Самый счастливый день в истории Грузии. Миллион красочных историй о победе тбилисского «Динамо» в Кубке обладателей кубков
13 мая исполняется 42 года со дня, который можно назвать главным в футбольной истории Грузии. Тогда тбилисское «Динамо» в финале Кубка обладателей кубков обыграло «Карл Цейсс» из ГДР — 2:1. Обозреватель «СЭ» Игорь Рабинер пообщался в Тбилиси с героями триумфа весны 1981 года — одного из четырех еврокубков, выигранных советскими клубами.
Посмотреть на кубок домой к Чивадзе пришла вся Нахаловка
Мы с Давидом, хозяином уютной гостиницы напротив тбилисской филармонии, едем на его джипе по проспекту Руставели. Спрашиваю, помнит ли он, в ту пору еще совсем мальчишка, что творилось после победы тбилисского «Динамо» в Кубке обладателей кубков-81.
— Э, как не помнить! — мигом отвечает Давид прекрасной историей. — Дня два Тбилиси сходил с ума. Только игра закончилась, и Котэ Махарадзе произнес слова: «Ликует столица Грузии!», и весь город вышел праздновать на улицу. Тысячи людей пришли на стадион «Динамо» (тогда — имени Ленина, теперь — имени Бориса Пайчадзе. — Прим. И.Р.), снесли все ограждения, разломали ворота, взяли себе по кусочку сеток. А потом всю ночь на поле главного стадиона республики варили хинкали, жарили шашлыки и пили вино! Сидели как на пикнике, отдыхали по полной. Никто людей не выгонял — это же Грузия и такой великий день для нее!
Честно говоря, сначала даже не до конца поверил в то, что это правда. Пользуясь принципом Рональда Рейгана «Доверяй, но проверяй», решил переспросить одного знакомого журналиста, было ли такое на самом деле. Оказалось — было!
— Мне было 15 лет, мы смотрели финал дома с отцом, — рассказал он. — Май, тепло — все тбилисские окна были открыты. И в каждой квартире без единого исключения — футбол. Словно весь Тбилиси смотрит один огромный экран. После каждого момента соседи между собой перекрикивались, обсуждали. Когда Хоппе открыл счет — полная, абсолютная тишина во всем городе. Ну, а когда через четыре минуты Гуцаев сравнял, а в конце Дараселия забил победный — этого не передать словами.
А потом весь Тбилиси пошел на стадион. Кто пешком, кто на автобусе, кто на машине. Глубокой ночью. На «Динамо» включили освещение, табло, и начался большой праздник. Мой друг, оператор Гоги Торадзе, победитель многих конкурсов спортивных фильмов, живший неподалеку, все это снял. От него и других знаю, что великий грузинский футболист Борис Пайчадзе, который был тогда директором стадиона, названного спустя годы его именем, умолял людей: «Пожалуйста, не выходите на поле! Испортите!» Но даже его уже никто не слушал. А к нам домой приходили абсолютно незнакомые люди, пили вино. И так — у всех. Недавно я до конца осознал, что это было для нашей маленькой нации. В любом миллионном городе Европы жителей больше, чем во всей нашей Грузии! А тут выиграла команда, в которой были собраны только воспитанники грузинского футбола!
Еще один мой добрый знакомый, харизматичный тбилисский гид Алекси Надирашвили встретил тот финал десятилетним ребенком. Хоть игра и начиналась по грузинскому времени поздно вечером, а закончилась и вовсе ночью, родители разрешили ему ее посмотреть — ни один отец не мог отнять у сына такого удовольствия. Но Алекси до сих пор не может забыть досаду от того, что папа с мамой отправили его спать после финального свистка, когда началось празднество. «С этого момента дня два-три весь Тбилиси несколько дней стоял на голове, и наш двор — в том числе», — вспоминает он.
Эти диалоги состоялись уже после того, как я пообщался с четырьмя ведущими игроками того легендарного «Динамо» Нодара Ахалкаци — команды, которая почти для всех в СССР, кроме, конечно, грузин, была второй по «любимости». Потому что не обожать этих футбольных искусников, кайфовавших от каждой секунды пребывания на поле, было невозможно.
И такими же были их болельщики — не было, например, более желанного выезда для Эдуарда Стрельцова, которому грузинская публика всегда аплодировала стоя. И Лев Яшин совершенно не случайно после всесоюзной травли вслед за ЧМ-1962 и несколькими месяцами рыбалки вернулся в футбол именно в матче своего «Динамо» в Тбилиси...
Про все, что касается 13 мая 1981-го, я беседовал и с сыном главного тренера «Динамо». А еще с одним будущим собкором «СЭ» по Грузии, а тогда болельщиком-студентом — в общем, срез получился достойный, чтобы понять, ЧТО это было. Снова перенесемся в те дни безудержного счастья и погрузимся в них с разных сторон.
Александр Чивадзе, капитан «Динамо» и сборной СССР в 1981 году:
— Это не передать словами. 14-го мы перелетели из Дюссельдорфа во Франкфурт, 15-го оттуда — в Москву. Специально в Шереметьево прилетело правительство Грузии. Но самое невероятное — там, в московском в аэропорту, нас встречали десять, а то и двадцать тысяч грузин. Мы вышли к ним всей командой с кубком, народ рукоплескал. Оттуда все и началось. Когда прилетели в Тбилиси, там — вообще! Как я попал домой — не знаю!
