«На данный момент Загитова ничего своего не создала». Огненное интервью Оксаны Баюл
Вступление тут ни к чему. Говорит Оксана Баюл — олимпийская чемпионка и один из самых жестких комментаторов в фигурном катании.
Наши фигуристки регулярно выполняют каскады, которые запрещены правилами. Что нельзя делать на льду?
Я не против четверных. Но против того, куда движется фигурное катание
— Оксана, вы в последнее время чуть ли не самый популярный человек в российском фигурном катании, о вас узнало новое поколение болельщиков. И реакция, сами знаете, разная. Как вы к этому относитесь?
— Да это замечательно, что в России на меня такая реакция. Началось все с того, что как-то раз я пришла домой с тренировки — и смотрю, как девочка, Камила Валиева, прыгает четверной элемент на прокатах в сентябре 2020 года. Руки открылись, вправо летит... и очень жестко падает. Я выставила это в соцсети с комментарием, что после таких падений можно просто и не встать. Да, я высказала то, что думала. Бедра и колени болят сильнее всего, многие их меняют. У Алексея Ягудина, Тары Липински бедра заменены. Алексей тоже не прыгал достаточно элементов перед тем, чтобы вставить в программу.
Конечно, после этого ко мне пошел наплыв российских фанатов, мол, это же Камила... Но мое мнение остается тем же: я не против четверных. Но я против того, чтобы фигурное катание двигалось в своем нынешнем направлении. А потом началось — мне начали предлагать интервью, один из популярных российских спортивных сайтов. Я позвонила знакомым в России, мне сказали: «Оксана, это помойка».
Мне кажется, в спорте, как и в индустрии развлечений в принципе, нельзя принимать все близко к сердцу. Должно быть много мнений, это нормально. У меня мнение олимпийской чемпионки. Да, со временем как только ни стали называть — старая бабка, Шапокляк, опять ворчит... Мне это смешно. Значит, я просто не потеряла свой стержень, который помог добиться успеха.
— Про ваше мнение о российском фигурном катании обязательно еще поговорим, пока хочется рассказать о вас тому самому новому поколению. Как в принципе выглядит ваш среднестатистический день?
— Обычная замужняя жизнь. Я встаю в 5.30 утра, готовлю. Потом идем с дочерью на тренировку. Всегда есть какие-то дела по дому. Спокойная, размеренная жизнь.
— То есть вас можно уже назвать тренером?
— Нет, я прежде всего мама, прививаю ей любовь к фигурному катанию. «Пистолетик» она уже делает лучше меня. Хотя двойной аксель я и сейчас прыгну, конечно. Учитывая то, как давно я начинала, это неплохо. (Смеется) Сейчас тренируюсь, ведутся переговоры о возвращении американского шоу «Чемпионы на льду».
Мы не можем найти украинский гимн. Но можем сыграть российский!
— Начинали вы еще в Советском Союзе в конце 80-х.
— Да, в СК «Метеор» днепропетровском. Туда даже как-то приезжал Станислав Жук, хотел забрать в Москву, но мама почему-то не согласилась меня отдать, и я осталась на Украине. Мне повезло, это была одна из лучших баз в СССР. В субботу была сауна, игровой день. Приходилось трудиться, но это не была каторга. И у моего следующего тренера Валентина Николаева был подход «сделать меньше, но умнее». Таким образом мы и выиграли первый чемпионат мира в 1993 году, это фантастика.
— Почему фантастика?
— Перед произвольной программой я лидировала, меня выпустили на тренировку. Я все сделала моментально, и меня забрали с катка. Сделала прокат и уверенная в себе ушла. После чего все начали дрожать, переделывать программы. Нэнси Кэрриган стала штамповать самый сложный прыжок, тройной лутц, это был перебор. Так мы их запугали. Правда, я сама на разминке перед выступлением в борт врезалась после риттбергера. После этого мне только оставалось сказать себе, что я точно стану чемпионкой мира.
