Зачем 15-летней фигуристке 60 лекарств? Вопросы о «деле Валиевой»
Спортивный арбитражный суд (CAS) в Лозанне опубликовал 130-страничную мотивировочную часть своего вердикта по делу российской фигуристки Камилы Валиевой. Из него по соображениям конфиденциальности изъяты некоторые пункты, но в целом логика арбитров, которые вынесли в отношении юной спортсменки крайне суровый приговор, понятна. Напомню, что девушка (на момент нарушения антидопинговых правил ей было всего 15 лет), дисквалифицирована на четыре года и лишена практически всех наград, завоеванных во взрослом спорте. Об адекватности такого решения написано уже много. Сейчас же внимание привлекли некоторые детали, которые упоминаются в решении и провоцируют большие вопросы.
Вот только некоторые из них.
1. Можно ли CAS доверять конфиденциальные дела?
Британское издание The Times опубликовало выдержки из мотивировочной части еще неделю назад, и в целом эти «сливы» сейчас подтвердились. Коллегам из Лондона в данном случае — респект, а вот к работе Спортивного арбитража — большие вопросы. От спортсменов и от их адвокатов (в том числе в «деле Камилы») судьи всегда требуют разъяснять любую мелочь, грубо говоря, постоянно доказывать, что «ты — не верблюд». Поэтому сейчас логично потребовать от CAS публичных объяснений: как именно секретные документы утекают в СМИ. В противном случае у этого органа правосудия вообще нет морального права вести конфиденциальные дела (а история «защищенного лица» именно такое).
Как спортсмены в будущем могут быть откровенны во время слушаний, если любая озвученная там информация может очутиться в публичном пространстве? Ведь процесс по «делу Валиевой» изначально был объявлен закрытым. И даже необходимость официальной публикации мотивировочной части вызывает сомнения, и это, безусловно, травмировало юную спортсменку. Напомню, что РУСАДА просило избежать данной меры, но суд пошел на обнародование документа исходя из общественного резонанса, который вызвали слушания. Получается, что пиар для CAS важнее психического здоровья несовершеннолетней подсудимой? Ну, и большой вопрос — на каких условиях «крот» из суда сотрудничает с The Times? Ведь вполне вероятно, здесь имеется коррупционная составляющая.
2. Почему проигнорировали статус «защищенного лица»?
Суд пришел к выводу, что Валиева не может пользоваться привилегиями «защищенного лица» (Кодекс ВАДА дает несовершеннолетним некоторые поблажки), поскольку не сумела доказать непредумышленный характер попадания в ее организм допинга. В итоге Камила наказана по полной программе — арбитры судили ее словно взрослую спортсменку. И ситуация, в которой при одних обстоятельствах к фигурантам допинговых дел можно относиться как к неразумным детям, а в других — как к злостным нарушителям, в принципе вызывает недоумение. Получается, что забота антидопинговых организаций о правах несовершеннолетних — фикция?
ВАДА сейчас вслед за МОК начинает продвигать тему борьбы за права спортсменов. Но в случае с Валиевой ссылки на дополнительные возможности «защищенного лица» выглядели издевательством. Да, в феврале 2022 года они помогли Камиле добиться разрешения на выступление в личном олимпийском турнире в Пекине. Но во время слушаний в Лозанне ставка на более мягкое отношение к обвиняемой утянула адвокатов россиянки на дно. Три разные версии попадания допинга в организм заставили коллегию арбитров сомневаться в правдивости защиты. В итоге единственная поблажка юной подсудимой во всем вердикте — признание Валиевой «заслуживающим доверия человеком». Но от этого Камиле ни горячо ни холодно.
3. Неужели не было очевидно, что версия с дедушкой — провал?
Ключевым моментом в обвинительном приговоре является нелепая история попадания запрещенного триметазидина в организм спортсменки через клубничный десерт, приготовленный для Камилы «дедушкой». Якобы кардиологический препарат очутился в продукте питания через разделочную доску, на которой член семьи измельчал свои лекарства и готовил для «внучки» лакомство в дорогу перед отъездом фигуристки на чемпионат России в Питер. В принципе, версия случайного «заражения» обычной еды очень популярна в допинговых делах. И разделочная доска сравнительно недавно упоминалась адвокатами итальянской теннисистки Сары Эррани (она пострадала из-за онкологического препарата своей матери).
