«Бобровский не выходит на лед, чтобы меня сломать». Вратарь Тарасов — об обмене во «Флориду»
Годро
— Ты в кепке с фамилией Годро (капитан «Коламбуса» Джонни Годро погиб 29 августа 2024 года. — Прим. «СЭ»). Как встретил новость о его смерти?
— Для всего хоккейного сообщества это была шоковая ситуация. Никто не понимал, что произошло. Какие-то инсайды начали всплывать в соцсетях о том, что сбили насмерть Джонни. В тот день было какое-то непонятное ощущение. Перед походом на арену команда дала официальное объявление, что случилась трагическая ситуация с Джонни. Все были шокированы, на нашей арене наступила полная тишина. Люди не особо понимали. Еще день назад он общался с нами в командном чате, а сегодня человека уже нет. Весь сезон был данью памяти человеку, который должен был с нами входить в предстоящий сезон, и этого не случилось. Тяжело было смотреть на его семью, родных и близких, потому что они очень сильно переживали. Это случилось накануне свадьбы его сестры, поэтому получилось опустошающее начало сезона.
— Правда ли, что его место до сих пор есть в раздевалке?
— Когда я уезжал, оно было. Я не знаю, как будет в следующем сезоне. Может быть, его сохранят, может быть, будет только шкафчик. Это все будет зависеть от тренерского штаба и руководства.
— Перед каждым матчем вы отбивали ему кулачок?
— Да, кто-то из ребят обязательно подходил. Монахан перед каждым выходом на лед, перед каждым перерывом постукивал его место.
— Вы следите за судебным процессом?
— Нам дали только последнюю информацию, что он подал апелляцию на это. Нас не особо сильно оповещали об этом, чтобы это не вызывало плохие эмоции. Шел сезон, и было напряженное состояние. Особенно перед плей-офф, потому что вначале мы были в зоне попадания, но отпустили это преимущество и начали карабкаться.
Обмен
— Ты уже игрок «Флориды». Обсуждали и согласовывали с тобой этот обмен?
— Я не скажу, что мы конкретно обсуждали какую-то команду. Были некие разговоры перед дедлайном. Я был не особо доволен положением некоторых дел в клубе, которые происходили со мной. Это совокупное решение. Стало сюрпризом, что обменяли именно во «Флориду». Ждал и готовился, что меня обменяют.
— В какой момент понял, что история с «Коламбусом» заканчивается?
— Думаю, что во второй половине сезона. Первая часть не задалась. Мало и неудовлетворительно играл. Во второй части начал выравниваться. Были победы и неплохие игры. В дальнейшем не чувствовал, что как-то всерьез рассчитывают на меня. Логично, что при хороших играх и результатах могут давать больше играть, но этого не случалось. Это нормальная практика в организациях. Никто ни на кого зла не держит, мы все разошлись мирно, спокойно и двигаемся дальше.
— Ты в «Коламбусе» практически всю карьеру.
— Да. Меня клуб задрафтовал и дал шанс показать себя в НХЛ, сыграть свои первые игры. Достаточно долго там пробыл, ребенок там родился, поэтому знаковое место. Оно останется в моей памяти, в памяти моей семьи, но сейчас наступает новый этап с чувством определенной удовлетворенности в «Коламбусе». Да, нельзя сказать, что моя работа в «Коламбусе» была идеальной, были взлеты и падения, но наступает новый этап карьеры, жизни. Это очень здорово.
— Ты играл плохо или изначально была позиция, что верят в других вратарей?
— Я думаю, что это было совокупностью. Это было на эмоциях прошедшего сезона, когда вторая часть сезона была очень хорошей, и на этих эмоциях было чувство, что можно доказать и пройти сезон без травм. Может быть, где-то перегорел и пытался показать невозможное, но получилось, как обычно. В этот момент игра не шла, а у тренерского штаба стояла задача выйти в плей-офф разными способами, и где-то я не подошел. Бывает. Спокойно к этому отношусь. Да, были какие-то бурления внутри себя, чувство несправедливости, но я подошел к этому с холодной головой. На этом сезоне карьера не заканчивается, и нужно двигаться дальше.
— Два сезона у тебя были травмы, и ты пропускал их часть. Из-за чего они были?
— Может быть, из-за неправильной подготовки. Где-то перегружал себя, а где-то, наоборот, недорабатывал. По большей части после сезона, когда у меня случилась операция и год получился в состоянии, когда что-то болело и все было волнообразно. Получилось, что на следующий год во время предсезонки усиленно начал готовиться и от этого сам себе навредил. Пропустил из-за этого полтора месяца. Первые два месяца были раскачкой, а вторая часть сезона прошла неплохо.
