«Дзюба — грязный игрок. Его оружие — не действия, а слова». Интервью Чорлуки
В начале февраля Ведран Чорлука приехал в Москву, чтобы принять участие в Кубке Легенд. Прошло несколько лет с момента завершения игровой карьеры, но бывший защитник «Локомотива» говорит, что до сих пор очень скучает по железнодорожникам и по людям, которые его окружали девять лет в команде.
В интервью «СЭ» экс-капитан «Локо», а ныне тренер сборной Хорватии Ведран Чорлука рассказал о шутках братьев Миранчук, разносах Юрия Семина в перерывах матчей и жесткости Ольги Смородской.
Я слишком привязан к «Локомотиву»
— Как часто вспоминаешь о «Локомотиве»?
— Постоянно! У меня есть контакт с людьми, которые сейчас находятся в клубе. Разговариваем о команде. Также слежу за играми, у нас есть трансляции.
— Общаешься с теми, с кем играл?
— Иногда переписываемся. Не хочу давить лишний раз. На самом деле я закрытый человек. Если увижу лично кого-то, конечно, поговорим. Может, напишу что-то в социальных сетях. Но жизнь идет своим чередом, у всех в разных направлениях.
— У тебя когда-то было предложение от «Спартака». Был шанс сменить команду?
— Наверное, я такой человек, который не любит менять место, где ему хорошо. В «Локомотиве» люди мне доверяли, а я доверял им. Мне было очень хорошо в команде, не было и мысли уйти. Конечно, уважаю «Спартак» и другие клубы. Но я слишком привязан к «Локомотиву».
— В 2021 году ты все-таки покинул «Локомотив» и завершил карьеру. Как ты это переживал?
— Это уже история. Тогда много думал, что я, может, сделал что-то плохое, поэтому со мной не захотели продлевать контракт. Но руководство объяснило свою точку зрения, поэтому все нормально. Правда, мне изначально не понравилось, что все это сразу не сказали в глаза. Говорили: «Подумаем, будем смотреть». Но за эти девять лет «Локомотив» мне очень много дал. Знаю, что болельщики обо мне хорошего мнения. Скажу так: решение клуба надо уважать.
— Марко Николич рассказывал, что настаивал на твоем продлении. Как тебе работалось с ним?
— Марко — топ! Он человек, который точно знает, чего хочет от команды. Бывало, что мы не выполняли его установку. Николич всегда объяснял нам, как исправить ситуацию. Мне он запомнился как хороший тренер и стратег. Слушайте, Марко погружен в футбол 24 часа в сутки! Он мог мне позвонить в 22.30 и начать разговор: «Что думаешь об этом? Может, тут так попробуем? Посмотри эту игру!» О нем как о тренере и человеке могу сказать только добрые слова.
— Ты работал с ним две недели как ассистент тренера. Почему в итоге не срослось?
— Он хотел, чтобы я остался и помогал клубу. Мне было это интересно. Но, может, я чуть-чуть поспешил с этим решением уйти. Все-таки хотел быть ближе к семье, жить в Хорватии.
— Николич пришел в «Локомотив» после Семина, в очень тяжелое время. Команда как-то поддерживала его?
— Конечно, было тяжело. Мы все знаем, что Юрий Семин значит и для болельщиков, и для клуба, и для игроков. Марко и сам понимал, что приезжает в сложный момент. Все-таки у нас были хорошие результаты, нужно было продолжать в этом духе. Но Марко ни разу не просил поддержки, по нему было видно, что он сам готов идти к цели. Он понимал, что будет критика. Мы чувствовали, что болельщики недовольны отсутствием Семина. Но Николич держался.
Когда Смородская приезжала на базу, всем становилось страшно
— Ты много лет играл, когда в клубе руководила Ольга Смородская. Какой ты ее помнишь?
— Очень жесткая! Когда она приезжала на базу, всем было страшно. Такое ощущение, что пожаловал президент какой-то страны. Но она любила футбол, ей нравилось о нем говорить. Может, ее мнение не всегда было правильным по игре, но она настоящий фанат. Не могу сказать ничего плохого о ней, хотя при ней у меня был самый большой штраф! Она всегда говорила все прямо в глаза, за это я ее очень уважал.
— Она говорила, что тот штраф был за самоволку.
