София Позднякова: «Если бы уехала в США к бывшему мужу, папа вычеркнул бы меня из жизни»
С Софией встретилась трехкратная победительница Игр в синхронном плавании Алла Шишкина, беседа опубликована на ее авторском канале в YouTube «Без воды».
Отец
— Хочу сразу начать с золота на Олимпиаде в Токио. Несмотря на то что уже прошло время, это яркие эмоции. Двойная победа — и в личном зачете, и в командном — на твоих первых Играх. Расскажи, что помнишь сейчас и что проанализировала за прошедшее время.
— Это момент, к которому стремится каждый. Все мечтают о золотой медали Олимпиады, а тут у меня их еще и две. Недавно с кем-то обсуждали — помню, как нанесла последний удар и подумала: «Ну, все, день закончен, сейчас надо пойти сдать тест на допинг, поесть и спать». Момента эйфории как такового не было. Еще думала: «Блин, надо же, наверное, упасть, дорожку поцеловать, что там делают обычно». В 2018 году, когда выиграла чемпионат мира, у меня возникла какая-то детская эмоция, непонимание того, как это случилось: мне 21 год, я — лучшая на планете, это первая взрослая награда в карьере. В Токио была более осознанная победа. Как никогда удалось справиться с эмоциональными моментами — стрессом, страхом. День прошел очень легко. Первый бой оказался сложным, а потом все как-то хорошо пошло. Осознание пришло, наверное, только когда вернулась в Москву, когда начались какие-то мероприятия, на которых представляли: «Двукратная олимпийская чемпионка...» А до этого ощущалось, как будто это случилось, но не про тебя.
— Словно со стороны на себя смотрела?
— Ну да. И еще такое ощущение, что так не бывает. Со всеми может произойти, но не с тобой. Какая-то мечта была — и она должна оставаться мечтой. Но, конечно, по прошествии практически двух лет понимаю, что это очень здорово. Рада, что у меня имелась такая возможность. Сначала вводили карантин, сейчас — другие обстоятельства. А я, получается, между двух скал проскочила — и хорошо проскочила.
— На тоненького!
— Да. Недавно думала о том, смогла бы повторить это. Есть такая вещь, как бэкграунд, и я видела, что спортсменки, которые уже участвовали на Олимпиадах, думают о том, как они выступали в прошлый раз. Например, француженка Манон Брюне, с которой фехтовала за выход в финал, шла просто катком по всем, выносила соперниц. У нашей Оли Никитиной выиграла с разгромным счетом. Меня еще все предупреждали: «Давай поаккуратнее». Я сидела в комнате вызова, она готовилась, прыгала, музыку слушала. Мои мысли: «Ну, я в четверке — тоже нормально, неплохо». А когда вышли в зал, почувствовала, что она боится. На прошлой Олимпиаде Брюне тоже в полуфинале уступила, а потом еще и в поединке за бронзу, уехала домой с четвертым местом. Это очень обидно.
Я поняла, что если у тебя нет какой-то предыстории, если ты не думаешь, как и что на предыдущих Играх, — это все-таки не чемпионат мира, который каждый год проходит, — то в голове все строится свободнее. Возможно, — это просто фантазирую, — если бы сейчас поехала на Олимпиаду, у меня не получилось бы повторить то же самое, потому что иногда возникают проблемы с тем, как себя успокоить и так далее. Здорово, что такая история произошла со мной. Очень нравятся разговоры про папу, типа «ваши медали нужно по отдельности считать».
— Как раз мой следующий вопрос — про папу, четырехкратного олимпийского чемпиона Станислава Позднякова. В начале карьеры не преследовали разговоры о том, что ты по блату строишь карьеру, что тебя за уши тянут?
— Изначально, когда пришла в свой вид спорта, мне хотелось быть Соней Поздняковой. Но начала знакомиться со всеми, и тут: «А, дочка Позднякова!» Я думала: «Да чтоб вас всех! Хочу просто контакт наладить, пообщаться». Случались моменты с приколами про блат... Ну, история была такая: мы готовили КВН, и кто-то предложил пошутить про то, что я в команду попала, потому что папа протянул. На самом деле я своим трудом туда пробилась, просто оказалась младше всех. Речь о молодежной сборной, всем по 16 лет, а мне — 14. Но действительно прошла по очкам, никто меня не тянул. Но, конечно, это определенное давление, и даже не со стороны людей вокруг, а от самой себя. Накручивала, думала: «Он четырехкратный — а я стану пятикратной. Он все выиграл — и я должна все выиграть».