— Надо сдерживать себя. С другой стороны, мы видим, как Бобровский тренируется почти круглосуточно. Где найти этот баланс?
— Когда ты постоянно делаешь одну нагрузку, постоянно ведешь себя и увеличиваешь или уменьшаешь, понимаешь, как твое тело реагирует на ту или иную нагрузку. Сергей — большой профессионал! Он за карьеру полностью изучил свое тело и знает, как подходить к этой подготовке, чтобы выдавать такой результат уже в серьезном возрасте. Мне предоставится возможность научиться это делать не по слухам, а на деле.
— Говорят, что у него потрясающая гибкость.
— Посмотрим. Не знаю. Сам не видел. (Смеется.)
— Летом ты остался без контракта, но варианта с «Флоридой» не было. Не думал ли вернуться в Уфу?
— Нет. Я спокойно ждал, потому что после сезона я поговорил с генменеджером. Он сказал, что хочет подписать дальнейший контракт и видит меня в системе. Через полтора месяца произошел обмен. Если обменяли, значит, другая команда рассчитывает на тебя и вы договоритесь по контракту.
— Не думаешь ли, что настало время возвращаться?
— Нет. Я думаю, что моя глава с НХЛ еще не закрыта. Я еще не сказал последнего слова.
— Ты все делаешь правильно, но пропускаешь шесть шайб. Почему?
— Бывает. Сезон на сезон не приходится. Не зря говорят, что должна быть своя система, где-то должно повезти. Может быть, я начал копаться в себе и сильно концентрироваться на своих моментах. Нить игры, где ты должен наслаждаться процессом, а не делать правильные вещи, была потеряна. Упустил свою игру, ребята не чувствовали уверенности. Ты делаешь правильные вещи, а шайба залетает, начинаешь погружать себя в это головой, но от этого нужно отстраняться.
— Психологическая проблема?
— Может быть, да. Начал мощно и требовал от себя чересчур много, думал, что обыграю всех, но такого не будет, потому что это командный вид спорта.
— Ты всегда был погружен в себя.
— Да, в день игр ты особо не смеешься, мало общаешься и больше концентрируешься. Со времен Нефтекамска изменился.
— Слышал, что у вратарей есть тенденция вести себя нормально в день игры, как будто ничего не происходит.
— Да, сейчас восприятие этого немножко поменялось. Сейчас более раскрепощенно ведешь себя и общаешься с ребятами. Да, за два-три часа игры ты погружаешься в это, но потом так же расслабленно себя ведешь.
Бобровский
— Правда ли, что твой отец был кумиром у Бобровского?
— Насколько я слышал, да.
— Они знакомы?
— Я думаю, что да.
— Вы это обсуждали?
— Пока еще нет. Увидимся и обсудим.
— Кто-то пошутил, что ты на парад чемпионский не успел.
— Получается, что я двукратный. (Смеется.)
— У тебя сложная ситуация. Все понимаем, что есть Бобровский, и быть его бекапом не лучший вариант. Василевский так несколько вратарей сломал.
— Сезон покажет. Какие-то игры будут даваться. Все зависит от тебя. Он же не выходит вместе со мной играть, чтобы меня сломать. Мы будем делать одно дело, потому что клуб настроен выиграть третий Кубок подряд, все будут прилагать максимум усилий для результата. Я буду очень рад помочь организации и сам прикоснуться к этому.
— Игр же будет совсем мало.
— Не знаю. Сезон складывается по-разному. Сергей играл два сезона подряд, и были длинные серии. Где-то нужна будет пауза. Сезон покажет. Сильно далеко не заглядываем. Тренерский штаб решит.
— Мы все знаем, что Бобровский, безусловно, сильнейший вратарь, но когда его зарплата 11 миллионов долларов, а твоя — один миллион долларов, то предпочтение будет всегда в его пользу.
— Да, конечно, в любом случае Сергей там уже не первый год. И в моей практике такое было: вроде бы в какие-то моменты ты играешь лучше, но есть вратарь, который подписан на большую сумму, и он все равно будет играть вне зависимости от этого. Это показали несколько сезонов. Как было в том же «Коламбусе». Поэтому так же и там не особо понимал какую-то роль. Вроде бы были какие-то обещания. Хотя, казалось бы, глупо верить каким-то обещаниям, все равно ты здраво даешь оценку, что есть человек, который несколько сезонов не играет на свою роль, и это продолжает давать ему шанс за шансом, тебя это отчасти демотивирует, ты не понимаешь, в каком направлении работаешь. А здесь будет конкретно поставлена задача, и ты более здраво подходишь к сезону в этом плане. Нет каких-то лишних мыслей и того, что ты будешь думать, что и как может случиться в сезоне.
