«Спартак» мешал ЦСКА, нас хотели ослабить — и требовали отдать звезд. В итоге откупились мной». Истории чемпиона СССР и России
Он тренировал разные клубы, в том числе «Авангард» и «Спартак», но главного успеха добился с магнитогорским «Металлургом», который привел к победе в чемпионате России в 2007 году.
До этого в «Магнитке» Канарейкин был ассистентом Дэйва Кинга. Тот в скандальной книжке выписал его да Юшкевича с Королевым едва ли не единственными положительными персонажами. Федор Леонидович по канадской версии — «невероятный оптимист».
Между прочим, Канарейкин и хоккеистом был отличным. С молодежной сборной СССР выиграл два чемпионата мира. Со «Спартаком» в 1976-м завоевал золотые медали, сокрушив непобедимый в ту пору ЦСКА. А когда на излете карьеры отправился доигрывать в австрийский «Фельдкирх», то и этой команде помог стать чемпионом.
Австрия
— Михаил Козаков когда-то сказал: «Я себя не переоцениваю, могу похвалить разве что за любовь к труду». За что можете похвалить себя вы? — спросили Канарейкина обозреватели «СЭ» Юрий Голышак и Александр Кружков, когда тот стал героем «Разговора по пятницам».
— За настойчивость и веру в профессию. В моем поколении многие не получили того, чего были достойны. А я в 1989-м сумел уехать за границу. Мне было 34 года. За терпение воздалось.
— Поехали доигрывать, а стали лучшим хоккеистом Австрии.
— Признали игроком года, команда взяла золото. 70 процентов от своего контракта обязан был отдавать нашему Спорткомитету. Едва об этом прослышали болельщики, потянулись с подарками. Кто-то руку жал, а кто-то протягивал конверт с шиллингами.
— Хорошо заработали?
— В первый сезон получил 30 тысяч долларов, сразу перегнал в Союз машину. Volvo-940 черного цвета. Когда катил на ней по Москве — вся улица смотрела вслед.
— Какая судьба у той машины?
— Недолго на ней проездил — кто-то выбил стекло и выгреб все, что было внутри. Ремонтировать в тогдашней Москве иностранный автомобиль стоило сумасшедших денег, и я поскорее от него избавился.
— Пересели на «Жигули»?
— Нет. Отправился обратно в Австрию копить на новый. Я чуть было не остался там насовсем, между прочим. Очень серьезно раздумывал, такой вариант предлагали. Но в России жила мама, старший сын учился и играл. Москва переборола.
Кулагин
— Вы были чемпионом СССР 1976 года. Что получили за победу?
— Какую-то премию. Больше ничего. В 1979-м после бронзовой медали должны были «Жигули» третьей модели выписать, но так и не дали. Я как раз из команды уходил.
— Почему?
— Кулагин, приняв «Спартак», меня отчислил. И никуда, кроме «Крыльев», не пустили. Передали с рук на руки.
— А куда хотелось?
— Звали в Ригу, Киев, Воскресенск. Это случилось в июле, а в декабре мы уже обыграли «Спартак» в Лужниках 6:1. Ко мне после матча подошел знаменитый администратор Егорыч, бывший фронтовой летчик: «Тебя в фойе ждет Кулагин».
— Вот так поворот.
— Выхожу — и тот сразу говорит: «Возвращайся, я в тебе ошибся». Но было поздно. Считаю, не прогадал. Как хоккеиста меня воспитал «Спартак», а как человека — «Крылья».
— В вашей жизни был матч, из которого помните каждую секунду?
— Тот же чемпионский 1976-й. Шли вровень с ЦСКА, все для нас решала игра с «Крыльями». Напряжение было неимоверное — вырвали победу с огромным трудом. Эх, отличное было время! Между тренировками ходили купаться на озеро, а один из спартаковских тренеров, Юрий Глухов, потрясающе нырял. Как-то далековато отплыли от берега, и Глухов нас подбил: «Эй, молодые! Давайте — кто дольше под водой продержится». Мы ребята скромные, доверчивые — поддались.
— Зря?
— Начали по одному выскакивать, не вечно ж там сидеть. Тренера нет. Уже паника поднялась. А он, оказывается, проплыл под водой метров шестьдесят, в стороне вынырнул и над нами потешался.
— Занятно.
