Лёша очень счастлив

СВОЯ КОЛОНКА

Сергей БУТОВ

Форвард "Зенита" и сборной России Александр Кержаков давно и системно занимается благотворительностью, а узнаем мы об этом всегда внезапно. То из телесюжетов, то из содержания благодарственных писем из детских больниц, то благодаря разошедшимся рекордными тиражами в соцсетях новостям.

Наутро после того, как "Зенит" размазал по "Петровскому" "Торпедо" в совершенно бессмысленном матче без зрителей, футболист стоял в дверях московского офиса Фонда помощи хосписам "Вера".

Он прилетел в Москву для встречи с 16-летним парнем Лешей, который болен раком. Поиски футболиста, с которым Леша всю жизнь мечтал познакомиться, начались в прошлый четверг – накануне у пациента случилась остановка дыхания, и все в хосписе, конечно, испугались, что конец ужасно близок.

За считаные минуты были подняты по тревоге все клубные службы "Зенита", и сразу после тренировки игрок уже звонил Леше на мобильный, а тот, растерявшись от неожиданности, стал скандировать в трубку клубные кричалки "Зенита", какие знал.

Болеет Леша давно и очень трудно. И, будучи взрослым уже парнем, отчетливо понимает, что его ждет дальше. Драматизм ситуации явно обрисовали и Кержакову, иначе не спешил бы так футболист в Москву, не вылетал бы с подарками к нему первым же рейсом.

Посещение хосписов редко вызывает положительные эмоции даже у людей, приезжающих туда с самыми благородными целями. Рак – болезнь страшная и делает с людьми страшные вещи. У Леши огромная опухоль на лице, боль уже непереносима, и он давно находится под наркотическим обезболиванием. Но Кержакову обрадовался, как родному. "Леша очень счастлив", – сказала его мама, которая лучше нас с вами понимает, когда ее мальчик счастлив, а когда не очень.

Осчастливить больного раком удается мало кому и редко когда. Многим известна трогательная история выдающегося американского боксера Бернарда Хопкинса по прозвищу Палач, который дружил со смертельно больным подростком Шоном Неглером.

Когда врачи сообщили, что Шону осталось жить совсем ничего, семья собрала близких для прощания. Приехал и Хопкинс, кумир всей его короткой жизни. Он усадил парня – уже ослепшего на один глаз, с ампутированной из-за развития метастаз ногой – на водительское сиденье своего "бентли": "Ну-ка, покажи, что ты умеешь".

И Шон ему, конечно, показал. Он карябал машину стоимостью 150 тысяч долларов о бордюры, Палач только смеялся, а возле дома стоял и плакал отец, полицейский из Филадельфии, – когда-то много лет назад такие же филадельфийские копы, как он, упрятали малолетнего уголовника Хопкинса на 18 лет в тюрьму за серию вооруженных ограблений.

Мне правда нравится, как Александр Кержаков занимается благотворительностью – не кичась самим фактом помощи, но и не замалчивая, не пряча его от посторонних глаз. Благотворительность в России – мое глубокое убеждение – не должна быть анонимной, потому что это социальное явление еще только пустило корни в нашем обществе, по-прежнему заполненном тотальным недоверием друг к другу. Именно это вынуждает многих "не высовываться", "не лезть в чужое дело, когда не просят" и вообще держать руки поверх одеяла.

В общественно зрелых странах благотворительность – не просто передача денежных знаков из состоятельных рук в руки нуждающихся. Скорее, составная часть образа жизни людей, к тому же прямо влияющая на их положение в обществе, которое, как известно, далеко не всегда определяется материальным положением – не все йогурты одинаково полезны и не все миллионеры рукопожатны даже в своем кругу общения.

Если взглянуть на оплодотворенный государственным финансированием российский футбол, нетрудно заметить, что он представляет собой довольно терпкий компот из человеческих страстей. В этом социальном срезе немало наспех образованных 20-летних юношей, которые не мечтают ни о чем, кроме заполнения собственных шубохранилищ и закупки лабутенов для подруг. Однако есть в нем место и замечательным поступкам, о многих из которых мы решительно ничего не знаем, а часто просто ленимся узнать.

Больше всего не хочется в этой колонке ставить Кержакова на табурет и назначать его нравственным ориентиром для всех российских футболистов. В 20 лет и он, забив несколько голов, публиковал о себе биографические книги. Однако прогресс Кержакова как личности многим очевиден, а поступки, прогресс этот иллюстрирующие, нужно уметь вовремя подмечать и поощрять. И задумываться параллельно: зачем живем мы сами и что оставим после себя.

Зачем живет сам Кержаков, пускай решает он. Никто сейчас не знает, что станет он считать делом всей жизни на закате своих дней: бомбардирские рекорды, до которых он дорос как спортсмен, или кричалки, что напевал в его телефонной трубке несчастный мальчик из московского хосписа.