Вот это слово «должна» стараюсь сейчас просто вырезать, избегать. Есть свой путь. И мама мне об этом говорила. Мы переехали в Москву в 2015 году, я поменяла тренера, переживала, смогу ли вернуться после травмы в спорт. Мама тогда сказала: «Сонь, зачем ты сравниваешь? Он — мужчина, ты — женщина. У него карьера была в один момент, у тебя — в другой. У тебя свой путь развития — по нему и иди». Я для себя какие-то моменты расставила, а отец, слава богу, никогда не давил.
— А какие советы давал? Например, перед финалом Олимпиады что-то говорил? Или знает, что лучше тебя не трогать?
— Ну мы же фехтовали с Соней Великой, это тоже такой момент... Тем более папа во всех интервью проговаривал, что он на Играх в первую очередь как президент Олимпийского комитета России. Понятно, какие приоритеты стояли внутри, хотя с Соней у них прекрасные отношения, но спорт есть спорт.
Что касается советов, то когда в детстве приезжала с соревнований и хотела обсудить, почему, например, проиграла бой, посмотреть видео, — тогда да. А если нет желания никого видеть и говорить про фехтование — все молчали. Никогда не происходило ничего в духе: «Садись, сейчас тебе расскажу, как фехтовать». И я за это папе очень благодарна. Понимаю, что родителям, которые реализовались, хочется, чтобы их ребенок тоже стал прекрасным и успешным, особенно в том же виде спорта. Просто моим удалось найти правильный подход в этом плане.
Сестра
— А у тебя был шанс пойти в другой вид спорта?
— Сначала занималась плаванием. Тренировалась в спортивной группе, два часа в воде, один — в зале, лагеря, сборы — все было. Но потом начала часто болеть, и пришлось отказаться от водного вида. У нас же в Новосибирске девять месяцев зимы. Где-то недосушил голову, вышел на улицу — все, до свидания. Еще ходила на акробатику.
Всегда быстро увлекалась, но там возник конфликт с тренером, даже не с моим личным, а с другим. Странная история получилась. Мы оттуда ушли. Мама работала при нашей фехтовальной школе, в зале, вела какие-то протоколы, следила за документами. Все время там тусовалась, у мамы там карандаши, ручки — я сидела, что-то рисовала. Всех тренеров знала, они меня тоже. Постоянно спрашивали: «Сонь, ну когда ты уже к нам придешь?» — а я такая: «Ну да, а чего бы и нет?» Так и попала в фехтование.
— Если отмотать немного назад: вот эти моменты с шуточками — обсуждала их с отцом? Он что-то говорил? Советовал не обращать внимания или как?
— Нет, такого не происходило. Да я в принципе достаточно редко делилась чем-то глобальным. Это сейчас все рассказываю, потому что отношения немножко поменялись, и теперь смотрю на подобные вещи по-другому. А раньше все носила в себе.
— И маме тоже не рассказывала?
— Не рассказывала.
— То есть ты была ребенком, который все переживает сам?
— Ну... Да, я могла... С сестрой у меня хорошие отношения сложились.
— Она ведь тоже спортсменка.
— Баскетболистка. Но, опять же, с ней начали откровенно общаться, когда мне исполнилось 17 лет. Помню, день рождения, я ей сказала: «Аня, хочешь — спрашивай, любой секрет тебе расскажу». Мы вместе ночевали, до утра проболтали, и с того момента... У нас три года разницы. Вот с ней вообще всем делилась. Сейчас маме тоже в основном все говорю, но связь больше с сестрой.
А что касается каких-то насмешек — не скажу, что этого в моей жизни было много, как-то моментами. Просто всегда звучало: «Она — дочка Позднякова...» Камиль Ибрагимов (двукратный чемпион мира, двукратный чемпион Европы по сабле. — Прим.ред.) всегда шутил: «Ой, Соня — моя лучшая подруга, вы знаете, кто у нее папа?» И вот это «знаете, кто у нее папа?» вроде бы и смешно, но в то же время бесит... Какая-то стадия принятия должна произойти. Потом, после выигранных медалей, конечно, вопрос закрылся. Возможно, в каком-то из интервью я даже говорила: «Дочки Позднякова нет, есть София Позднякова — отдельный персонаж в этой большой истории».
Талисман
— Твой талисман, плюшевый лисенок, все еще с тобой?
— Существует, не канул в Лету, но с собой не вожу.
— Вот ты в 17 лет сказала сестре, что будете больше общаться. А лисенку заявила: «Все, больше мы с тобой вместе не ездим»?