Прихожу домой, говорю родителям и жене: «Всех кто-то встретил, а вы меня почему не встретили?» Мама отвечает: «Сынок, нас милиция в аэропорт не пропустила!» Отец мой, человек очень добросовестный, не стал прорываться всеми правдами и неправдами, а развернул машину. Мама вышла и говорит милиционерам: «Ребята, я мама Александра Чивадзе». — «Да вы знаете, сколько этих мам Чивадзе уже тут сегодня было?!» Так и не пустили.
Когда мы спустились по трапу, я передал кубок заместителю министра внутренних дел, чтобы он никуда не пропал, а встречали нас секретари ЦК Компартии Грузии. Пили ночью шампанское, а в три часа замминистра заходит: «Я не ручаюсь за кубок, пусть лучше у вас будет!» Нодар Ахалкаци мне сказал: «Саша, забери кубок!» Я взял его и домой привез. Так весь мой район, Нахаловка, тут же узнал, что трофей у меня. И пошел народ на кубок кубков смотреть! А на следующий день Виталий Дараселия с женой ко мне приехал, и мы у меня дома целый день отмечали...
Владимир Гуцаев, форвард «Динамо» и сборной СССР, автор ответного гола в финале при счете 0:1:
— На день после матча мы остались в ФРГ. Помню, в тот день по всем каналам показывали покушение на папу римского Иоанна Павла II. А потом прилетели сначала в Москву и, наконец, в Тбилиси. Встреча была сумасшедшая — весь город в аэропорту! Правительству республики даже пришлось перекрывать дорогу, потому что желающих встретить нас было слишком много. Мы начали спускаться с трапа, и тут меня и Виталика Дараселию — авторов наших голов — подхватили и понесли на руках. Все было здорово, пока кто-то на стянул с меня туфлю. Кричу: «Не потеряй туфлю!» Вернули, когда меня опустили на землю.
Отар Габелия, вратарь «Динамо», отыграл Кубок кубков-80/81 c первой до последней минуты:
— После игры подумали — почему сейчас мы находимся не в Тбилиси? Но руководитель делегации, заместитель министра внутренних дел Грузии Шота Горгодзе сделал так, чтобы каждый из нас мог позвонить домой из Дюссельдорфа, роскошь по тем временам невероятная! Моих дома не было, я другу позвонил. Жена сказала: «Его дома нет. А вы кто?» — «Отар Габелия». — «Вы что, меня разыгрываете? Он сейчас только что в телевизоре играл!» — «Да я это, я!» — «Как ты звонишь?!» — «Да один человек помог, все решил». Тогда ведь представить невозможно было, чтобы из Дюссельдорфа в Тбилиси кто-то позвонил.
Тенгиз Сулаквелидзе, защитник и полузащитник «Динамо» и сборной СССР, автор дубля в домашнем полуфинале с «Фейеноордом»:
— Уже в Москве нас встретили очень хорошо. Но когда перелетели в Тбилиси, это была просто сказка! Народ вышел на улицы, гулял ночами напролет. И не было никаких проблем, нарушений закона. Всем просто было хорошо. Все это продолжалось неделю, хотя никаких выходных никто официально не объявлял. А когда мы прилетели, из самолета нас вынесли на руках. Как я домой попал — не знаю!
Нодар Ахалкаци-младший, сын главного тренера «Динамо», впоследствии — президент Федерации футбола Грузии, ныне сотрудник ФИФА:
— Мне было пять лет. Тем не менее в памяти кое-что сохранилось — видимо, поскольку происходило что-то особенное. В семье в дни матчей отца всегда была особенная атмосфера, вся наша жизнь была построена по календарю «Динамо». Игра была практически ночью, но, несмотря на это, мне разрешили ее посмотреть.
Разница с обычными днями была в том, что после игры вдруг к нам домой пришло очень много людей — друзья, родственники, соседи. Ночью творилось что-то неописуемое. Плюс с улицы доносился очень громкий шум, машины сигналили беспрерывно. Мы жили на нынешнем проспекте Казбеги — широком, с шестью полосами, и поздно ночью весь он был полон машин, откуда свисали люди и отчаянно сигналили. Такого я в Тбилиси не видел ни до, ни после.
Тенгиз Пачкория, в 1981 году студент исторического факультета Донецкого государственного университета, впоследствии — известный грузинский спортивный журналист, в том числе собкор «СЭ» по Грузии:
— Когда тбилисское «Динамо» приезжало в Донецк, мы с земляками собирались человек по 20-30 и шли сначала к команде, а потом на стадион. Чтобы попасть в гостиницу, договаривались со швейцарами — тогда ведь туда просто так было не попасть. То чачу им подарим, то какие-то сладости — и попадаем в объятия футболистов: Дато Кипиани, Вовы Гуцаева, Виталика Дараселии... Нодар Ахалкаци, Дараселия, Отар Габелия дарили нам «административные» билеты, которые выделялись на команду.
А потом мы организованно сидели с плакатом «Динамо» на грузинском языке. Ахалкаци однажды спросил, не боимся ли мы, что местные болельщики начнут что-то в нас сверху кидать. «Все улажено!» — отвечали мы. И у болельщиков «Шахтера» действительно было уважение к техничной команде тбилисского «Динамо» — заодно и к нам. Мы даже договаривались, в какой момент будем минуту кричать название любимой команды, чтобы они нам не мешали. Ездили за «Динамо» в Киев, Харьков, Ворошиловград, Одессу, Днепропетровск...