— На Олимпиаде у вас было еще веселее.
— Я готовилась к ней на Украине. Было очень тяжело. Денег — просто ноль. Заливочная машина была сломана, мы приходили на тренировку, сами зачищали лед, сами заливали. И все шло по принципу меньше, но качественнее. Было очень холодно, целиковые прокаты почти не делали, чтобы не подхватить температуру 40 градусов. Интересный был сезон, в общем.
— Но согласитесь, что разборки в американской сборной между Кэрриган и Хардинг вам помогли выиграть.
— Я не знала, что происходит. Телевизор не смотрела, и я поняла, что что-то не так, только когда приехали в Лиллехаммер. Там тоже было забавно — у меня, например, из специально выданной формы пропали теплые штаны. Поэтому я не пошла на церемонию открытия — чтобы не заболеть, тренеры придержали. Куда эти штаны делись, почему их не выдали — без понятия.
Когда пошли тренировки, пришло странное ощущение. Ukraine и USA рядом по алфавиту, так что мы катались рядом с ними. Тренировки превратились в шоу, много народу, толпа прессы. Получилось, что кататься плохо уже нельзя. Но да, я выиграла олимпийское золото у американки. А сейчас живу в Америке.
Особенно запомнилась неразбериха после окончания, когда не могли найти гимн. Нашему начальнику команды Людмиле Михайловской говорят: «Мы не можем найти гимн Украины. Но можем сыграть российский гимн!» После этих слов она села в машину с мигалкой, поехала в олимпийскую деревню, привезла гимн, поставили. Но, например, Нэнси Кэрриган сказали, мол, я плачу, умываюсь. Можете представить ее реакцию. Человек не был готов проиграть. Но бог распорядился так. Тутберидзе в интервью сказала Познеру: олимпийские медали — это заслуга свыше, они приходят оттуда.
— После победы вы даже в делегации президента Кравчука побывали при визите в США. Правда?
— Было такое. После окончания Олимпиады за нами даже прислали президентский самолет. Добирались туда мы кто как мог. И на поездах ехали, через реки на паромах переплывали, на перекладных, короче. Все упиралось в финансы. А когда вернулись, на награждении сказали, что в Америке нас хочет видеть президент Клинтон. Мы действительно летели туда с Кравчуком. Я помню, что он читал газету, а я ходила туда-сюда по салону — веселая, 16-летняя девочка. Его это явно раздражало. Но настроение же было хорошее — я победила, еще и летим к самому, как я тогда думала, Клинтону, в США! Клинтон нас принял даже раньше, чем свою сборную. И ему за это досталось. Когда мы прилетели, вышли с трапа, все ко мне побежали, а Кравчук остался сзади. Вряд ли ему понравилась та поездка. (Смеется.)
— Вы после этой поездки решили переехать в США? Как это произошло?
— В 16 лет ты не контролируешь свою карьеру сам. За бортом катка куча нянек, менеджеров. Это не было мое желание. Мне просто сказали, что уезжаем, но ненадолго. Тот же Кравчук обещал наладить в Одессе условия. Но Америка засосала.
Тарасова умыла руки и уехала обратно в Россию, когда предложили деньги
— Там и россиян тогда много было, наверняка вы с ними пересекались.
— А что оставалось делать? В России ситуация тоже была не из легких. Вот вы молодой любитель фигурного катания, а Тамара Николаевна Москвина, которую я поздравляю с днем рождения, прекрасно помнит те времена. И мы с ней готовились на одном катке в Нью-Джерси. Многие переехали, и Америка приняла всех хорошо. Лед давали бесплатный.
— Вы с тем периодом связываете свои слова, что Татьяна Тарасова «любит деньги, а не Россию»?