— Самоволку? Да, был отъезд в Хорватию. Тогда много игроков уехали в свои страны. Кто-то получил штраф в два, три, а то и четыре раза меньше, чем я. Когда я спросил, почему у меня самый большой штраф, она ответила: «Это не я, это Билич решил». Но я все понимаю, без проблем. Ошибся, получил штраф, пожали руки. Если виноват — надо платить.
— В то время у нее был большой конфликт с фанатами «Локомотива». Как в команде на это смотрели?
— Нас это не отвлекало, мы всегда были сконцентрированы на игре. Конечно, ситуация неприятная, когда кричат что-то против. Но болельщики платят деньги, приходят на стадион — могут говорить то, что считают нужным. Могу понять фанатов, когда они чем-то недовольны. Мы же делали свою работу, для нас это было самым важным.
— Смородская говорила о тебе: «Мы с Ведраном любили друг друга». И до сих пор о тебе отзывается очень тепло!
— Может, кто-то из игроков ее и боялся, но у нас с ней всегда были открытые отношения. Если мне что-то не нравилось, видел какие-то ошибки — говорил ей прямо в глаза. Она делала точно так же. Говорят, что она кому-то подсказывала, как играть. Может, такое и было, но я этого не слышал. А кто так не делает? Болельщики же тоже могут сказать: «А почему ты тут не ударил?» Обычные футбольные истории. Иногда бывает смешно, но в этом нет ничего страшного.
Семин в гневе — это опасно
— Как бы ты описал Юрия Семина?
— Это Легенда с большой буквы. Жесткий тренер, который знал, чего хочет от команды. Когда он начинал кричать, становилось опасно! Вместе с ним мы выиграли четыре трофея, этим все сказано.
— Говорят, что Семин всегда умел найти нужные слова для конкретного игрока, чтобы как-то завести его.
— У меня, наверное, такого не было. Но он всегда знал, что нужно сказать команде. Это его сильное качество. Семину нравилось общаться с опытными игроками, что, конечно, подкупало. Так он получал влияние на всю команду. Юрий Семин — очень интеллигентный. Сейчас, когда я работаю тренером, использую то, что он нам показывал. Всегда нужно брать лучшее у тех, с кем работал.
— Семин в гневе — это страшно?
— Еще как! У него отключалась цензура. Но это футбол, страшно — не делать то, что тренер хочет видеть на поле. Когда мы играли хорошо, в раздевалке были добрые слова. Но когда плохо... Ты и сам знаешь, где ошибся, но тренер повторит, сделает акцент. Мне нравилось это! Сейчас у молодых футболистов есть соцсети, где им пишут, что они играли хорошо. Это отвлекает, поэтому им тяжело. Но Юрий Семин — это старая школа, это качество! С ним молодые игроки росли.
— Что самое жесткое ты слышал от Юрия Семина?
— Вспомнить что-то конкретное тяжело... Единственное, что приходит в голову, — как по раздевалке летали фишки, которыми расставляется схема на доске. Но чаще всего Семин обходился словами. Кстати, больше всех доставалось Игнатьеву, ха-ха. Даже я был в шоке. Это происходило в перерыве, поэтому во втором тайме Влад был одним из лучших на поле. Тренер должен понимать, на кого можно кричать. Есть те, кто будет играть еще хуже после встряски. А есть другие, которых это заводит, они становятся злее. Семин знал, на кого прикрикнуть, а с кем помягче.
Миранчуки выглядели как рэперы
— Как тебе нынешний «Локомотив»?
— Молодая команда, которая хочет играть в современный футбол с быстрыми и техничными фланговыми игроками. Выглядят хорошо, но мне не хватает харизмы в обороне. Слышал, что в команде была проблема с этим, поэтому купили нового игрока. Может, что-то изменится. Когда мы выигрывали чемпионство — все шло от обороны. Если сзади будет все стабильно, то и впереди все получится.
— Каково тебе игралось против Артема Дзюбы?
— Грязный игрок, с которым было нелегко. Грязный не в смысле, что как-то бил исподтишка или наступал на ноги, а просто знал, что нужно сказать. Он мог с тобой поговорить, расслабить, и 0:1! Мне было очень сложно. Перед каждой игрой говорил себе, что не стану обращать внимания на его разговоры. Но у Артема такой характер, что он все равно доберется до тебя. Когда мы играли против «Зенита», готовились к Дзюбе. Если он на поле, то надо было держать его подальше от ворот.
— Такой возрастной игрок, как Дзюба, — то, что нужно сейчас «Локомотиву»?
