– Если бы месяц назад вам сказали, что Рылов станет чемпионом мира, как бы вы отреагировали? – спросил я у Шишина в последний день турнира в Будапеште.
– Спокойно. Пик воспаления сильной боли был позже. Жене было особенно несладко, поскольку мы на тот момент находились на сборе в Цахкадзоре, а в горах все обостряется. Встал выбор: снимать боль и выходить на старт без тренировок вообще или отказываться от турнира.
– Каково везти на чемпионат мира ученика, который толком не тренировался последний месяц?
– Вопросы стояли, но определенный запас прочности у нас все-таки был.
– Можно ли было как-то избежать случившегося с плечом?
– Это старая проблема. По-хорошему, оперироваться нужно было в олимпийский сезон, но Женя очень хотел выступить в Рио. Он же был одним из первых номеров на спине. Поэтому мы скорректировали подготовку, стараясь по минимуму грузить плечо. И если бы он в финале не заволновался, могло быть еще лучше. Рылов в Бразилии не реализовался.
В то же время я увидел, что, даже сильно не загружая плечо, можно выстраивать подготовку. Мы решили подождать с операцией еще год. Но жидкость в суставе все набиралась, и в какой-то момент плечо стало беспокоить даже вне тренировок. Откладывать дальше уже нельзя.
– После чемпионата России Рылов рассказывал, что вы поменяли ему технику. Это было связано как раз с плечом?
– Нет. Кстати, к отбору мы не подводились, но там у него форма была лучше, чем здесь. Дело в том, что перед чемпионатом России плечо начало его сильно беспокоить, мы обратились к специалистам – и нам выкачали жидкость. Сразу появилась динамика движения, гребок стал мощнее. И он полетел! Все стало понятно уже по спринту. На "полтиннике" Женя никогда не выплывал из 25 секунд, а тут повторил рекорд России – 24,52.
Перед последним перед Будапештом сбором в горах все снова стало усугубляться. Мы попробовали повторно откачать жидкость, но она, видимо, ушла глубже. Женя мучился из-за этих уколов, а перед чемпионатом мира боль обострилась еще сильнее.
МЫ БЫ СПОКОЙНО ПЕРЕЖИЛИ ПРОПУСК ЧЕМПИОНАТА МИРА
– Пропуск чемпионата мира стал бы для вас огромной потерей?
– Вовсе нет.
– Вы серьезно? Тогда бы вы остались без первой большой тренерской победы.
– Так я же думаю в этой ситуации не о себе, а об одном из самых талантливых своих учеников. Я знаю, какие у него возможности и не хочу обрезать его крылья ради одного лишь чемпионата мира.
– Одного лишь?
– В лице Жени я вижу спортсмена, способного успешно выступать на нескольких Олимпиадах. И некоторые атлеты живут от Игр к Играм, совершенно спокойно жертвуя постолимпийскими чемпионатами мира. Если бы потребовалось, мы бы это пережили.
– Правда, что при подготовке к Будапешту вы не сделали и половины планируемой работы?
– Да. В Рио Рылов по тренированности был готов на порядок выше. Но из-за волнения выдать правильное движение спортсмен не смог. Не справился с нервным стрессом. Здесь же все было наоборот. Женя опустошался-опустошался, но в самый важный момент собрался – и проплыл исключительно на морально-волевых качествах.
Теперь необходимо вылечить плечо, чтобы я смог работать с ним как в 2014 - 2015 годах, когда он шел семимильными шагами. При правильной подготовке и его нынешней психологической устойчивости можно выйти на новый уровень. Женя Рылов доказал, что он взрослый и может выигрывать у всех даже без подготовки.
– Вы впервые назвали Рылова взрослым. Раньше он был у вас исключительно "ребенком".
– В Будапеште он показал себя. И проявил огромное желание выступить в эстафете. Это же большой риск! На 100 м нужно очень сильно давить на воду.
– После 200 м Рылов сказал, что плечо не ныло. Не жалеете, что не дали ему проплыть и личные 100 м?
– Это такая лотерея, в которую можно как выиграть, так и проиграть. На чемпионате мира риски не нужны. Если бы речь шла о 30-летнем спортсмене, достигшем потолка, это одно дело. А выкладывать все карты сейчас одному из самых топовых спортсменов страны не имеет никакого смысла.
