Александра ВЛАДИМИРОВА
из Роттердама
На следующий день после окончания Кубка мира блокирующей сборной России Ирине Фетисовой исполнился 21 год. Начинала этот турнир она на скамейке запасных, заканчивала – твердым игроком основы. Именно в таком статусе она и приехала на чемпионат Европы. И с каждой игрой в Голландии Фетисова только прибавляет. В четвертьфинальном матче против Италии она набрала 13 очков, реализовав 83% своих атак, подав два мяча навылет и шесть раз результативно сыграв на блоке. В каждом из этих компонентов она показала лучший в составе сборной России результат. На следующий день, наблюдая в лобби за тем, как итальянки готовятся к отъезду из отеля, Фетисова признала – несмотря на победу со счетом 3:1, матч для российских волейболисток и для нее в частности получился крайне сложным.
– Да, вчера нам приходилось бороться буквально за каждое очко. Очень тяжело давалось все, начиная с приема. Как только появлялся прием, сразу становилось легче, наши "связки" могли придумывать какие-то комбинации. У итальянок ведь неплохой блок, поэтому с высоких передач нападать было очень сложно, – заметила блокирующая.
– Что в раздевалке после игры сказала Ксения Ильченко? Выход на прием вместо Пасынковой получился для нее очень тяжелым?
– Для Ксюши это, конечно, был настоящий стресс. Она большая молодец, очень помогла нам на приеме, у нее и подача хорошо летела. И в третьей партии она последний мяч эйсом выиграла. Ксюша, правда, после матча переживала из-за того, что у нее в атаке не пошло, но я считаю, что она очень хорошо все сделала.
– Вы можете объяснить, почему волейболисткам настолько сложно принимать? На весь мир действительно хороших принимающих единицы. Дело в психологии или в физиологии?
– В детских спортивных школах принимать учат всех. И именно там в основном определяют твое амплуа. Если у тебя прием хороший, то ты будешь доигровщиком или либеро – в зависимости от физических данных. Думаю, не обходится тут и без психологии. Особенно когда нервный матч, стресс, очень тяжело сконцентрироваться. Уровень подач у всех топовых команд очень высокий. Прием – это очень тяжелый и крутой элемент. Мне вот это не дано и тем, кто умеет принимать, я в какой-то степени завидую. Если ты это делаешь хорошо, будешь нужен любому клубу.
– Вы говорите – нервный матч, стресс. Как лично вы справляетесь со стрессом на площадке?
– От стресса, к сожалению, никуда не уйти. Перед важными матчами ты все равно будешь переживать. Будешь думать об игре, пока засыпаешь ночью, едешь в автобусе или переодеваешься на матч. Каждый игрок справляется со стрессом по-своему. Для меня главное – узнать установку. Когда понимаю, что мне надо делать, становится легче и проще. Тогда думаю только о тех задачах, которые передо мной поставили.
– И вы не допускаете возможность импровизации? Юрий Маричев в одном из интервью говорил: "Девочки на площадке должны научиться быть мудрыми".
– Импровизация – это всегда хорошо, но все-таки, в первую очередь, я считаю, мы должны выполнять данную нам установку. Если мы не будем ее выполнять, вся игра развалится. Ведь на каждую команду даются свои указания. И я считаю, что вот вчера с Италией мы с установками справились.
"МЫ НЕ ОБЯЗАНЫ БЫТЬ ДРУГ ДРУГУ ПОДРУЖКАМИ"
– Ваша карьера в сборной еще только начинается, тем не менее - какой матч пока оказался самым сложным?
– Могу назвать два. Очень тяжелый поединок был с турчанками в финальном раунде "Гран-при", мы тогда обыграли их со счетом 3:2. И еще – со сборной США на Кубке мира. Вроде выиграли 3:0, но по накалу страстей игра была такая, как будто мы десять партий провели.
– Все говорят о том, как важно не терять концентрации во время игры. Что для этого надо делать на площадке?
– Вот, допустим, я стою на блоке. В первую очередь мне очень важно разобрать всех игроков. Я должна сказать своим крайним, куда я иду, что им надо сделать, какая связка – передняя или задняя. Если я потеряю концентрацию, велика вероятность, что мы проиграем очко. И меня будут ругать! (Смеется.) Так что я просто не имею права терять концентрацию – именно в плане блокирования.
– Насколько важно оставаться на площадке спокойной?
– Я в принципе не очень эмоциональный человек – именно на площадке. Да, в какие-то моменты очень важно оставаться спокойным. Но в других случаях, наоборот, нужны эмоции, выкрики. Мне этого не хватает, я от себя это даже требую. Может быть, это прозвучит даже парадоксально. Многие, наоборот, хотят быть спокойными, а я говорю об эмоциях. Но я чувствую себя зажатой, мне кажется, для лучшей игры важно быть более раскрепощенной. Над этим я и работаю, и девочки мне тоже помогают. Говорят: "Ира, ну давай, что ты такая грустная? Ну-ка, давай, порадуйся, покричи. О, молодец, покричала!" И уже вроде действительно повеселее.
