«Пора завязывать, сказать всем «аривидерчи». Ковалев: прощальный бой, Бивол и Бетербиев, спарринги с Головкиным
Бывший чемпион WBA, WBO и IBF в полутяжелом весе Сергей Ковалев совсем скоро завершит карьеру. Заключительный бой 42-летний Сергей проведет 18 апреля на турнире IBA.PRO 2 в Челябинске. Соперником Ковалева станет 34-летний Артур Манн из Германии (22 победы, 4 поражения).
Подготовку к поединку Ковалев прошел в Ташкенте, где перед вылетом в Челябинск дал интервью «СЭ».
«Бокс меня кормил и кормит, но сейчас есть инвестиции, которые работают и обеспечивают меня»
— Как долго принимали решение, что этот бой будет прощальным?
— Дело в том, что сейчас предложений как таковых нет, потому что титула нет. И сидеть, ждать два года какой-то вызов, предложение побоксировать — не вариант. Да и возраст уже 42 года, поэтому решил, что пора завязывать, по ходу, уже каких-то таких больших боев не будет. И сделать сейчас прощальный бой такой, всем сказать «аривидерчи».
— Вы говорили, что бокс помогает вам держаться на плаву. То есть вы уже вышли из ямы?
— Да, бокс меня кормил и кормит. Но сейчас я уже понимаю, что и без бокса могу жить. Потому что есть определенные вложения, инвестиции, которые работают, которые обеспечивают меня.
— Ваше самое удачное вложение и самое неудачное?
— Удачно-неудачно... Самое удачное вложение — это недвижимость. А кому-то поверить, с кем-то пойти компаньоном, соучастником — это все вата. Балаболы.
— В прошлом году вы рекламировали в своих соцсетях каннабис-ферму. Получилось что-то из этого или нет?
— Тоже вот бизнес такой, в котором поучаствовал... Ну прогорел. Потому что компаньон, скажем так, не оправдал надежды и подвел.
— Как давно вы в Америке не были? Сейчас вы в Ташкенте находитесь.
— Полгода, наверное.
— Возвращаться туда планируете?
— По-любому после боя планирую полететь. Потому что там есть определенные дела.
— Но дети всегда вместе с вами, я так понимаю, где бы вы ни были.
— Мы сейчас здесь живем. Зимы я боюсь, потому что есть определенные проблемы со здоровьем, определенные хронические болезни есть, от которых я отвык. 15 лет в Америке я не жил в зимних штатах, я жил в южных штатах — в Калифорнии, во Флориде. В конце лета я был в Москве, ну там мороз... Ну как мороз? Для меня это было очень холодно. До 12 градусов доходило. Буквально два-три дня, и я испытал проблемы определенные. Я понял, что зима это как бы не мое. Так вот пока налетами [бываю в России]. Как адаптируемся, нащупаем, где мы там сможем припарковаться.
— В общем, более вероятно, что вы свою старость проведете там, где тепло.
— Да, но в России же тоже теплые места есть.
— Сочи?
— Просто в Сочи сейчас как бы, не знаю, немножко там... Если бы я один жил, я бы жил, конечно, в России. Но у меня многое связано с детьми, с семьей. Образование и все вот эти всякие моменты. Хоккей, футбол. Думали, что сын в хоккей будет играть, а он в футбол заиграл. Причем с детства ему нравился футбол, а я его в хоккей потащил. Много факторов... Живем там, где, наверное, удобно. Сейчас мне удобно [в Узбекистане] для моей профессии, для бокса. Потому что здесь бокс на очень высоком уровне. У узбеков очень сильная сборная, есть с кем в парах постоять, левшей много. То есть нет такой проблемы, что левша нужен, а его нет. Тут ассортимент боксеров разных стилей.
— Вы летите в Америку после боя в Челябинске, потому что у вас грин-карта и вы должны находиться полгода на территории США?
— Больше даже не из-за грин-карты, Бог с ней, с этой грин-картой. Там надо с жильем решить, есть моменты, которые я не могу проигнорировать — поэтому надо обязательно туда слетать, проконтролировать их. И вернемся обязательно [в Узбекистан]. Летом вернемся.