— Ты поиграл за «Кливленд», но я видел, что особого настроения у тебя играть там не было.
— Наверное, только в первом сезоне получилось так, что я какую-то часть провел. Во втором сезоне ввиду того, что нас было трое вратарей на односторонних контрактах, меня постоянно вверх-вниз поднимали. Как бы ты ни сыграл в НХЛ, на следующий день тебя отправляют вниз, потому что другой выходит после травмы, и ты туда-сюда катаешься. Да, были моменты, когда чувствовал, что какие-то они несправедливые, но они по-другому не могли бы поступить из-за того, что у нас три вратаря на односторонних контрактах. И других они не могут спустить по бумагам — это им надо проходить процедуру отказа, чтобы те могли играть в фарме. А никто не хочет этим рисковать.
Я пока так и не раскрылся, но время еще есть
— Как тебе Америка? Тебе нравится жить в этой стране?
— Да, комфортно. До этого жил в Нефтекамске, потом был год в Финляндии. Как-то адаптируешься. Люди разные бывают. Сильно ничего не менялось. Только язык каждый год.
— Ты знаешь финский язык?
— Нет.
— Считается, что ты до сих пор не раскрыл свой талант. Уезжал очень перспективным вратарем и пока так и не раскрылся. Чувствуешь, что время уходит, а прорыва нет?
— Может быть, отчасти да. Когда едешь туда, особенно молодой, кажется, что ты свернешь горы, а на практике не всегда все так радужно. Очень многое зависит не только от твоей работы, а еще от второстепенных факторов, которые должны сложиться, чтобы все пошло как надо. В любом случае еще есть время, никогда не поздно.
— Кажется, ты рано уехал?
— Может быть, время покажет. Не могу сказать, что однозначно да или нет. Может быть, надо было остаться еще на год, но тоже не полностью от меня зависели все факторы.
— «Салават Юлаев» предлагал тебе остаться и быть первым вратарем?
— Да, разговор такой был, но я не сильно мог на это повлиять. Потому что у меня был подписан контракт с «Коламбусом», и по факту они распоряжались, куда я дальше поеду. Понимаю, что какой-то разговор был, и менеджмент «Коламбуса» сказал, чтобы я приехал и был у них.
Есть вратари, которые играют клюшкой лучше некоторых полевых
— Поделись своим мнением с точки зрения игрока НХЛ. Лучшие защитники, лучшие вратари мира там, но счет - 9:6, 5:7. Команда может вести в три шайбы, и это ничего не означает. Что происходит?
— Хоккей в НХЛ полностью отличается от того, в который играл в России. Вроде бы есть какая-то структура игры и есть некоторые команды, которые играют очень строго. Но есть те, игру которых ты просто не понимаешь. Они вроде бы забивают семь шайб и тут же пропускают шесть и могут так целый сезон идти. Очень интересно играть, но в любом случае там не все такие суперигроки. В каждой команде есть часть звезд, а есть обычные ребята. И я не скажу, что они на голову сильнее ребят, которые играют в КХЛ. Тем более лига за последнее время сильно омолодилась, скорости увеличились, и в принципе все направлено на то, чтобы было больше голов и больше зрелищности, ведь это приносит деньги. Все от этого зависит.
— Правда, что вратарей сейчас в НХЛ прижимают, урезают экипировку.
— По крайней мере, когда я приехал, мне кажется, это уже были последние изменения, которые были внесены. Да, там все строго измеряют. Нет такого, что ты можешь их как-то украсить. За этим строго следят. Если ты вносишь какие-то изменения в форму, ты должен получить подпись главного менеджера, главного сервисмена. И ты оставляешь свою подпись, что вы внесли какие-то изменения в форму. Даже небольшие, например, дошили себе защиту, но не которая увеличивает, а которая делает так, чтобы тебя не пробивало. И эта бумага отправляется в лигу. Если будет какая-то претензия от другого клуба, если они что-то заподозрят, то будут какие-то штрафные санкции.
— А пробивают часто? Насколько сильные броски?
— Бывает, попадет. Но чаще залетает в ворота, чем пробивает.