Однако идти с этой версией в суд, не имея возможности представить никаких доказательств болезни «дедушки», применения им конкретных препаратов и даже не представить арбитрам самого ключевого свидетеля — это чистое безумие. Да, «дедушка» (напомню, что этот человек по имени Геннадий Соловьев, по данным TheTimes, — не кровный родственник Валиевой, а отец бывшего друга матери спортсменки) фигурировал во время заседания CAS в феврале 2022 года и с тех пор теоретически мог, например, поссориться лично с Камилой или ее матерью. Но в таком случае надо было просто отказываться от этого направления защиты.
Если бы французские адвокаты фигуристки не морочили судьям голову, а уговорили бы Валиеву признать свою вину, приговор точно был бы намного мягче. Конечно, дело затрагивало не только лично Камилу, но и судьбу золотых медалей командного турнира Пекина-2022. И защитников спортсменки никто бы не понял, если бы они сдались заранее. Но идти в суд с цветастой версией и без доказательств — это либо полная профессиональная некомпетентность, либо откровенный саботаж. Задним умом мы все крепки, но кажется элементарным решением заранее проанализировать предыдущие вердикты CAS по делам с контаминацией, чтобы понять: рассказывать во время заседания о «заразном десерте от дедушки» просто нельзя, как и о возможной диверсии со стороны конкуренток.
4. Откуда взялись 60 лекарств для Камилы?
Самая шокирующая цифра в документе, опубликованном CAS, — 60 разрешенных лекарств, которые были выданы Валиевой по линии ФМБА за два года. Это очень много, даже если учесть, что часть из них — витамины, мази и пластыри. Правда, нет никаких доказательств, что Камила все это принимала и применяла — возможно, она просто положила их в свою аптечку. В протокол допинг-контроля, напомню, были внесены только гипоксен и L-карнитин. Однако в целом объемы медицинской поддержки юной звезды не только впечатляют с положительной стороны, но и вызывают беспокойство. Ведь чем больше лекарств оказывается в доступе у спортсмена, тем больше вероятности случайного «заражения» именно через них. Увы, версию с «загрязненным лекарством» защита совершенно не проработала, хотя она казалась наиболее перспективной.
Что касается появления в вердикте суда биодобавки экдистерон — то это стопроцентная провокация. Разрешенный препарат действительно имеет стероидную структуру и уже несколько лет находится на контроле ВАДА. Теоретически Валиева должна была указать в документах, что употребляет этот БАД. И появление данного вещества в анализах спортсменки как бы бросает на нее тень. Однако при этом упускается важная деталь — экдистерон имеет растительное происхождение и содержится в некоторых продуктах питания. Например, — в шпинате. И для того чтобы это вещество оказалось в организме, не обязательно употреблять биодобавки. Ну и в целом педалировать тему применения спортсменом разрешенных препаратов — в высшей степени странно.
5. Почему не наказали Стокгольмскую лабораторию?
В вердикте арбитров говорится, что первые подозрения о наличии в пробе (напомню, что анализы анонимны и в Стокгольме не знали, что речь идет именно о Валиевой) триметазидина появились в лаборатории 11 января. То есть чисто теоретически можно было предотвратить даже участие Камилы в чемпионате Европы (Камила стартовала в нем 13 января), не говоря уже о команднике на Олимпиаде (6-7 февраля). Однако лаборатория начала дополнительные исследования, которые из-за нехватки персонала (как раз поднялась новая волна ковида) затянулись до 7 февраля.
В принципе, подтверждение первоначальных данных — нормальная практика при тестировании. Однако в данном случае были нарушены стандартные сроки, что в конечном счете привело к очень серьезным последствиям и лично для Камилы, и для всей сборной России по фигурному катанию. Понесла ли лаборатория ответственность за недопустимые «косяки» — неизвестно. До того как подобные учреждения взяло под свое крыло ВАДА, информация о недочетах в их работе появлялась регулярно. Сейчас же она не только скрывается, но и не трактуется судом в пользу защиты. И это, увы, еще одна из причин в репрессивном уклоне вердикта по делу Камилы.
В целом нюансов слишком много, но надежды на то, что они станут поводом для пересмотра решения CAS — очень туманны. Возможно, удастся отыскать процедурные нюансы, которые позволят вернуть дело на пересмотр и снизить срок наказания. Но ранее не было прецедентов, чтобы швейцарский трибунал полностью разворачивал направленность приговора спортивного арбитража. И главное для нас в нынешней ситуации — все-таки извлечь уроки из случившегося. Дело Камилы — не первая глупая история, в которую наш звездный спортсмен попадает накануне ключевых стартов. И не первая ситуация, в которой наши адвокаты оказываются, мягко говоря, не на высоте.
Можно сколько угодно обвинять CAS в предвзятости и ангажированности, но есть подозрение, что мы сами не сделали всего, что было необходимо для предотвращения данной ситуации.
