5 ноября в 20:00 спустя пять лет на СТС возвращается культовое драмеди «Молодежка». Сериал еще тогда захватил сердца всех любителей спорта, драмы и любовных историй. Чего ждать от продолжения, спросили у исполнителя главной роли Влада Канопка. А также обсудили с актером его любимые фильмы и сериалы, продюсерские работы и поклонников.
— Предыдущий сезон «Молодежки» завершился еще в 2019 году. Были ли у тебя какие-то ожидания по поводу продолжения на тот момент?
— Мы ничего не знали, «заканчивали», если честно, уже с третьего сезона. Почему-то все думали, что будет три сезона максимум. Потом пошел четвертый, пятый, шестой сезон. В 2019 году мы закончили, прошло пять лет. Никто не предполагал, что вернется в строй, все с историей распрощались.
Какое-то отдаленное предчувствие, анализируя кинорынок, у меня появилось не так давно. Потому что последние несколько лет есть тренд на ностальгическую концепцию. Много появляется ремейков, ответвлений, спин-оффов сериалов и фильмов прошлых лет. Поэтому я предполагал, что «Молодежку» могут возродить. Прошло где-то полгода с этой моей мысли, мне позвонили и сказали, что есть такая идея.
— А что было дальше? Ты проходил пробы?
— Мы в хороших отношениях с продюсерским цехом нашего проекта. Мне позвонил сначала ассистент продюсера и издалека намекнул, что что-то намечается. Спросили, есть ли у меня желание. Конечно, есть.
Но с последних съемок прошло пять лет, мы все подросли. И морфологически изменились, и психофизически. Из запроса это стало превращаться в сценарий, появилась основная идея, стало понятно, что нужен центральный персонаж из старого состава — и мы с другими ребятами записали видеопробы.
— Сколько времени прошло с того момента, как тебе позвонили, до старта съемок?
— В апреле мне позвонил режиссер Андрей Головко. Мы записали несколько вариантов проб и в январе начали снимать. Да, это довольно долгий период, тогда еще не все 16 серий были написаны.
— Готовился ли ты как-то физически?
— Хорошо, что я сейчас играю тренера. В свое время на коньках накатался достаточно. Я просто начал более профессионально заниматься с тренером в тренажерном зале, пересмотрел питание и подошел к этой роли в лучшей форме. Отрастил бороду, чтобы визуально быть постарше ребят. Мне сейчас 37 лет, и если побриться, то я значительно моложе выгляжу. И действительно, борода сыграла свое.
— А морально сложная для тебя роль была?
— Я готовился к ней с режиссером. Были прописаны характеристики персонажа, которые я не играл до этого. Спойлерить не буду, но когда персонаж находится в разных состояниях измененного сознания — это нужно было проецировать. И нужно пытаться это сделать убедительно. Для меня это была главная сложность. А так — классная команда сделала свое дело, в хорошей атмосфере работать легче.
— Кто еще из старого состава появится в новом сезоне?
— Точно будет Владимир Иванович Зайцев, это уже не спойлер — он будет играть директора команды. И некоторые ребята из «Медведей» — но эту историю пока не раскрывали, и я не буду.
— С кем-то из нового состава удалось сблизиться?
— Да, ребята все хорошие. В каст подобрали по-человечески обаятельных ребят. Двоим я даже уже предложил репетировать в спектакле «Хроники Нарнии». Так что подкидываю им работу, надеюсь, и мне когда-нибудь вернется (смеется).
— А со старыми коллегами каково было снова увидеться?
— У нас есть общая группа с 2012 года, вот мы до сих пор иногда в мессенджерах общаемся, поздравляем с праздниками. С Ваней Жвакиным ближе всех, наверное, с Ваней Мулиным, с Сашей Соколовским много общались, но он сейчас не в России. Так, созваниваемся иногда. Да и в целом у нас был хороший коллектив, так что я рад был увидеть ребят. В этот раз у нас нас не так много общих сцен вместе, поэтому все особенно дружно и душевно происходило.
— Не переживал из-за других претендентов на эту роль?
— В последнее время я немножко стал продюсировать, рынок изучать в целом. Это абсолютно нормальная история — в любой сфере, особенно актерской, нет незаменимых людей. На каждую роль есть 5-7 хороших артистов, которые могут ее сыграть. Поэтому кастинг и здравое соперничество всегда есть. Я это воспринимаю как спортивный интерес. Главное твое дело — хорошо сделать пробы, максимально раскрыть потенциал, а дальше от тебя ничего не зависит. Поэтому здесь так же: давайте пробовать. Получится — не получится, чисто рабочая история.
— Расскажи, как выстраивался твой типичный съемочный день?
