Все интервью
Все интервью

6 ноября 2020, 01:00

«Через дырку в заборе Сергею Федорову просунули контракт. На 38 миллионов долларов»

Юрий Голышак
Обозреватель
Александр Кружков
Обозреватель
В нашей постоянной рубрике — известный вратарь и агент Геннадий Ушаков.
Геннадий Ушаков. Фото из архива Геннадия Ушакова
Геннадий Ушаков. Фото из архива Геннадия Ушакова

Досье «СЭ»
Геннадий Ушаков
Родился 23 марта 1957 года в Одинцово.
Вратарь.
Мастер спорта международного класса.
Воспитанник московского «Динамо». Выступал за «Ижсталь» (1977-1980), «Крылья Советов» (1980-1981), «Металлург» Череповец (1981-1982, 1983-1984), «Химик» (1982-1983), «Динамо» Харьков (1984-1991), «Целе» Словения (1991-1992), «Ладу» (1993-1994), «Спартак» (1996-1997).
Обладатель Кубка МХЛ-1994 в составе «Лады».

Геннадий Ушаков, экс-вратарь «Лады» и «Спартака», а ныне агент Евгения Малкина, сидит напротив нас, потягивает кофе. Историям нет конца. Что-то в интервью появиться не может (к нашему огорчению) — но оставшегося вполне достаточно. Расстаемся друзьями.

Думая про себя: какие ж они все-таки милые люди — бывшие вратари. Особенно из 90-х.

Ходили б к таким каждый день.

Поджог

— Лицензия у вас под номером 007. Как сложились судьбы первых шести?

— Кто-то остался в профессии. Поначалу-то было нас человек десять. Создали «Агентскую хоккейную ассоциацию». Вступительный взнос — две тысячи долларов. Некоторые быстро отвалились: «Мы не пойдем». Президентом у нас был Сережа Паремузов. Называет своих замов — все переглядываются: «А Гену Ушакова?!» Он меня не знал вообще. Удивился: «Гену? Хорошо». Сережа редкий персонаж — честный агент. В меру возможностей. Не сволочь. Уважаю.

— Как работают нечестные?

— Говорят родителям молодого хоккеиста: «Дайте мне миллион, устрою вашего сына в НХЛ». Дают. А раньше доходило до смешного. Приезжает агент в московское «Динамо», протягивает тренеру 500 долларов: «Скажи всем своим игрокам, чтобы со мной подписали контракт». Набирает оптом, а там уж, как пойдет — кто-то выстрелит, кто-то нет.

— Мы слышали, такую схему в 90-е практиковал Марк Гандлер. Не только в «Динамо».

— Да, в разных клубах. А вот другой пример. Про агента, у которого много хоккеистов. Звонит один из них: «Здрасьте». Тот сухо: «Здрасьте. Вы кто?» — «Я же ваш клиент, Вася...» — «Какой Вася?» — «Из «Спартака» — «Из «Спартака»?!» — «Ну да...» Называет фамилию. Тон сразу меняется: «О, Вася, дорогой, как дела?»

— Через «стрелки» прошли?

— Как-то меня вызывали. Я лишь время спустя узнал, что это была «стрелка».

— Пригласили в лес?

— В итальянский ресторан на Кутузовском. Приезжаю. Сидят два агента — и два бандита рядом. Один оказался моим знакомым: «О, Гена!» Обниматься полез. Другой мрачный парень, все молчал. Поели пиццу и разошлись.

— Что агенты?

— Второй мне потом говорит про товарища своего: «Не знаю, зачем он вообще устроил эту встречу». Наверное, хотел показать, какие они крутые. Со временем узнаю: кто-то его отдубасил, месяца четыре в больнице пролежал. Перелом ребер и всего прочего.

— Какое несчастье.

— Обычная судьба афериста. Остап Ибрагимович от хоккея.

— Всякий футбольный агент сталкивался с серьезными угрозами. Как это было у вас, хоккейного?

— Дважды приезжали ребята, говорили: «Будешь работать на нас, платить. Загоним тебе всех хоккеистов». Не надо, отвечаю. Не хочу.

— Почему?

— Вот и они спрашивают: «Почему?» — «У них тоже есть свои бандиты. Обратятся к ним. К чему мне ваши разборки?» Некоторые мои знакомые работали с измайловскими, кто-то — с солнцевскими. Даже с грузинами. А я — ни с кем.

— Их реакция на ваше «не хочу»?

— Наверное, они и сожгли мне «Гранд Чероки». Прямо около дома.

— Выходите вы — и?..

— Я не выхожу. Соседи ко мне ломились в дверь. А я смотрел чемпионат Европы по футболу. Время — половина первого ночи. Думаю — вот достали! Ни днем, ни ночью покоя нет. Не буду открывать! Час два долбились. Потом кричат: «Гена, машина горит!»

— Застрахована была?

— Да.

— Ничего не потеряли?

— Страховая не хотела платить. Какую-то девочку прислала. А у меня хороший адвокат, быстренько ее отштопал. Потом к нему подходит: «Можно, вы меня обучите?»

— С недавним ограблением вашего дома, о котором писали многие газеты, связи никакой?

— Думаю, нет. 20 лет прошло!

Ограбление

— Александр Мальцев четко знал, кто из бывших динамовцев навел на его квартиру. Кто на ваш дом?

— Это я и хотел понять. Говорил: «Ничего не надо. Просто скажите, кто наводчик». Обокрали меня 19 февраля 2020-го. В полиции был один раз — и то, сам напросился. Желания со мной встречаться ни у кого там не возникло. Повторил все, что говорил уже по Facetime из Питтсбурга. Вдруг этот человек произносит: «Вообще-то я не следователь» — «А кто?» — «Дознаватель. Следователь тебя еще вызовет». Вот и вызывает — до сих пор. У меня травматический пистолет стащили. Вскоре звонят: «У вас кончилась лицензия на оружие!» — «Его украли» — «Надо писать заявление...» Ладно, пишу. Набирают из одинцовского УВД: «Спустили сверху вашу бумагу. Вызовем вас». И тоже тишина.

— Что за пистолет?

— Чешский, с обоймой на 9 патронов.

— Хоть раз стреляли из него?

— Нет. Даже заржавел. Эти пистолеты легко переделываются под боевые.

— Как узнали про ограбление?

— В поселке едва не обчистили соседний дом — воров спугнули. А я в Питтсбурге, тут звонок: «Гена, у нас попытки залезть. Посмотри — к тебе не совались?» Отправляю своего человека, который за коттеджем присматривает. Ну и присылает видео: «Все перевернуто». Вызвали полицию. У меня камеры по углам участка — полицейские забрали жесткий диск. Всё унесли, ничего не вернули. Потом говорю: «Черт с вами, если работать не хотите. Отдайте прибор!» — «А почему вы так со мной разговариваете? Мы на верном пути, уже знаем, кто это был. Скоро их возьмем».

— Расхохотались?

— Прямо у него в кабинете. Он напрягся еще сильнее: «Что вы смеетесь? Не верите?» — «Нет, конечно».

— А тот?

— Мрачно: «У нас раскрываемость 49 процентов!» — «Видно, я пятидесятый...»

— На камерах что-то просматривается?

— Люди в масках. Один на атасе, трое шмонали дом. Брали деньги и драгоценности.

— Четко знали, куда идти?

— То-то и оно. Чувствуется, работали по наводке. В некоторые помещения даже не заглядывали. В кабинете просто навели беспорядок — якобы что-то искали. В гостевую спальню не сунулись. Зато мою перевернули вверх дном! Хорошо, я накануне отлета поехал и десятку долларов положил в ячейку. В спальне было 200 тысяч рублей.

— Что-то брать не стали?

— Два телефона, айпад. Компьютер. На этом легко засыпаться.

— По яркому перстню за победу в Кубке Стэнли — еще проще.

— Нет. Ребята с НТВ пришли к антиквару. Тот объяснил: «Варианта два. Можно выковырять все бриллианты, золото расплавить. Сдать как кусок металла. Тогда этого перстня уже не существует. Либо в коллекции у человека, который никому его не покажет». Потому что с фамилией «Ушаков» такой в мире один. Даже «Малкиных» три.

— Как это?

— Женя сделал отцу и брату. А супруге и маме — по кулончику.

— На руке у вас что за перстень? Тоже былинный.

— Украли тот, который Малкин и Гончар вручили мне годом раньше. Этот бы тоже увели — но я его ношу... Когда летел в Питтсбург, черный стюард в самолете надо мной склонился: «Какое интересное кольцо!»

— Хоккеисты перстни ведь не носят?

— Те, которые им дарят, носить невозможно. Огромные, на две фаланги! Обычно эти перстни в банке хранят. Цена-то высокая.

— «Высокая» — это сколько же?

— Около 25 тысяч долларов.

— Вообще ни у кого из игроков на руке перстень не видели?

— Разве что у Бобби Халла. Получил в 1961-м, когда «Чикаго» выиграл Кубок Стэнли. Перстень не громоздкий, желтое золото, бриллиантики... А у меня, видите, белое.

— Тоже с бриллиантами. Много?

— Кажется, 250. У Халла гораздо меньше. Все перстни за Кубок Стэнли разные. С каждым годом интереснее и интереснее.

— На ваш Малкин с Гончаром скидывались?

— Да, объединились. А прежде запрещено было заказывать — именные перстни могли носить только хоккеисты и сотрудники клуба.

— Кубок Стэнли держали в руках?

— Да. Так приятно было... Кстати, людям, не имеющим отношения к клубу, нельзя поднимать Кубок Стэнли над головой.

— А как разрешается?

— Держать на уровне груди.

— Энергетика у Кубка крутая? Прочувствовали?

— Нет. Наверное, надо быть членом команды — тогда будет незабываемо. Вот Малкин впервые выиграл его в 2009-м, приезжал с этим Кубком в Магнитогорск на «Ромазана»... Аж светился изнутри!

Геннадий Ушаков и Евгений Малкин с Кубком Стэнли. Фото из архива Геннадия Ушакова
Геннадий Ушаков и Евгений Малкин с Кубком Стэнли. Фото из архива Геннадия Ушакова

Мышеловка

— Как первый раз увидели Малкина?

— 2001-й, Нижнекамск, финал юношеского чемпионата России. Хорошие были команды из Москвы, Ярославля, Воскресенска. Тут на лед выходит Малкин — у меня дыхание перехватило! Это чудо!

— Что такого?

— Руки и башка. Больше ничего не надо. Турнир прошел, на следующий полетел в Магнитогорск. Познакомился с отцом Малкина. Ну и завязалась дружба. На юниорскую Олимпиаду за Женей отправился, он уже капитаном был. А про его характер я быстро все понял. Одного случая хватило.

— Что за случай?

— В матче с ЦСКА ломает руку. Представляете боль? А Малкин встает на вбрасывание — и забивает!

— Трещина?

— Нет, реальный перелом. Лишь к третьей игре его отвезли на рентген — и обнаружили.

— Он не знал?

— Ну, болит и болит. Укол сделали — вроде отпустило. Пальцы двигаются? Можно играть! Мне про Малкина тогда говорили: «Да ну, характера нет. Сопли». А я чувствовал — есть характер. Видел, как Женька крушил в подтрибунном помещении стены. Месил будь здоров.