– Вы настолько уверены в его светлом будущем?
– Я убежден, что Женя способен плыть намного быстрее. И если мы проведем полноценный блок работы, этого просто не избежать. В Рио он первую сотню на 200 м проплыл за 56 с лишним. На 2,5 секунды хуже, чем в Будапеште. Настолько он себя неуютно чувствовал на Олимпийских играх! Когда они прыгнули в воду, я сразу понял, что Женя не в своей тарелке. Хотя по движению качественнее него в финале не было никого.
– Зато в Будапеште Рылов поразил всех фантастически быстрым началом.
– Если честно, думал, он начнет еще быстрее. Такой старт – моя установка. Женя всегда ее выполняет, и в этом его профессионализм. Бывает, тренеры миллион раз что-то объясняют спортсмену, а все без толку. Я же могу быть спокоен – все, что скажу Рылову, он сделает.
Так вот, было понятно, что, не имея должной базы, нужно начинать очень быстро. Да, на второй половине будут давить, но тут уж нужно включать морально-волевые и терпеть сколько сможешь. Играться с ними, мягко начинать – это не выход. Тренированность соперников в этом сезоне была выше.
– А если бы Рылов захлебнулся таким темпом и остался без медали?
– Женя в любом случае был бы победителем в этой ситуации. Он сделал большой шаг, когда сказал: "Я буду биться и в таком состоянии". А начать с таким плечом быстрее графика рекорда мира – это серьезно.
РЕШИЛИ ВЫСТУПАТЬ УЖЕ ВО ВРЕМЯ ЧЕМПИОНАТА МИРА
– В какой момент вы окончательно решили выступать на чемпионате мира?
– Не поверите, в первый день плавательного турнира мы еще сомневались. По приезде в Будапешт начали проводить тесты на воде, во время которых он чувствовал себя не очень комфортно. Дал день отдыха. Потом посадил перед собой и спросил: "Женя, давай еще раз хорошенько подумаем. Ты будешь выступать"?
После небольшой паузы он ответил: "Да". Кто-то уже был с медалями, а мы только решали.
– Могло ли руководство федерации настоять на участии Рылова?
– Тут решение принимала связка "тренер - спортсмен". И, думаю, в этом вопросе последнее слово было бы все-таки за мной.
– Что означает предстоящая операция Рылова по части подготовки к следующему сезону?
– Если честно, мои спортсмены еще никогда не оперировались, и я не знаю, что это такое. Но мы подключим лучших специалистов. И даже если следующий сезон немного пострадает – это не столь принципиально. Там ведь только чемпионат Европы.
Пока решаем вопрос, где лучше делать операцию. Рассматриваем варианты с Германией и Штатами. Говорят, среднее время восстановления после нее – три-четыре месяца. Но некоторые специалисты обещают поднять на ноги за месяц. Посмотрим.
АЛЕКСАНДР ПОПОВ ПЛАВАЛ С МАЛЕНЬКИМ РЫЛОВЫМ
– Задумывались до старта турнира, что до Жени и Антона Чупкова у России не было мужского золота 14 лет?
– Честно говоря, нет. Уже после победы об этом услышал. И очень приятно, что Женя принял эстафету у Александра Попова. Мы ведь много сотрудничали с ним, когда Рылов был маленьким. Это человек, который всегда поможет.
– Вы же давно знакомы с Поповым?
– Он даже приезжал в наш маленький бассейн в Развилке. Я проводил тренировку, а он… плавал с ребятами, среди которых был маленький 14-летний Женя. Это было за гранью!
Помню, на той тренировке мы отрабатывали старты и повороты. Даже в тот момент было видно, что потенциал Попова безграничен. Все просто толкались и скользили. А Саша привозил лучшим по 10 - 15 м. Его вода очень любит. И та тренировка была крайне поучительной для моих ребят.
Кстати, сейчас при входе в наш бассейн висит фотография – маленькие ребята из моего первого набора и Саша Попов в воде с ними…
ПЕРВЫЙ НАБОР
– В начале тренерского пути могли представить, что воспитаете чемпиона мира?
– Наверное, да. Я получал посылы, что двигаюсь в правильном направлении.