— Честно говоря, не помню. Когда переехала в Москву, он со мной все еще был. Прошла пара соревнований, а потом — не знаю... Не было переломного момента. Другой фактор сработал: мне нравились панды, купила кучу плюшевых, и это закончилось буквально год назад. Села и подумала: «Соня, тебе 25 лет, какие панды?»
— И где они теперь?
— Расселись по своим местам в квартире, но вопрос с плюшевыми игрушками я закрыла.
— Это тоже в какой-то знаменательный день?
— Нет, в обычный. Где-то год назад.
Мотивация
— К чему сейчас готовишься?
— Как всегда, покорять мир. (Смеется.) Конкретно — есть микроцели в микроцикле. Предстоит турнир, поедем в Минск. Потом — отпуск. Понятно, что прогнозировать и говорить о каких-то международных соревнованиях сейчас не приходится. Но надежда умирает последней.
В любом случае мне нравится то, чем занимаюсь. Да, есть какие-то нюансы, да, мы устали уже друг с другом биться, но вопрос в постановке цели. Выиграть соревнования, или пройти квалификацию с лучшим результатом, или... В общем, главное — поставить задачу. Так как я это люблю и есть силы, ресурсы, желание, то продолжу заниматься тем, чем занимаюсь.
— Как найти мотивацию, когда, с одной стороны, Международная федерация фехтования допустила российских спортсменок на определенных условиях на международные старты, но в то же время тебя, Великую и Яну Егорян «отстегнули», потому что вы представляете ЦСКА?
— Просто есть любовь к своему делу. Вот и все. Это и в жизни так. Без этого сложно чем-либо заниматься. Заезженная фраза: «Найди работу по душе — и не будешь работать ни дня в жизни». Это действительно так. У меня в какой-то момент стала пропадать мотивация, где-то в декабре прошлого года. Причем это произошло прямо во время соревнований. Фехтую — и вдруг мысль: «А оно мне надо?»
— Прямо замерла?
— Примерно так. Во время боя что-то щелкнуло: «Зачем я здесь? Для чего?» Это ужасно на самом деле, у меня такое в первый раз за всю карьеру случилось. Конечно, работа над собой помогла, встречи с психологом, семья. Я достаточно безболезненно вышла из этого периода, он не стал затяжным. Приезжаю на тренировки всегда в прекрасном настроении. Мне надо же еще проснуться, поесть, доехать. За эти полтора часа успеваю войти в нужное ресурсное состояние. Девочки постоянно спрашивают: «Сонь, откуда ты берешь энергию? Как ты все время улыбаешься, всегда в настроении?» А я просто люблю все это, чего всем и желаю.
— А семья не говорила: «Раз не хочешь, может, и не надо?», или, наоборот: «Ты чего, давай-давай!»?
— «Давай-давай». Я маме сказала, что брошу спорт, пойду не знаю куда, придумаю свой бизнес. Она меня убедила: «Какой бизнес? Иди, фехтуй, пожалуйста». Папа — так, мимо ходил, шептал: «Что-то какая-то сложная ситуация, похоже...». Ну все не настолько трагично, прошло безболезненно, но был момент, когда думаешь, что закроешь какую-то главу, пойдешь в другое место и у тебя там все сразу сложится.
Нет, везде надо работать. Так как я быстро увлекаюсь делом, не всегда анализирую то, насколько глубоко готова погрузиться. Поэтому, уходя из спорта, должна понимать, как стану жить, на что, где предстоит работать, будет ли нравиться эта деятельность настолько, насколько фехтование.
Психология
— Раз у тебя появлялись подобные мысли, уже готовишь какой-то плацдарм?
— Все, чем могу похвастаться, — учусь на спортивного психолога. Пока что мне нравится, это имеет параллели с моей жизнью. Опираюсь на свой опыт, мне хочется работать с подрастающим поколением. В последнее время склоняюсь к тому, чтобы уйти в детско-юношеский спорт именно в таком качестве. Потому что это как раз ребята, которые в дальнейшем, как мне кажется, получат возможность ездить на международные соревнования, выступать, защищать честь страны. Но это мои сегодняшние мысли. Спросишь через три месяца, а я отвечу: «Да вообще в космос полетела».
— Я не ошибаюсь, что ты в том числе училась и на спортивного журналиста?
— Нет — год обучалась на направлении «Зарубежная филология», но не получилось совмещать со спортом. Подала документы в спортивный вуз, «училась» там, как все «учатся», и все. А журналистика — вот как раз прекрасный пример. Сидела и думала: «Что делать?». Мама предложила: «Вот журналистика тебе подойдет». Я подумала: «Класс, значит, журналистика». Потом преподаватель, который готовил меня к ЕГЭ, посоветовал: «Давай на филологию, потом гораздо более широкий выбор направлений». Решила: «Хорошо, буду филологом, пойду переводить тексты, еще что-то». А в итоге получаю профессию спортивного психолога.