— Почему крушил?

— А что-то не получалось. Но это в Магнитогорске. В сборной Валерий Брагин ему доверял. Нарадоваться не мог.

— С Брагиным общаетесь?

— Мы же вместе играли в Воскресенске. Дружили вчетвером — из нашей компании осталось двое. Я да Брагин. Володя Щуренко и Сергей Карпов умерли. В преферанс вечерами рубились. Брали ключи от квартиры Димы Дмитриева. С базы — р-раз! Владимир Васильев, главный тренер, говорил: «Я знаю, вы картежничаете. Поймаю — накажу». А как он поймает? Не может!

— В юниорском хоккее Малкин рано превратился в могучую фигуру. Много было желающих стать его агентом.

— За него боролись. Но по-настоящему претендовали несколько человек. Остальные понимали ситуацию.

— Как удалось конкурентов раздвинуть?

— Наша агентская компания САА — самая крупная в мире. 53 процента всех голливудских киноактеров. Анджелина Джоли, Брэд Питт, Том Круз, Стивен Спилберг, Мадонна... Из спортсменов — Леброн Джеймс, Бекхэм, Гретцки, Лемье, Федоров, Могильный.

— Так как договариваться с талантливым юниором?

— У меня принцип — первым делом иду к отцу. Пацану-то можно наговорить что угодно, он домой прибежит: «Мы с дядей Геной завтра улетаем на Луну!» Отцу Малкина я выложил весь расклад: «Володя, мы такие-то. Вот с кем работаем, вот что предлагаем». Только потом с самим Женькой познакомился.

— Отец — работяга?

— Да. Всю жизнь на комбинате. Он и в хоккей когда-то играл, но Валерий Постников его в команду почему-то не взял. Хотя Володя хорошо катался, руки неплохие.

— Не сказал вам: «Гена, ты четвертый»?

— Нет. Я и сам знал — он выбирает. Точнее, выбирал он, а не Женя. В тот момент были компании, которые давали родителям деньги.

— Не вы?

— Мы не даем. Всегда говорил: «Мы приличная компания». Кто-то отвечал: «По фигу, приличная вы или нет. Нам деньги нужны». В одной команде заинтересовался двумя хоккеистами, мне ответили: «80 тысяч долларов — они твои».

— Сколько родителям давали за подписание?

— От 70 до 100 тысяч долларов. Папе Малкина тоже предлагали! Но это же не просто так. Потом надо выплачивать с контракта!

— Значит, это в долг?

— Разумеется! Мышеловка. Но Малкин не ошибся. Понял, что мы обманывать не будем. А то многие агенты в Америке воровали деньги своих хоккеистов.

— Каким образом?

— Идут хоккеисты «Монреаля» на ужин. Десять человек. При расчете все кладут карточки. Только русский хоккеист говорит: «Можно, отдам наличными? У меня карты нет».

— Как не может быть карты?

— Я тоже поразился: парень два года отыграл в НХЛ — и нет карты?! Звоню в банк Монреаля: «Этот человек у вас обслуживается?» — «Да» — «Карточку получал?» — «Нет, за него агент получил».

— Чудеса.

— Раз в месяц агент выдавал ему наличные: «Вот, тебе зарплата пришла». Десять лет назад такое было возможно. Девушка игрока предложила провести аудит.

— Что оказалось?

— Минус 160 тысяч долларов на счету!

— Агент у него известный был?

— Нам — известный.

— Агентами первых наших энхаэловцев были в основном эмигранты из бывшего СССР. Как они в хоккей попали?

— Могу рассказать. Без фамилий. Один работал в Штатах на заправке. В начале 90-х заехал туда знаменитый русский хоккеист. Пока бензин заливали, разговорились. Узнав, что парень по-английски ни бум-бум, заправщик предложил: «А давай я твоим агентом буду».

— Неужели игрок согласился?

— Да. Другой агент — бывший режиссер развлекательных программ ленинградского телевидения. Третьего я знал еще в 70-е. Как спекулянта. Приезжал в московское «Динамо». Хоккеисты привозили из-за границы мешок товара, стоил 400 рублей. Но надо ходить, продавать.

— А тот брал скопом?

— Именно. Предлагал: «Я возьму всё, но по 200». Забирал — и двигал по 400.

— Какой процент от сделки получает хоккейный агент?

— Стандартная ставка — пять процентов. Мы берем четыре. Лет шесть назад в НХЛ было 400 агентов. Сейчас, наверное, 401. Еще Бабаев подтянулся. А игроков — 750. При этом в нашей компании больше ста.

«Лимон»

— Родители хоккеистов — отдельная тема. С кем особенно намучились?

— Задрафтовали в первом раунде талантливого пацана. Когда зашла речь о контракте, его отец сказал: «Куда спешить? Пусть мальчик сезон в России поиграет». Я напомнил о подписном бонусе в размере годового оклада — $ 1 075 000. Тот отмахнулся: «Да ну, миллионом больше, миллионом меньше...»

— А бонус хороший.

— Еще бы! Так было в течение трех лет. Любой хоккеист 1982 года рождения, выбранный в первом раунде драфта, после заключения контракта с клубом НХЛ сразу получал $ 1 025 000. Игрок 1983 года рождения — чуть больше, $ 1 050 000. А 1984-го — $ 1 075 000. Затем лавочку прикрыли.

— Почему?

— Руководители лиги поняли — схема не работает. Человек мог сидеть в глухом запасе, но «лимон» все равно уже был у него в кармане. Помню, Мишке Якубову, 10-му номеру драфта, «Чикаго» за подписание контракта выплатил автоматом $ 1 050 000 и отправил в юниорскую лигу. Я шутил: «Миша, вот эта картина — встаешь на вбрасывание, по краям школьники и в центре ты — миллионер...» А канадца Марка Поповича помните?

— Недолго за СКА играл.

— Верно. В 2001-м на драфте познакомился с его родителями. После церемонии мать увезли на «скорой» в больницу, а отец напился, всех угощал и утирал слезы. Оказалось, вместо первого раунда сына внезапно задрафтовали во втором. Из-за этого семья потеряла миллион долларов.

— Какая досада.

— Так вот о юном хоккеисте. У него в тот год было много предложений — ЦСКА, «Авангард», «Лада»... Он с отцом решил в каждый клуб наведаться, посмотреть, что да как. Я предупредил: «Только нигде ничего не подписывайте. Времени полно, можем спокойно выбрать оптимальный вариант».

— И что?

— Как-то звонит отец: «Мы из Тольятти вернулись. Подписали контракт на год». Уточняю: «Какая зарплата?» — «Понятия не имею. Нам сказали, что все будет нормально». Из дальнейших расспросов выяснилось — они вообще подмахнули чистый бланк!

— Опрометчиво.

— Сразу набираю генеральному менеджеру «Лады». Да, говорит, контракт у меня, в графе «зарплата» могу любую сумму проставить. Хоть 300 долларов, хоть 500. Ору в трубку: «Вы издеваетесь?!» — «Ладно, полторы тысячи». Я, кстати, этого человека не осуждаю. Любой руководитель клуба на его месте поступил бы так же. Раз есть пустой бланк с подписью игрока — делай, что хочешь.

— Объективная цена парня в тот момент?

— 20 тысяч долларов в месяц. Как раз на такую зарплату ушел тогда в «Ак Барс» его ровесник и партнер по молодежной сборной Костя Корнеев. Контрактом занимался я, оформляли бумаги в здании Олимпийского комитета, на первом этаже. Мальчишка сидел неподалеку, видел, как я с руководителями «Ак Барса» договаривался. Когда они уехали, спросил: «Если не секрет, сколько у Кости в Казани?» — «20 тысяч». Знаете, что услышал в ответ?

— Что же?

— Не ***** [ври]! От 18-летнего пацана! Я сдержался, грубить не стал. Пожал плечами: «Ну вы же с папой самые умные. Поэтому у тебя в «Ладе» — 1500».

— Весь сезон за эти деньги играл?

— Когда его в первую сборную вызвали, я снова позвонил в Тольятти генеральному. Сказал: «Игрок национальной сборной, а получает полторы тысячи долларов. Не солидно...» — «Ладно, сделаю три». С такой зарплатой и поехал на чемпионат мира. После турнира ее подняли до пяти тысяч. Ну а летом отправился в НХЛ. Еще история. Про парня, который в России из хоккеистов 1992 года рождения считался вторым по силе.

— А первым кто?

— Женя Кузнецов. Сидим в кафе — игрок, его папа и я. Мальчишке 17 лет, собирается в CHL. Джей Пи Бэрри, американский агент, присылает мне сообщение: «Передай, что есть предложение в CHL с зарплатой 75 тысяч долларов». Показываю им телефон. Отец качает головой: «Мало!» Пишу — «мало». Джей Пи телеграфирует: «Сто!» — «Мало» — «125» — «Мало!» — «150!» — «Тоже мало!»

— Занятно.

— Наконец игрок прерывает торг: «Дядь Ген, да хорош. У нас есть вариант на 225 тысяч».

— Из той же лиги?

— Да. Пишу об этом Джей Пи. Пауза — и прилетает: «Все предложения снимаем. Пусть едет».

— А дальше?

— Уезжает. В марте звонит отец: «Гена, нас кинули!» Рассказывает: только приехали — сразу уполовинили сумму. А они уже дом сняли. С учетом обещанного. Купили какой-то автомобиль, выехали за ворота — развалилась коробка передач. Еще и не отпускают на молодежный чемпионат мира в Минск.

— Вот это попали.

— Говорит: «Мы хотим к вам!» Все передаю Джей Пи. Тот откликается: «Сегодня пятница. В понедельник я у них». Тут же сдал их машину, деньги вернул. С домом разобрался. Контракт расторг. Игрока отпустили на чемпионат мира. Парень в шоке: «Он просто зверь! За два часа все разрулил!»

— Какое волшебство.

— Агенты между собой говорят: Джей Пи — это что-то удивительное по мозгам. Голова как дом советов. Когда случился локаут, агенты просили его написать документ, который устроил бы всех. Чтобы бороться с владельцами. Сережа Гончар уверяет — сильнее по контрактам человека в Америке нет.

Джей Пи Бэрри (слева).
Джей Пи Бэрри (слева).

Корнеев

— Каждый агент периодически теряет игроков. Как у вас это было?

— По-разному. С кем-то у меня контракт, с кем-то работаю на честном слове. Во втором случае риски беру на себя. Потому что хоккеист в любой момент может сказать: «Я с тобой ничего не подписывал, платить не буду».

— Много таких?

— Попадаются. Или вот случай. Выбиваю игроку хороший контракт. При мне довольный набирает папе: «Дядя Гена чудо сотворил! Условия шикарные!» Следом просит у меня номер карты — деньги переслать. Проходит несколько месяцев — тишина.

— Не критично.

— Сталкиваемся на хоккее, слышу: «Ой, дядя Гена, я потерял ваш номер карты, сбросьте еще раз в WhatsApp» — «Хорошо». Опять надолго пропадает. Вдруг звонит теща хоккеиста: «Давайте я за него заплачу» — «Пожалуйста». Четвертый год жду...

— Где парень играет?

— В КХЛ.

— Должен вам около 20 тысяч долларов?

