«Я больше не простак». Большое и откровенное интервью Данила Лысенко
25-летний Данил Лысенко всего за два старта стал хедлайнером российского легкоатлетического сезона. На первом же турнире после четырехлетней дисквалификации — победа с прыжком на 2,31. В четверг он вышел на вторые соревнования после большущего перерыва — «Мемориал Куца». Вышел с четкой задачей: отобраться на Спартакиаду в Челябинске. Для этого нужно было повторить лучший результат сезона в России — 2,34.
Для сравнения: в четверг в Мюнхене в рамках чемпионата Европы мужскую высоту итальянец Джанмарко Тамбери выиграл с прыжком на 2,30. Данил же в куда более скромной обстановке с куском взял нужные 2,34. И на этом остановился. Оставил эмоции на заключительный старт лета.
Сразу после соревнований в Москве мы с ним и поговорили. Поводов — миллион. Тем более что его развернутых интервью после выхода из дисквала не было. Это — первое. Лысенко рассказал обо всем: тех самых флажках и справках, триумфальном возвращении, извинился за свои ошибки и признался, что ради мечты вернуться в сектор продал квартиру.
На 2,34 почувствовал полет
— Вспоминаются те ощущения, которые были четыре года назад?
— По чуть-чуть начинаю улавливать. Но полностью еще не пришло. Вплоть до 2,25 было трудно. Делал много ошибок, думал, даже до 2,30 не дойду. Уже в секторе начал расстраиваться. А потом как-то все пошло. И вот на 2,34 я почувствовал тот самый полет. Как раньше!
— Многие в полнейшем шоке. Я тоже. 2,34 после четырех лет перерыва — это с ума сойти! Для вас самого такие результаты — сюрприз?
— Скорее да. На тренировке до соревнований в Ирбите максимум было 2,26. Как-то раз попробовал позалезать на 2,30 — попытки получились просто никакие. Поэтому 2,31 на первом старте меня сильно приободрили.
Три с половиной года вообще не тренировался
— Когда вы начали тренироваться?
— Вот прям конкретно, чтобы четыре раза в неделю приезжать в манеж, — это конец января — начало февраля.
— До этого три с половиной года вообще ничего не делали?
— Не-а. У меня был абонемент в фитнес, но я его больше использовал в других целях — поплавать в бассейне, сходить в баньку. Когда было настроение, мог 20-30 минут побегать на дорожке или посидеть на каком-нибудь тренажере. К штанге не подходил ни разу.
— Прыжковых, разумеется, тоже не делали вообще?
— Где-то раз в полгода с другом и женой заходили в манеж — когда там никого не было. Побаловаться. Я прыгал прямо в кроссовках. 2,15 получалось, больше не мог. Чувствовал, что техника уходит.
— Как все это время держали вес?
— А вот с этим у меня никогда не было проблем. Единственный раз, когда я удивился, встав на весы, — осень 2018-го. После всей этой истории с флажками.
— Сильно набрали?
— Рабочий вес был 75, а тут — 80! Подумал: «Вот же ни фига себе...» Убрал пятерку почти сразу. А сейчас вообще вешу 72.
— Генетика?
— Да.
— Бургеры, пельмени — все это можете себе позволить?
— Абсолютно! Накануне старта ужинал в фаст-фуде.
— Что было самым сложным за последние полгода?
— Вспомнить некоторые технические моменты. Особенно это касается концовки разбега — собирать ее очень сложно. На тренировках у меня постоянно те же ошибки: режу дугу, из-за этого неправильно ставлю толчковую ногу. До сих пор работаем над этим.
— Тренируетесь вы эти полгода у Сергея и Виктории Клюгиных. Почему?
— Никого перспективнее не вижу. Слышал много хорошего о них. Плюс сам был знаком. В общем-то, на этот счет даже раздумий особых не было.
— Вы первый вышли на связь?
— Да. Позвонил, потом встретились. Причем каких-то больших целей не обозначали. Договорились начать заниматься, а там — как пойдет. Никто ничего не загадывал. У нас вполне могло ничего не получиться.
Мне говорили, что делать, а я не задавал вопросов
— В июне мы говорили с Ильей Иванюком, и он сам вдруг начал рассказывать, что с нетерпением ждет августа. «Вернется Даня Лысенко — станет куда интереснее».
— Читал это интервью. Было очень приятно. Я, в принципе, очень тепло отношусь к Илюхе, он реально достойный соперник и приятный, хороший человек. Но те его слова добавили позитива.
— У вас был страх, что не все воспримут ваше возвращение так же радостно, как Иванюк?
— Конечно! Эти мысли до сих пор не дают мне покоя. Я постоянно думаю об этом. Читал интервью спортсменов и тренеров, которые высказывались обо мне негативно. Я все прекрасно понимаю. Они имеют полное право на такую точку зрения.
— Что можете сказать спортсменам, которые не рады видеть вас на стадионе?
— Самое основное — я хочу искренне извиниться. Перед всеми. Три флажка — это моя ошибка, и я понес за нее ощутимое наказание. А поддельные справки... Не хочу раскрывать всех деталей, называть фамилии — ситуацию уже все равно не исправишь. Мне просто говорили, что нужно делать, а я не задавал вопросов. Несу ли за это ответственность? Конечно. И я с этим живу.
Прошу прощения у всех, кто как-либо пострадал от этой ситуации. Если бы можно было вернуться назад, я бы, конечно, все сделал по-другому. Но такой возможности нет. А жизнь продолжается. Если я не буду прыгать, лучше от этого никому не станет.
— Вы сказали, что три флажка — ваша вина.
— Безусловно.
— Как вы их получили?