– Какие именно?
– Некоторые дети приезжали в Развилку из Москвы и оставались на второй год в спортклассе, только чтобы заниматься у меня. И это был не единичный случай. Рылов какое-то время тоже ездил из другого поселка. Мой первый набор – 18 человек. И многим семьям из него приходилось чем-то жертвовать ради меня. Тогда и подумал, что, наверное, не просто так они на это идут. Да и сам понимал, что тренировки захватывают меня. Дети это чувствуют.
– Это называется призвание?
– У меня горело! Очень хотел тренировать. В принципе, у многих из этих детей получилось. А у кого не шло – тормознул классе в восьмом. Направил их в другое русло. Кого-то в иные вида спорта, кого-то в учебу. Понимал, что через три года родители, которые ради меня многим жертвовали, справедливо спросят: "А где результат у моего ребенка?"
В итоге кто-то уехал в Америку, кто-то нашел себя в науке, одна девочка стала чемпионкой России в современном пятиборье. Каждый занял свою нишу. Увы, не всем дано быть на олимпийском пьедестале в плавании.
ЕСЛИ ВСЕ ВЕРНЕТСЯ НА КРУГИ СВОЯ – БУДЕМ ДОБАВЛЯТЬ КРОЛЬ
– Рылов мечтает о мировом рекорде. Уверен, вы уже рассчитывали раскладку, при которой он сможет замахнуться на него.
– Конечно.
– Начало, которое было в Будапеште, соответствует?
– По временным характеристикам – да. А вот по энергообеспечению – нет. Он шел большим темпом и забирал длину шага, не "протягивал". Возможно, это связано с травмой, а может, мы еще и недоработали. Энергетика расходовалась на не очень правильное движение, и на последних 50 метрах было тяжело. Нужно начать в том же ритме, немного убавить темп и повысить функционал. Тогда получатся близкие к мировому рекорду цифры.
– 100 и 200 м сильно отличаются. Можно ли стать королем спины и бить мировые рекорды на обеих дистанциях на одном турнире?
– Сейчас в спине нет звездных товарищей. Как, например, в брассе, в котором Адам Пити не оставляет никому шансов на 50 и 100 м. Рекорды – особенная история, но побеждать при нормальной подготовке вполне можно. Какая проблема показать в Будапеште 52,44 на 100 м и выиграть чемпионат мира, если даже в сезоне люди плыли 51,8?
– Для многих стал откровением кроль Рылова на чемпионате России. Есть желание выставить Евгения не только на эстафеты, но и на личные дистанции?
– Такие планы есть. Мы и комплекс пробовали. Но сейчас первоочередная задача – убрать ограничения, которые устанавливает плечо. Можно много мечтать, говорить, какой Рылов талантливый, как держит воду и понимает тренера, но не залечить травму – и она перечеркнет все.
Если все вернется на круги своя – будем добавлять бонусы. Женя встал взрослым и теперь может плавать не только спину, но кроль.
– Его взросление как-то проявляется в жизни?
– Он возмужал. Даже вес немного увеличился. Он у меня очень худой, и мы постоянно с этим боремся. Чуть даешь нагрузку – мышечная масса мигом слетает. А после Рио он пришел в бассейн немного "кабачком". Мы посмеялись с ним. Но через неделю он опять все сбросил.
ФЕЛПС – НЕ СВЕРХЧЕЛОВЕК
– Тенденция, которую вы подметили на чемпионате мира в Будапеште?
– Раньше я очень сильно окунался в повороты, переходы, пересматривал видео, просил у наших специалистов записи с близкого расстояния, покадрово изучал лидеров. Но сейчас на первые четыре дня из-за этой травмы меня просто отключило. Вернулся к жизни только после нашего финала. Напряжение ведь было огромным. Уже начался турнир, а я все еще решал: плывем мы или нет. Вроде и страну подводить не хочется, но и разбрасываться такими людьми нельзя.
Хотя могу сказать, что очень приятно видеть таких спортсменов, как Калэб Дрессел. Он плывет и кролем, и дельфином. Нужно стремиться к тому, чтобы такие атлеты были и у нас. Они могут сильно популяризировать плавание в России. Очень это зацепило. Нужно пробовать двигаться в этом направлении.