— Я всего лишь ответила Татьяне Анатольевне. Она, честно, разбирается в силе фигуристов лучше всех в мире, прекрасно знает мою историю, и она один из самых авторитетных голосов в мировом фигурном катании. И говорит, мол, все уже забыли, что я стала олимпийской чемпионкой, и теперь якобы напоминаю. От таких слов происходят ситуации, как у Эммы Гаджиевой (экс-фигуристки и журналистки. — Прим. «СЭ»). Гаджиева сказала, что я приезжала на Олимпиаду вторым номером, забыв о победе на чемпионате мира. А потом извинилась и объяснила, что опиралась на информацию от Татьяны Тарасовой.
Конечно, я не буду молчать в ответ. Она прекрасно знает, какие заработки были в Америке в 90-х, знает, что после аварии я вернулась на лед и собирала залы. Она была здесь на тот момент. В Stars on Ice в 2003-2004-м я выступала вместе с Алексеем Ягудиным и каталась на равных, не было между нами разницы. И я прекрасно понимаю, что в 2006 году ей предложили деньги в России, она умыла руки и уехала обратно.
— Но в спорт же вы не возвращались, справедливости ради. Чем это отличается от нынешней ситуации, когда девушки выигрывают и уходят?
— У меня был шанс вернуться в 1998-м, но было не до этого, вы знаете про проблемы с аварией. Если бы я хотела вернуться в 2002-м, я бы смогла это сделать. Если мы возьмем нынешнее фигурное катание — никого не хочу обидеть, но Загитова и Медведева просто не могут делать то, что исполняют 15-16-летние. Вот в чем разница. Женя хотела учить четверные, но тело в 21 год не позволяет это делать. И она прекрасно поняла, что пора возвращаться в Россию и выступать в шоу. Ей будет безумно сложно конкурировать с детьми, с той же Трусовой с пятью четверными. Это просто невозможно.
Славяне должны дружить, а не воевать
— Вы недавно сказали, что история про аварию, которую знают все, — ложь. Можете рассказать правду и что лживого в общепринятой версии?
— Первыми приехали не полицейские, а медики. Они забрали меня в больницу, и они продали информацию Associated Press о том, что я была в нетрезвом состоянии. Хотя это запрещено законом. Потом, кто открывал двери в клуб? Разве не знали, что это Оксана Баюл? Но все равно наливали. Честно, если бы моя команда на тот момент действовала по-другому, результат был бы другой. Я зарабатывала деньги, а они переправлялись через Каймановы острова на Украину моей командой. В последние годы шли суды с Украиной, я пыталась вернуть свои деньги (суд Баюл проиграла. — Прим. «СЭ»). Министр юстиции называл меня из-за этого падшим ангелом. А через пару лет захожу в интернет, смотрю — а он сам уже под следствием. Коррупция на Украине просто огромная, не знаю, можно ли вообще когда-то эту проблему разрешить или нет.
— Но с алкоголем проблем уже нет?
— После той аварии в Америке на мне поставили клеймо, как в нацистской Германии на заключенных. Мол, я алкоголик. А какой я алкоголик? Я закончила пить и не знаю даже, когда последний раз выпивала. Да, я была там, но это уже в далеком прошлом. А сейчас веду трезвый образ жизни.
Я недавно посмотрела интервью с Ольгой Бузовой, на ее реакцию, когда она зарыдала после вопросов [Дмитрия Губерниева]. Мол, ты пьешь коньяк с утра. А Ольга говорит — я не пью ничего, я лечусь, работаю не покладая рук. И я прекрасно понимаю Бузову. Мы же все люди. Я уже много чего повидала. Я осталась без родителей в 13 лет и заработала все своими руками и коньками. Никто серебряную ложку в рот не клал. И когда я отказалась дать интервью тому сайту, они написали текст, где приплели наркотики и много чего. В 43 относишься к этому спокойно, но все равно больно. Я уже там была, но я уже не там.
Но о селебрити вообще можно писать что угодно. В Америке недавно законом защитили по крайней мере детей. Но... у нас Бритни Спирс не может избавиться от опеки отца, ей до сих пор указывают, что делать. Это ужас, у нее денег почти не осталось.