«Американцы на дороге друг другу не хамят. Потому что там многие с пушками ездят»
— Вы говорили, что у вас угнали машину. Но у вас же угнали даже две машины — за короткий период.
— Ну да.
— Как так-то?
— Не знаю. Так работает у них уличная система. Получилось так, что около дома... У нас район такой, как бы вроде тихий и спокойный, но если, допустим, проворонил, машина может уехать.
— А каким образом можно проворонить?
— В гараж не загнал или дверь открытую оставил. Получилось так, что я оставил, скорее всего, открытую машину. И со второй машиной как бы... Думаешь: «Ну все, хуже некуда. Черная полоса закончилась»... Вторую машину нашли, но она до сих пор в полицейском участке. Мне надо поехать туда, чтобы ее забрать, потому что ответственность на мне. Но она мне уже не нужна — на ней накатали 10 тысяч миль. Где-то машина была полгода. По договору со страховой 90 дней дается на поиски. И они именно в 90-й день ее нашли. И звонят мне, говорят: «Мы нашли твою машину. Приезжай, забирай». Я говорю: «Так она мне уже не нужна». Они говорят: «Это твоя ответственность, твоя машина, твоя ответственность». Вот до сих пор продолжаю за нее платить, короче. Придется приехать, забрать и продать ее, наверное. Вопрос с ней надо закрыть.
— Какая у вас вторая машина?
— БМВ «семерка».
— Это был единственный случай в Америке, когда что-то у вас украли?
— Да. И, дай Бог, последний. И тут я проснулся, как говорится. Недооценил. Думал, куда тут машину могут угнать, если у них везде контроль полицейский. Недооценил, короче, момент криминальный — что могут угнать, куда-то сбагрить, разобрать на запчасти. И вот теперь, как говорится, хожу пешком.
— В России же водители часто хамят друг другу. А в Америке?
— Не хамят. Там же многие люди ездят с пушками. Поэтому лучше не хамить. Все наоборот: «Будьте любезны». Там никто друг друга не подрезает, не сигналит даже. Там вообще нет культуры вождения, если честно. Если, допустим, по левому ряду едешь, моргаешь кому-то, они вообще не понимают, что ты ему моргаешь. Там нет такого, чтобы он отошел, пропустил тебя, и ты дальше поехал. То есть там вот так вот ездишь, короче. А если полицейский увидит, что ты начинаешь шахматы вот эти, то он тебя остановит и оштрафует за это.
«Сломал ребро Агнью ударом в корпус. Подумал: «Ни фига себе!» Тогда я поверил в свой джеб»
— По поводу вашего легендарного джеба. Как вы его развивали?
— Это было на сборе в Кисловодске — я тогда только перешел во взрослую сборную России. Это было начало 2000-х годов. Тогда Гайдарбек Гайдарбеков был первым номером сборной в 75 кг, и меня поставили с ним в пару. Я в 75 еще боксировал в те года. И он пробил — правой показал и левой воткнул мне. Я вообще клюнул на эту правую! Так больно было! В нос четко, чисто попал. И я: «Опа...» В нос четко попал — аж слезы пошли. Я запомнил этот удар — как он его до меня донес.
— А еще с кого-то брали пример?
— Да нет... Это, наверное, тренерская заслуга, что постоянно левой-левой-левой бей-бей-бей. Это заслуга моих тренеров. Новикова Сергея Владимировича, моего первого тренера. Рощенко Владимира Викторовича. Когда я уже с Бадди Макгиртом работал, он тоже постоянно мне говорил левой работать. Бывало так, что рука отсыхала. Теряла силу. Я даже рулить не мог. Рука падала. И вот пока я до дома ехал, правой рукой рулил. Пока до дома доезжал, левая рука немножко отдыхала и набирала силу обратно. Доходило до такого.