При этом здорово, что наша страна развивается и есть предпосылки, что мы будем биться в эстафетах. Как только держава становится способна сражаться в командных соревнованиях – происходит качественный переход на другой уровень. Мне кажется, мы движемся в правильном направлении. И если появятся люди, которые в 4х100 и 4х200 м будут бить американцев и выигрывать – начнут появляться универсалы, которые будут готовы выходить на старт каждый день. Как Катинка Хоссу. Появятся герои, это сподвигнет родителей приводить детей в бассейн.
– К вам после Олимпийских игр обращались спортсмены с просьбой взять их в группу?
– На данный момент Рылов работает в паре с Иваном Гиревым. Он хорошо проплыл на детской Европе. Они сейчас – мой главный проект.
И теперь, признаюсь, я смотрю на материал, прежде чем взяться за него. Если раньше у меня глаза горели, и я думал, что всех своих первых 18 человек сделаю чемпионами, то когда они были в восьмом классе – меня осенило. Люди делают одинаковые серии, динамика схожая, работа идентичная, а плывут все по-разному. Больше того, изучаешь подводную съемку: некоторые делают движения кадр в кадр. Но один отстает. Просто не может зацепиться за воду.
Так что могу сказать, что ко мне еще не подошел тот материал, за который я захотел бы взяться. Ведь я теперь в таком положении, что нового человека буду обязан довести до чего-то серьезного. Если вдруг не получится – тут же скажут, что я могу тренировать только Рылова. Мне нельзя промахиваться. Сейчас готовимся с Гиревым, и он обновляет детские рекорды Данилы Изотова. Все понимают – с ним работает специалист.
– С кем из тренеров хотели бы познакомиться?
– Об учебе нужно думать всегда. Но что касается специалистов, то я знаком со многими. Фантастическим прорывом для меня в свое время стал Геннадий Турецкий. Ездил к нему как раз благодаря Саше Попову.
– Учились у него?
– Даже проводил сборы в Швейцарии. Я мог бы читать еще много-много книжек, но работа с таким великим тренером позволила открыть глаза гораздо шире. Сейчас такое, чтобы я куда-то приехал – и мне на халяву дали новый багаж знаний, вряд ли возможно. При этом я, конечно, постоянно ищу информацию, стараюсь не отставать от тенденций.
– С иностранцами общаетесь?
– Да. Как раз активно подтягиваю английский. Работал с Джеймсом Гибсоном, у нас были совместные сборы. Было очень познавательно. У него очень хорошо тут проплыл Бен Прауд – выиграл 50 м баттерфляем.
– О чем спросили бы Боба Боумена, наставника Майкла Фелпса, окажись он перед вами?
– Вот так сразу – и не знаю. Понимаете, лишь во время работы всплывают какие-то вещи, о которых интересно узнать больше. Все же ищут примерно одинаковое, работают над схожими вещами: биомеханика, гидродинамика, как переводить мощность на воду, шаг, темп и так далее. Другое дело, что общие цели каждый пытается решить своим путем. Вот в этом резерв. А такого, чтобы кто-то тебе сказал: "Надо делать так и вот так – и все будет хорошо", – на высшем уровне уже не бывает.
– Для вас загадка, как Фелпс успевал восстанавливаться между дистанциями за столь короткое время?
– На Фелпса работал не один Боумен, а целая команда. И я согласен с тем, что это путь будущего. Должны быть специалисты по технике, залу, питанию. Должна быть команда. Я над этим сейчас тоже работаю.
Второй момент в запасе прочности. У Фелпса он огромен. Майкл мог пропустить сезон, другой, а потом выйти и снова выиграть Олимпиаду. При этом ему не страшно выходить сразу на шесть дистанций. Серьезно? Но и Женя тоже может шесть раз победить на чемпионате страны. Другой уровень, но это же возможно. И я не считаю Фелпса сверхчеловеком и то, что он делал, нереальным. Другое дело, что он тот самый пример, к которому нужно стремиться.
– О чем вы мечтаете как тренер?
– Хочу послушать российский гимн на Олимпийских играх в честь своих учеников. И желательно не только в личных видах, но и в эстафете. Они же такие зрелищные!
Будапешт – Москва