— Да в Америке вообще много проблем, Black Lives Matter и так далее... Как вы в этом логове НАТО живете-то?
— Отвечу за себя, а не за BLM. Я сама выбираю себе друзей, свою судьбу. Живу по принципам той олимпийской чемпионки. И у меня нет проблем. Когда встретились Путин и Байден, я была безумно довольна, что они договорились. Что будут визы, что страны вернутся к совместной работе и консульства откроются снова. У меня огромное количество русских друзей, я в интервью говорю на русском языке.
— Вас беспокоит конфликт России и Украины, то, в каком состоянии находятся наши отношения? Обидно за это?
— Вот сейчас Украина будет отмечать 30-летие независимости. Идут переговоры про фильм, посвященный этому, я же первая олимпийская чемпионка. И мне будто делают одолжение — мол, так и быть, мы тебя оставим... А я просто всегда была против войны. Когда пресса пишет «Баюл начинает войну с Россией», это явный перегиб палки. Статьи про танцы с кем-то на столе — окей, шутка. Но разговоры про войну — это совсем не смешно.
Я себя чувствую хорошо, когда речь идет о Днепропетровске. Но к кабинету министров Украины у меня отношение такое же, как у них ко мне. Они говорят обо мне как о «падшем ангеле», я это долго не комментировала. Такое отношение к первой олимпийской чемпионке я не понимаю. Славянские народы — побратимы. Надо дружить вместе, а не воевать. Я подколола Татьяну [Навку], а люди слишком всерьез воспринимают. Нельзя так. Мы должны относиться друг к другу с большей любовью.
— Вы и в российском фигурном катании сейчас одна из самых заметных персон. Скажите, чем вам не угодили Алина Загитова и Татьяна Навка? Почему вы решили их потроллить на тему короны?
— Я люблю балет, ходила как-то на Цискаридзе у нас, а он танцовщик от бога, революционер. Большинство не понимает, о чем я говорю. Когда человек приходит на фигурное катание, это уже мир искусства и индустрии развлечений, шоу-бизнес. Да, я сказала, что Алина и Навка не поделили корону. Теперь уже олимпийских чемпионок там четыре в этой роли. Одна на четырех корона будет. Это как в одном балете выпустить на одну роль четырех прим-балерин. Если Майя Плисецкая танцует в «Лебедином озере», она создает свой образ. А когда образ Навки будут воплощать четыре разных человека, это странно. Думала, корона все-таки принадлежит ей. К тому же шоу это скорее под танцы, а не под одиночников.
— Алина в вашем понимании не революционер? Вам не заходит ее образ, не хватает уникальности? Она ведь тоже выиграла Олимпиаду в 15, когда многим казалось, что выиграть должен другой человек.
— Я в 2018-м болела за Женю [Медведеву]. И я смотрю, что делает она и Алина, — это два разных человека. На данный момент Алина ничего своего не создала. Я как минимум в 1993-м привнесла в мир фигурного катания вращение «кольцо».
— Женя внесла больше, чем Алина?
— Надо пожить, посмотреть, как будет.
— Вас удивило, что Алина пришла к вам в комментарии и так миролюбиво ответила?
— Абсолютно нет. Ее ответ прекрасно характеризовал Алину. Она хорошая, мягкая девочка. Она сказала: «Не переживай, я эту корону Навке отдам обратно». Я бы свою корону никому не дала бы носить и не возвращала обратно. Но это я. А тут — поносила и отдала.
— Получается, у Загитовой не чемпионский характер?
— Не буду так говорить. Она чемпионка, она выиграла Игры. Но что будет дальше — это вопрос. То, что видят фанаты перед собой, — это совершенно не то, что творится за кулисами. Там такая игра... отдельный бизнес.
Мишин может работать со спортсменами и не убивать их. В отличие от других тренеров
— Вы уже сказали, что вам не нравится, куда движется фигурное катание. Женское одиночное катание сейчас однозначно связано с именем Этери Тутберидзе. К ее системе у вас есть претензии?
