Российским спортсменам иногда назначают кровопускание. И это может создать проблемы с допинг-контролем
У большинства обычных людей упоминание кровопускания ассоциируется с какими-то средневековыми подходами, дожившими до наших дней исключительно в форме альтернативной медицины. Анахронизма, не имеющего доказательной силы и скорее вредного, чем полезного. Это действительно так, за редчайшими исключениями. А когда речь идет о спортсменах, можно говорить о совершенно исключительных случаях. Расскажем об одном из них.
Уникальное отклонение
Заболеваниями, при которых кровопускание до сих пор является вполне современным подходом, являются генетические либо приобретенные отклонения в обмене железа, приводящие к излишнему накоплению его в организме человека. Это потенциально может иметь очень серьезные последствия — например, цирроз печени, диабет и т.д.
Одним из маркеров, по которым можно установить проблемы с обменом железа, является анализ на ферритин в крови. В случае если он стабильно завышен относительно нормы, — это повод для серьезного беспокойства. При этом накопление железа в организме спортсмена (в случае если он не испытывает дефицита в других микроэлементах и витаминах) в некоторых случаях способно привести к повышению кислородной емкости крови за счет стабильно высокого уровня гемоглобина. Это цель, которую преследуют многие здоровые спортсмены, используя сборы в горах, нормобарическую гипоксию и повторные ингаляции угарного газа (до сих пор разрешенные во всех видах, кроме велоспорта).
Если у спортсмена имеется проблема с накоплением железа, эта цель будет достигаться естественным путем. Хотя недолго — в конечном итоге минусы перевесят плюсы. Именно это и случилось с одним из сильнейших российских атлетов, выступающим в дисциплине, где требуется проявление выносливости. В какой-то момент он стал обращать внимание на быструю утомляемость и нехватку сил — пошел к врачам и сдал анализы, которые показали: уровень ферритина в его крови составляет более 800 мкг/л, при норме 22-275 мкг/л. За спортсменом понаблюдали, поняли, что картина не меняется, провели дополнительные обследования, подтвердившие проблемы, и поставили диагноз — гиперферритинемия неясного генеза (код МКБ Е83.1).
Пациенту назначили кровопускания — первое из них сделали в клинике сразу же после постановки диагноза. Несколько дней спортсмену было не очень хорошо, затем самочувствие нормализовалось, а последующие анализы показали снижение ферритина до 600 мкг/л — все еще сильно выше нормы, но меньше, чем было раньше. Еще через месяц показатель упал до 500 мкг/л. Проблема заключалась в том, что речь шла не о простом человеке, а о профессиональном атлете, регулярно проходящем допинг-контроль и указывающем в протоколе, какие препараты он принимал, когда, сколько, а также какие медицинские процедуры ему назначались.
Механика одна — цели разные
Спортсмен указал в протоколе допинг-контроля кровопускание, отметив, что оно делалось по назначению врача. Достаточно быстро у РУСАДА (а пробу забирало именно это агентство) возникли вопросы. Спортсмен обратился к автору этих строк за помощью в представлении его интересов. В целом ситуация была немного странной, ведь ни в одном регламентирующем документе ВАДА ничего не говорится о кровопускании. В современной медицине это настолько редкая медицинская процедура, что про нее, видимо, просто забыли.
Донорство крови и ее компонентов разрешено ВАДА с 1 января 2025 года. Но донорство — это не кровопускание. При донорстве кровь забирают ради использования для больных. При кровопускании кровь утилизируют. Разница принципиальная — ведь донорство разрешено ВАДА под давлением аргументов, связанных с гуманностью. Ранее спортсменам запрещалось выступать в роли тех, кто помогает людям. Это ставило вопросы о соответствии Кодекса общечеловеческим ценностям, а эту тему предпочитают избегать. Поэтому донорство, именно по причине его жертвенности, разрешили. Кровопускание же — не жертвенный акт, этой кровью никого не спасут.
