуем свой фестиваль – в Рупольдинге. Я люблю пиво, люблю музыку, люблю носить национальную одежду.

– Перья на вашей баварской шляпе что-нибудь означают?

– Это перья, которые носил на своей шляпе еще мой дед, и я очень берегу эту булавку. У каждой из немецких земель существуют свои цвета, так что по шляпе можно понять, откуда именно ее владелец.

* * *

– В Баварии и Тироле трудно найти дом, часть которого не сдавалась бы под апартаменты. Что представляет собой в этом отношении ваш дом?

– Это дом моих родителей, где выросли мы с Вольфгангом и наш младший брат Ханс-Йорг. И да, я тоже сдаю комнаты.

– Друзьям?

– Почему? Всем, кто зарезервирует. Дом небольшой, так что свободных комнат всего три – на верхнем этаже. Наш дом – один из старейших в Рупольдинге, находится в самом центре. Мой прадед начал строить его в 1932-м. В те времена собственные дома имелись разве что у фермеров, державших большое хозяйство, и у тех, кто владел магазинами. Но как раз в 30-х ситуация поменялась: людям дали возможность вести частное строительство. С тех времен в Рупольдинге сохранилось всего несколько домов, но все они уже в той или иной мере перестроены. Мой же остался прежним, и мне это очень нравится.

– А кто заботится о гостях?

– Своей семьи у меня нет, поэтому для ведения хозяйства я обычно приглашаю помощницу. В этом плане мне проще, чем Вольфгангу: его дом не предназначен для того, чтобы сдавать комнаты внаем, но там постоянно живут какие-то гости. Для Рупольдинга это тоже нормальное явление: если во время биатлонной недели у тебя в доме есть свободная комната, с тобой точно что-то не так.

– У вас хватает времени на то, чтобы встречаться с друзьями? Если, разумеется, они не живут в вашем доме?

– Честно говоря, не всегда выходит даже встречаться с собственными братьями. Хотя нам повезло: мы всегда были близки, а после того, как не стало родителей, сблизились еще больше. И все трое – отчаянные спорщики. Особенно Вольфганг. Он интересуется всем: политикой, спортом, историей. И постоянно пытается нас с Ханс-Йоргом "воспитывать". Я могу быть совершенно прав в чем-то, но, выходя из комнаты, Вольфганг все равно скажет, что считает иначе.

– На протяжении достаточно большого количества лет все жители Рупольдинга мечтали о новом стадионе, на котором пройдет чемпионат мира. Это свершилось. О чем вы как мэр мечтаете сейчас?

– О том, чтобы этап в Рупольдинге стал по-настоящему культовым. Как Уимблдон в теннисе. Понятно, что это не делается быстро. Нужна совершенно иная инфраструктура, нужны отели, а получить разрешение на подобное строительство в наших местах не так просто. Но я все равно верю, что у нас всё получится.