— Меня тренер всегда берег. Сейчас Этери старается построить свое шоу «Чемпионы на льду» так, чтобы в нем выступали ее спортсменки. Получается, она будет зарабатывать и как продюсер, и как тренер. Как-то это неправильно, на мой взгляд. Это разные профессии. Тренер не должен быть твоим менеджером.
— Но, если она настолько талантливая, что успевает везде?
— У нее есть бригада людей, хореографы, технари. Она, как понимаю, стоит сверху и всем руководит. Скорее так. Так что, по-моему, это не очень хорошо.
— Во многом Тутберидзе олицетворяет превращение фигурного катания в математику, упор идет на прыжки. Это вас беспокоит?
— Да, артистизм уже ушел. Нет времени быть артистом. Надо разогнаться на элемент, прыгнуть, связующие шаги успеть сделать. Открыть руку красиво времени даже нет. Алина и Женя сейчас поднакатаются в шоу, у них появится артистизм. Но когда ты готовишься к Олимпиаде, какое там шоу? Только тренировки с утра до ночи. Да и в 14-16 лет человек не сильно чувствует глубину, ему тяжело передать образ, который придумал хореограф.
— Может, ваш подход с трештоком может помочь раскрутить спорт и компенсировать потери? Плющенко с Тутберидзе очень неплохо это делали предыдущий сезон.
— А до Плющенко был Орсер... Когда пресса начала раскручивать их противостояние. До этого Женю стравливали с Алиной.
— Но давайте не делать вид, что у Жени с Алиной идеальные отношения.
— Не буду комментировать, не в курсе. Но работа у вас такая, понимаю.
— Удивило ли вас, что девушки, которые ушли от Тутберидзе, через год к ней вернулись?
— Саша Трусова сейчас просто будет натаскивать остальных. Когда она ушла от Плющенко, я ее не узнала. Она повзрослела, они много сделали подработки в отталкивании. Лутц стал без преротейшена, она прыгала раньше с полного конька, а надо зубцом. Судя по всему, она Евгению досталась с травмами, и они огромное количество времени провели в спортзале, чтобы закачать ее травмы. Как это делается? Наращиваются мышцы, которые держат больное место. Чтобы оно прекратило болеть. Она молодец, была сильна.
— Тогда обратный переход выглядит нелогично.
— Согласна, но это только мое мнение. Потому что если сравнить Щербакову и Трусову на чемпионате мира, это две разные физические подготовки. Анна намного физически слабее Саши, я про то, как она выглядела на льду. Перед Олимпиадой все зависит от тренерского штаба. Будут работать умно — сохранят лучшее. Будут работать тупо — все ее болячки вылезут снова.
— Вы говорили, что в 21 нереально делать четверные, но есть такой человек, как Елизавета Туктамышева. Она показывает, что можно, и даже медали берет. Как вам ее история?
— Это спортсменка, которая работает по старой школе, как я в свое время. Это Профессор, который ее тренирует. Они, правда, четверной не вставляли в программу. Но Мишин — гениален. Он может работать со спортсменами и их не убивать. А есть тренеры, которые взяли — и следующий, следующий.
— Это вы, видимо, как раз про Этери Георгиевну.
— Да не только про нее. Есть много таких кроме нее.
— Фигурное катание сейчас в принципе в кризисе?
— Не сказала бы. В России оно идет по тому пути, который уже был пройден в Америке. Перенасыщение рынка. В одном Сочи два шоу, и люди будут покупать билеты по 50 долларов — это бьет по карману. Слишком много стало продукта.
— И пузырь лопнет?
— Дай бог, чтоб не лопнул. Но людей не так много, которые могут платить такие деньги и ходить с одного шоу на другое. То за Алиной, то за Женей, то еще за кем-то... И зрители каждый год должны расти со своими спортсменами. Я этого не вижу. Взять тех же «Чемпионов на льду» — там главная звезда будет Этери Тутберидзе, а не ее спортсменки.