— Система АДАМС — не самое совершенное приложение. У меня часто возникали проблемы со входом. Я просил одного человека, чтобы он мне помогал с заполнением. Раньше было проще, но с 2018-го я начал очень часто ездить на соревнования, постоянно перемещался.
Иногда просто не мог зайти в систему, чтобы указать свое местонахождение, потом как-то забыл пароль — просил поменять. Бывало, что улетал на старты — и забывал это указать. Какое-то время все это прокатывало. Я расслабился.
Первый флажок — сборы в Португалии. Попросил человека, который помогал, поменять мое местонахождение. Он всегда оперативно делал это, но в тот раз почему-то забыл. Про второй я вообще не знал. В федерации мне про него ничего не сказали, и выяснилось все уже постфактум. И это сыграло большую роль. Потому что, когда я получил третий флажок, был уверен, что он — только второй. Но вдруг звонят тренеру, и говорят — а это третий. Ну и дальше все завертелось...
— Сейчас вы сами заполняете систему АДАМС?
— Пока не требуется. Меня еще не вернули обратно в систему тестирования. Но как только это произойдет — буду следить сам, и очень внимательно. Плюс у меня появилась прекрасная жена. Она еще и очень ответственная. Сразу сказала, что в этом плане будет следить за мной максимально строго. Поэтому больше таких косяков быть не может.
— Сразу после нашего разговора вас уведут на допинг-контроль. Это первый раз после возвращения?
— Да. И, если честно, я даже соскучился.
Раньше я был реально простак
— Татуха на руке — Lucky. Когда она появилась?
— Ой, это еще в 16 лет.
— Считаете себя счастливым?
— Периодами. Как, наверное, и любой человек.
— Четыре года назад вы начали активно ездить по миру, популярность росла с каждым днем, победа на «Бриллиантовой лиге» в Монако с прыжком на 2,40 — просто космос. А потом все резко оборвалось. Насколько это было тяжело эмоционально?
— Это может показаться странным, но в тот момент я просто не осознавал происходящего. Тогда все шло так легко и хорошо — я помню тот период. Мне казалось, что неприятности быстро пройдут. А вот когда дело стало затягиваться, начались расследования и разбирательства, стал понимать — это уже край. В какой-то момент услышал, что мне светит 10 лет дисквала. Это было шоком. Хотя в душе я понимал, что дать за такое десятку ну никак не должны. Людей ловят на каком-нибудь жестком допинге и дают два-четыре года, а тут флажки. Мне объяснили: два года за флажки, плюс четыре за справки, плюс четыре — еще за что-то.
— Есть обида на тех, кто затянул вас в историю со справками? Если б не она, вы бы еще на Олимпиаде в Токио успели выступить.
— Никаких и ни на кого нет. Людей и так наказали. Давно отпустил эту ситуацию. Я просто сделал выводы и стараюсь если и задавать вопросы, то себе, а не кому-то.
— Все говорят, что вы по характеру очень доверчивый человек. В этом плане что-то изменилось?
— Вся эта ситуация, конечно, сильно на меня повлияла. Я стал куда более ответственным. Больше не буду забивать на вещи, которые могут стоить мне будущего. Раньше я реально был простак, очень доверчивый. Сейчас это не прокатит. Даже круг общения несколько изменился.
— К вам, кстати, уже и после этого прыжка на 2,34 столько людей подошло. Обнимают, поздравляют. Вы, кажется, даже не всех их знаете.
— Да, есть такое (улыбается).
Продал квартиру, чтобы вернуться
— В интервью BBC вы рассказывали, что в период дисквала подрабатывали водителем фуры. Как это было?
— Не совсем фуры. Это была строительная фирма. Я ездил на «Газельке». Возил материалы из магазинов на стройку. По несколько ходок в день. В общем-то, рад, что у меня был такой опыт. Зарплата была неплохая.
— Почему ушли?
— Это случилось, когда я начал подумывать о возращении в спорт. Мы живем в Одинцово, а работа — за Химками. Это два часа в одну сторону. Вставал в 6 утра, работал до 20, потом два часа обратно. Встроить сюда тренировки просто нереально.
— Просто вы ушли оттуда, а дохода, как я понимаю, нет никакого. Пока вас нет на ставках ни в регионе, ни в сборной.
— Да, пока от спорта в финансовом плане не получаю ничего.
— На что, если не секрет, живете? Остались накопления?
— Нет, накоплений не осталось. Но когда мне было лет 20, я призовыми накопил неплохую сумму. Купил квартиру в родном Бирске. И вот, уходя со стройки, решил ее продать. Потому что очень хотелось вернуться в спорт, а других вариантов особо не было. Так мы получили сумму, с которой можно существовать и спокойно тренироваться какое-то время.
— Рискованно.
— А это и была такая инвестиция. Подушка безопасности на тяжелые времена. Они настали — я ей воспользовался.
— Если выигрываете Спартакиаду — автоматически возвращаетесь в сборную?
— Я не вникал в детали. Тренер решает эти вопросы, в этом плане полностью ему доверяю. Мое дело — прыгать.
— Чего вы хотите добиться в прыжках в высоту?
— Пока мне просто хочется прыгать. Может быть, это звучит просто или банально. Но вот реально: просто хочется прыгать. Кайфую от этого.
— Зимой 2018-го, после победы на зимнем чемпионате мира в Бирмингеме, вы говорили мне, что хотите мировой рекорд.
— Это скорее мечта. Пока я хочу просто наслаждаться моментом. Мне классно было прыгать в Ирбите, в Москве. Теперь вот отобрался в Челябинск. Кайф! После четырех лет без стартов для меня уже это — большая радость.