— В армию я угодил куда занятнее. В 1973 году от Гречко, министра обороны, пришла разнарядка на нескольких игроков. «Спартак» стал конкурентоспособен, мешал ЦСКА. Надо было как-то ослабить. Причем просили трех игроков сборной. Якушева, Шадрина, еще кого-то. Но в «Спартаке» тоже не дураки работали, как-то вырулили — откупились мной, Сапелкиным и Розовым. И загремел я на два года в СКА МВО.
— Присягу принимали?
— А как же! Был курс молодого бойца в Калинине. Лишь после этого позволили играть.
Зимин
— Много нелепостей происходило с вами в армии?
— О, не забыть случай. Я вырос в одном дворе с Евгением Зиминым. Позже встретились в «Спартаке» — он уже был великий, а я только начинал. На сборах Зимин легко мог слопать мою порцию: «Молодой, подождешь. Ветеран должен быть накормлен».
— Смешно.
— Это вам смешно. Я все наматывал на ус. Потом очутился в армии. И вдруг в ту же часть привозят Зимина!
— В его-то годы?
— Тогда до 28 лет призывали, и ему до нужного возраста не хватало несколько месяцев. А в СКА МВО был особый обряд — каждого новобранца «прописывали»: парень ложился на стол и оголял задницу.
— А дальше, простите?
— Тебе пробивали «два на два».
— Лупили ремнем?
— Кедом. Мне били два бугая. Обувка у них была 45-го размера. Пара ударов особенно душевно прошла, отпечаток на заднице держался неделю. Хотя сразу после процедуры я прилип этим местом к ледяной стенке — чтобы немного отпустило.
— Страшно подумать, как вы припомнили давние обеды Зимину.
— Я все припомнил! Теперь, говорю, Евгений Владимирович, рассчитаемся. Но как раз перед «пропиской» эти экзекуции отменили. Остался Зимин «непрописанным».
— Самый необычный спор в вашей жизни?
— С близким товарищем однажды решили испытать, сможем ли выпить по десять кружек пива. За раз.
— На какой рухнули?
— Вообще не рухнул. Цели достиг. Но бегал в одно место очень часто. Когда молодой — все надо попробовать. Я и со сборов в «Спартаке» убегал. Одиннадцать часов, отбой — и я тихонько исчезаю. Возвращаюсь под утро. Только сейчас понимаю, как это влияло на игру.
«Магнитка»
— Кинг в своей книжке дал вам интересную характеристику: «Невероятный оптимист». Подписываетесь?
— Я вообще готов подписаться под каждой строчкой в его книге.
— И про чемоданчик с деньгами, который постоянно носил начальник команды Олег Куприянов, тоже правда?
— Куприянов действительно везде появлялся с чемоданчиком. Но что лежало там — не в курсе. При мне почему-то его не раскрывал.
— Если Куприянов в книжке сроднился со своим чемоданом, то тренер «Металлурга» по фитнесу Виктор Гудзик — со странными таблетками, которыми кормил команду.
— Да, такая проблема была. Когда после отставки Кинга меня утвердили главным, я Гудзика из «Магнитки» убрал. Ситуация была угнетающая. Каждый день игрокам давали таблетки. Зачастую это была пустая трата денег и медикаментов. Ветераны горстями спускали таблетки в унитаз.
— Трудно было избавиться от Гудзика? Он ведь не по собственной инициативе их раздавал?
— Знаете, с 12 лет, придя в хоккей, я занимался атлетизмом. И здорово укрепил мышцы спины. Поэтому прогибаться не могу. Никогда не позволю начальству вмешиваться в мою кухню, диктовать состав. Давно научился говорить «нет». Отрубить негатив, который мешает работе, мне несложно.
Что касается Гудзика, то нужно было разобраться с этим очагом как можно быстрее. Чтобы не отразилось на команде. Прекрасно понимал: если что-то всплывет, виноват в первую очередь буду я. Тем более что несколько наших игроков в сборной проверяли на допинг, и у ребят возникали проблемы.
— Когда вы были игроком, подобные вещи тоже практиковались?
— Нет. Мы принимали разве что панангин и рибоксин — лекарства, поддерживающие мышцу сердца. Нагрузки-то были о-го-го!
— Со стороны Кинг — спокойный и добродушный. Обманчивое впечатление?
— Да. Дэйв — жесткий, требовательный, волевой. И в бешенстве видел его не раз.
— Поняли, почему вас убрали из «Магнитки»?
— Мы проиграли два матча подряд, но это, уверен, лишь повод. Впереди был Кубок чемпионов. Если бы Канарейкин выиграл этот турнир, позиции главного тренера в клубе усилились бы еще больше. Это устраивало не всех.