— Конечно, это всегда приветствуется. Он может и не играть часто, но для молодых футболистов быть примером. Как выкладываться, как готовиться к матчам. Всегда нужно иметь одного-двух таких футболистов.
— Молодые Миранчуки часто получали от тебя критику или подсказки?
— На поле, наверное, нет. Они любили мяч, обыгрывали одного-двух. Может, кричал как-то, чтобы отдали пас, но это не было частой проблемой. А за его пределами... Их машины и одежда — это была катастрофа. Ужас! Они выглядели как рэперы.
— Как реагировали на такие оценки?
— Говорили мне: «Да ты чего? Одеваешься как старичок, как Стив Джобс». Но мы так шутили между собой.
— Но больше всех от тебя доставалось Станиславу Магкееву.
— Да! Стас начал смотреть на братьев и постоянно слушать рэп. Честно, очень скучаю по этим шуткам. Я же видел, как Антон и Леша только появились в команде, наблюдал за их ростом. Вижу, что дела у них идут хорошо. Надеюсь, что и у Стаса после травмы все будет отлично, он вернется на свой уровень.
— Дмитрию Тарасову тоже прилетало?
— Он же был суперстар! Любил Диму как человека и игрока, с ним всегда было очень просто. Хотя на поле был жестким! Мы много говорили, Дима очень открытый человек. Но часто то, что ему нравилось, не нравилось мне, ха-ха! Даже одежда Philipp Plein, которую он носил. Раньше же это было модно. Шутили друг над другом. Знаю, что сейчас Дима в медиалиге, плюс у него много детей. Рад, что у него все хорошо.
— Сейчас Дмитрий Баринов — капитан «Локомотива». В бытность игроком видел у него лидерские качества?
— В молодости он всегда очень много говорил, ха-ха. Но у него правда есть качества лидера. Общался с ним на эту тему: «Сначала говоришь на поле, потом в раздевалке, а затем с журналистами». Баринов — хороший игрок, иначе бы его не сделали капитаном.
— Он говорил, что вы вместе с Игорем Денисовым сильно помогли ему вырасти. Как это проявлялось?
— Бывало, что могли покритиковать. Но Баринов был жестким, знал, что ответить. Мы всегда хотели, чтобы он стал хорошим игроком.
На Патриарших прудах чувствуется дух Лондона или Нью-Йорка
— Как изменилась твоя жизнь после завершения карьеры? Чем занимаешься сейчас?
— Больше всего внимания, конечно, уделяю детям. Есть работа и в сборной Хорватии. Но семья у меня на первом месте.
— Совмещаешь это с 11-часовыми прогулками на велосипеде, верно?
— Когда играл, очень любил велосипеды. После карьеры тем более нужно оставаться в форме, поэтому и стал больше кататься. Всегда была мечта поехать на море на велосипеде. Семья нормально отреагировала. Для нее важно одно — чтобы приехал обратно. А когда и как... Ха-ха.
— В последние сезоны ты часто выкладывал в соцсети фотографии с бокалами пива. После окончания карьеры можно позволить себе больше?
— Даже меньше стал позволять, ха-ха. Всегда нужно быть готовым провести время с детьми. Я вообще не люблю алкоголь. После игры — да. Но сейчас пью крайне редко.
— Скучаешь по футболу?
— Конечно. А как иначе? Те, кто закончил карьеру и говорит, что не скучает, — обманывают. Болельщики, стадионы, давление — этого всего не хватает. Но я остался в футболе, работаю в сборной. Это не ежедневная работа, конечно, а раз в два-три месяца. Но давление перед матчами чувствуется.
— Нахлынули воспоминания после того, как снова приехал в Россию?
— Мне всегда здесь было приятно находиться. Я провел девять лет в Москве, у меня тут много друзей. Рад, что могу приехать и встретиться с ними, попить кофе, может, пива. Узнать, как дела.
— Помнишь свой первый приезд в Москву?
— Да, это было в Шереметьево. Первое, что я увидел, — дороги. Сначала мне не понравилось, но потом увидел и город, и базу. Все было очень красивым, я быстро поменял мнение. Когда ты переезжаешь в новую страну, нужно время для привыкания.
— Москва с момента твоего первого приезда изменилась?
— Конечно! Это видно и по Патриаршим прудам, где мне нравится гулять. Появились стильные рестораны, чувствуется какой-то дух Лондона или Нью-Йорка. Многое изменилось в Москве.
