«На Украине подняли такой шум, будто я игрок основы сборной и «Шахтера». Первое интервью украинца из «Локомотива» в России
«Локомотив» продолжает омоложение состава и зимой подписал в центр обороны 18-летнего украинского защитника Марка Мампасси. Марк — воспитанник «Шахтера», но никогда не играл за главную команду, а первую часть этого сезона провел в аренде в «Мариуполе».
Корреспондент «СЭ» встретился с Мампасси на сборе в Марбелье и поговорил о его детстве, жизни в Донецке, переходе в «Локо» и российском паспорте.
«Тренер футбольной академии советовал мне пойти в гандбол»
— Ты родился в Донецке.
— Да, там и начал заниматься футболом. В пять лет отвели в один из филиалов академии «Шахтера». В семь лет меня забрали в детскую академию, где занимаются команды до 13 лет. Потом в Донецке начались боевые действия, и в 11-летнем возрасте у меня все приостановилось.
Приходилось искать места, где можно поддерживать форму; играл в футзал. Через год все возобновилось, до 13 лет я был в Донецке. Потом поехал в интернат «Шахтера» в Киеве, так как старшие возрасты академии переехали туда.
— Твой папа из Конго. Как познакомились родители?
— Папа приехал учиться [на Украину]. Сначала был в Молдове, а потом уже переехал в Донецк. В университете познакомился с мамой. Родители всегда со мной, они мне очень помогают.
— Ты рассказывал, что немного общаешься с Бека-Бека и Камано. Папа учил французскому?
— Отец со мной с детства разговаривал на французском: мог говорить по-французски, а я ему отвечал на русском. Когда пошел в школу, стали реже практиковать. Сейчас понимаю, что мне говорит Бека-Бека, Камано или Изидор. Нужно привыкнуть. Алексис меня любит подкалывать. Иногда начинает говорить так быстро, что я вообще ничего не понимаю, а он от этого смеется.
— Тебе было тяжело в детстве из-за цвета кожи?
— У меня никогда не было проблем. Никто меня не обижал. Я сам спокойный, поэтому ко мне все хорошо относились. Не помню даже намеков на это.
— Помимо футбола ты занимался тхэквондо, танцами и гандболом. Зачем так много всего?
— Не любил сидеть дома — скучно. Все время хотел себя чем-то занять. С возрастом сосредоточился только на футболе. Не успевал совмещать. Кстати, на гандбол мне посоветовал пойти тренер из футбольной академии, чтобы более раскрепощенно себя чувствовать в атаке. Это реально помогло, стал увереннее работать с мячом.
«Слышал, как за домом стреляли. Но я не ощущал опасности»
— У тебя инстаграме всего шесть фотографий. Почему ты так неактивен в соцсетях?
— У меня раньше даже аватарки в инсте не было! Я не очень люблю публичность. Слежу там за своими друзьями, за новостями.
— Почему так?
— Не знаю, всегда был стеснительным. Это все еще с детского садика пошло. Когда был мелкий, стеснялся даже тренеру вопросы задавать. Сейчас уже нет такого. Понимаю, что надо быть более раскрепощенным. Борюсь с самим собой.
— Но в футболе же надо быть наглым.
— На поле — да, с этим у меня проблем сейчас нет. Раньше тренеры говорили, что надо быть агрессивнее, жестче. В «Мариуполе» тоже на этом делали акцент. Думаю, к концу аренды этой проблемы уже не осталось. Когда был в академии «Шахтера», вообще без желтых играл. А в «Мариуполе» за семь первых матчей получил пять предупреждений — чуть перестарался даже. Но это нормально воспринимали.
— Как ты воспринимал то, что происходило в Донецке в 2014 году?
— Особо не понимал, что происходит, не обращал на это внимания. Есть и есть. Академию закрыли — это на мне сказалось. А в бытовом плане ничего кардинально не изменилось. Жил в том районе, где ничего не происходило, — не в горячей точке. Бывало, слышал, как где-то за домом стреляли или разбивали что-то. Но я не ощущал опасности. Вот бабушка у меня живет в другом районе Донецка — там каждый день перестрелки. У нее там потяжелее. Когда там совсем жестко было, бабушка у нас жила.