— Намного меньше.

— Есть версия, почему не платит?

— А вы как думаете?

— Может, на что-то обиделся?

— Я повода не давал.

— Тогда что?

— Жадность. Другое дело, таких людей судьба всегда наказывает. С ними обязательно случается какая-нибудь неприятность. Например, все, кто ушел от меня не расплатившись, получили серьезные травмы. Я-то к этому никакого отношения не имею. Отомстить не пытаюсь. Если человек кинул, просто удаляю его номер и вычеркиваю из своей жизни.

— Время спустя игроки приходили к вам, каялись?

— Случалось. Но тот, кто предал один раз, предаст и второй. Поэтому назад никого не принимаю. Единственное исключение — Костя Корнеев. Вел его с 18 лет, с родителями подружился. Как-то звонит генеральный менеджер «Ак Барса»: «Сейчас со мной связался агент, уверяет, что представляет интересы Корнеева. Я ответил: «Что за хрень? Он много лет с Ушаковым работает». Но ты Косте на всякий случай набери».

— Набрали?

— Тут же. Услышал: «Да, решил от вас уйти». Выяснять подробности я не стал, повесил трубку. Вскоре встречаю его мать, она в растерянности: «Гена, я ничего не понимаю. Ума не приложу, кто на Костю повлиял» — «Ириша, не расстраивайся, все бывает...» Через год звонит Корнеев: «Можно к вам приеду? Надо поговорить».

— И что сказал?

— С порога: «Вы берете с контракта четыре процента. Я готов платить пять. Только возьмите обратно». У меня язык не повернулся отказать. Не из-за лишнего процента, конечно.

— Мы понимаем. Корнеев объяснил, почему уходил от вас?

— Нет. А я такой человек, что лезть в душу не стану. Захочет — расскажет. Но ему, наверное, неловко ту историю вспоминать. Позже долетала информация — другой агент что-то наобещал Косте перед подписанием нового контракта с «Ак Барсом», он и поверил.

— А тот обманул?

— Да. Вообще Корнеев очень порядочный. На моей памяти это единственный хоккеист, который платил вперед. Чемпионат стартует 1-го сентября, а Костя уже 25-го августа перечислял мне деньги за весь сезон.

— Самые сложные переговоры?

— В этом году — с руководством СКА. Когда обсуждали новый контракт Белова.

— В чем была загвоздка?

— В сумме.

— Кто выиграл?

— Отвечу так. Они выиграли, но и мы не проиграли. Все упиралось в жесткий потолок зарплат. Раньше его не было, и хоккеистам предлагали совсем другие деньги. Когда тот же Белов возвращался из НХЛ, подписал контракт со СКА на очень выгодных условиях.

Константин Корнеев. Фото Федор Успенский, "СЭ"
Константин Корнеев. Фото Федор Успенский, «СЭ»

Федя

— Вы были агентом Федора Федорова, когда он скандально расстался со «Спартаком». Что за история?

— Федя долго выступал в АХЛ за фарм-клуб «Ванкувера», был на хорошем счету. Но в России его не воспринимали. Когда во время локаута разным клубам предлагал, везде был ответ: «Федоров-младший? Да ну, нулевой!» А я видел — он в порядке. Прекрасное катание, с броском, в силовой борьбе хорош. Сергей Каширский, генеральный менеджер «Спартака», Федю оценил. А Сергей Шепелев, главный тренер, сопротивлялся до последнего.

— Почему?

— Просто не знал его как хоккеиста. Я предложил Каширскому поставить Шепелева перед фактом — мол, контракт уже подписан. Шепелев пожал плечами: «Что ж, пусть приезжает на тренировку». Едва закончилась, позвонил мне: «Гена, да это готовый игрок! Все знает, все умеет. Красавец!» — «Сережа, я то же самое говорил. А ты не верил» — «Извини». Уже на следующий день Федоров дебютировал в матче с «Ак Барсом». Отыграл так, что казанские тренеры были в шоке: «Вот тебе и нулевой...»

— Контракт со «Спартаком» заключил до конца сезона?

— Да. Когда команда в плей-офф не попала, поступило предложение от «Магнитки». Федя в это время находился в Швеции в составе сборной. Руководители «Спартака» говорят: «Если с Федоровым продлим контракт на год, отпустим в Магнитогорск на плей-офф». Но парень в Стокгольме, мы в Москве. Трансферное окно закрывается через два часа. Даже по факсу оформить бумаги никак не успеваем.

— Выкрутились?

— В офисе помимо меня сидел отец Феди — Виктор Александрович. Неожиданно произнес: «А давайте я за сына контракт подпишу». Спартаковские начальники радостно закивали. Я ответил: «Как хотите. В ваших играх не участвую».

— Самоустранились?

— Да. Дальше Федя неплохо отыграл плей-офф за «Магнитку», съездил со сборной на чемпионат мира, стал бронзовым призером. Вернулся и сообщил, что оставаться в «Спартаке» желанием не горит. Я спокойно: «Ну нет так нет». Он: «Как?! У меня же контракт!» — «А ты его подписывал?» — «Нет» — «Вот и все».

— Как на эти новости отреагировали в «Спартаке»?

— Предлагал клубу мирно решить вопрос, не предавать историю с контрактом огласке. Отказались. Пришлось обратиться в арбитраж, который возглавлял Всеволод Кукушкин. Приезжаем на заседание. Я один, от «Спартака» четверо. Говорят: «Федоров — наш игрок. Вот контракт...» Отвечаю: «Подпись-то отцовская, а не Феди. И это очень легко доказать» — «Как?» — «Да он по-русски не пишет!»

— В самом деле?

— В тот момент — да. Даже декларацию в аэропорту заполнял по-английски, на нем же и расписывался. Кукушкин захлопывает папку: «Все ясно. Контракт признается недействительным. Заседание окончено».

— Про Сергея Федорова тоже история есть?

— Знаю ее со слов Дмитрия Горячкина, вице-президента IMG. Хоккейное подразделение этой компании влилось в состав САА. А в 1998-м от IMG Федоровым занимался Майк Барнетт, впоследствии генеральный менеджер «Финикса». Сергей семь месяцев бастовал, отказывался подписывать с «Детройтом» новый договор. На Олимпиаду в Нагано отправился без контракта. Параллельно Барнетт вел переговоры с клубом. Ясность наступила накануне полуфинала с финнами. Горячкин прилетел в Нагано, помчался в Олимпийскую деревню и через дырку в заборе просунул Федорову контракт.

— Кажется, на 38 миллионов долларов?

— Да. Владимир Юрзинов, главный тренер сборной, до сих пор считает, что именно из-за этого мы проиграли финал. Что Федоров там не выкладывался так, как в предыдущих матчах, потому что мыслями был уже в «Детройте». Я не верю, честно. Сергей — профессионал. Да и кто бы позволил себе дать слабину в финале Олимпиады?! Просто стечение обстоятельств, что уступили чехам 0:1.

— А контракт составлен был хитро.

— Не то слово! Зарплата небольшая — два миллиона долларов в год. Плюс 14 миллионов в качестве подписного бонуса. И 12 — за выход в финал Кубок Стэнли, где «Детройт» одолел «Филадельфию». Таким образом, за четыре месяца Федоров заработал 28 миллионов!

— Невероятно.

— Сегодня такие контракты в НХЛ уже не прокатят, а в то время — запросто. Но Сергей поступил порядочно — после победы в Кубке Стэнли на банковский счет каждому игроку «Детройта» перевел серьезную сумму.

Федор Федоров (слева). Фото Григорий Филиппов
Федор Федоров (слева). Фото Григорий Филиппов

Малкин

— Анна Кастерова, жена Малкина, давала тут интервью. Вспомнила и вас: «Мы близкие друзья. Гена фактически член нашей семьи». В какой момент отношения переросли вот в такие?

— Не знаю. Но и для Малкина, и для Антона Белова, чью дочку крестил, я действительно уже больше, чем агент.

— С Беловым давно работаете?

— Взял его примерно в то же время, что и Женю. Увидел в Подольске. С отцом пообщался, славный был человек. Супруга у Антона замечательная. Мы познакомились, когда они еще не были расписаны. Короткого разговора с Леной хватило, чтобы сказать Антоше: «Это наш человек. Женись!» Умница, красавица, по образованию — врач, кандидат наук. Бизнес ведет, детки ухоженные...

— Что за бизнес?

— Открыли в Питере многопрофильную клинику. Еще Лена создала бойцовский клуб. У нее же прозвище — Белый Тайсон. Увлекается единоборствами, получила коричневый пояс по бразильскому джиу-джитсу.

— Гончар тоже «ваш»?

— Да, в нашей компании. Я жил у него в Питтсбурге.

— Как и Малкин.

— Да. Как-то к Сергею приехали отец с матерью, я переместился в комнату к Женьке. Спал на надувном матрасе. В Москве родители Гончара у меня ночевали.

— В той самой гостевой спальне, которую потом не тронули грабители?

— Нет, это в квартире. Есть у меня в Кунцево квартирка — 44 метра. В туалет надо задницей вперед заходить. Иначе не развернешься. А в доме только спальня 50!

— Сколько Малкин прожил у Гончара?

— Два с половиной года.

— Что мешало самому снять квартиру?

— И Сережа, и его жена Ксюша хотели, чтобы он у них жил. Женю тоже все устраивало. Чужая страна, семьи еще нет, язык выучить не успел. А тут земляки, которые тебе искренне рады. Вместе-то веселее. Дом большой, места хватало. Гончары относились к Женьке как к сыну. А он Сереже немножко подражал.

— В чем?

— У Гончара был Range Rover Sport. Женька приобрел такой же, даже цвет совпадал. Когда Сережа пересел на Porsche 911, то же самое сделал Женя.

— Как Малкин влезал в эту кроху?

— С трудом. А я еще тяжелее. По десять минут усаживался. У меня тогда были проблемы с коленным суставом, нога почти не разгибалась. Но Женьке машина очень нравилась. Поставил низкопрофильную резину, навесное оборудование тысяч на 60. Любил погонять.

— В какой момент все-таки съехал от Гончара?

— Когда подписал второй контракт с «Питтсбургом», купил дом. В трех милях от Сережи.

— До сих пор там живет?

— Да. Все время что-то улучшает. Есть помощник по хозяйству, в прошлом командир атомной подводной лодки.

— Ого! Это где ж они пересеклись?

— В Штатах. Олег — мастер на все руки. Когда у тебя дом и солидный участок, такой человек незаменим.

— Как вы с Кастеровой познакомились?

— Я был в Питтсбурге. Женя, отправляясь на выездной матч, попросил встретить в аэропорту девушку. Назвал имя — Анна. Я понятия не имел, что речь о Кастеровой. Узнал ее не сразу. На экране выглядела иначе. А здесь — не такой яркий макияж, в каком-то плаще. Да еще прилетела с подругой. Вижу — девчонки с московского рейса ходят туда-сюда, кого-то высматривают. Я и не думал, что они к Женьке. В конце концов разобрались, посадил их в машину, отвез к нему домой.

— Чем прекрасна Кастерова — кроме внешности?

— Не глупая. Легкая в общении. Но самое главное — Женя с ней счастлив. Сын чудесный, Никитка. Когда-то я сказал Малкину: «Разные девушки могут тебя окружать. Но жениться нужно только на той, от которой хочешь детей». Так и поступил.