— Психология — это именно твой выбор? А то ты говоришь: «Мама сказала, преподаватель посоветовал».
— Да, больше мой. Поняла, что это имеет место — и еще как. Опираясь на свой опыт, на работу со своим психологом. У нас был тренер в сборной, француз Кристиан Бауэр, так он сказал такую вещь: «95 процентов зависит от психологии, от того, что у вас в головах». Тогда думала: «Как 95 процентов? Мы столько ковыряемся, пашем, прыгаем...» И только спустя какое-то время поняла: можно хоть обтренироваться в зале, быть суперски готовым физически, но все в момент разрушается, если ты боишься, если появился какой-то стресс-фактор, сторонние моменты. И все — какая разница, сколько ты тренировался?
— Ты работаешь с обычным психологом или со спортивным?
— С обычным. Мы познакомились в 2019 году, сначала прокачали какие-то личные моменты, потом стали уходить в направление спорта. Но я работала с ней по запросу. Например, меня что-то тревожит накануне соревнований, звоню ей, мы улаживаем этот момент — и все нормально.
— И ты идешь на соревнования, понимая, что человек тебе помог?
— Да. Люблю рассказывать про себя истории, потому что они за гранью фантастики. Сезон перед Олимпиадой, только российские соревнования. Должны были провести одни международные как отборочные на Игры, но их отменили из-за ковида. Три турнира, перед которыми работала со своим психологом, я выиграла. Вот. Причем какие-то моменты, которые помогли на прошлом старте, на следующем уже не действуют. А я — визуал, мне надо все делать через образы. Каждый раз мы по факту прорабатываем плюс-минус одни и те же триггерные моменты, но создаем что-то новое. И это новое оказывает положительное влияние.
Санкции
— Как ты относишься к международной спортивной ситуации? Как на нее реагируют Егорян, Великая? Как вы между собой это обсуждаете?
— На самом деле, не часто об этом говорим. А что тут обсуждать? Можно сидеть и сокрушаться или пытаться отшутиться... Я поняла, что мнения достаточно полярны. Не хочу переходить на личности, но, например, у меня четко сформировалась позиция, что не поехала бы на турниры на тех условиях, которые предлагаются сейчас. Это касается и безопасности — не знаю, что со мной там может произойти. Плюс отсутствие символики — надо выступать совсем голым, грубо говоря.
Когда выступали в Токио, все происходило совсем по-другому. Да, нас представляли как спортсменов Олимпийского комитета России, но у нас была классная экипировка, свое лого, слоган, книжки, которые все разбирали. Все знали, кто мы, откуда. А тут получается, что тебя настолько унижают этим моментом...
Сужу с той позиции, что я реализовавшийся спортсмен. Может, если не брала бы медалей, сказала бы: «Да хоть в черно-белом, красно-синем, в чем угодно, но поеду». Хочется фехтовать. Я скучаю. После Олимпиады за два года ни разу не принимала участия в международных соревнованиях. Конечно, хочется испытать эти чувства, когда собираемся, всей командой едем, заселяемся, идем ужинать вместе, отправляемся в зал. Просто сейчас понимаю, что все поменялось, и как будет дальше, сказать сложно. На самом деле, вот так: если скажут, что мы едем, — значит, поедем. Вряд ли начну напрягаться и говорить: «Знаете, как-то не идет этот цвет, и вообще, я такая не нейтральная, что без меня».
— Разговариваешь с кем-то из иностранных коллег? Что они тебе пишут?
— На самом деле, мы не особо общаемся. Некоторые моменты в соцсетях меня вообще смутили. Впервые столкнулась с тем, что люди, которые тебе говорили до этого: «Привет! Как дела?», пишут: «Никуда этих русских не пускаем! Пусть дома сидят!» Подписывают огромные письма, а потом приходят на твою страницу и лайкают фотографии... Ну, наверное, какой-то другой менталитет, может, чего-то не понимаю. У меня есть подруга, которая выступает за другую страну, — Анна Башта, раньше фехтовала за Россию, потом ей предложили представлять Азербайджан. Аня сделала правильный выбор, на мой взгляд, и получила возможность поехать на Олимпиаду. Могу у нее спросить, как дела, что происходит, как на турнирах. И так, общими фразами, обсудить еще что-то.
— А из основных соперников никто не писал? В плавании, например, другая ситуация. Вот Евгения Чикунова превзошла мировой рекорд на дистанции 200 метров брассом, а ее основная соперница поздравила, сказала: «Молодец, детка! Ты разорвала!»