— Когда тебя стали подключать к основе «Шахтера»?
— В 16 лет начались какие-то «терки» с клубом. У меня контракт заканчивался, пытался крутиться. Мы были на турнире в Испании, играли с «Шальке». Потом мне позвонили и сказали, что есть интерес. Но были сложности с паспортом, разрешениями всякими. Ничего не получилось с «Шальке». Я не хотел продлевать контракт [с «Шахтером"], потому что меня не подтягивали к юношеской команде. Хотел, чтобы показали заинтересованность.
Меня привлекли к команде U19: сыграл один матч, и началась пандемия. Три месяца сидел дома! Потом, когда все возобновилось, меня сразу в молодежку взяли. Подписал контракт на три года.
Когда у основы было много заболевших, меня брали на тренировки. Даже заявляли на матчи премьер-лиги и Лиги чемпионов. Помню, поехали играть с «Реалом». Думал, матч будет на «Бернабеу», а нас привозят на небольшой такой стадиончик. На главном реконструкция тогда шла. Обидно было.
Но за основу я не играл, поэтому поехал в аренду в «Мариуполь». Это был шанс начать играть в премьер-лиге.
«Рангник спрашивает: «Ты же знаешь, кто я такой?» Я кивнул головой, а потом уже погуглил»
— Расскажи, как на тебя вышел «Локомотив». Первый контакт был еще летом — кто с тобой связывался?
— Агент сказал, что мной заинтересовались и хотят поговорить. Томас Цорн и Ральф Рангник позвонили по видеосвязи.
— Что говорили?
— Что делают новый проект. Больше всего запомнился посыл про перепродажу в Европу. Мне сразу захотелось перейти в «Локомотив».
— Когда Рангник уехал, ты не засомневался во всей этой истории?
— Нет, даже в шутку подумал: «Ладно, если я сейчас тут заиграю, потом в «Манчестер» поеду». Клуб продолжает развиваться, нам же остаётся только добиваться хороших результатов.
— Какая у тебя была реакция, когда агент сказал: «У нас сегодня созвон с Рангником»?
— Не знал его раньше. Он еще во время звонка спрашивает: «Ты же знаешь, кто я такой?» Я кивнул головой, а уже после созвона погуглил! Я мало кого из футбольных менеджеров знаю.
— Почему ты веришь в проект «Локомотива»?
— Здесь остались люди Рангника. Понятно, что идет большое давление. Все сразу хотят результат. Когда они работали в «Лейпциге», то все создавали с нуля, поэтому давления не было вообще. В «Локо» гораздо сложнее.
Осенью сменился тренер. Думаю, с учетом травм и кадровой ситуации сложно было выступить лучше. Сейчас идут сборы, после них уже можно будет что-то оценивать.
— Почему ты не перешел в «Локомотив» летом?
— «Шахтер» отказывался продавать, не хотели отпускать. Потом гендиректор Палкин поговорил с главным тренером Роберто Де Дзерби о моих перспективах — итальянец сказал: «Он хороший, но у меня пять человек на эту позицию. Ему придется ждать». А сколько ждать — неизвестно. Ребята, с которыми я должен был конкурировать, постарше, но в целом еще молодые. Только Кривцову 30, остальным меньше. Когда тренер сказал, что надо будет ждать, «Шахтер» пошел навстречу и отпустил меня. Это было где-то в середине октября.
— Писали, что тобой интересовались все российские топ-клубы: «Зенит», «Спартак», «Динамо».
— Конкретика была только от «Локо».
«Одни писали: «Предатель». Другие: «Зря, летом был бы в основе «Шахтера». Я про себя думаю: «Откуда ты знаешь? Сидишь на диване, размышляешь...»
— Почему ты решился на переезд с Украины в Россию? Ты же понимал, какая будет реакция.
— Не люблю легких путей. Чем сложнее, тем интереснее. Понимал, что будет критика. Но если тренер «Шахтера» не видел меня в составе, я решил попробовать зайти с другой стороны.