Финал Кубка кубков смотрел в Донецке, учился там на пятом курсе. После финального свистка провели импровизированное шествие по центральным улицам города. Нас было 15-20 человек. Уже была ночь, милиционеры подъехали на машине: «Ребята, вы что празднуете?». — «Победу тбилисского «Динамо»!» — «Порядок не будете нарушать, стекла бить?» — «Ни в коем случае!» И грузинское вино разливали уже после того, как вернулись обратно. А в Тбилиси совсем по-другому было! Котэ Махарадзе концовкой репортажа как бы дал сигнал, что всей Грузии надо выйти на улицы и отмечать.
В 1995 году мне посчастливилось на Кипре взять интервью у Давида Кипиани, буквально в те дни возвращавшегося из «Олимпиакоса» (Никосия) в третий раз тренировать тбилисское «Динамо». В то время в переживавшей очень тяжелые времена Грузии не было ни света, ни газа, ни воды — но легенда, которую на дружеских шаржах часто изображали в виде рыцаря, поехала домой. Давид Давидович, назвав любимый клуб «частью своего тела», так высказался об эмоциях Грузии в майские дни 81-го: «Дай Бог, чтобы наш несчастный народ когда-нибудь вновь пережил такую радость».
Я попросил моего постоянного читателя в социальных сетях Михаила Микеладзе вспомнить о том дне, а он, вдохновившись, выложил целый пост на грузинском и попросил других людей тоже выкладывать свои воспоминания. Откликнулся, например, Амиран Тевторадзе из Кутаиси:
— Я поехал в деревню, чтобы в одиночестве посмотреть эту игру. Не мог найти себе место от эмоций. Наконец уселся на стул, вытянул ноги. Когда наши забили второй мяч, подпрыгнул до потолка и ударился о него головой со своими 190 сантиметрами роста! Кроме того, полгода болела правая рука. Но это была самая сладкая боль, ведь ее принес величайший праздник грузинского народа.
Сам же Микеладзе рассказал:
— В историю Грузии 13 мая 1981 года вошло самым счастливым днем нашего народа. Второго такого я не помню. В личной жизни сравнить с ним могу рождение сына, но тот день стал радостью каждой семьи, каждого человека! Эту игру я смотрел в Батуми у своего осетинского друга и не спал до утра. Не спала вся Грузия, ни один грузинский мужчина! Много воды утекло с тех пор, больше 40 лет прошло, но таких счастливых дней у страны впредь не было.
Страна художников футбола. Но их надо было кому-то организовать
Культом грузинского футбола всегда была красота — начиная с уже упомянутого выше легендарного капитана Бориса Пайчадзе и заканчивая Хвичей Кварацхелией, игроком плоть от плоти футбольной культуры Грузии. Фокусы с мячом, финты — все это ценилось даже выше результата. За левым крайком Михаилом Месхи болельщики в перерыве перемещались на другую трибуну, чтобы поближе видеть его проходы. То же самое я увижу в 2022-м во время матча тбилисского и батумского «Динамо» — двадцать тысяч едва ли не в полном составе переберутся на противоположную сторону стадиона имени Пайчадзе вслед за Хвичей...
Пачкория рассказывает характерную историю из середины 60-х:
— В знаменитом матче сборных СССР и Бразилии в «Лужниках», где дубль сделал Пеле, играло сразу пятеро грузинских футболистов — в основе Сичинава, Метревели, Баркая и Месхи, на замену вышел Кавазашвили. Есть даже известная послематчевая фотография: грузины и Пеле. Ветераны рассказывали, что за сутки до матча главный тренер Николай Морозов спросил: «Кто возьмется за Пеле?» Все молчат, и тут Жора Сичинава встает: «Я! Буду его опекать, если вы мне доверите!» Он был в хорошей форме, прекрасный полузащитник с длинным пасом, видением поля.
Сичинава рассказывал мне, что сказал это по двум причинам. Во-первых, такой шанс раз в жизни бывает, а во-вторых, один его друг, которого сейчас назвали бы бизнесменом, а тогда — «цеховиком», пообещал ему премию в 500 рублей, если он во время игры прокинет мяч между ногами Пеле. Это зарплата за несколько месяцев! И Жора сделал это!
Более того, после игры получил от Пеле презент — игровую майку. Потом у Георгия спрашивали: «Почему он дал тебе футболку?» Тот отшучивался: «Пеле сказал, что я на него похож — тоже смугленький!» Шутка шуткой, но, может, он оценил тот фокус Жоры. Морозов после игры спрашивал: как же ты его не удержал? «Вы же сказали, что нельзя его травмировать. А по-другому его мог сдержать только Лаврентий Павлович!» Зато в Бразилии 2:2 сыграли. Пеле опять забил, но Метревели сравнял...
Пачкория прав еще в одном своем тезисе:
— Победа тбилисского «Динамо» в 1981 году не была случайностью. Она стала закономерным итогом развития всего грузинского футбола. С 30-х по 70-е годы наша земля рождала множество замечательных футболистов, но очень редко их удавалось объединить в настоящую команду. В 60-е это удалось выдающимся российским специалистам Михаилу Якушину и Гавриилу Качалину, понявшим грузинский менталитет и романтическую специфику нашего футбола, который всегда жил не для результата, а для зрителей. Они создали первую чемпионскую команду, которая завоевала золото во главе с Качалиным. Авторое чемпионство в 78-м и особенно Кубок кубков-81 с неповторимым Нодаром Ахалкаци стал кульминацией.
Да, художников футбола в Грузии всегда хватало, но для результата их надо было как-то организовать. И это удалось Ахалкаци.