С точки зрения биологического паспорта спортсмена (а точнее, его гематологического профиля) кровопускание — это заметный скачок некоторых маркеров, сигнализирующих об использовании допинга. Так как организм теряет красные кровяные тельца, эритроциты, он начинает компенсировать их потеряю выбросом незрелых эритроцитов, ретикулоцитов из костного мозга. Уровень ретикулоцитов в крови растет. Точно такая же картина, рост уровня ретикулоцитов, наблюдается при использовании допинга эритропоэтина (ЭПО). Единственное заметное отличие — при потере крови резко падает гемоглобин, а при использовании ЭПО он медленно повышается.
Если рассматривать классическую схему «кровяного допинга» (аутогемотрансфузии), когда кровь у спортсмена сначала сливают, консервируют, а затем (когда показатели возвращаются к норме) вливают обратно — картина цифр гематологического профиля что при донорстве, что при кровопускании, что при намеренном сливе крови с целью повторного использования как допинга будет идентичной — ретикулоциты вверх, гемоглобин вниз. Механика одна — цели разные.
Еще сложнее с гомологическими гемотранфузиями, когда кровь спортсмену вливают не его собственную, а чужую. При вливании небольшими порциями (микротрансфузии) показатели крови резко не скачут. Отследить по биопаспорту этот метод практически невозможно, его определяют через фенотипы эритроцитов. Предполагается, что у донора и реципиента они будут разными. Если в крови спортсмена наблюдается подобная картина — значит он влил чужую кровь. Однако в 2014 году российские ученые Кротов, Никитина и Родченков заявили, что этот метод можно обойти. Был проанализирован фенотип эритроцитов 535 российских спортсменов в различных видах спорта на выносливость и выявлены несколько пар спортсменов с одинаковым фенотипом. Случаи, когда два человека в одном виде спорта имели одинаковый фенотип, в пять раз превышали теоретическую вероятность. То есть найти нужного донора было просто, после чего переливание его крови уже не определялось никак.
Несовершенство Кодекса ВАДА
Примерно в 2015-м автор этих строк, общаясь с Григорием Родченковым, оценил ту работу, на что последний сокрушенно ответил: «Замах на рубль, удар на копейку, никому это не нужно там». Имея в виду ВАДА. На самом деле работа вскрыла брешь, но настолько неловкую и неудобную, что даже признавать ее было тогда нежелательно. Именно поэтому ВАДА неохотно пошло на исключение донорства из Запрещенного списка 2025 года. Хотя для агентства это аналитическая брешь — ситуация, когда одно и то же действие, но с разными целями необходимо трактовать по-разному. Зачем слил: для лечения больных, для того чтобы влить затем себе или для того, чтобы влить другому? По анализам этого не видно, а расследования — дело дорогое и хлопотное.
На счастье спортсмена, историю которого мы рассказываем, его лечение было очень хорошо задокументировано, анамнез был полным, без пробелов. Опять же, на его счастье — именно в случае данного заболевания — кровопускание является эффективным и одобренным методом лечения, а не анахронизмом из темного средневековья. Для РУСАДА подготовили исчерпывающие объяснения — медицинские документы, историю переездов спортсмена, даты процедур. Все это можно было перепроверить, направив запросы в клинику, что наверняка и сделало агентство. Плюс в их распоряжении находились пробы крови спортсмена, сдававшиеся во время допинг-контроля, которые подтверждали болезнь.
Обвинения выдвигать не стали, дело закрыто, спортсмен будет выступать дальше. И возможно, ему снова потребуются кровопускания, ведь проблема с накоплением железа никуда не исчезла. Случай редчайший, навряд ли в ближайшее время он повторится в сборных России. Но ситуация показательна — и с точки зрения того, что спортсмены — обычные люди, в том числе с серьезными заболеваниями, и с точки зрения несовершенства Кодекса ВАДА, в котором просто забыли о кровопусканиях.