2007 год. Геннадий Ушаков и Евгений Малкин. Фото из архива Геннадия Ушакова
2007 год. Геннадий Ушаков и Евгений Малкин. Фото из архива Геннадия Ушакова

Побег

— А теперь расскажите, как в 2006-м был организован побег Малкина в НХЛ.

— Это не для печати!

— Почему? Сам Евгений года полтора назад в интервью нашему коллеге Игорю Рабинеру приоткрыл подробности: «Мы с командой миновали границу, забрали багаж. Все направились в автобус, а я, как было уговорено, поднялся по эскалатору и перешел в другой терминал. Взял с собой паспорт, баул с формой, чемодан с личными вещами, сел в такси и поехал на снятую для меня в Хельсинки квартиру. Там провел три дня вместе с агентом, переводчиком и четырьмя охранниками. Телефон выключил, смотрел телевизор и в потолок — мне было нечего делать, а выходить из квартиры не стоило. Как только сделали американскую визу, улетел в Штаты».

— Это уже конец истории. Извините, но изложить ее от и до не могу. Есть люди, которым это не понравится.

— В Магнитогорске?

— Совершенно верно.

— И все-таки — вы были тем агентом, который сидел с Малкиным в Хельсинки?

— Нет, Джей Пи Бэрри. Я в это время находился в Москве.

— Зачем понадобились аж четыре охранника?

— На всякий случай. Мне рассказывали, что все было, как в голливудском боевике. В аэропорту Хельсинки эти ребята стояли по периметру, прикрывая Женьку. Подлетела машина, открылась задняя дверь, он прыгнул на сиденье — и по газам.

— Если б кто-то из «Магнитки» попытался перехватить Малкина, что бы охранники сделали?

— Ну... Они бы дали возможность Малкину уехать. Любой ценой. Перед ними поставили именно такую задачу.

— В команде несколько человек были в курсе, что Малкин собирается бежать. Хотя вы наверняка говорили — никому ни слова.

— Разумеется. Но друзьям все равно разболтал — Варламову, Атюшову, Пестунову, Ибрагимову, Бирюкову. Еще Ларионову позвонил, посвятил в планы. Игорь поддержал: «Молодец, правильно делаешь». Более того, о предстоящем побеге знал агент, который в свое время тоже хотел с Малкиным работать.

— А тот откуда?

— От Жени. Даже ему рассказал! Этот агент сразу набрал Геннадию Величкину. Хотел предупредить. Но не дозвонился — в Магнитогорске уже была ночь.

— А если бы Величкин поднял трубку?

— Все бы сорвалось.

— Малкину за длинный язык потом напихали?

— Нет. Парня можно понять. С одной стороны, мечтал об НХЛ. С другой — до последнего сомневался. К тому же некоторые говорили: «Не надо, оставайся».

— Мать Малкина знала о его планах. Отец — нет. Почему?

— Если б до отца дошло, Женя мог бы и не уехать. Кстати, характером он в мать. Наталья — человек-кремень. Вспоминаю день отъезда Малкина с «Магниткой» на тот самый сбор в Финляндию. Смотрю на маму — ни слезинки! Выдержка феноменальная. Хотя понимает, что сын со сбора домой не вернется, и вообще неизвестно, когда увидит его в следующий раз.

— Незадолго до побега Малкин заключил с «Магниткой» новый контракт. Под нажимом?

— Вот об этом рассказать могу. Завершается сезон-2005/06. Я прилетаю в Магнитогорск, говорю: «Малкин отправляется в НХЛ». В ответ: «Хорошо. Но давай подготовим новый контракт. Мало ли, вдруг захочет остаться». Условия для 20-летнего парня были роскошные — три миллиона долларов в год! Чистыми! Не считая бонусов.

— Космос.

— Прежде тоже зарабатывал неплохо — 800 тысяч долларов в год. В том соглашении был пункт: «По окончании сезона Малкин уезжает в НХЛ, но даже в этом случае «Металлург» оставляет за собой право сделать игроку предложение».

— Чем и воспользовались.

— Да. Но подписывать новый контракт с «Магниткой» Женя все равно не собирался. И тут приглашают к Виктору Рашникову.

— В кабинет?

— В загородный дом. Место живописное — коттеджный поселок на берегу озера. Садимся — Женя, его родители, старший брат Денис и я. Напротив — Рашников, Величкин и Олег Куприянов. Говорим-говорим... Наконец слово берет Наталья, мама Жени: «Виктор Филиппович, спасибо огромное. Но мы уезжаем».

— Реакция Рашникова?

— Расстроился, вскипел, вышел из комнаты. Величкин с Куприяновым за ним. А мы ждем. Все на нервах. Потом я поднялся: «Ну что сидим? Поехали домой». В машине звонок: «Гена, мы едем за вами».

— Кто — «мы»?

— Величкин и Куприянов. Видно, Рашников им сказал: «Делайте что хотите, но Малкин должен остаться». Они подъехали к дому родителей Жени, зашли, начали уговаривать.

— В жесткой форме?

— Нет-нет, всё культурно. Ни грубости, ни угроз. Были вежливы, но очень настойчивы.

— На что давили? На сентиментальность?

— В том числе. Дескать, еще годик в России тебе только на пользу, это в интересах клуба, сборной. Ну и так далее. Разговор начался в 10 вечера. В 3 часа ночи Женя подписал контракт.

— На чем сломался?

— Он не то чтобы сломался... Если отец и старший брат не хотели, чтобы Женя уезжал, то мать была за. К ее мнению всегда прислушивался. Но в какой-то момент Наталья дрогнула, со слезами на глазах подошла к сыну, обняла, погладила по голове и прошептала: «Подпиши».

— Измором взяли?

— Можно и так сказать. Представьте, на протяжении пяти часов вам твердят: «Женя, нужно подписать... Женя, нужно подписать...»

— Не подписал бы в 3 часа ночи — Величкин и Куприянов сидели бы до утра?

— Мне кажется, без контракта они бы от Малкиных не ушли.

— Ваши действия?

— Вызвал такси, поехал в гостиницу. А уже в 8.00 был на пороге его квартиры. Думая об одном: «Лишь бы Женька с собой ничего не сделал».

— Даже так?

— Он с детства мечтал о лучшей лиге мира, через пару недель должен быть там. Вдруг мечта отодвигается. Для парня с неокрепшей психикой это страшный удар! Я сам ночью не сомкнул глаз, а уж как Женьке было тяжело... Реально за него боялся. Вот и помчался к нему с утра пораньше. Первое, что увидел — красные глаза. Он тоже всю ночь не спал. Плакал. Сели, я спросил: «Скажи честно, что ты хочешь?» Выпалил: «Играть в НХЛ». Ну и завертелось.

2008 год. Евгений Малкин. Фото Reuters
2008 год. Евгений Малкин. Фото Reuters

Клюшка

— У Малкина в финской квартире телефон был отключен. Но до вас-то, когда стало известно о побеге, Величкин дозвонился?

— Естественно.

— Обругал последними словами?

— Нет. Геннадий Иванович человек эмоциональный, но в той ситуации грань не перешел. Что касается телефона, то с Женей я все это время оставался на связи. У него была SIM-карта с европейским номером, с нее звонил. Кстати, в интервью он немножко ошибся. В ожидании американской визы провел в Хельсинки не три дня — неделю.

— Сейчас с руководством «Магнитки» у вас какие отношения?

— Нормальные.

— А у Малкина когда потеплели?

— Года два были трения, Женя даже не приезжал в Магнитогорск. Со временем все наладилось.

— Когда «Металлург» обратился в американский суд с иском против НХЛ и «Питтсбурга», пришлось понервничать?

— Да нет. Юристы были первоклассные — от НХЛ, «Питтсбурга» и нашей компании. Мощная бригада. Когда на суде увидели обычного русскоязычного адвоката, которого нанял «Металлург», просто засмеялись. Стало ясно — силы неравны. Длилось заседание минут семь. Малкину разрешили играть за «Питтсбург» без всяких ограничений.

— Как изменил Евгения первый сезон в Америке?

— Окреп, прибавил 10 килограммов — и это не жир, а мышечная масса. С ним постоянно занимался тренер по физподготовке. И в зале, и на льду. Поначалу Женьке было непросто. Жаловался: «Все несутся, скорости бешеные, я никуда не успеваю, ничего не понимаю. Наверное, не смогу играть в НХЛ...» Я успокаивал: «Потерпи. Привыкнешь».

— А потом плечо травмировал.

— В первом же выставочном матче. Выходят с Леклером два в одного. Женька пасует, тот бросает, попадает в штангу, катится за ворота — и там сталкиваются. Леклер — громила, 110 килограммов. А у Женьки тогда — 86. Вот плечо и не выдержало. Слава богу, операция не потребовалась. Когда восстановился, написал мне: «Я готов. Прилетай». Утром выслал на почту электронный билет. Я схватил чемодан и в тот же день отправился в Питтсбург.

— Что увидели?

— Приезжаю на тренировку. Простейшее упражнение — по свистку хоккеисты совершают ускорение. Смотрю — Женя пешочком идет, хи-хи, ха-ха. Подзываю: «Ты что творишь?! Ты для чего все затеял? Чтобы сейчас дурака валять? Мимо тебя 40-летний Рекки бежит так, что у него дым из задницы валит! А ты прохлаждаешься».

— Что Малкин?

— Изменился в лице: «Я понял». Больше замечаний не было. И вот на контрасте другой хоккеист. Ровесник Малкина, вместе за сборную играли. Вижу — пацан на тренировках недорабатывает. Подхожу: «Что случилось?» Он с вызовом: «Я устал!» Потом на товарища по команде указывает: «У меня зарплата 800 тысяч долларов в год, у него — 5 миллионов. Вот пускай и бегает». Начинаю втолковывать: «Ему ведь не сразу такие деньги положили. Сперва тоже за 800 тысяч играл. Но 40 шайб за сезон наколотил — и получил хороший контракт».

— Прислушался?

— Не-а. В итоге так и не раскрылся. Зато у него все кругом виноваты — и тренер мудак, и партнеры козлы.

— Малкин в Штатах прошел через депрессию.

— Это на первых порах. Не все получалось, еще и плечо повредил, английского не знает... Хорошо, Гончар с женой были рядом, помогали. Время спустя Женя сказал: «Если б не Сережа, я бы через два месяца вернулся в Россию». Полегче стало, когда я приехал. Мотался с ним на каждую тренировку, подбадривал, объяснял, что да как. Например, обратил внимание, что использует короткую клюшку. Посоветовал взять подлиннее.

— Намного?

— Разница — два с половиной сантиметра. Вроде бы мелочь. Но! Именно это позволило забить в первом же матче с «Нью-Джерси». Успел проткнуть шайбу, хотя Мартин Бродер ее уже почти накрыл. Была бы клюшка покороче — вряд ли дотянулся бы. Когда Женьку с дебютом поздравил, напомнил: «Сменил клюшку — и вот результат». Так на следующую тренировку он вообще с «веслом» вышел. Я расхохотался: «Женя, перебор...»