Ахалкаци в главные тренеры «Динамо» порекомендовал Якушин
Ахалкаци играл во второй лиге — по словам Гуцаева, прилично, был капитаном, но в 27 лет закончил из-за травмы. Почти сразу возглавил тбилисский «Локомотив», за который до того выступал, — и уже там произвел мощное впечатление новаторскими идеями и метким глазом на игрока.
— Молодого Давида Кипиани в 1969 году освободили из тбилисского «Динамо» как бесперспективного, — вспоминает Гуцаев. — А Ахалкаци взял его в «Локомотив», подготовил, и в 71-м Дато вернули в «Динамо» уже как подающего надежды. К концу сезона мы с ним начали играть у Гавриила Качалина в основном составе. Если кто-то из футболистов Гавриилу Дмитриевичу очень нравился, он называл его «чертенок». Например, Джорджа Беста...
Вскоре таким «чертенком» стал и сам Кипиани.
— После отчисления из «Динамо» Давид хотел бросить футбол, — добавляетАхалкаци-младший. — С трибун его дразнили: «Где твоя скрипка, Кипиани?» Он был высокий, худой, совсем не атлетичного вида, из интеллигентной семьи. Отец спас великого мастера для большого футбола. Когда он в 38 лет возглавил «Динамо», через несколько лет после ухода из команды Манучара Мачаидзе построил всю игру, особенно в международных матчах, вокруг Кипиани.
«Локомотив» вскоре расформировали, отдав его место кутаисскому «Торпедо», а Ахалкаци в 1971-м возглавил отдел футбола Спорткомитета Грузии. «Это было равносильно нынешней должности президента федерации футбола», — поясняет Гуцаев. В 33 года! В 74-м при Гиви Чохели Ахалкаци пришел в тбилисское «Динамо» на должность начальника команды, остался на ней при Михаиле Якушине, а с 76-го стал главным тренером.
— Он себя очень хорошо показал на должности начальника команды, — вспоминает Гуцаев. — Причем не функционером был, а занимался именно футболом. Якушин в то время уже был пожилым, не мог много работать, и Нодар его часто заменял. И тренировки проводил, и сборы, когда Якушин болел. Так что он был готов к тренерской работе. Правительство это знало, (первый секретарь ЦК Компартии Грузии) Эдуард Шеварднадзе в него поверил, и рискнули его поставить.
Ахалкаци-младший детально рассказывает о том, что я слышал и от всех футболистов:
— Отец окончил Тбилисский политехнический институт по специальности «инженер по строительству мостов и тоннелей». И наше научное светило, академик Кириак Завриев, учитель отца, просил его продолжить карьеру в сфере строительства. Он видел себя только в футболе — но был настолько разносторонне образованным человеком, что не было направления, о котором с ним невозможно было поговорить. Допустим, у него были встречи со знаменитым кардиохирургом Владимиром Бураковским, который очень удивился, что это футбольный тренер, а не его коллега. С композитором Гией Канчели компетентно рассуждал о музыке. Папа был эрудитом и ходячей энциклопедией. Поэтому никто и не удивился, как может человек в 30 с небольшим заведовать всем футболом в Грузии.
Он начал выстраивать футбольную индустрию в республике таким образом, что знал всех. При нем как начальнике отдела футбола появилась система скаутинга, он построил пирамиду, чтобы таланты могли развиваться и доходить до тбилисского «Динамо», и никто не был на этом пути упущен. Когда при Якушине (динамовский корифей закончил тренерскую карьеру в Тбилиси в 1974-75 годах. — Прим. И.Р.) он работал начальником команды, то последние месяцы из-за состояния здоровья Михаила Иосифовича ему приходилось исполнять обязанности тренера и проводить тренировки.
Когда здоровье не позволило Якушину работать дальше и встал вопрос о назначении его преемника, политическое руководство Грузии попросило его порекомендовать кого-нибудь из России. А тот сказал: «Если вы мне верите — не нужен вам тренер из России! У вас, перед вашим носом, есть Нодар Ахалкаци. Поверьте этому парню, назначьте его, и вы увидите, к чему это приведет!» К счастью, его послушали.
Ахалкаци менял игрокам позиции, как Гвардиола
Сейчас все восхищаются тем, как Пеп Гвардиола умеет менять позиции футболистов, видя им лучшее применение, а почти полвека назад у Ахалкаци это происходило поточным методом! Гуцаев детализирует:
— Почему я ценю Ахалкаци так высоко? У любого выдающегося человека есть и единомышленники, и противники. Что говорят последние? «А что Нодар? Пришел в готовую команду». Но давайте рассмотрим ситуацию трезво.
Саша Чивадзе был правым полузащитником. Неплохим, но что бы из него там вышло — никто не знает. Ахалкаци сделал его центральным защитником. И все его знают как капитана «Динамо» и сборной СССР именно на этой позиции.
Давид Кипиани играл по правому краю, когда меня не было, или слева, или центрального нападающего до 1976 года. Пришел Ахалкаци — и поставил его на ту позицию, где его узнали и оценили весь Советский Союз и вся Европа — плеймейкера.
Шота Хинчагашвили был левым защитником — считаю, цепким в обороне, но без подыгрыша. Ахалкаци сделал его центральным защитником, и он показал себя там в самом лучшем виде.
Когда Тенгиз Сулаквелидзе приехал из Кутаиси, мяч, попадая в него, отскакивал как от стенки. Ахалкаци ставил его днем и ночью как раз у стенки на базе, которую по специальному проекту сконструировал для работы над техникой, — и тот часами бил и останавливал мяч, бил и останавливал. В результате Сулакведизе стал одним из лучших опорных полузащитников СССР, сыграл много матчей за сборную, персонально закрыл Марадону.