— Нет, у нас такое не наблюдается. Был острый момент, когда все только начиналось. А потом, помню, поздравляла ребят с медалями то ли на чемпионате Европы, то ли на мире, и они отвечали: «Спасибо большое, хотелось бы вас видеть тоже». Это где-то год назад, в июне или в июле.
— Ты сама сделала этот шаг?
— Да, хотелось поддержать человека, потому что это крутой результат, прорыв, большой труд. Я написала — мне ответили.
— Но это же при отсутствии наших...
— Ну... Этот парень, грузин Сандро Базадзе, — хороший фехтовальщик. Видно, какую работу проделал за последние несколько лет. Мы всегда хорошо общались. Не сказать, что большие друзья, но в зале здоровались, могли перекинуться парой слов. Для меня виден рост этого спортсмена, я его от чистого сердца поздравила. Он написал: «Спасибо. И без вас, конечно, не то». А так, чтобы кто-то причитал: «Как же не хватает русских...» Да, конечно, все радуются, что стало меньше конкуренции, особенно в женской сабле. Мы там явно никому не нужны лишний раз.
— Я всегда говорю, что когда выигрываешь без сильных конкурентов, то медаль немного ниже достоинством.
— Разделяю эту позицию. То же самое, если приду в какую-нибудь детскую школу, у всех выиграю и такая: «Ох, какая я молодец!» Уже думала об этом. Вряд ли та же француженка, которая проиграла Соне Великой в 2016 году, потом мне в Токио, в случае победы на Олимпиаде в Париже — а я думаю, у нее есть потенциал — будет стоять с медалью и думать: «Эх, ну вот Сони нет... А так все хорошо».
Олимпиада-2024
— Как относишься к тому, что FIE практически убрала отовсюду имя Алишера Усманова, который очень многое сделал для международного фехтования?
— Это тоже вопрос менталитета: «Нам удобно — сделаем так». Завтра будет по-другому — повернутся и начнут улыбаться. Я этого не понимаю и не принимаю, потому что у нас по-другому. Есть четкое понимание — если ты как-то относишься к человеку, то это всегда так. А там какие-то игры. Изначально, когда его убрали, видела в соцсетях комментарии в духе: «Вот, уже пора, засиделся». Мне это казалось странным. Человек, который по факту говорил: «Берите мои деньги и развивайте фехтование по всему миру, я отдаю их безвозмездно» — неадекватно такие вещи в его адрес писать. Посмотрим, как события будут развиваться дальше. В моем понимании это вопрос финансирования. Есть информация, что турниры стали проводиться хуже из-за отсутствия финансирования. Ну, наверное, они знают, на что идут. Или не знают. Это уже не мой вопрос.
— Недавно Международная федерация фехтования лишила Европейские игры в Кракове статуса чемпионата континента, потому что нашим атлетам не выдали визы. Как к этому относишься?
— На самом деле никак. Туда не еду, поэтому ничего не могу сказать. Не очень за этим слежу. Просто знаю, что сейчас тренируюсь, готовлюсь к соревнованиям в Минске, потом — отпуск. Скажут ехать — поеду. А читать и обсуждать — это отнимает много сил и ресурсов. Мне есть куда их направить, и существует способ потратить с пользой. Так что закрыла для себя тему.
— А перед Токио ничего не читала? Не накручивала себя?
— Нет.
— Тогда ведь тоже писали, что нас могут не пустить...
— Этого не читала. Помню странный момент, когда из-за ковида перенесли Олимпиаду и все начали: «Боже, все пропало!» Мы находились во дворе — тренировка на улице. Я спокойно сказала: «Ну, ладно, через год поедем». Для меня все прошло максимально спокойно — перенесли и перенесли.
Когда нас сейчас вроде бы опустили, все звонили, писали, поздравляли, спрашивали: «А что ты думаешь?» Да ничего не думаю, мы же не купили билеты, я не отправляюсь на чемпионат Европы или мира. Вот когда начнется какое-то движение — отреагирую. А пока это ни к чему.
— Как думаешь, когда наши фехтовальщики вернутся на мировую арену?
— Сложно прогнозировать. Информация меняется день ото дня. Сейчас могут рассуждать: «Вот, наверное, следующую Олимпиаду мы пропустим». А вдруг что-то поменяется? Я — человек, который верит в какие-то вещи до последнего. Остался год. Понятно, что лицензии на Игры спортсмены начали зарабатывать уже в апреле. А вдруг случится так, что скажут: «Все едут», и все порадуются и начнут собирать чемоданы. Может, не сейчас, а еще через пять лет. Не люблю слово «не знаю», но пока что не готова сделать свой прогноз.