— Мы снимали в Москве. Обычно к восьми-девяти часам утра начинается смена. Завтракаю я всегда дома, сейчас сам готовлю. У меня велотренажер есть, можно минут 20 покататься на велике, размяться, проснуться, лишнюю водичку выгнать. После этого мышечный тонус более активный, лицо становится подтянутым. За мной заезжает машина, я сажусь к водителю или в такси. На площадке — грим, костюм, все очень банально, рутинно. На это закладываю примерно час. И все — 12 часов смена, час — перерыв. Если в девять утра тебя привозят, в девять вечера заканчивается смена.
Но кто преодолеет рутину, у того есть возможность добиться успеха в любом деле. Первые 5-6 смен ты на кураже, все интересно и круто, а дальше все превращается в производство — безусловно, с счастливыми моментами, но и с разочарованиями, скандалами и конфликтами тоже. Это жизнь, я кайфую от этого процесса.
— После окончания съемок сразу домой спать?
— Да, тут все строго. Так как это длинный проект, у меня много съемочных сцен — спасает только режим. Обязательно качественный сон, мне нужно выспаться минимум 9 часов. Потому что как только ты сбиваешь режим — ложишься спать в час, когда вставать к семи — все, уже нет столько энергии. Я могу кофе попить, но на длинной дистанции в 5-6 месяцев это не работает. А вот когда два дня выходных — можно погулять.
— Сколько длились съемки?
— Около 5,5-6 месяцев.
— Довольно долгий процесс.
— У нас технически сложные съемки хоккея. Это предполагает аренду дворца, огромное количество массовки, около 300 человек. Так что это, скажем так, не актерский фильм. Бывает актерская мелодрама, где 2-3 артиста, 2-3 локации, и это можно снять относительно быстро. Здесь большое количество персонажей, линий, локаций. Так что да, это сложная постановочная история.
— Чем нас удивит новый сезон «Молодежки»?
— Не так много проектов снимается про спорт. Прошло 5-6 лет с последнего сезона. С точки зрения времени не такой большой разрыв. Но с точки зрения индустрии в России сериальное направление взлетело ввысь — появились разные проекты по жанрам, стилистике, появилась новая аудитория. Это будет приятная атмосфера ностальгии, которая должна немного удивить тех, кто смотрел «Молодежку», и порадовать тех, кто не смотрел. Было задействовано много новых технических средств, особенно во время съемок хоккея.
В сюжетных линиях, актерских поворотах все острее стало, взрослее. Собственно, новое поколение артистов, много классных молодых ребят, у которых, я думаю, будет хороший старт карьеры. К тому же новый емкий формат 16 серий. Это не 30 и не 40 эпизодов, как раньше. Этот формат более сжатый, событийный, выверенный с драматургической стороны.
— Открыл для себя что-то новое в этой роли?
— Мне было непривычно управлять процессом как актер. В любом фильме или спектакле есть соперничество с персонажем, ты демонстрируешь свою позицию, доминируешь где-то.
Здесь же приходилось держать целую команду. И такого у меня еще не было. Было задействовано много человек — 20 хоккеистов, и нужно быть для них примером, лидером. Пытаться их обучать, направлять. Такой проект психофизический, скажем, для меня... Мне на момент съемок было 36, — и я ощущал себя по жизни уже немножко мужчиной. Черты ребячества, безусловно, есть. Но я понимаю, что когда мы встречаемся с ребятами, которым по 20-23, я старше, опытнее, мудрее, даже тяжелее. И это уже природное, я пытался это перенести в проект, где мой персонаж играет лидера и наставника.
— А во время съемочного просесса ты тоже был для них наставником?
— Так как ребята помладше, чем я, то какие-то вещи в плане актерского взаимодействия я, конечно, подсказывал. Обычно это разводка сцен, работа на камеру, распределение — «сейчас не выкладывайся на 100%, снимаем общий или средний план. Вот будет у тебя крупный, тогда постараешься». Ребята молодые, кто-то нервничал больше, чем нужно, пытались на каждом дубле сыграть стопроцентно... Но важно распределятть силы. А в целом ребята все с высшим образованием, по актерским данным очень хорошие, поэтому только нюансики и подсказывал.
А с Владимиром Зайцевым было наоборот. Там уже он мне подсказывал. Это все более тонкие моменты — «Вот здесь лучше сработать вот так — не на эту реплику повернуться, а вот на эту, здесь будет реакция с оттяжкой, для зрителей это будет интереснее». Более режиссерские правки. Не все сам режиссер может заметить. Он один, а нас много.
— Вы с Владимиром Зайцевым и в жизни поддерживаете отношения?