Кому придет в голову поставить в ворота голкипера с ростом 177 см? Сегодня в Европе над этим только посмеются. А Ахалкаци поверил в Отара Габелия, и тот стал одним из лучших вратарей страны, обладателем приза журнала «Огонек».
Кто взял из Кутаиси Рамаза Шенгелию и привез из Батуми Реваза Челебадзе? Когда тот пришел в команду, его спрашивают: «Челя, где тебе лучше — в Батуми или здесь?» — «Здесь». — «Почему?» — «В Батуми ругают меня и мою маму, а в тбилисском «Динамо» ругают того, кто меня сюда привел». Ахалкаци сделал из него форварда, который играл в основном составе сборной СССР в победном матче на «Маракане». И таких примеров — миллион. Как можно это забыть и не признать то, что эту команду создал именно Ахалкаци?!
— Как Ахалкаци перевел вас с края полузащиты в центр защиты? — спрашиваю маршала грузинской и советской обороны Чивадзе.
— В 1977 году мы играли на Кубок УЕФА с «Грассхоппером» в Цюрихе. Проигрывали 0:2, я был справа в полузащите. В одном эпизоде обманул вратаря, хотел забить в пустые ворота, и вдруг меня сзади сбили. Но судья не назначил явный пенальти. Наш центральный защитник Шота Хинчагашвили с центра поля рванул и оскорбил арбитра. Ему дали пятиматчевую дисквалификацию, и в 78-м у нас в еврокубках возникла проблема с центральными защитниками.
Из Кутаиси взяли Тенгиза Сулаквелидзе, но его пробовали на разных позициях. А потом и ребята подключились, и Нодар Парсаданович решил — давай-ка Чивадзе попробуем! В 74-м году «Динамо» тренировал Гиви Чохели, а Ахалкаци был начальником команды. Я выступал тогда за дубль, был матч в Днепропетровске. Хинчагашвили получил травму, на его место из дубля перевели Пируза Кантеладзе.
Дублеры играли в Днепродзержинске, и за дубль центральным защитником ставить было некого. Чохели предложил попробовать меня, а Ахалкаци, наверное, запомнил, как я сыграл. И это всплыло в 78-м. Мне кажется, я сразу понял, что центр обороны — это мое. Потому что там главное — понимание игры. Кроме того, мы играли не с «чистильщиком», как тогда было принято, а в линию. Мы с Хинчагашвили стали такими первыми в стране. И это тоже было прорывом.
В 1979-м после ухода Манучара Мачаидзе команда выберет капитаном «Динамо» Чивадзе, а в 80-м — и сборной СССР. Его усы, которые он носит со старших классов школы, станут знаменитыми на весь Союз. Сейчас его граффити можно увидеть на одной из трибун «Динамо», названной в его честь.
В 87-м Александр Габриэлович после поражения национальной команды в товарищеском матче от Швеции в Тбилиси сам решит, что пора уходить. Грузинская гордость — как можно проиграть далеко не топ-сопернику перед своим, тбилисским болельщиком!
Психологически Нодар Парсаданович тоже хорошо знал, как и с кем общаться.
— Чем Ахалкаци отличается от других тренеров? — рассуждает Гуцаев. — Он очень четко понимал, кто какой вклад вносит в команду. Обеднять игру Кипиани, Шенгелии, Чивадзе, мою было плохо для него же самого. После каждой игры у нас был разбор — и не помню, чтобы ведущему футболисту, от которого зависит успех команды, он при всех сказал неприятные слова. Не все игры мы проводили удачно — но он был очень грамотный человек. Один на один мог указать на ошибки, но при всех и тем более публично — никогда. Для критики при всей команде, которая на собрании должна быть, у него были второстепенные футболисты. На них он мог «наехать» и выпустить пар.
Спрашиваю Сулаквелидзе, в чем была главная сила Ахалкаци.
— Он был очень умный человек, и у него была железная дисциплина. Железная! Непонятно, как он смог нас, грузин, так дисциплинировать. Ведь все были яркими личностями, к каждому нужен был свой подход. Ахалкаци его нашел. Без него таких результатов не было бы, он очень много нам дал. Наказывал ли? Бывало. Не ставил в состав, чтобы я подумал, надо ли нарушать режим. По молодости ошибки допускали...
Ахалкаци-младший красиво формулирует: «Дисциплина у отца была на галактическом уровне». А Пачкория добавляет:
— Ахалкаци держал команду в узде. На поле футболистов не сковывал, давал возможности для творчества. Но в быту дисциплину поддерживал безукоризненную. Один из ветеранов того состава рассказывал мне, как Нодар проверял — курит кто-то или нет. Когда команда шла обедать или ужинать, он с помощником мог зайти в номера и посмотреть, лежат ли у кого-то сигареты. Если находил, забирал их и оставлял записку на грузинском языке: «Минздрав предупреждает, что курение опасно для вашего здоровья». С юмором, но доходчиво! В результате случаи курения в команде были единичными.
— Нет, до такого не доходило, — развеивает красивую легенду Гуцаев. — Ахалкаци был очень солидный человек и по номерам не ходил. Он, кстати, сам курил долгое время, а потом в один день бросил (как подчеркивает сын, отец курил по три пачки в день, но бросил, чтобы игроки не могли упрекнуть его в двойных стандартах, и больше никогда не подходил к сигаретам. — Прим. И.Р.). Если он ловил кого-то на курении, то отводил в сторону и превращал разговор как бы в шутку.