— А какой лимит по времени на получение олимпийских лицензий?
— С апреля 2023 года до апреля 2024 года.
— То есть шанс еще есть.
— Да, но, по-хорошему, надо бы уже нас допустить. (Смеется.)
— Что думаешь о своих перспективах на поездку на Олимпиаду в Париж?
— Вспоминаю свои интервью сразу после Игр в Токио: «Все для себя закрыла, ухожу в декрет, мне неинтересно». Тренер сказал: «Через неделю напишешь, что хочешь в зал». Ответила: «Ха-ха, конечно». Прошло дней пять — и я трясущимися руками написала ему: «Хочу тренироваться!» Те эмоции, которые мы испытали в Японии, были другими: карантин, закрытая территория, выйти никуда нельзя, ПЦР-тесты постоянные. Это вообще другая Олимпиада. Конечно, хочется вновь ощутить что-то похожее на предыдущие Игры — те, на которые ездил папа и я сама как болельщица. В Рио в таком качестве побывала, примерно представляю, как это выглядит. В любом случае мне всегда будет мало побед, медалей. Если появится возможность — всеми руками и ногами за. Если отберусь — а я отберусь, — то, конечно, поехала бы.
— Смотрю, психолог точно помог подготовиться морально.
— Аффирмации, цели, визуализация.
— Только не говори, что шарики в небо запускаешь...
— Шарики — нет. Только доска визуализаций. Есть еще фантастическая история: у меня есть такая, но ее надо немного переработать. Там в центре было написано «Токио-2020», я распечатала, вырезала и наклеила две золотые медали. Потом Игры перенесли на год — зачеркнула нолик, подписала единичку. Медали еще год висели, я думала: «Одна — для меня, а другая — для Кости (Константин Лоханов — российский саблист, участник Олимпиады-2020, двукратный (2014, 2015) чемпион мира среди кадетов и двукратный (2017, 2018) чемпион мира среди юниоров. Состоял в браке с Софьей Поздняковой с сентября 2020 года по сентябрь 2022 года. — Прим. ред.)». Золотая семья. В итоге я приехала с двумя высшими наградами. Доска же была — вот и два моих золота.
Развод
— Ты сама начала говорить про декрет и Костю.
— Ну давай, хорошо.
— Он уехал в США, ваша пара распалась, хотя наверняка звал тебя с собой. Почему не согласилась?
— Потому что, взвесив все «за» и «против», поняв, что для меня значат семьи — своя, фехтовальная, церковная, поняла: просто не могу. Мы очень долго обсуждали эту тему, я в какой-то день проснулась и поняла, что решение принято — не еду.
— Оно автоматом сопровождалось тем, что вы расстаетесь и разводитесь?
— Да. А как по-другому? Какие-то другие варианты, жизнь на две страны мы не рассматривали. Почему вообще так получилось? Костя уехал на операцию в Германию, в феврале 2022-го, обострилась международная обстановка. Мы решили, что в ходе восстановления он поживет там, потому что непонятно, что происходит с авиарейсами.
За три месяца, что не виделись, и отношения стали портиться, и я какие-то моменты пересмотрела. Редко ошибаюсь в важных шагах. Утром просыпаюсь и понимаю, что все для себя определила. Позвонила Косте, сказала, что не поеду. И добавила: «Зачем тогда продолжать, создавать какую-то видимость?» В целом супруг согласился, хотя еще были моменты, продолжались какие-то уговоры... Но я оставалась тверда: «Кость, это бесполезно. Если бы ты хотел поговорить и выработать общую позицию, то приехал бы. А ты не приехал». Больше в России не появлялся ведь — отправился 22 февраля прошлого года на лечение, а потом оттуда в Штаты. Все контакты — по телефону.
— А как вас развели? Просто за отсутствием одного из супругов?
— Нет, делали доверенность на третье лицо через нотариуса. Случались сложные моменты, но все решаемо.
— Неприятная тема, но не могу не спросить. Как ты переживала все это и в эмоциональном плане, и с точки зрения бюрократических вопросов?
— Не люблю, когда надо мной висит какое-то незаконченное дело. Лучше быстрее все закончу, вычеркну из плана — и все. Здесь вопрос документов подвис, конечно, и очень надолго. Ты просто находишься в состоянии ожидания, ускорить процесс не в силах. Бумаги должны прийти, пройти определенные процедуры, и только потом получаешь официальный развод. Что касается чувств, любви — был момент, когда мы не понимали, куда деться. Я вставала утром и думала: «Все, собираюсь в Штаты». Придумывала, как стану общаться с родителями, как объяснять все это папе... Он же меня просто из жизни вычеркнет.