Вот бой с Седриком Агнью я закончил джебом в корпус, сломав ему ребро. Для меня тогда это вообще был нонсенс. Я подумал: «Ни фига себе!» Я тогда поверил в свой джеб, который может ребро сломать. Он — бам! — загнулся — и «а-а-а!» Потом мы узнали, что я ему ребро сломал. Мне менеджер об этом сказал: «Он сейчас сидит у докторов, они его в госпиталь хотят везти». Я так удивился: «Ни фига?! Шутишь?» — «Нет, я серьезно». С Ярдом еще был этот джеб. Со стороны он не жесткий, но желания у меня вообще много было! И получился финиш.
— В чем заключается ваша фишка при нанесении джеба?
— Все зависит от правильности исполнения. Надо именно весь вес в этот удар вносить. Не просто руку выкидывать, а с ног толкаться. Волнистый поток энергии от стоп. С ног толкаешься и вставляешь его [джеб] просто. Впереди бой, посмотрим, насколько он рабочим остался.
Эти большие паузы очень негативно влияют на мои результаты. До Пулева у меня был большой перерыв, после Пулева два года отдыхал. И вот сейчас уже год перерыв. Тяжело поддерживать себя в форме, когда у тебя нет мотивации. Другое дело — когда бой назначен.
— Сейчас у вас мотивация уйти красиво?
— Сейчас мотивация большая. Как красиво? Выиграть бой. Если это будет красивая победа, то еще лучше. Мотивация не в том, как красиво победить, а вообще выиграть. Но когда я выигрываю, я всегда красиво выигрываю. Так получается! (Смеется.)
«Соперник с самым жестким ударом — армянин на турнире в Минске. Но я его победил, нос ему сломал»
— Вы в 2021 году показали свои руки и сказали: «Вот что бокс сделал с моими руками».
— Ничего не изменилось. Все так же. Мои руки, слава Богу, крепкие и здоровые. Хоть и погнутые.
— А почему пальцы изломанные такие?
— Они не изломаны. Наверное, это следствие того, что где-то выбивал, где-то как бы... Ну болели постоянно пальцы, когда боксом занимался в юности. Где-то ударишь не так, где-то выбьешь палец, что потом сустав болит. А пока он болит, ты все равно ходишь на тренировки, ударяешь. Ну и все эти воспаления, все эти травмы, микротравмы. Они оставили свой след.
— Но нет такого, чтобы вам это мешало жить?
— Слава Богу, нет. В носу поковыряться успеваю! (Смеется.)
— Еще лет 12 назад вы рассказывали про соперника с самым тяжелым ударом. И это был армянин на любительском турнире в Минске.
— 2003-2004 год, точно не помню. Реально тяжелые удары у него были. Одиночные, с размаху и — бам! Бывало так, что я их даже не замечал. У нас было то ли четыре раунда, то ли пять. И вот я в третьем раунде переломил ход боя, и все пошло в обратку. Я ему нос сломал. Одержал победу. Тогда гордился так собой. Как звали соперника, не помню. Говорят, он потом на Олимпиаде выступал.
«Диму Бивола сейчас не победить. Любой соперник сейчас им будет сломлен»
— Титул WBC в полутяжелом весе отдали Дэвиду Бенавидесу. Какое он на вас производит впечатление?
— Ну достаточно сильного бойца такого, который тоже способный, с характером, сильный, выносливый, жесткий.
— Дмитрию Биволу будет сложно переиграть Бенавидеса, если их бой состоится?
— Мне кажется, сейчас Диму вообще не победить, потому что он на таком эмоциональном подъеме... Мне кажется, любой соперник сейчас будет сломлен Димой. Дима поймал кураж. Он поймал кураж после Канело, а сейчас завоевал звание абсолютного чемпиона мира. Сейчас, мне кажется, у него просто запредельная мотивация. Мне кажется, его очень тяжело победить.
— То есть и Артур Бетербиев будет сломлен? Потому что все идет к тому, что состоится их третий бой.
— Сейчас даже Артуру Бетербиеву будет тяжело его одолеть, потому что Дима на кураже. Их первый-то бой, я считаю, Дима не проиграл. Там, может быть, больше даже ничья была бы правильна. Третий бой... Не знаю, смысл есть, нет... Кто его профинансирует — этот бой? Турки Аль аш-Шейх если возьмется — то да.
— Говорят, что в октябре этот бой будет. Может, на территории России.