А дисциплина заключалась в другом — в организации жизни команды. По личному проекту Ахалкаци (вы же помните, он по образованию — строитель!) на базе «Динамо» в Дигоми был выстроен жилой корпус, который стал для игроков домом. Как рассказывает сын, он отказался от предложения МВД прислать на строительство базы заключенных, «потому что нам нужен дом, а не тюрьма». Там было предусмотрено все — вплоть до кинозала, где игрокам показывали популярнейшие фильмы и куда приезжали лучшие артисты — Вахтанг Кикабидзе и другие. В столовую по спецзаказу завозили башкирский мед, черную смородину из Прибалтики... В такие условия можно и на сбор за три дня до игры сесть!
— Какая жизнь тогда была? — говорит Гуцаев. — Плитку, унитазы, колбасу, что угодно надо было ехать доставать, ты не мог просто купить их в общем доступе. Это не только тебе надо, но и кому-то из близких. Мне каждое утро мозги полоскали: «Вова, помоги достать то, это!» И ты никому не мог отказать — это же Грузия! Маленькая страна, где все друг друга знают. Целый день до тренировки бегаешь по всяким продуктовым, хозяйственным и прочим базам — и в каком состоянии после этого можешь работать?
Ахалкаци все это знал и говорил четко: «Все дела до часу дня заканчивать. В час вы приходите на базу, обедаете, отдыхаете». Условия в комнатах были прекрасные. Мы обедали, отдыхали в своей комнате до вечерней тренировки, выходили на нее свежие и думали только о тренировочном процессе. Он сделал большое дело, и это принесло успех.
Плащ за билеты. Деньгами не брали!
Каждый год при Ахалкаци тбилисцы чего-то добивались. В 76-м выиграли Кубок (причем в финале 3:0 — у извечного принципиального соперника, ереванского «Арарата») и в обоих раздельных чемпионатах того года, весеннем и осеннем, взяли по бронзе. В 1977-м поднялись на вторую строчку, а в 78-м — лишь второй раз в истории после 1964 года стали чемпионами СССР.
Тут небольшое отступление — чтобы вы поняли, ЧЕМ было для Грузии то, первое, чемпионство. Пачкория вспоминает:
— Тогда мой отец с друзьями полетел из Сухуми в Ташкент на золотой матч с «Торпедо». По разным данным, из Грузии тогда прилетело от 8 до 10 тысяч человек. Мне было пять лет, меня с собой не взяли, и, говорят, я очень разозлился, буйствовал. Но мне объяснили, что летели очень некомфортными, чуть ли не грузовыми самолетами, и детям туда нельзя.
После той переигровки (которая закончилась 4:1) и возвращения отца мама у него спросила: «А где твой знаменитый плащ?» Тогда на Черноморское побережье приезжали туристы из разных стран, и мы всегда покупали у них дефицитную одежду. Папа признался, что ему не удавалось достать билеты на игру, и за восемь билетов для него и друзей он отдал плащ перекупщикам. Представляете — ни за какие деньги билеты не отдавали, а за плащ — отдали!
То золото «Динамо» завоевало во главе с Гавриилом Качалиным, а второе — с Ахалкаци. В 1979-м он выиграл свой второй Кубок, когда тбилисцы в серии пенальти обыграли московское «Динамо», а Отар Габелия, отразивший три 11-метровых, взял решающий от Валерия Газзаева. В 80-м не было ни медалей (четвертое место), ни Кубка (финал) — но, как выяснилось, это было затишье перед бурей.
Накапливался и международный опыт. В 1977-м в Кубке УЕФА тбилисцы прошли «Интер». На 77-й минуте матча на «Сан-Сиро» маг Давид Кипиани украл мяч у легендарного защитника Джачинто Факкетти (тот мог, но не стал бить соперника по ногам, и это почитается в Грузии как образец футбольного благородства) и забил единственный мяч обеих команд двух матчах.
— У «Интера» тогда была великая команда, но «Динамо» ее обыграло! — говорит Габелия. — Нынешние защитники срубили бы Кипиани с ног. А великолепный защитник Факкетти совершил ошибку, что бывает с каждым, — а потом за ним гнался, но правила не нарушил, по-джентльменски сыграл.
Осенью 1979-го, дебютируя в Кубке чемпионов, «Динамо» одержало победу, после которой невозможно было не поверить, что оно способно в футболе на все. После 1:2 в гостях тбилисцы разгромили дома 3:0 «Ливерпуль» — обладатателя главного еврокубка 1977-го и 1978-го годов. Тот матч при ста тысячах зрителей, в котором Далглиш с Сунессом не смогли сделать ничего, а Гуцаев, Шенгелия и Чивадзе под ливнем отправили три безответных мяча в сетку вратаря Клеменса, комментатор Котэ Махарадзе и историк футбола Аксель Вартанян считают лучшей игрой тбилисского «Динамо» в истории.
Ахалкаци-младший рассказывает:
— Махарадзе вспоминал, что, когда жребий пал на «Ливерпуль», все были в шоке, и единственным, кто не потерял спокойствия, был Нодар Ахалкаци. Котэ в своей книге приводит фразу отца, адресованную ему: «Если будут здоровы Саша, Дато и Вова (Чивадзе, Кипиани и Гуцаев), то увидишь, какой бой мы дадим «Ливерпулю»!»
Не только дали, но и выиграли. Нокаутом! Счет открыл Гуцаев. И с этим связана прекрасная история.