– Когда вы научились не терять концентрацию на протяжении целого матча?
– Мне кажется, уже после того, как пришла в сборную. Здесь такой уровень ответственности, что если ее потеряешь – все, получишь по голове! Потому что за этим сразу пойдет спад. А в женском волейболе спад может длиться долго – и по шесть, по семь очков... В такой ситуации собраться и переломить ход встречи очень сложно.
– И это умение – именно то, что характеризует команду-победителя?
– Конечно. Считаю, что матч против Италии в 1/4 финала мы только на характере вырвали. Я бы не сказала, что наша игра была супертехничной. Многие компоненты давались очень тяжело. Но за счет того, что мы – команда, одно целое, смогли выиграть.
– Когда нынешний состав стал одним целым? Помните этот момент?
– Мы уже четыре месяца живем вместе, четыре! Как одна большая семья. Так что времени стать одним целым у нас было достаточно. А в какой момент это произошло, я даже не могу сказать.
– Но ведь не всегда бывает так, что люди, которые живут вместе, даже годами, становятся единым целым. Можно жить в одной квартире и просто ненавидеть друг друга.
– Вообще любой коллектив людей – это непросто. У каждого свои амбиции, свой характер. Но у нас в команде точно никто ни к кому не испытывает ненависти, это сто процентов. У нас нет каких-то ссор, козней, вообще ничего подобного. Да, мы не обязаны быть друг другу подружками. Но мы должны быть напарниками на площадке и всегда помогать друг другу. Что мы, считаю, и делаем. Каждый из нас знает, ради чего работает и находится в команде.
"ПЕРВЫЙ ТРЕНЕР МЕНЯ ПОСТОЯННО РУГАЛА"
– Когда вы поняли, что ваш отец (Андрей Фетисов, баскетболист, вице-чемпион мира и Европы. – Прим. "СЭ") – действительно крутой спортсмен?
– Когда ко мне подошел незнакомый парень-баскетболист и спросил: "Тебя Ира зовут?" Говорю: "Ну да". "Фетисова?" Снова киваю, а парень и говорит: "У тебя папа та-а-акой крутой!" Это было классе в восьмом. Я, конечно, и до этого знала, что он хороший спортсмен, заслуженный мастер спорта. Но когда ты слышишь об этом со стороны – это, конечно, совсем другое. Гордость за отца изнутри просто распирала.
– Сейчас его очередь гордиться вами.
– Он меня всегда очень поддерживает, хотя в волейболе ничего не понимает. (Смеется.) Он очень переживает за мое здоровье, постоянно спрашивает, как я себя чувствую. В 14 лет у меня были проблемы со спиной. Нашли грыжу, и вот мы всей семьей в течение четырех месяцев пытались меня восстановить. Были упражнения, которые я не могла делать одна. Слава богу, попала к чудо-доктору, еще очень много плавала. Но если бы не мама с папой, которые мне все время помогали, сидела бы сейчас дома, а не в сборной России. Поэтому сейчас папа мне постоянно напоминает о том, как важно беречь здоровье. Сам он когда-то тоже тяжело травмировался, именно эти проблемы с коленом сильно ему мешали играть в дальнейшем.
– Каким он был в вашем детстве?
– Он был трудяга. К сожалению, из-за постоянных сборов он проводил с нами не так много времени, как хотелось. Теперь я его понимаю... Я и сама нахожусь все время на сборах, и вырваться к семье просто нет возможности.
– Вы ведь родились в Испании и первые годы провели там?
– Да, уехали, когда мне было четыре. Потом чуть-чуть пожили в Италии. Но я особо не помню тот период жизни. Хотя когда-то даже знала испанский язык, но со временем он забылся. Детская память, видимо, короткая – к сожалению. Потому что я очень люблю Испанию, уже два года подряд езжу в Мадрид – просто погулять несколько дней. Там друзья живут. Но я рассчитываю, что в этом году пойду на языковые курсы и снова выучу испанский.
– А как с английским?
– Его более или менее знаю. Если меня отправят куда-нибудь за границу, и я там поживу неделю, думаю, начну спокойно говорить.
– Вы не думали о том, чтобы уехать играть за границу?
– Пока, считаю, мне еще рано. Я всего второй год выступаю в российской суперлиге. Хочу еще поиграть здесь, тем более, что перешла в московском "Динамо", за которое выступают более опытные девчонки – Наташа Обмочаева, Катя Косьяненко, Катя Любушкина. Надо еще немного повариться в нашем российском чемпионате, а там уже посмотрим. Вообще мне было бы интересно получить международный опыт, пожить за рубежом. И в принципе очень люблю путешествовать.
– Что еще любите?