Евгений Малкин и Сидни Кросби. Фото Reuters
Евгений Малкин и Сидни Кросби. Фото Reuters

Кросби

— Не о хоккее с Малкиным говорите часто?

— Постоянно. Человек сотворил что-то уникальное, Женька поражается: «Как он это делает?!» — «Приблизительно так же, как ты в хоккее. Помнишь, отдал Кесселу?» — «Ну, помню» — «А никто кроме тебя Кессела в той точке не видел. Его и не было там, через секунду заехал...»

— Малкина в «Питтсбурге» понимать начали не сразу.

— Первый год вообще не понимали. Пасы-то неожиданные! Ребятам говорили: «Вы просто клюшки на лед положите и всё. Шайба сама вас найдет».

— Сейчас понимают?

— С полуслова! В этом году сами игроки признали Малкина лучшим хоккеистом сезона. Статистика-то у Жени сумасшедшая.

— Мы вычитали — это вы научили Малкина исполнять буллиты.

— Прям уж «научил»... Подсказал!

— Что конкретно?

— Зачем мне секреты выдавать? Вас же тысяч двести прочитают?

— Да уж не меньше.

— Могу рассказать, как вратарю надо себя вести. В глаза игроку смотреть — там все написано! Он еще не замахнулся — а я уже знаю, что будет делать. Юрий Новиков, вратарь «Спартака», говорил: «Как ты понял, что нужно в глаза смотреть?» — «Сам допер» — «Странно. Я это понял только в 45 лет...» Когда я Малкину у бортика втолковывал про буллиты, рядышком Кросби стоял. Тут же начал за Женькой повторять. Все три фокуса, которые я подсказал.

— Вы прямо на тренировке Малкину подсказывали?

— Да. Кто-то из руководителей «Питтсбурга» Сережу Гончара подозвал: «Это что за мужик?» — «Тот, благодаря кому Малкин в нашем клубе» — «Тогда ему можно все...»

— Ладят Малкин с Кросби?

— Да. Кросби трудяга. Великолепные человеческие качества. Скромный-скромный. За пределами льда на миллионера совсем не похож. К Энди О'Брайану, его личному тренеру, игроки НХЛ прямо в очередь записываются.

— Настолько хорош?

— В своем деле один из лучших в мире. Работает с Кросби с 14 лет. Как раз в этом возрасте Сид стал клиентом нашей компании. В том контракте был пункт — парень получает доллар с каждого проданного билета. А в Канаде даже на юниорском хоккее трибуны битком. Так что уже тогда Кросби зарабатывал за матч дополнительно по 10-15 тысяч долларов. При этом бился против 20-летних!

— Как вы отреагировали на слова Кастеровой: «Играл бы Женя в команде без Кросби, был бы номером один в мировом хоккее»?

— Для меня Малкин лучший хоккеист планеты. Пусть кто-то не согласится, но в моем понимании сильнее игрока сегодня нет. Ни в России, ни в Америке. Что касается Кросби... Не факт, что без него «Питтсбург» завоевал бы Кубок Стэнли. Взять такой трофей в одиночку, без классных партнеров и надежного вратаря, нереально. Вообще в последнее годы в плей-офф выигрывают не звезды.

— А кто же?

— Вторые-третьи звенья. Яркий пример — сезон-2015/16, когда победу «Питтсбургу» обеспечила тройка Хагелин — Бонино — Кессел, набравшая в плей-офф 56 очков! Соперники не уделяли им такого внимания, как Кросби и Малкину, против которых на лед выходили специально обученные люди.

— Перечитав ваши интервью, мы поняли, что один раз вы были близки к расставанию с Малкиным.

— Дважды! На второй сезон в НХЛ он поймал звездняк. Дело молодое, с каждым бывает. У Женьки, к счастью, продлилось недолго, дня четыре. Но этого хватило, чтобы рассориться. Я вспылил: «Работать с тобой не буду! Вплоть до увольнения из компании». Потом остыл, нормально поговорили.

— Что он натворил?

— Если вкратце — неправильно себя повел. А я объяснил, что к людям надо относиться одинаково. Неважно, кто перед тобой — королева или уборщица.

— Случай номер два?

— Он уже с Аней жил. Я прилетел к ним на Новый год. Готовились к празднику, затронули одну тему. Женя сказал: «Ты будешь делать так...» Я удивился: «С чего бы?» — «Будешь!» — «Нет». Слово за слово, ну и повздорили. Я тихонько поставил под дверь подарки и укатил в гостиницу. Снял номер, к телефону не подходил.

— Как помирились?

— До меня дозвонился Олег, его помощник по хозяйству: «Гена, он очень сожалеет о том, что произошло. Сказал, что не хочет терять такого друга». А я еще в интернете прочитал, что накануне Женька с кем-то подрался на тренировке. Понял — он был на взводе. Сразу написал: «Я твой друг навсегда. Был им — и останусь».

— Малкин вам как агенту что-то выплачивает?

— Нет. Когда в России играл — платил. А в Америке три процента от его контракта получает САА.

Бизнес

— Допустим, придет к вам хоккеист, спросит, куда вложиться — что ответите?

— Посоветую обратиться к Брэду Пеку. Финансист из Нью-Йорка, умнейший человек. Игроки НХЛ в общей сложности доверили ему в управление более миллиарда долларов! Если быть точным — 1 200 000 000. Вкладывает их, куда нужно.

— Знакомы?

— Да, он приятель моих руководителей — Джей Пи Бэрри и Пэта Бриссона. Давно ведет дела Малкина. Время от времени приезжает к нему с талмудом, где полный отчет по всем финансовым операциям. Если Жене нужен, например, частный самолет, звонит Пеку, тот заказывает и оплачивает. У Гончара раньше был другой финансист. Но когда увидел, какой доход Жене приносит Брэд, сразу к нему переметнулся.

— Нет опасений, что ваш Пек — американский Мавроди?

— Ну что вы! Он же не берет деньги условно у Джека, чтобы передать Джону. На этом строятся «пирамиды». А Пек вкладывает в акции, в ценные бумаги, в надежные компании, которые процветают. Прибыль — около 8 процентов годовых.

— Маловато.

— Почему? По американским меркам весьма неплохо. Если в Штатах деньги в банке лежат — получаешь полтора процента в год.

— Читать Малкин любит?

— Очень. Особенно Акунина. Я много книг Женьке привозил. И классику, и беллетристику. После обеда — всегда с книжкой. Это уже ритуал.

— В свое время вы надоумили Малкина взять репетитора по русскому языку и литературе?

— Да. Когда Женя отыграл первый сезон в НХЛ, я нашел преподавателя, тот изучил его видеоинтервью — и начали заниматься. Грамматика, ударения, постановка речи. Плюс брал уроки английского у человека, который готовит разведчиков.

— Где ж такого отыскали?

— Друзья посоветовали. Он не просто блистательно язык знает — может на английском любой акцент поставить. Ирландский, корейский, китайский... А сейчас Жене мой сын помогает подтянуть английский. Уроки проводит через Zoom. Сын — доцент, преподает в МГУ на кафедре перевода.

— Поправляете Малкина, когда неправильно ударения ставит?

— Обязательно. В правилах я не силен, зато у меня врожденная грамотность. Всякий раз вздрагиваю, когда слышу на телевидении от наших хоккеистов: «У обоих команд... ТренерА... Первыми открыли счет...»

— Кто знает английский лучше — Малкин или Гончар?

— Конечно, Сергей! С 1995-го в Америке. В те годы не было ни смартофонов, ни Google-переводчиков. Сережа не расставался с блокнотом и ручкой, постоянно выписывал новые слова. Так и выучил язык. Он вообще большая умница. Перед тем, как поехать в НХЛ, брал уроки бокса. Чтобы уметь за себя постоять.

— Боксерские навыки пригодились?

— Он быстро сообразил, что к чему. Рассказывал: «В первый же год меня отправили в фарм-клуб. А там семь тафгаев. Посмотрел я, как они дерутся, и сразу о боксе забыл. Понял — против таких ребят у меня точно нет шансов».

— Трезво. Хотя в московском «Динамо» регулярно перчатки скидывал.

— В том-то и дело! Я поражался: игрок толковый, с хорошим катанием — что ж без конца кулаками машет? Позже Гончар объяснил: «Я никогда не любил драться. Тренер заставлял». А Сереже 19 лет — что мог ответить?

— В НХЛ не только полевые мордобой устраивают, но и вратари.

— Да. Не забыть массовое побоище в матче «Питтсбург» — «Айлендерс». Команды заработали по 140 минут штрафа. В том числе вратари. В какой-то момент Рик Дипьетро из «Айлендерс» подъехал к Бренту Джонсону. Предложил помахаться. Тот снял перчатки, шлем, потом с левой бу-бух!

— И что?

— Перелом челюсти! С одного удара! Дипьетро унесли в раздевалку, а Джонсон получил матч-штраф.

— Тот же Гончар говорил: «Первое, что сделаю, закончив карьеру, — прыгну с парашютом». Удалось?

— Не в курсе. Думаю, нет. А то бы наверняка поделился подробностями. Вот Женька прыгал, когда в Италии отдыхал.

— Давно?

— Лет восемь назад. Я не поклонник экстремальных развлечений. Парашют, мотоцикл, дайвинг... Не понимаю, зачем лишний раз рисковать? Сейчас-то Женя в этом плане спокойнее стал. Даже за рулем. Ну а если вдруг разгоняется, сын сзади кричит: «Папа, потише!» Я смеюсь: «Слушай Никитку. Ребенок плохого не посоветует».

Вратари

— Вы же были хорошим вратарем в 90-е...

— Средним. Школы не хватало. Зато море желания! Я в 14 лет в хоккей пришел. Можете представить?

— С трудом.

— Сразу выяснилось — проблемы с катанием. В московском «Динамо» Юрзинов запрещал в ворота вставать. Говорил: «Ты катаешься». Со всеми динамовскими командами гонял. Ну и мозгов не хватало. Валерий Васильев надо мной шефство взял. Доклад ему делал после каждого матча за молодежку. А жил я в номере с Мальцевым. Обычно Миша Титов с ним соседствовал, но тут попал в госпиталь. Меня и заселили.

— Васильев без колебаний встревал в любую драку. Такой силач был?

— Невероятный. Хотя рост — 183. Как-то разговорились на эту тему: «Есть много людей крупнее меня. Но дело-то — в характере, не в размерах...» В советском хоккее у него мало было шансов себя проявить. Почти не дрались. Вот с чехами на Олимпиадах и чемпионатах мира разворачивался.

— Жена кого-то из защитников тех лет говорила — не узнала на пороге мужа. Вернулся синим. Шайбу принял лицом.

— Самый жуткий синяк видел на себе. Бедро было черным. Это мне коньком ткнули, мыском. Еще и на руку наехали, разрезали. Сустав торчит. Под руки везут, не могу пошевелиться. Кто-то со скамейки: «Гена, ну у тебя и рука...» — «По фигу рука. Нога!» Торчащий сустав меня не особо беспокоил.

— Отвезли в больницу?

— Да. Выходит коновал, метра два ростом. Шьет наживую. Говорю: «Я вратарь...» — «Ну?» — «Тоже свою форму подшиваю. Но нежнее, чем вы мне руку». Ухо мне рвали — шесть швов. Голова вся в шрамах. Нос сломан.