— Был один очень хороший человек, который работал на должности, где можно было заработать большие деньги, — рассказывает Гуцаев. — Он был любителем футбола, дружил с нашим тренером Нодаром Ахалкаци и часто приходил к нам на базу. И любил хорошо одеваться, как и я. На этом, помимо футбола, мы сошлись.
Подходит ко мне перед игрой с «Араратом»: «Как сыграем?» — «Постараемся выиграть!» — «А гол можешь забить?» — «Постараюсь». — «Давай «помажем»! Тысяча рублей с меня, если забьешь!» А тысяча рублей — это тогда была моя зарплата за четыре месяца. — «А если не забью, с меня что?» — «Когда поедешь за границу, привезешь мне рубашку». — «Договорились!»
Я забил, на следующий день он принес мне тысячу рублей. Игра с «Нефтчи». История повторяется. Ставки растут. Игра с «Ливерпулем» — уже две тысячи с него или две рубашки с меня. Мы бежали на мяч вместе с Шенгелией, но забил я. Все вокруг кричат, а он поверить не может, что это Гуцаев. Спрашивает окружающих на трибуне: «А кто забил?» — «Вовка!» — «Я его маму...» Тут на него накинулись: «Э, ты кого ругаешь?!» — «Да я ему две тысячи проиграл!»
— Рассчитывался всегда?
— Конечно! Иначе позора бы не на две, а на сто тысяч было!
Габелия вспоминает:
— «Ливерпуль» тогда был лучшей командой мира. Когда нас в советском посольстве провожали на выездную игру, говорили: «Самое главное — с большим счетом не проиграйте!» Английский у нас знал только Дато Кипиани, и он нам перед самым выходом на поле прочитал надпись, которая встречала все команды: «На этом стадионе играет знаменитый «Ливерпуль»!» Я ему говорю: «Ты что, мы и так все на нервах, а ты тут еще это читаешь!» Но вышли на поле «Энфилда», и весь страх тут же забылся. Могли еще забить, но проиграли с минимальным счетом. Получили хорошую прессу. А дома вышли — и уже не боялись ничего.
На следующем этапе, правда, «Динамо» проиграло «Гамбургу», как и после «Интера» — «Грассхопперу». Но опыт накапливался. В том числе и у грузин, игравших в сборной Союза. Взять хотя бы легендарную победу на «Маракане» в матче 1980 года, посвященном десятилетию бразильского золота на ЧМ-1970. Сулаквелидзе, который был в основе вместе с Чивадзе и Челебадзе, вспоминает, что, когда бразильцы открыли счет, «думал, все — 4:0 или 5:0 будет». Но Федор Черенков и Сергей Андреев забили, команда Константина Бескова выиграла — 2:1, и как вы думаете: пополнило ли это пройденное испытание копилку опыта двух стержневых игроков группы обороны будущих обладателей Кубка кубков?
— После сборной легко было за клуб играть! — подтверждает Сулаквелидзе. А Чивадзе после Олимпиады-80 и вовсе стал ее капитаном — вторым из Грузии после Мутаза Хурцилавы. Тоже центрального защитника.
— Муртаз был великим игроком, — говорит Чивадзе. — А до меня капитаном сборной был Олег Романцев. В полуфинале московской Олимпиады, к сожалению, мы проиграли сборной ГДР, несколько игроков которой потом вышли за «Карл Цейсс» против нас в финале Кубка кубков. Руководство оставило Бескова главным тренером. В какой-то момент (осенью 80-го. — Прим. И.Р.) Олега перестали вызывать в сборную, собрали команду, спросили, кто будет капитаном, и ребята сказали, что они уже выбрали меня, единогласно. В Грузии этому очень радовались, но какая ответственность!
Итак, осенью 1980-го капитан сборной СССР был из тбилисского «Динамо». Еще один кирпичик к предстоящему достижению.
В Лондоне стадион стоя аплодировал тбилисцам
Интересно, что тбилисское «Динамо» не должно было играть в том Кубке кубков. Потому что Кубок СССР, на основании чего определялся участник того турнира, выиграл донецкий «Шахтер». В финале он при 51 000 зрителей в «Лужниках» обыграл тбилисцев — 2:1.
Что же произошло? Летом 1980 года проходила московская Олимпиада, финал которой состоялся на том же стадионе 2 августа. Финал Кубка до того провести не успели, и он прошел 9 августа. К этому времени жеребьевка еврокубков уже состоялась, и УЕФА, как вспоминает Габелия, потребовала от советских футбольных властей заранее определиться. По удачному стечению обстоятельств и «Динамо» (Тбилиси), и серебряный призер чемпионата-79 «Шахтер» в любом случае вышли в еврокубки. Потому Федерация футбола СССР распределила их вне зависимости от результата финала: клуб из Грузии — в Кубок кубков, из Украины — в Кубок УЕФА. А вот кого, куда и почему, Вячеслав Колосков, которому я дозвонился, припомнить не смог.
Ставил ли Ахалкаци задачу выиграть Кубок кубков? Все до единого мои собеседники говорят: нет. Задача была одна — играть в свою игру. Готовились к каждому сопернику, знали его, насколько это было возможно в то время. А результат придет!
Соперники на двух первых этапах были довольно легкими — греческая «Кастория» и ирландский «Уотерфорд». В четырех матчах тбилисцы не пропустили ни мяча, выиграв три матча и сыграв на выезде 0:0 с греками.
— На таком поле в Салониках играли! — хватается за голову Габелия, и я бы не удивился, если бы он произнес типично грузинское в таких случаях словечко «вайме». — На центральном стадионе города поляна была хорошая, а нас отправили на какую-то другую арену. Там даже камешки из-под ног летели. Греки специально его выбрали, потому что видели нашу игру и знали, что техничное «Динамо» их на хорошем газоне разорвет. А так раза три мне пришлось потрудиться.