— Мы очень дружны. Он снимался в моей первой работе, в первом метре «Боантропия». Он согласился, прочел сценарий, я был очень рад. Он прекрасно понял, что это был дебютный проект, что там все, можно сказать, студенческое. Приехал на своей машине — мы предлагали заказать такси или оплатить бензин, но он отказался, все сам — приехал, снялся, классно отработал. Мы потом съездили на фестиваль «Короче» с этим проектом. Фильм попал еще на несколько фестивалей в Чили, Уругвае и в Италии.
— Ты сам попробовал себя в роли продюсера. Как тебе кажется, это интереснее?
— Я все это делал, чтобы себя снимать, по-хорошему (смеется). Это такой задел на будущие перспективы. В продюсировании появляется несколько новых диаметрально противоположных аспектов. Первое — большая степень свободы, ты можешь делать все, что хочется, ты не зависишь ни от кого, ты сам создатель структуры. Минус тоже есть — где появляется зона свободы, появляется и зона ответственности. Это не актерская деятельность, где ты приезжаешь, у тебя контрактное обязательство, в этих тонких рамках ты существуешь, но ты — лишь элемент огромной системы. Твои огрехи могут подействовать на систему, но если что-то случается, с тебя спроса никакого.
В продюсировании ты сам создаешь систему, вместе с коллегами, конечно, но ты ответственен за нее. И любой косяк кого-то — твой косяк. Ты отвечаешь в итоге и финансово, и репутационно. Но! При позитивном исходе это очень круто. Я сейчас понимаю, если бы у меня было огромное количество денег, я знаю, куда их можно потратить. Ты сам создаешь проекты, сам занимаешься дистрибьюцией. Это дикий уровень свободы! Тебе не нужно ходить на пробы, кастинги, пытаться кому-то нравиться. Ты тот, кто создает структуру, это круто.
Вот Николас Кейдж — удивительный артист, у него сейчас третья реинкарнация, возрождение карьеры. Он в «Студии А24» является продюсером — посмотрите последние проекты с участием Кейджа, они офигительные. Он и так топовый артист для меня и не только — за «Покидая Лас-Вегас» получил «Оскар». И вот сейчас в двух работах он делал какие-то невероятные актерские вещи! А ему 60 лет. Но если бы не его финансы в этих проектах, он бы там не снимался. А он благодаря им сейчас опять взлетел на супертоп-уровень. Круто!
Я уже знаю систему, что писать, какие сценарии, как это все создавать. Только надо с дистрибьюцией разобраться до конца. А так, конечно, если бы у меня был миллион долларов, я бы тратил их не на яхты, а на кино. Я фанат кино.
— Какие твои новые продюсерские проекты стоит ждать?
— Сняли второй короткий метр. Фильм «Уроды» — социальная сказка. Режиссер — Александр Самсонов. С ним были на фестивале короткого метра «Короче», один из лучших фестивалей в СНГ. Нас отметили спецпризом. Сейчас покатаемся по фестивалям и где-то через год будем выкладывать фильм на платформы. Теперь пытаемся думать большими дистанциями — замахнуться на полный метр. Но это уже другие бюджеты, другая ответственность.
— Это только мысли или уже есть затравка?
— Есть пара сценариев фильма и один сериал. Сериал мы сейчас закидываем людям, пытаемся партнериться с более крупными продакшенами. На платформы некоторые отправил, но пока говорят: «Не формат». Мы из детского уровня выросли, а дальше уже взрослая жизнь, где начинаются другие законы.
— А какие фильмы посоветуешь посмотреть?
— «Год рождения» 2024 года, режиссер Местецкий. Это потрясающее российское кино. И «Герой наших снов» с Николасом Кейджем запомнился, там прикольная быстрая структура. Он играет обычного преподавателя биологии, который начинает сниться разным людям. Он становится дико популярным и решает использовать эту волну хайпа. Но потом в чужих снах он превращается в маньяка, и люди уже смотрят на него по-другому. Топовая работа, даже на уровне идеи.
— А из сериалов что нравится?
— Сериалы смотрю все, на всех платформах. Хотя бы первые серии, чтобы понимать, что выходит. За последние 2-3 года понравились «Это мы», «Ласт Квест». Сейчас посмотрел «Фуриоса: Хроники Безумного Макса», понравился с точки зрения съемки.
— А если предположить, что ты мог бы сняться в любом голливудском фильме, что это было бы?