— Расскажи о реакции, которую ты получил после трансфера.
— Было три волны. Первая, когда появились слухи про «Спартак»: меня все начали критиковать. Потом, когда появилась новость, что я подписал предварительный контракт с «Локомотивом». И уже после официального объявления. Весело было...
Особенно неприятно в первый раз. Тогда СМИ написали, что я чуть ли уже не перешел в «Спартак». А я знал, что это все неправда, но в комментариях меня вовсю поливали. Так что когда произошел переход в «Локо», я уже спокойнее отреагировал. Мама очень переживала, не понимала, как люди могут такое писать. Говорил ей: «Не читай ты это, уже все произошло».
Я могу понять людей, они же не знают всей ситуации. Пишут свое мнение. Все это стимулирует меня доказать всем, что я сделал правильный выбор.
— Ты видел, как сразу начали набрасываться депутаты с обеих сторон?
— На Украине еще подняли такой шум, будто я игрок основного состава «Шахтера» и сборной. Играл в «Мариуполе», меня там никто не знал... А тут появился повод — и все вдруг решили про меня высказаться.
— В комментариях под последней фотографией в инстаграме у тебя ад.
— Это я еще ограничил комментарии — могут писать только те, кто подписан. Было много слов поддержки. Но некоторые писали, что я предатель.
Я вообще аполитичен, не слежу за новостями, телевизор не смотрю.
— Родители в Донецке живут?
— Нет, они со мной переезжают. Были сначала в Киеве, потом в Мариуполе, сейчас в Москве будут жить.
— Ты говорил, твоя бабушка живет в не самом безопасном районе Донецка. Ты за это не переживаешь?
— Бабушку скоро тоже заберем. Она всегда говорит: «Мне лучше дома». Ее туда тянет, ха-ха!
— Как только ты перешел в «Локо», все сразу написали, что получишь российский паспорт. Это было требование при переходе?
— Такого требования не было. Всё касалось спортивных вопросов. После всех доводов я был заинтересован в переходе, хотел играть за «Локомотив».
— А из-за чего есть такая возможность?
— Видел, где-то писали, что меня могут дисквалифицировать из-за смены спортивного гражданства. Если бы в этом были хоть какие-то сомнительные моменты, я бы не пошел на это. Уверен, что никаких проблем не будет.
— То есть российский паспорт делается?
— Я этим не занимаюсь.
— Когда ты только перешел в «Локо», то сказал, что это не помешает продолжить играть за юношескую сборную Украины. Но ты же понимаешь, что из РПЛ никого не вызывают?
— Честно, сам себя подставил тем заявлением. Мне позвонил журналист и сказал, что нужно дать такую цитату. Ответил: «Напишите». Тогда все уже затихло, а это подлило масла.
Помню, когда подписал предварительный контракт с «Локо» в октябре. Меня предупреждали, что будут звонить журналисты, сказали не брать трубку. Но они как-то нашли номер моей мамы. Скорее всего, через агентов, которые несколько лет назад пытались со мной работать. Там был один нехороший человек, который и дал мамин номер. Еще и наговорил про меня, что я слабохарактерный, необщительный, что у меня проблемы в коллективе. Мама хотела опровергнуть это. Но все перевернули. Получилось не очень.
— Насколько в этом всем сыграли роль деньги? Ты думал об этом?
— Нет. Я всегда больше за идею. Если есть интересное предложение, не буду даже спрашивать, какая зарплата, — просто соглашусь. Если бы не родители и агент, наверное, меня было бы легко разводить.
— Если ты получишь паспорт, начнется новая волна хейта.
— Ну, пишут и пишут... В конце концов, все спортсмены — не только футболисты — с этим сталкиваются. Мне писали: «Что он там решал, родители и агент надавили на пацана, чтобы заработать денег». Или: «Предатель». А еще: «Зря, летом был бы в основе «Шахтера». Я про себя думаю: «Откуда ты знаешь? Сидишь на диване, размышляешь...»
— Твои задачи на полгода?
— Постараться стать основным игроком «Локо».
— Сборная?
— Честно, об этом вообще не думал.