— Шлем шайба пробивала?

— Еще как!

— Вообще не защищал?

— Шлем был из туалетной бумаги. Не спасал нисколько. Мы его «мыльницей» называли. Первый нормальный — SK-600. Как у Владислава Третьяка. Мне, правда, больше нравился SK-300. Он потяжелее.

— Металлическая сетка перед глазами — неудобно?

— Почему это? Привыкаешь! Но от сильного броска эти прутья защитить не могли. Помню, играл ЦСКА с «Крыльями». Саша Сидельников в рамке чудеса творил. При счете 1:1 Петров синюю переезжает — и Сашке прямо в лоб! Всё.

— Что «всё»?!

— Сразу в «скорую» — увозят. Выходит Леха Ковтенюк, второй вратарь. Заканчивают 1:8.

— Бывший голкипер «Динамо» Сергей Бабарико говорил — Сидельников-то посильнее Третьяка.

— Многие так считали. Сидельников — «игровик»! К сожалению, крепко выпивающий. Но для меня Третьяк номер один. Хотя мы с вами упускаем Александра Пашкова!

— А что Пашков?

— Лучшие мозги в хоккее. За счет этого и играл. Как-то на моих глазах ЦСКА уступил «Химику» 0:1. Крутили, вертели, а бросали все равно туда, где Пашков стоял. Умнейший вратарь! Гений!

— А у кого была лучшая реакция?

— У Виктора Коноваленко. Мальцев говорил — ему на тренировках забить было невозможно. У Вити Дорощенко из «Спартака» тоже была великолепная реакция. Но в сборной стали переучивать. Начал выкатываться — заиграл хуже. А Коноваленко — это фантастика... Он уже закончил, вдруг у «Торпедо» проблема с вратарем. Просят: «Сергеич, надо выйти!» А он несвежий с тура. Неопохмеленный. Но вариантов нет. Поспал, вечером на игру вышел — победили ЦСКА 1:0!

— Если пробивало шлем, то руки тем более? Доминик Гашек нам говорил — невыносимо больно.

— Да уж. Кстати, про Гашека. У него две ловушки — одна усиленная, потяжелее. Для тренировок. А играл с легкой. Вот зря он это делал. Если к ловушке не привык — можешь промахнуться.

— Вы всяких хоккеистов повидали. Кто катанием поражал?

— Сейчас лучше Коннора Макдэвида никто не катается. Исполняет все мощно и быстро, плюс невероятно техничный, на любой скорости здорово контролирует шайбу. А в нашем хоккее фантастическое катание отличало Сергея Капустина и братьев Федоровых. У Капустина силища в ногах была такая, что площадку за шесть толчков проезжал! Рассказываю Малкину и Гончару — не верят.

— А у кого на вашей памяти был самый убойный бросок?

— Тут абсолютно вне конкуренции защитник ташкентского «Бинокора» Валерий Парфенчик. Броска сильнее я не видел! У Валерия было все, чтобы заиграть на высоком уровне. Но рано закончил — клюшкой глаз выбили. Впервые мы столкнулись на предсезонке, я еще за «Крылья» играл. Смотрю, чудак у своих ворот подбирает шайбу, готовится бросить. Думаю — что за фокусы? На всякий случай выкатываюсь — и тут он ка-а-к заряжает с кистей!

— Гол?

— Нет, я взял. Потом еще раза два с такой же дистанции меня проверил. Я обалдел. Год спустя уже в Череповце играл, приезжает «Бинокор». Говорю Саше Дедушкину, нашему вратарю: «Защитник у них есть — бросок страшный. Причем все равно, откуда шмалять. Ты уж повнимательнее». Саша отмахивается: «Да ладно...» Матч начинается, Парфенчик из своей зоны от синей линии ба-бах — в «девятку»! Затем от красной — 0:2! И наконец снова от синей — 0:3! Дедушкина сразу меняют, выхожу я.

— Ну и как закончили?

— Выиграли мы — 8:4. Завершив карьеру, Парфенчик перебрался в Тюмень, работал тренером. Как-то «Спартак» приехал в те края с ветеранами, Валерий тоже на лед вышел. Его предупредили: «Тебе запрещено бросать». Ближе к концу матча начал упрашивать: «Ну дайте хоть разок щелкнуть».

— Позволили?

— Ага. Жахнул так, что шайба со звоном вылетела из ворот, а Марьин, стоявший в рамке, даже не заметил. Вертел башкой: «Что, гол?! Не может быть! А шайба где?»

— Михаил Татаринов своим броском тоже наводил ужас на вратарей.

— Это правда. Еще и техника нестандартная. Показывал, что бросает под ловушку, потом немножко руки разворачивал — и под блин! Среагировать вдвойне тяжелее. Мне повезло, что от Татаринова не пропустил. Дважды щелчок был такой, что я и дернуться не успевал. Но шайба попадала в черенок клюшки.

— Уникальный дар в этом смысле был и у Виктора Блинова.

— О, да! Я-то на льду его не застал, а ветераны рассказывали, что Блинов с кистей перебрасывал не только площадку — футбольное поле! Деревянной клюшкой! А уж современной композитной швырнул бы еще дальше.

Кувалда

— За московское «Динамо» вы ни одного матча не сыграли. Хоть все время были рядом.

— Откомандировали в Минск, тамошнее «Динамо» считалось как фарм-клуб. Был у нас игрок из ЦСКА, любимец главного тренера Стаина. Плохо себя повел — я прямо в автобусе его и «отрегулировал».

— «Неправильно» — это как?

— Вложил ребят.

— Те поддавали — а он сдал?

— Вот именно. Взрослые ребята сразу рассудили: «Все правильно сделал, но только не надо было в автобусе». А Стаин разговаривать не стал, отправил в Москву. Думал, меня в казарму засунут. Прихожу в 9 утра на тренировку, подъезжает Валерий Васильев: «Что стряслось?» — «Так и так» — «Не ссы...» Минут десять прошло — уже Юрзинов, главный тренер: «За дело дал?» — «Так вложил!» — «Не бойся. В часть не поедешь». Я выдохнул — уф-ф-ф. Это Васильев разговор провел!

— Какой человек. У тренеров той поры стукачи в команде — в порядке вещей. Причем вся команда знает — кто именно. В «Динамо» тоже?

— Вот в «Динамо» не было ни одного. Это не Воскресенск.

— В «Химике» вся команда пошла просить тренера Владимира Васильева, чтобы убрал одного хоккеиста из команды. Помните?

— Еще бы! Этот человек сейчас работает тренером. Фамилию называть не будем. Кто-то скажет в раздевалке, что тренер мудак — тот через пять секунд знает. А парни страдают. Вычислить-то несложно, кто «стучит». Прижали его к стенке: «Мы тебя уберем» — «Не уберете. Я хорошо сижу».

— Странно.

— Да и он странный был парень. Как-то играем в Ленинграде со СКА. Так в свои забил — со щелчка!

— ???

— Я стою, идет смена. Из армейцев рядом никого. Он разворачивается — ка-а-к даст! Только слышно на весь дворец: «Бэ-э-у...»

— От борта?

— Прямым. Звук от металлического загиба внутри ворот. Никто не мог объяснить, зачем. Васильев сразу начал отчислять других игроков — тех, кто это обсуждал. Мне сказал: «И тебя выгнал бы, если б у меня был другой вратарь». Спрашиваю: «Почему?» — «Вы ехали в поезде в Ригу и смеялись!» — «Да весь поезд смеялся, не только мы».

— Сам игрок что сказал?

— Ничего. К тому моменту с ним уже никто не разговаривал. Я лишь уточнил у него: «Ты ... [офигел]?!»

— После всего, что было, главный тренер оставил такого хоккеиста?

— Даже квартиру ему дал. Причем не в Воскресенске — в Москве! Мы с этим парнем поначалу дружили. Жены наши тоже. Я удачно разведен.

— У многих хоккеистов бывшие жены уполовинивают состояние. Вы проскочили?

— У меня проще — что зарабатывал, то отдавал жене. До копейки. Мать говорила: «Не будь дураком, оставляй себе!» Куда там... Все понятно стало, когда получил тяжелую травму, лег в ЦИТО. Жена приходила точно в дни, когда мне ребята зарплату привозили. Я в Харькове тогда доигрывал. Появится, деньги заберет — и снова надолго пропадает.

— Что за травма у вас была?

— Разрыв связок. Да еще в ЦИТО инфекцию в колено занесли. Сепсис, заражение крови. Температура вечерами за сорок. Утром — 36,6. Доктор Миронов приходит: «Скажу честно — ситуация пятьдесят на пятьдесят. Может, выживешь. А может, нет».

— Какой ужас.

— Зато все честно! Колено было вишневого цвета. В него на сутки загоняли капельницу, одну иглу здоровенного калибра сверху и такую же снизу. Чтобы раствор шел и промывал. По 7-8 шприцов гноя откачивали ежедневно! Казалось, я самый тяжелый в ЦИТО — пока не увидел мужика по соседству. Господи, да у меня насморк по сравнению с ним!

— Там-то что?

— У него кривые ноги — и проблемы с менисками. Каждый год ложился и чистил. Врачи предложили: «Давай ноги выпрямим — и забудешь к нам дорогу». Тот долго не думал: «Я согласен».

— Это как же распрямить?

— В двух местах ломается голень. Ставят аппарат Илизарова. Еще диалог у них случился: «Сначала на одной ноге...» — «Нет, сразу на обеих!» — «Не-е-т, давай пока на одной». Слава богу, убедили его. Делают укол, когда пошевелиться не можешь. А наркоз дать забыли!

— Что-о?!

— Ломают ногу наживую — а он даже «мама» сказать не в силах. Все чувствует. Слезы текут. Несколько месяцев после лежал в госпитале, кожа лопалась. Со спины брали — на голень переносили.

— Ну и доктора встречались на вашем пути.

— Даже за ветеранов я получал! Была такая команда — «Алиса». Боря Александров за нее играл, Ваня Авдеев, спартаковец Миша Иванов, юный Саша Хаванов. На каком-то турнире встретились с ветеранами «Филадельфии». Которые Кубок Стэнли выиграли в 1976-м. «Бродяги» эти.

— Должно быть, зловещие там ветераны.

— Еще какие! Дэйв Шульц по прозвищу Кувалда пытался Юрку Шаталова на пятаке достать — а я между ними!

— Какое мужество.

— Шаталов кричит: «Гена, он меня сейчас проткнет!» А Шульц прямо через меня лезет. Кое-как отбились. 0:2 проигрываем, остаемся втроем. Бросок, два американца летят на пятак. Наших — ни души. Успеваю подумать: если отобью — затопчут. Что делать?

— Что?

— Словно Лев Иванович Яшин — ка-а-к дал с левой! В среднюю зону!

— Ловко.

— Так Шульц уже на меня попер. Как заорет! Ни слова не разобрать. Потом спрашивает: «Да?» Отвечаю — «да!» У Шульца глаза кровью наливаются. Думаю, раздавит меня. Судья подскакивает: «Ты не волнуйся, он психованный». Ага, успокоил.

— Сыграли-то как?