Дальше, в четвертьфинале, был «Вест Хэм». Играл лондонский клуб, как ни удивительно, в лиге, ныне именуемой чемпионшипом, — но при этом выиграл Кубок Англии, при ста тысячах на «Уэмбли» обыграв в финале «Арсенал». С тех пор представители низших лиг в Кубке Англии не побеждали, а «молотобойцы» в следующем сезоне вернулись в высший дивизион, тогда еще не называвшийся АПЛ.
Гуцаев вспоминает:
— Вспоминаю подготовку к весенней стадии Кубка кубков. Предстояла игра в Англии с «Вест Хэмом», и Ахалкаци забрал нас в Хорватию на сборы. Эти две недели были кошмаром! Сумасшедшие нагрузки утром и вечером. В 10.30 одна тренировка, в 16.30 другая. Но в Лондоне все увидели игру тбилисского «Динамо» в ее классическом исполнении.
— Даже круче, чем с «Ливерпулем»?
— Круче. Все, что наметили, сработало, был баланс во всех линиях. С «Ливерпулем» мы не ожидали, что будет такая игра, кому-то могло показаться, что это случайность. Но после «Вест Хэма» этого уже не мог сказать никто. Когда мы уходили с поля, все англичане встали и аплодировали нам. И тогда уже подсознательно, когда мы между собой разговаривали, появилось чувство готовности к чему-то большому.
— Чемпионат СССР начинался в марте, — развивает темуАхалкаци-младший. — А лондонская игра с «Вест Хэмом» была 4 марта, еще даже до первого тура. Англичане, у которых первенство не прекращалось, были на пике формы, а для тбилисского «Динамо» это была первая официальная игра в году. Как компенсировать разницу в игровых кондициях, когда соперник — в самом соку? Отец повез команду на сбор в Дубровник. Там были трехразовые тренировки, футболисты чуть с ума не сошли, революцию готовы были устроить! Но после игры в Лондоне подошли к нему и сказали: «Парсаданович, ты нас извини. Мы просто уже не могли это выдерживать. Но спасибо за то, что ты с нами сделал!» Вот тогда они и поверили, что может быть что-то большое.
Как видите, ведущий игрок «Динамо» и сын главного тренера, которому тогда было пять лет, не сговариваясь утверждают одно и то же. И к Ахалкаци, как подтвердил мне Сулаквелидзе, после игры действительно подходили. «Нагрузки были серьезные, — говорит он. — Но, если хочешь в большом футболе что-то выигрывать, — надо работать. Наша плеяда по три раза в день тренировалась, когда подготовительный период был, и мне легко было со всеми — с Бесковым, Лобановским, Ахалкаци...»
— Я такое первый раз увидел! — до сих пор поражается он тем аплодисментам лондонских болельщиков. Хотя тбилисские были не менее щедры на овации гостям, которые играли красиво. Но одно дело, когда твои земляки аплодируют соперникам, и другое, когда чужестранцы — тебе...
Разгром «Вест Хэма» на «Аптон Парк» 4:1 в первом четвертьфинальном матче Кубка кубков начался с потрясающего прохода центрального защитника Чивадзе. Сделав перехват у своей штрафной, он обыгрался в центре поля с Гуцаевым, пробежал еще метров тридцать — и, увидев, что вратарь вышел слишком далеко, по дуге сильно запустил мяч ему за шиворот под штангу. Такие подключения центральных защитников были нормой во времена Франца Беккенбауэра (с него они, похоже, и начались), сейчас же их днем с огнем не сыщешь.
— Я был самым результативным защитником в Советском Союзе, — с удовольствием вспоминает Чивадзе. — Так что это был далеко не первый такой мяч. Тогда просто удачно подключился, а Ахалкаци никогда не запрещал мне этого делать. Я и на чемпионате мира-82 в Испании забил, когда мы проигрывали 0:1 в решающем матче группового турнира с Шотландией.
Удвоил преимущество грузинской команды Гуцаев, забивавший в том Кубке каждому сопернику, кроме ирландского «Уотерфорда».
— С ними я просто не играл, — объясняет он. — После серьезной травмы, которую получил в матче с московским «Динамо», много пропустил и с трудом набирал форму. Спасибо Ахалкаци, который верил в меня и до, и после этого. С «Касторией» ответный матч сыграл, забил, и с того гола началось мое возвращение. Но до идеального состояния было еще далеко.
Вспоминаю, как закончился сезон и все ушли в отпуск. Кроме меня. Каждое утро я шел на нашу базу в Дигоми рано утром, чтобы никто не видел. Тренировался сам, хотел доказать и себе, и другим, что еще могу что-то. А то уже слушок был, что с коленом у меня все плохо, пора заканчивать. Но я очень серьезно подготовился и отыграл 1981 год от начала до конца.
И там тоже была велика роль Ахалкаци. Он позвал меня к себе после окончания предыдущего сезона. Нодар Парсаданович был очень хороший психолог и сыграл на моей гордости. Говорит: «Слушай, я был в ЦК, и они что-то в тебя не верят». Он знал, что после таких слов я не раскисну, а сделаю в два-три раза больше. Он-то сам в меня веру не потерял абсолютно — понимал, как меня разозлить. И я решил, что пускай всегда отдыхают, а я пойду работать. Сил много за почти пропущенный 80-й год накопилось...