— Представляла его лицо?
— Конечно — и сразу плохо становилось. Потом на следующий день такие мысли: «Так, остаюсь здесь, родители, семья — это важно для меня». Вот период, когда находишься в подвешенном состоянии — это не очень. А как только приняла решение — все, закрыла вопрос. И, как я уже сказала, произошла какая-то переоценка ценностей. Просто поняла, что мы разные и от жизни тоже хотим разного, смотрим на нее в разных же направлениях. И, как бы грустно это ни звучало, наверное, пытались все это создать.
Может, у Кости другое мнение. Раньше не поднимала эту тему нигде, не комментировала ее, он — тоже. Так случилось, потому что так должно было случиться. Считаю, что в нашей жизни все неслучайно. У него свой путь, у меня — свой. Какое-то время мы прошли вместе, из него вычленили положительные моменты, чему-то научились. Не хочу сказать, что все было ужасно и впустую. Нет! Я ему за многие вещи благодарна и рада, что в моей жизни прошел такой этап — меня сформировал, чему-то научил. Теперь я разведенка.
— Без прицепа!
— Так что все это, конечно, смешно. Не испытывала никакой депрессии, не «умирала».
— Но с психологом ведь обсуждала?
— Единственный раз, когда подвис вопрос с документами. Я говорила: «Уже не могу ждать, меня дергает, сижу и думаю, когда придут эти бумаги, как все это сделать». У меня есть браслет, на нем написано «терпение». Вот так вот.
— А почему официально остаешься с фамилией мужа?
— Ну, мне еще надо кое-что с документами сделать, некоторые «махинации». (Улыбается.) Пока так надо, есть нюансы, связанные с бумагами. Как только их решу, конечно, поменяю обратно. И никогда больше не буду менять, что бы ни случилось. (Смеется.)
— А вы делили имущество?
— Не без этого. Чуть-чуть. Не хочу сильно вдаваться в детали, но в целом все довольны, процесс прошел безболезненно.
— Твой отец достаточно резко усомнился в мужских качествах Кости, назвав его «испуганным любителем малинового фраппе и желтых самокатов». А как изначально к нему относился?
— Папа у меня компанейский, достаточно общительный и открытый человек. Они не дружили, но и не находились в контрах. Какие-то совместные мероприятия — все участвовали, без натянутых улыбок. Некой магии не случилось, но ее и не могло, наверное, быть. Отец и Костя в чем-то похожи, и я видела в супруге то, что в папе, который просто в свое время с уважением отнесся к моему выбору: «Твоя жизнь — ты и занимайся».
— А потом, когда ты сказала семье, что разводишься, какой стала реакция?
— Ну, сказать, что папа расстроился, — это самое мягкое. Для него это тоже ситуация, вызвавшая переживания. Все-таки первая дочь... Помню, мы танцевали на свадьбе и отец говорил: «Представляешь, утром просыпаюсь, а тебя нет в нашей квартире...» Я целый день не плакала — а тут разрыдалась.
Это эмоциональный момент с точки зрения отношений отца и дочери. Не представляю, что происходило бы со мной, если бы с моим ребенком произошло то же самое. Конечно, потом все выдохнули и поняли — да, лучше так. Для всех. Что для Кости — насколько знаю, у него все хорошо складывается, работает тренером в Штатах, у него есть ученики. Рада, что у него все там устроилось. Каждый должен быть на своем месте. Вот я — на своем. Он — вроде бы тоже, но точно не могу сказать, вопрос в лоб не задавала.
И родители рады, что я не уехала. Сейчас это стало бы катастрофой.
— Больше с Костей не общаешься?
— Нет. Одно время казалось, что сможем. Для меня развод или расставание — это скандал или еще что-то, все эти: «Не хочу тебя больше видеть!» А у нас не было никакой ссоры или «удаляю все номера, все блокирую». Просто решили, что дальше пойдем по отдельности. Случалось, что могла написать ему, что-то спросить, он делал то же самое. Но я поняла, что у нас, наверное, не получится дружить. И в последнем телефонном разговоре — а говорили минут 40 — я ему рассказывала, как мы работаем, Костя так отреагировал: «Ну, ты больная, как обычно, тащишься на свои тренировки...» Это в хорошем плане. Он объяснил, как у него жизнь идет. Спросила: «Тебе все нравится?» — ответил: «Да! У меня тут спортсмены, они все выигрывают!» Было прямо хорошо. А потом, когда закрыли вопросы по документам и разводу — все. Нет какой-то потребности. А зачем? Я ее не чувствую. Мне не хочется написать ему, задать вопрос: «Как дела?» Человек живет своей жизнью — вот и все.