— Отштопали их — 7:4. Но мне коньком мне все сухожилие располосовали. Период доиграл — подъезжаю к Мишакову, тренеру: «Митрич, руку разрезали!» — «Сильно?» Протягиваю: смотри! Он за голову хватается: «О-ой...» Мишаков обычно две подряд сигареты выкуривал, одну от другой. А тут три, по-моему, взял. Доктор ковыряется так, что неприятно. Вдруг произносит: «Слушай, я без очков не вижу. А очки дома забыл».

— Вот это доктор.

— «Давай так? — предлагаю. — Я буду зашивать, а ты — затягивай...» Ну и отлично. Сидим, штопаем.

— Без наркоза?

— Естественно. Но он и затянул плохо. Без очков-то. Все швы потом разошлись.

«Спартак»

— Ваш конкурент в «Динамо» Бабарико стал астрологом, шаманом. В те времена это проявлялось?

— Тогда говорили — «немножко необычный». Еще в молодежке настораживал. Играем в финале чемпионата СССР. Бабарико спокойно так заявляет: «Ну, завтра я один ЦСКА обыграю». А он москвич с Преображенки. Жили всей командой в спортзале, ребята молодые, жрать хочется постоянно. Свет погасили на ночь, слышат — хрум-хрум.

— Что такое?

— Включают — а это вратарь под одеялом печенюшки трескает. Из дома прислали. Ну, пацаны ему сразу «темную» и устроили.

— Свои услуги по шаманской части вам предлагал?

— Он же понимает, что я нормальный. Чего лезть? Как-то читал его глупости в «Московском комсомольце». Рассказывали с женой — мы, мол, помогли выиграть Олимпиаду австралийскому велогонщику. В конце добавил: «Правда, он об этом не знает».

— Интересные у вас были конкуренты. Значительного вратаря Червякова в «Химике» застали?

— На подходе был. Очень забавный человек. Не дурак, но ленивый. Не любил тренироваться. Ему забьют — игроки подъезжают: «Молодой, что не ловишь?» — «А что, каждую шайбу ловить? Зачем?!»

— Где сейчас?

— Какие-то палатки держал. Но теперь палатки-то убрали. В ветеранских матчах ни разу его не видел.

— Был хоккей в наше время.

— Люди-то какие играли. Приезжаю в Ижевск — на предсезонке в каждом матче горим. Я встревожился, а Колька Соловьев, капитан и будущий известный тренер, остудил: «Не волнуйся. Дело не в тебе. Сейчас за деньги начнем играть — все иначе будет». Точно!

— Хорошо платили?

— Как пообещали 250 — так и платили. Кого только в напарники мне не привозили — всех усаживал. Потом тренера нашего сняли, играем ужасно. Предлагаем в Перми — давайте очки поделим. Матчи-то спаренные, два подряд. Тогда много «дележных» игр было. Они смеются: «Вы офигели? Приехали без тренера, вся команда — трупы. Мы вас отштопаем». Ну ладно. 6:2 их хлопнули в первом!

— Сильно.

— На следующий день стук в дверь. Я как молодой открываю, зеваю — думал, на раскатку будят. Так не хочется! А на пороге Виктор Зингер из «Спартака». Моему напарнику Юре Новикову кивает: «Собирайся срочно! Дорощенко позвоночник повредил, Криволапов не в форме. Играть некому». А мы с ним в очередь стояли — как раз Юра должен был. Уезжает он в «Спартак», мне на помощь срочно из Ижевска десятиклассника выписывают. Чтобы в запасе сидел. Так мы с Пермью 3:3 сыграли и еще успели к телевизору. Посмотрели, как «Спартак» с Новиковым в воротах 6:10 проиграл «Динамо». Наши переглядываются: «Да-а, хорошо, что он сегодня уехал...»

— Прекрасная история. Вы десять шайб из своих не вынимали никогда?

— С ЦСКА 1:16 сыграли в Лужниках.

— Господи. Простите.

— Да ничего, уже не больно. К тому же я лишь десять успел пропустить. Но за первый период. Могильный, Федоров и Макаров только выиграли Кубок чемпионов. Тренер подбадривает: «У нас есть шанс. Ребята никакие. Праздновали». Ну и начали они нам шансы предъявлять. До сих пор перед глазами: шайба у Фетисова, выкатываюсь под него. Наш бросается, от его ноги перескакивает через меня — и ползет в ворота...

— Доползла?

— С ленточки Макаров завез. Как в мультфильме. Будто не я был в воротах, а пылесос. Все, что мимо летело, примагничивалось. Засасывало!

— Самый недооцененный вратарь 90-х?

— Да тогда вратарей-то не было.

— А Марьин?

— Ну, Марьин. Ивашкин. Никифоров... Уровень держали. Историю рассказываю. Закончил я играть в «Спартаке» в 40 лет. Стал там же тренером. Сидим, кумекаем — вратаря в команде нет вообще! Дошло до того, что взяли латыша по бартеру.

— Это как?

— У него папа бизнесмен. Дает «Спартаку» автобус, а мы сынуле — возможность играть. Правда, автобус двухэтажный. Не везде проезжал. Все время в объезд катались.

— Ну и как вратарь? Не инвалид?

— Нормальный парень, работяга. Но ребята его невзлюбили. Даже не знаю, почему. Говорили: «Владимирович, веришь — мы его ненавидим!» — «Парни, у нас выбора нет. Держите в себе». Сам его тренировал, мучился. Начинает сезон основным вратарем — выигрываем четыре матча из пяти! В Тольятти сдулись — но там и с Третьяком в воротах было без шансов. Внезапно начинает чудить.

— Как?

— Перед матчем Федор Канарейкин, главный тренер, подходит: «Твой-то контракт не подписывает». Я к нему: «Это что такое?» — «Не подписал и не подпишу. Мне 500 долларов — мало».

— Ну и зарплаты были у хоккеистов.

— Я над ухом склонился: «Я тебе свои фотографии черно-белые показывал — как в полных Лужниках играю?» — «Показывал» — «Вот сейчас домой за щитками съезжу, за 500 долларов сам посижу вторым» — «Все подпишу...» Готово!

— Но вратаря искали?

— А как же? Приезжает в Сокольники «Нефтехимик» — там три вратаря. Никифоров — третий. Иду к главному тренеру: «Если Никифоров тебе не нужен, я его заберу. У нас-то никого нет» — «25 тысяч долларов — и он твой...» Подхожу к Гелани Товбулатову, который моментально отслюнявливает мне пачку долларов. Несу тренеру, тот спокойно: «Все, забирай». Прямо перед матчем перенесли баул из одной раздевалки в другую.

— Латыша спровадили?

— Сразу же. А папа отобрал автобус.

Геннадий Ушаков и Владимир Крутов в матче ветеранов хоккейной команды. Фото из архива Геннадия Ушакова
Геннадий Ушаков и Владимир Крутов в матче ветеранов хоккейной команды. Фото из архива Геннадия Ушакова

«Лада»

— Уникальная история — вы ездили вовсю за ветеранов. Вдруг в 37 всплыли в чемпионской «Ладе» у Геннадия Цыгурова.

— Сначала я в Словению смотался на годик. Невероятная страна! Валерка Шахрай со мной играл — вообще там остался, принял гражданство. За Словению выступал на чемпионатах мира. Не зря Жириновский каждый год ездит на озеро Блед. Рядом Италия, Австрия... Так вот возвращаюсь я в Москву, начинаю играть за ветеранов. Зарплата — 50 долларов.

— Много ли старикам надо.

— Но на премиальных что-то добиваем. Приглашают в Тольятти. Сыграть с первой командой, которая рвется к чемпионству.

— Даже не с ветеранами?

— Да! Запретили силовые приемы и щелчки. Мы победили 6:4. У «Лады» в тот момент человека четыре вылетело из-за желтухи. Включая вратаря Андрея Болсуновского. Цыгуров после матча заходит в нашу раздевалку: «Ушаков, Веригин и Голиков. Если можете — оставайтесь на пару месяцев». Голиков смеется: «Я не могу». Веригин тоже. Отвечаю: «А я могу!»

— Перенесли вещи в соседнюю раздевалку?

— Точно. Из свободных номеров мне только десятый подошел. Марьин играл под пятым. Первый ни он, ни я не хотели.

— Почему?

— Мне всегда с первым не везло. Вот как сейчас Семен Варламов играл под первым — не все получалось. А взял сороковой, и поперло.

— Деньги в той «Ладе» были несусветные?

— Мне зарплату выдали какую-то фантастическую. Навалили в бухгалтерии мешок. Я глазам не поверил!

— Как же вы дотянули на льду до таких лет?

— Читаю тут интервью Эдика Горбачева из чемпионского состава «Лады»: «Генка пахал как зверь». Чем ты старше — тем больше надо тренироваться. Это и Фетисов говорил. Я удовольствие получал от тренировок! В «Спартаке» 40-летним играл. Коля Семин, помню, набросался — руки положил на лед, а они дымятся: «Владимирович, видишь?» — «Коля, молодец».

— В «Ладе"-то вы задержались. Даже на медаль наиграли.

— Думали, Болсуновский восстановится. А он не успел. Команда под Новый год отправилась в Финляндию — а я к своим ветеранам. В Подмосковье за фары играли.

— На «Жигули»?

— А какие заранее закажешь. Машины-то у всех разные. У кого-то «Жигули», у Голикова «Волга». А у меня вообще никакой. Я на «девятку» заказал, самые ходовые. За 800 рублей улетали.

— Вот это гонорар.

— Мы и за валенки играли где-то под Луховицами. Эти ветеранские матчи — что-то. Ведем 5:0 за фары. Женька Кухарж шепнул: «Надо пропустить. Чтобы потом еще раз позвали». Следом Мишаков ко мне: «Не вздумай пропускать!» Я руками развел: «Вы между собой договоритесь...»

— Договорились?

— Решили с той командой вратарями поменяться — закончили 6:4. Я в очень приличной форме был. В Свердловской области против нас молодежь выпустили — профессионалы, все на ставках. Кухарж перед игрой объявляет: «Готовимся к чемпионату мира, все серьезно. Местные спонсоры каждому по 500 долларов за победу выкатывают. Думают, своим отдадут». 500?! 16:4 их отштопали! Гусев с Лутченко, еще не старые, как начали пацанов гвоздить!

— Ну и команда у вас была.

— Голиков потом в раздевалке коньки снимает: «Жалко, такого спарринг-партнера потеряли...» Но со временем перестали меня туда звать.

— Почему?

— А я честный парень. Меня и казначеем из-за этого делали. Распределять заработанное. Однажды чувствую: в финском турне наше же руководство дурит ребят с гонорарами. Прямо в столовой высказал. Все, после этого черная метка.

— Как в Тольятти вернулись?

— «Лада» приезжает из Финляндии — а у меня форма идеальная. Цыгурову доложили, он сразу: «Оставайся до конца сезона». Играл-то Марьин — от меня больше моральная поддержка была. Но игр пять набралось.

Алексей Марьин. Фото Алексей Иванов
Алексей Марьин. Фото Алексей Иванов

Марьин

— Марьин не пугал вас способностью сочетать тренировки с выпивкой?

— Тут момент какой? Он же все время это делал. Значит, организм привычен. Помню, заключительная поездка чемпионата — играем в Москве с ЦСКА, следом Воскресенск и Нижний. Нам нужно одну игру взять — и все, чемпионы. Никакого плей-офф не запланировано.