— Даже вратари, считающиеся сильнейшими в мире, постоянно пропускают. Дело в защитниках?
— В любом случае игра в регулярных чемпионатах и плей-офф сильно отличается. Люди не будут настолько собой жертвовать. Даже у нас будет регулярный чемпионат, люди будут ложиться и лицами ловить шайбы. Там они подумают, сесть или нет. Особенно если высокооплачиваемый вратарь в воротах, пусть он делает свою работу за эти деньги.
— За миллион долларов в год будут блокировать?
— «Флорида» очень структурная и правильная команда. Они играют в обороне. Очень требовательный главный тренер. И подобраны очень правильные защитники, хорошего оборонительного класса. Есть ребята, которые могут отдать, забить, но в любом случае уклон все-таки на оборону. Нет такого, что «четвертый нападающий» всегда бегает постоянно вперед.
— Думаю, скоро уже вратари начнут бегать.
— Я тоже думаю, что скоро настанет такое время. Через пять лет. (Смеется.)
— Не завидуешь Сорокину, который стал лучшим снайпером среди российских вратарей в НХЛ?
— Есть к чему стремиться.
— Для вратарей в НХЛ сейчас снова ценятся игра клюшкой и катание. Как у тебя с игрой клюшкой сейчас?
— В любом случае стало лучше, но есть над чем работать. Есть ребята, которые играют клюшкой лучше некоторых полевых игроков. Тот же Игорь Шестеркин.
— То есть ты от синей не положишь под перекладину пять из пяти?
— У меня нет Панарина, который открывается на дальней синей. Если у Шерстеркина это получается, значит, он это практикует и отрабатывает. Это не один год тренировок.
— Лакросс сможешь сделать?
— Это Мичкову нужно позвонить узнать. Не знаю, надо попробовать. Завтра посвятим этому тренировку.
— А катание как? Улучшилось? По сравнению с тем, когда ты только приехал в НХЛ.
— Я думаю, да. Из-за того, что быстрее скорости, надо быстрее работать ногами и права на ошибку гораздо меньше. Где-то ты можешь неправильно поставить ногу или неправильно завернешь корпус, это сразу может обернуться голом в твои ворота.
Солнце Флориды поможет пережить неудачи
— Ты нашел для себя формулу, как переживать пропущенную шайбу?
— Да, я думаю, тебе об этом говорят с первого дня. Вспоминая себя в России, очень траурно переживал каждый пропущенный гол. В Америке попроще к этому относятся. Очень много игр - и нет времени об этом думать. Да, после матча тебе отправляют видеоразбор с твоими моментами и голами, которые были пропущены, ты это просматриваешь. И на следующий день особо об этом не думаешь.
— Ты стараешься моментально об этом забыть?
— Да.
— Легко об этом говорить, что легко забыть. А на самом деле как?
— Легко говорить, когда тренеры тебе говорят забыть это и отпустить. Все люди разные, все по-разному воспринимают, но надо стараться пережить и отпустить.
— Есть в НХЛ хоккеисты, против которых ты ненавидишь играть?
— Нет, таких нет. Может кто-то ткнуть, ты его в обратную сторону. Это в порядке вещей. В частности, когда ты поиграешь в ВХЛ, там могут и по ловушке ударить сильно, и замахнуться.
— Английский язык у тебя идеальный?
— Я бы не сказал, что идеальный, но дать интервью могу.
— Тяжело ли тебе будет, учитывая, что в «Коламбусе» было много русских ребят, а во «Флориде» вас только трое?
— Думаю, проблем не будет. У меня какого-то дискомфорта это не вызывает. В Финляндии я был один русский. Когда ты уезжаешь из родных стен в другую страну, конечно, первое время непривычно слышать другую речь, но это мне дало колоссальный опыт не только как для спортсмена, но и личности.
— Ты начал готовиться к новому сезону в Москве.
— Да, я до этого начал готовиться уже в Екатеринбурге. Приехал в Москву, потому что здесь очень много ребят, с кем можно покататься.
— Почему с Налимовым?
— Хороший тренер вратарей.
— Виделся уже с Шестеркиным, Сорокиным?
— С Сорокиным виделся. С Шестеркиным еще нет.
— Сейчас ты получил миллион долларов. Но ты едешь во «Флориду», значит, ты будешь зарабатывать больше, чем в «Коламбусе»?
— Наверное, да.
— Не расслабит тебя постоянное солнце во Флориде?
— Я думаю, нет. Наоборот, будет хорошее настроение, даже после неудач.