— Кстати, злые языки утверждают, что в свое время Костя попал в национальную команду только благодаря знаменитой жене-чемпионке.
— Нет, врут. На самом деле Костя хорошо себя зарекомендовал в молодежной сборной — стал лидером, единственным, по-моему, то ли четырехкратных, то ли трехкратных чемпионом мира по своему возрасту. Действительно был талантливым фехтовальщиком. Я всегда видела в нем потенциал за счет роста, скорости. Есть еще один такой же в Корее, примерно той же комплекции, выигрывал турнир за турниром. Мне казалось: «Ты же тоже так можешь, посмотри!» Что касается первой сборной, то там система отбора, все нормально — перед Олимпиадой в Токио Костя находился то ли на первом, то ли на втором месте в рейтинге.
— Трехкратная олимпийская чемпионка по фехтованию Галина Горохова так высказалась о вашей ситуации: «Мужей бывает много, а Родина — одна». Как прокомментируешь?
— Есть еще такой момент. Мне составляли натальную карту и пришли к такому выводу: «Вам очень на пользу пошел бы переезд в плане раскрытия своего потенциала, но вы так любите Родину, что не сможете уехать». И через год случилась вся эта ситуация. Ну, много мужей мне не надо, еще одного, наверное. (Смеется.) Безусловно, хочу семью, но если мы говорим о Родине, о месте, к которому ты привязан... Безусловно, для меня это очень важно. Я там, где я есть, и хочу быть полезной для своей страны.
Отношения
— Многолетний и уважаемый лидер нашей фехтовальной сборной — Софья Великая. Она давала тебе советы?
— Да нет, просто было смешно: Соня где-то это прочитала, я ей сказала: «Да ты чего, наши с тобой статьи на одном сайте рядышком висят». Забавно просто. Такого, чтобы плотно обсуждали, — нет.
— Но она — за тебя?
— Конечно, поддержала меня. Как и очень много других людей. При том, что я не расстраивалась, все прошло безболезненно. Может, потому что период такой... В браке можно быть полтора года, а можно 12 лет — разница есть. По факту у нас полтора, а встречались до этого три — четыре с половиной года. Не знаю почему, но получилось, что разошлись — и все. Может, не появилось какой-то магии, которая должна быть. Или мы думали, что она есть. Соня же позвонила, сказала: «Все нормально, не парься». Яна Егорян еще связывалась, другие девочки из команды переживали. И до сих пор кто-то говорит: «Как бы тебе устроить личную жизнь, чтобы стала счастлива?» Отвечаю: «Спасибо, я сама».
— Ну и про личную жизнь. Я-то знаю, что твое сердце несвободно. Обнародуешь, с кем встречаешься?
— Нет. Я не скрываю, но и не хочу об этом громко заявлять. Произнесу заезженную фразу: «Счастье любит тишину». Придет момент, когда мне захочется об этом рассказать. Просто я еще в целом не понимаю масштаб трагедии — когда говорю что-то, а это потом куда-то разлетается. Вообще не помню о том, кто я в спорте, немного медийный человек. Стараюсь на эту тему высказываться аккуратно. Но — да, есть мужчина, с которым сейчас состою в отношениях. Счастлива, чего всем и желаю.
— Где познакомились?
— На Балу олимпийцев.
— Зимой?
— Да.
— Понятно.
— Это место притяжения. Как у Виолетты Колобовой с Ромой Власовым. Они там познакомились.
— Место притяжения для фехтовальщиков — найти свою судьбу.
— Возможно. На балу, как принцесса. (Улыбается.) На самом деле мы познакомились, потом долгое время не общались. Только потом, весной, нашли точки соприкосновения.
— На папу похож?
— В каких-то моментах — да.
— С родителями знакомила уже?
— Пока нет.
— Они вообще в курсе?
— Знают. Мама говорит: «По тебе видно, что у тебя глаз горит, что ты счастлива». Она еще постоянно спрашивает: «Он от тебя не устал?» Вроде бы нет, все нормально. Не хочу торопиться. Прошло буквально полтора месяца, и понимаю, что мне хочется просто с человеком продолжать всю оставшуюся жизнь находиться. Иногда дергаю себя: «Подожди, не спеши». А с другой стороны, все идет как идет.
С Костей у нас не все гладко происходило, но тем не менее... Я больше такой человек — про дом, про семью. Несмотря на то, что год по факту прожила одна. Но в этом имелись и свои плюсы.