— Вроде же был?

— Это когда мы гладкий чемпионат выиграли, вдруг объявили: «А теперь давайте-ка плей-офф сыграем. Кто побеждает — тот и чемпион». Можно сегодня такое представить? Но дело в другом. Готовимся к ЦСКА, там команда средненькая. Но Хабибулин просто уперся! 1:4 в середине второго горим. Цыгуров меня отправляет в ворота, к концу уже 3:4. Последние две минуты у ЦСКА удаление, кричу Цыгурову: «Выпускайте шестого!» — «Нет, рано...» Так и сгорели.

— В Воскресенске тоже непросто.

— И там командочка не ахти, но неожиданно уговорили Борьку Веригина сыграть. Которому прилично за сорок, давно закончил. С ветеранами катался. Подъезжаю к нему: «Борь, нам надо чемпионами стать» — «Да в чем проблема? Легко нас возьмете, команда нулевая!» Гад такой!

— Уперся?

— Все на себя поймал. Как три вратаря, как собака! А Сережа Березин сделал хет-трик. 2:3.

— За всех ответил Нижний?

— Да, тем восемь отгрузили. Тут и узнаем — придумали плей-офф. Цыгуров мне: «Гена, оставайся» -«Тогда с вас машина» — «Не вопрос! «Шестерочка» подойдет?» Хотя тогда уже пошли «девятки» с длинным крылом. Мог и ее попросить. Но Цыгуров молодец. Дал автомобиль с шестым движком, а не с третьим. Кто из 90-х — тот поймет.

— Мы понимаем. Из Тольятти еще надо было уехать на этом автомобиле.

— Вот точно! Помните, да?

— Конечно.

— Город тяжелый. Машины пропадали за пять секунд. То, что с вечера загоняешь на платную стоянку, ничего не означает. С утра можешь и не найти.

— Какие варианты?

— Со мной одновременно Стас Панфиленков получил 99-ю, говорит: «Что нам рассвета ждать? Погнали в Москву сейчас?» Могла по пути братва перехватить, но повезло. Без транзитов, без всего — только ветер в ушах свистел!

— Без приключений?

— В Пензе тормознули гаишники: «Ребята, где номера?!» Все объяснили, подарили плакат с «Ладой». Те переглянулись, пожали плечами: «Ладно, езжайте. Понимаем». Без всяких денег. А потом выяснилось, зря мы когти рвали.

— Почему?

— Начальник команды с уголовными элементами вопрос закрыл. За всю партию машин для игроков. Никто не тронул бы. Говорили, в Тольятти в большом авторитете был бывший хоккеист, года на три старше меня. Вроде я даже играл против него. Дважды на него покушения были — никак застрелить не получалось.

— Так мы про Марьина не договорили.

— Точно! Почему мы тот выезд неудачно отыграли? Потому что Леха бросил пить! Собрался на решающие матчи, подрежимил!

— Вот беда-то.

— Не пьет — и не играет. Ему уж говорят: «Давай-ка лучше пей». Как-то принимаем саратовский «Кристалл», Марьин вообще никакой, я сижу на лавке. Подходит Цыгуров: «А Леха сказал — ты играешь» — «Кто у нас главный тренер — вы или Леха?» Вышел — на ноль отстоял.

— Тольяттинская медаль до вас доехала?

— Очень странная история. Дали! Где-то дома лежит. Хотя и не положена была. При этом не вручили ребятам, которые отыграли намного больше. Паше Десяткову, например. Может, потому что я — самый старый? Было неловко. Но приятно.

— Гомоляко нам рассказывал, как хоккеисты «Трактора» дурили Цыгурова. Тот настаивал, чтобы пьяницы кодировались. Так один все исполнил, а другой не стал. Просто попросил, чтоб доктор сделал небольшой надрез на руке.

— Это Коля Суханов, наверное?

— Ага.

— Да, парень ушлый. А игрок очень сильный. Хитрованчик такой. Ну и молодец, что не стал. Голова!

— А раскрылось все, когда гашники поймали его ночью за рулем поддатым — и сразу набрали Цыгурову. У вас в командах как хитрили?

— На предсезонке некоторые инсценировали травму. Был в Ижевске защитник. Кроссы ненавидел — как и все ребята с большим весом. Что придумал? Сделал так, что голеностоп раздуло сантиметров до сорока.

— Это как же делается? Может, и нам пригодится.

— Как выяснилось, совсем не больно. Что-то связано с марганцовкой. Но отек жуткий, сине-розовый! Парень еле ходил!

— Никто не раскусил?

— Нет. Освобождали. Потом на лед выскакивал — бог. Усы роскошные были, как у «Песняров». Говорил ребятам: «Соберете столько-то денег — сбрею». Все карманы выворачивают — интересно же!

— Сбривал?

— А как же? Вместе с бровями. Прилетаем в Пермь, видим — лапти продают. Все повторяется: «Соберете — в лаптях пойду!» И чешет, задрав брюки.

— На вскрытии капитана «Лады» Безукладникова выяснилось — печень развалилась полностью.

— Тоже выпивал.

— Это как же надо выпивать?!

— В Тольятти у многих были проблемы с печенью, не только у Славки. Я приехал в «Ладу» — четверо лежали с желтухой.

— Какая-то химия?

— Не уверен. На следующий год пять или шесть человек — та же история! Когда вернулся из Тольятти к ветеранам, сдавал кровь. Доктор смотрит: «По анализам у тебя гепатит». Проверяют — ничего нет. Но анализы снова желтушные. Может, вода там какая-то?

— Тренеры старой школы — люди своеобразные. Валерий Постников, например, однажды заявил Гомоляко: «Все Водолеи — алкоголики».

— Хм. Таких изъянов в этом знаке зодиака не замечал. Мне Постников тестом запомнился. Прежде чем взять хоккеиста в команду, всегда предлагал ему сложить ладони в замок. Если большой палец левой руки накрывает правый — годишься. Если наоборот — до свидания.

— Почему?

— Понятия не имею. Но из-за «неправильного» замка даже хорошего игрока мог отцепить.

Лотерея

— Есть у вас необыкновенный, восхитительный талант. Понимаете, о чем речь?

— Да, хорошо результаты угадываю. Ко мне все любители ставок липнут.

— От одного такого и узнали.

— Был корреспондент, все терся возле меня: «Геннадий, давайте дружить». Да пошел ты в задницу, отвечаю... Я еще играл — меня называли «Ходячая энциклопедия». Знал всех игроков нападения в стране. Каждую мелочь, каждый финт.

— Это и в хоккее помогало?

— Буллит мне сложно было забить. Но главное — зарабатывал!

— На таком таланте миллионы можно делать.

— Я и делал. В конце 80-х в СССР проводили лотереи — «Спринт» и «Спортпрогноз». Вот по «Спортпрогнозу» я был один из лучших в стране.

— Кушали с золотой посуды?

— Сейчас объясню, как это выглядело. Тринадцать матчей — футбол, хоккей, водное поло, баскетбол, хоккей с мячом... Шесть вариантов. Карточка стоит 1 рубль 82 копейки.

— Сколько брали?

— 110 карточек. На 200 рублей. Когда вся страна жила на зарплату 120.

— Вот это размах.

— Получалось 660 вариантов. Все держал в голове. Чтобы ни одного повтора. Тур в субботу или воскресенье. В 23.00 сидишь возле приемника, «Маяк» о спорте". Сводку выслушаешь — «Ага, выиграл!»

— Много?

— По пять тысяч рублей. Почти каждую неделю. Иногда меньше — 2 600. По такому случаю ящик шампанского в душевую. Ребята сразу: «Опять выиграл?!» Но я некоторые тиражи пропускал, брал только тяжелые. На простых и наши пацаны из команды выигрывали. Думали, по рублю получат, а выходило 70 копеек. Вот в 1/64 Кубка СССР не было смысла участвовать. Где высшая лига встречается со второй. Причем хорошие команды играют на своем поле — ну и штопают эту вторую. Нечего отгадывать! В четверг мне надо было сдавать билет, так вторник и среду сидел, анализировал. Изучал «Советский спорт» и «Футбол-Хоккей». Где удаления, где травмы. Почему «Даугава» не обыграет «Гурию». Кому «Искра» будет помогать.

— Это футбол. Можно просчитать. А с водным поло как быть?

— Да я как к себе домой на это водное поло ходил! Весь состав ККФ «Баку» — наизусть. С подробностями. Всё угадывал!

— Ни разу не погорели?

— Было. Мог на том тираже взять минимум 60 тысяч! Не совпало в хоккее с мячом — поставил на свердловский СКА, а он с омской «Юностью» 3:3 закончил. Честно или нет, могу лишь гадать. Знаю другое — большой человек из федерации хоккея с мячом тоже играл. Считался одним из сильнейших в стране...

— Все понятно.

— Да и наш тренер в Харькове, Валентин Егоров, завелся. Неплохо угадывал. Всё, кроме водного поло. Не давалось ему. Я смеялся: «Что ж вы, Михалыч, не подошли, не спросили?»

— Сколько стоила «Волга»?

— 15 100. Трехкомнатная кооперативная квартира на Речном вокзале столько же. Этот дом на сваях назывался «Три лебедя».

— Что ж не покупали?

— Мне и Женька Малкин говорит: «Что же ты без денег?» Всё супруге отдавал! Как-то в ЦИТО отец пришел. Прошу: «Вон билеты на тумбочке, опять выиграл. Забери, надо обналичить». Они с матерью в шоке — несколько тысяч! Через день снова приходит: «Сынок, я один билет потерял. На 300 рублей». Ничего страшного, отвечаю. Скоро выйду — снова выиграю. А отец думал, я панику устрою. Может, и не терял он ничего. Да ради бога!

— Криминальные структуры вас с такими прозрениями подмять не пытались?

— В Харькове я играл за «Динамо» — подошли двое: «Мы тоже играем. Но ты лучше. На сколько берешь билетов?» — «На 200» — «Мы будем покупать на полторы тысячи...»

— Не подписались?

— Нет. Я, говорю, волк-одиночка. Спасибо вам, ребята. Работать с вами не буду.

— Сейчас на ставках играете?

— Нет. Неинтересно. Да и деньги совсем другие. Уже машину не выиграешь. Больше 100 тысяч рублей нельзя заряжать. Ну, поставил. Получишь 450 в лучшем случае.

— А коньки когда последний раз надевали?

— Году в 2008-м. Вылетело плечо, на «Скорой» увезли. Настолько разболтанное было, что без боли вправили назад. Чик — и там! В 17 лет в «Динамо» впервые выбил. Никому слова не сказал. Включая доктора.

— Почему?

— Боялся. Выгонят же! Два года руку от боли едва поднимал. Пошел к гимнастам консультироваться. Те усмехнулись: в первый раз — закачиваешь. Второй — операция. Ну и начал закачивать как могу. А недавно в Америке заменил коленный сустав.

— Дорого?

— 29 тысяч долларов. Каждое восстановительное занятие — 60 долларов. Но я не жалею. Наоборот, думаю — почему же раньше не сделал? Столько мучился. А сейчас лет на пятнадцать помолодел!