Александр Ширвиндт: "Российским футболистам не хватает одухотворенности"
Гостем авторской программы Александра ЛЬВОВА "Спартак" по Романцеву" стал уникальный человек. Александр Ширвиндт - народный артист РСФСР, художественный руководитель Театра сатиры, всенародно любимый актер, острослов, а также истинный ценитель футбола. Так что им с Олегом Ивановичем было о чем поговорить.
– Можно ли считать, что знакомство Ширвиндта и Романцева началось на Euro-1996?
Ширвиндт: – Олег Иванович, не напомните?
Романцев: – Мы там первый раз активно пообщались (смеется). И с тех пор активно дружим. Могу даже историю по этому случаю рассказать. Со мной в Англии был сын. Мы как-то сидели, ужинали. А у него был насморк сильный, пластырь даже хотели приклеить специальный. Он стеснялся очень. Вы, Александр Анатольевич, сидели с другом напротив. Взяли, налепили на себя такой же пластырь и спокойно сидели. И мой сын, глядя на вас, сразу стесняться перестал. Вот что значит пример педагога.
Ширвиндт: – Получается, спасли ребенка (улыбается). Сколько ему тогда было?
Романцев: – Да лет пять, наверное. Сейчас ему уже за двадцать.
Львов: – Раз уж мы вспомнили сборную. Не пытались ту команду сравнивать c нынешней?
Ширвиндт: – Это очень трудно. Я болельщик с огромным стажем – бессмысленный торпедовец, доведенный до абсурда. Поэтому, когда мы общались с Олегом Ивановичем… Кажется, в Лондоне?
Романцев: – В Манчестере и Ливерпуле.
Ширвиндт: – Точно. Так вот, тогда было ощущение команды. И какие бы ни возникали интриги и разногласия, все равно в ней преобладало творчество. Я не устаю это везде говорить: футбол и театр роднит то, что, какие бы ни были гонорары, творчество должно ставиться выше заработка. А сейчас одним не доплатили шесть миллионов, и они голодают, а другим еще семь обещали. Люди, получающие двенадцать тысяч рублей в месяц, слушают и не понимают, о чем вообще разговор. Раньше тоже все хотели заработать, но слово "игра" превалировало над всем остальным. А игра – это творчество. Артисты тоже разбегаются по мыльным операм на телевидении, но настоящие всегда выкраивают время, чтобы заниматься театром. Возвращаясь же к команде образца 1996 года: мне казалось, что там был костяк людей, которые не могли жить без футбола. И это самое главное!
– То есть сейчас вы не чувствуете такого?
Ширвиндт: – Честно – нет. Но раньше я был вхож в команду, мы дружили, а сейчас совершенно отдалился. Нынешняя сборная выглядит абсолютно закрытой, застегнутой на все пуговицы. А тогда мы были чуть ли не членами коллектива. Приезжали, собирались до и после игр. Олег Иванович разбирал матчи, а мы сидели в холле и слушали. Потом шутили, ребят расслабляли.
Романцев: – Обедали, ужинали вместе. Все за одним столом. Очень приятно было. Настоящая группа поддержки.
Ширвиндт: – Мне казалось, Олег Иванович, все это имело какое-то значение. Не являлось проформой.
Романцев: – Конечно! Видно было, что ребята относились к вам с пониманием и большим уважением.
– Семь лет назад на встрече в "СЭ" вам задали вопрос: "Что не нравится в российском футболе?" Вы ответили, что выражения лиц игроков. Сейчас они изменились?
Ширвиндт: – Мне кажется – нет. Одухотворенности в них не хватает, зато есть какая-то озабоченность. Но среди наших футболистов хватает талантливых ребят. Недавно я читал полемику о том, сколько может быть иностранцев в клубах: 10 или 15. Лично я за то, чтобы пусть и плохо играть, но самим! А у нас получается, что помимо своих играют плохо еще и чужие.
Романцев: – Согласен с вами на сто процентов. Зачем мы покупаем средних футболистов? У нас и своих хватает. Пусть они растут, может, и в сборной со временем заиграют.
Ширвиндт: – Я всегда удивляюсь, когда к нам приезжает какой-нибудь Лихтенштейн, в котором на всю страну две футбольные команды. Они последнего пожарного освобождают от работы, чтобы он сыграл за сборную. И мы вожделенно побеждаем их, имея страну с бескрайними просторами.
Романцев: – Обыгрываем полупрофессионалов, которые днем работают, а вечером тренируются. И те суммы, о которых мы только что говорили, им даже не снились. Хотя страна в целом благополучная.