– Море. Читать. Не могу похвастаться тем, что одолела много классики, хотя и за нее иногда берусь. Вот недавно прочла "Анну Каренину" Толстого, мне понравилось. Сейчас взялась за "Идиота", но он идет, честно говоря, тяжело. Чаще выбираю современную прозу, романы – для поднятия настроения. Люблю кино. Стараюсь смотреть новинки, хотя сейчас очень мало достойных фильмов выходит. Что еще люблю... Питер очень люблю! Это мой любимый город. Пока я играла в Одинцово, в Москву выбиралась нечасто. И мне там, если честно, не очень нравится. С моими московскими друзьями мы постоянно спорим, какой город лучше. Я Питер ни на что не променяю. Там атмосфера совершенно другая. Я выхожу из аэропорта или на вокзале, и мне прямо дышать становится легче. Люди такие плавные, никуда не спешат, нет никакой давки. Мне даже неважно, пасмурно там или нет. Пусть будет пасмурно хоть целый год, я уже привыкла!
– Ваш отец сейчас работает в Санкт-Петербурге в баскетбольном "Зените"?
– Да, селекционером. Мне, на самом деле, очень жаль, что развалился "Спартак", это был великий клуб. Но, с другой стороны, очень хорошо, что баскетбол в городе все-таки остался. "Зенит" очень грамотно работает с болельщиками, занимается маркетингом. И очень много людей ходит, построили прекрасный зал! Баскетбол – офигенный вид спорта! Я его очень люблю. Но только мужской.
– А в женский даже играть не пробовали?
– Пробовала и занималась. Но потом тренер уехала работать в Америку, и родители забрали меня из секции. Я особо не сопротивлялась. Но энергии ведь у ребенка много, ее надо было куда-то девать. Так мама и решила, что дочку нужно отдать в волейбол. Через знакомых нашли тренера, Тхаркахову Нину Ивановну. Она и сказала, что из меня может что-то получиться... Ругала Нина Ивановна меня все время! Мы ведь дети, ночью спать не хотим вот и получали, постоянно бегали какие-то штрафные круги по стадиону. К сожалению, Нины Ивановны уже нет с нами, но если бы не она, не была бы я, наверное, сейчас в волейболе. Меня обратно звали в баскетбол, и я даже всерьез думала вернуться.
– Как по-вашему, Нина Ивановна не зря так боролась за дисциплину?
– Да, это очень важно. У нас и в юниорской сборной для Светланы Сафроновой дисциплина была едва ли не на первом месте. Мы и телефоны сдавали, и ноутбуки с планшетами. И спать ложились в десять часов. Я считаю, это правильно.
"МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК ПОЖЕРТВОВАЛ РАДИ МЕНЯ СПОРТОМ"
– А когда в главную сборную попали, что почувствовали? Вам ведь было всего 19?
– С одной стороны, я гордилась, что буду играть с такими людьми, как Катя Гамова, Татьяна Кошелева, Наталия Обмочаева. Когда я была маленькая, им мячи подавала. Но, с другой стороны, мне было страшно. Когда приехала, все думала: "Буду хуже всех. Сейчас покажу всем, как ничего не умею". Но спасибо тренеру, он обращался со всеми одинаково, уделял внимание каждому. И в принципе я считаю, работа дала свои плоды. Главное – не останавливаться.
– За два года вы сильно изменились?
– Стала увереннее, однозначно. В каких-то ключевых моментах уже могу крикнуть: "Отпасуй мне!". Еще я считаю, что за эти два года серьезно прибавила в игре на блоке. Это мой самый любимый элемент, я его просто обожаю! Кроме того, именно в сборной я поняла, как много в игре значит тактика. Если все изучить, можно сказать наперед, что будет делать соперник. За это надо сказать большое спасибо нашим статистикам, которые день и ночь сидят у компьютера и разбирают игру противников. Вообще сборная – это, конечно, такие возможности! Особенно когда для тебя волейбол не просто работа, а дело всей жизни.
Единственное, что плохо – с семьей мало вижусь. Мама с папой по мне скучают, молодой человек тоже. И я по ним скучаю. Но мы каждый день разговариваем по телефону – и с родителями, и даже с бабушками-дедушками. Они все очень болеют, смотрят каждый матч. И переживают, конечно, не только за меня, а в принципе за нас всех. Бабушка у меня вообще очень любвеобильный человек, она любит всех девочек и переживает из-за того, что они все такие худые. Я ее слушаю, и моя самооценка поднимается! (Смеется.)
– Ваш молодой человек тоже волейболист?
– Он играл, но потом травмировал колено. После операции мы решили, что в семье будет только один спортсмен. Это очень тяжело, когда оба человека в паре – профессиональные спортсмены. Так что можно сказать, что он ради меня пожертвовал спортом. Хотя, конечно, мы все равно нечасто видимся. Мы ведь уже четыре года вместе. И вот сначала я уезжала на все лето с молодежной сборной, теперь со взрослой. Он скучает, но совершенно не против. Говорит: "Ира, давай, за Россию!" Каждый день смотрит наши игры. И его семья тоже. Так что я всех подключаю к волейболу.