— Хороший актерский состав, сценарий и режиссер — самое главное. «Джокер», вторая часть, с Хоакином Фениксом — это же роль мечты просто! Хоакин Феникс что-то невероятное творит. У нас такого формата Даня Воробьев сейчас, последние 5-6 лет, по мне, он лучший по актерской направленности. Он сделал столько по актерке за последнее время, сколько никто из топовых в Голливуде не делал. У нас пик индустрии, и все хотят Даню. Потому что он крутой и безумно классно раскрылся.
Из режиссеров хотел бы поработать с Рановски, Финчером. У нас вот — Местецкий, опять же, очень нравится, что делает.
— А среди твоих работ есть ли те, за которые стыдно?
— Да полно! Называть не буду, потому что я отношусь уважительно к любой площадке, которая создает контент. Есть просто контент разной категории аудиовизуальной — А, В, С, D и F. Так получается, что современные ребята, которые родились лет 20 назад, попали на пик индустрии. Когда у индустрии есть деньги, креатив, есть время на хороший контент. И ребята залетают на пике и не знают об индустрии, которая была 15-20 лет назад. Когда в 90-х практически ничего не снимали. Я начал сниматься в 2008-м, и тогда было засилье огромных сериалов по 200 серий. Мыло такое, к кино не имеющее отношения. И, конечно, у меня огромный багаж вот этих больших, длинных проектов категории D. Стыдно? Нет, нельзя сказать, что стыдно. За мою актерскую игру там стыдно, а за проект нет. Это просто категория D. Индустрия была на другом этапе своего развития.
— Было ли у тебя такое, что ты какие-то фишки подсмотрел у коллег, а потом перекладывал на свою роль?
— Безусловно, особенно на первом курсе института — начинаешь пробовать какие-то краски, например, сумасшедший смех Джека Николсона. У каждого на курсе был кто-то любимый из артистов, и вот мы их пародировали. Педагоги это замечали и со всех сбивали. Потому что главное — как реагирует твоя нервная система на раздражитель, а не то, как ты себе это представляешь. Все чужое сбивается, надо идти от себя. Раньше, конечно, я повторял за Джеком Николсоном, Мэттом Деймоном, Ди Каприо. Все пробовали Де Ниро. Это настолько яркие персонажи, в которых ты влюбляешься с профессиональной точки зрения и хочешь пародировать. Фоменко сказал: «Ребят, в кино, в театре уже было все, не было только вас».
— Сможешь выделить топ-3 российских актеров сейчас?
— Безусловно, Воробьев — номер один, при всем уважении ко всем. А дальше... есть ребята, которые снимаются много, но я бы поставил Воробьева на все три места.
— Поговорим про личное. Много ли поклонниц появилось после сериала? Почувствовал себя звездой?
— Все это с нас педагоги сбили еще в институте. Когда какой-то отрывок показал лучше, чем другие, и такой немного выходишь звездой. Безусловно, много кто мне пишет, есть и хейтеры, и кому нравится моя деятельность. Внимание после проекта не то что повысилось, а подскочило во много раз. Сейчас снова реклама идет, и на фоне ностальгии это все усиливается. Но я все фильтрую, понимаю, что это реакция на меня в телеке — и все. Есть нормальная реакция — искреннее спасибо, искреннее «ну это говно». Я все понимаю. А бывает фанатичное восприятие меня, это не очень, как по мне. Вообще фанатизм, если он не относится к профессиональной деятельности, как у научных сотрудников, которые ищут новые формулы в математике, — не приветствуется.
— Расскажи про такой случай. В чем это проявлялось, сталкерили тебя?
— Да, такое пару раз бывало. Это была одна девчонка и в другой раз парнишка. Ничего особенного, никто с ножом за мной не гнался. Просто после спектаклей замечал одного и того же человека следом. Я поздоровался, пообщался, но больше внимания этому уделять не стал. Само собой закончилось.
— Не боишься новой волны после продолжения сериала?
— Я спокойно в метро катаюсь. Такси пользуюсь, когда надо, а так — метро. Москва — эгоистичный город. Все карьеристы, поэтому в метро работают, никто по сторонам не смотрит. Хотя после проекта «Финт Боброва» иногда стали подходить со словами «Это же Бобров», было неожиданно.
— Некоторые среди поклонниц находят себе вторых половинок. Были ли у тебя такие отношения?
— Отношений не было. Романчики были — когда-то я был молодым, горячим. Но все на обоюдном согласии, конечно.
— А какие ты бы мог выделить главные позитивные и негативные черты своего характера, в отношениях в том числе?
— Я ответственный, пунктуальный. Ну и не ленивый абсолютно. Это целеустремленность моя влияет, четвертая черта позитивная. А негативные... Эгоизм, наверное, все-таки есть. Люблю работу и больше уделяю внимание ей. Доля фанатизма присутствует в профессии, не совсем здоровая, наверное.