— Для России это очень интересный бой. Прийти, вживую посмотреть.
— А если бы состоялся бой Канело и Бетербиева, на кого бы поставили?
— На Бетербиева. Я в бою с Канело ничего серьезного, сильного, таких прям проблем вообще не увидел. Просто я в таком состоянии с ним боксировал... Ну они загнали меня в такие рамки. В тот момент у меня реально были проблемы с весогонками. Весь 2018 год я мучился. А 2019-й вообще был адским для меня. Хотя я в начале 2019 года вернул титул, но для меня просто уже тяжело было делать 12 килограммов. И после Ярда, такого тяжелого поединка, они не дали мне вообще отдохнуть. Мол, либо ты боксируешь, либо мы идем к другому. Конечно, там были финансы. А с другой стороны, я никогда не отказывался от вызовов, которые мне кто-то бросал. Потому что если ты откажешься, то тебя будут все критиковать, что вот ты там сдулся боксировать. Если я от вызовов отказываюсь, то зачем тогда боксировать? Мы пытались перенести бой на месяц попозже. Но они же понимали, что если я отдохну, то им будет сложнее. Короче, я согласился на то, что согласился, и получилось то, что получилось.
— В беседе с иностранными СМИ вы в шуточной форме сказали, что готовы были бы вернуться, если бы вам дали бой против Бетербиева или Бивола — за хорошие деньги.
— Ну, во-первых, смотря какой вес, какие условия. Пока давайте, наверное, закончим на последнем бое [с Артуром Манном], не будем перешагивать этот бой. Будут предложения — будут мысли, а сейчас не хочу на что-то отвлекаться. И, если честно, надоело боксировать, вот эти перерывы. Сейчас тренируюсь, понимаю, что бой последний, что хорош. Если будет желание, будем боксировать, если нет, значит, я думаю, наверное, хватит. На сегодняшний день я понимаю, что этот бой [с Артуром Манном] последний, мне хватит.
«Гена Головкин в третьем раунде мне в дыхалочку засадил. Я — «У-у-у...» — подприсел»
— А тяжелее вам было, когда боксировали с Канело или когда спарринговали с Геннадием Головкиным?
— Не, ну с Геной было сложнее спарринговать, потому что с ним всегда приходилось как-то драться, доказывать. Он Овен и я Овен по знаку Зодиака. Мы упирались всегда.
— А в чем его феномен?
— Он мощный, постоянно давит, постоянно прилипает к тебе и наносит удары. И не дает, скажем так, расслабиться. Ни секунды отдохнуть не дает, подумать о чем-то другом. Тебе постоянно нужно в напряжении быть и всегда быть готовым реагировать на его атаку, либо на его действия, чтобы тебе... Нужно что-то делать, предпринимать какие-то усилия, для того чтобы не пропустить.
— Самый памятный спарринг с Головкиным можете вспомнить?
— Спарринги — вольные бои. Был момент, когда я только приехал из России. В России не тренировался, ничего, приехал [в Америку], неделю потренировался — и с Геной нас поставили работать. И в третьем раунде Гена мне в дыхалочку засадил. Я — «У-у-у...» — подприсел. Вот. Запоминающийся момент.
— Чем закончились суды? Новостей было много, когда подавали иски, но почти ничего о развитии дела.
— Какие суды?
— Что было в Штатах — с девушкой и так далее.
— Не знаю. Не было у меня судов никаких.
— Есть ли коррупционная история из бокса, о которой вы могли бы открыто сейчас рассказать?
— Я выиграл в 2008 году финал чемпионата России, но руку подняли туда. Это была точка в моей любительской карьере, после которой я решил, что все, хватит. Соперником был Александр Московский, местный калининградский боксер. И он единственный тогда добрался до финала [из калининградцев]. Так мне не дали выиграть чемпионат России.
Как раз в 2008 году, где-то месяца за три-четыре до этого, я боксировал на турнире, где ко мне подошел один дедушка и предложил перейти в профессиональный бокс — после просмотра моего первого поединка на том турнире. Я еще так у виска пальцем покрутил, говорю: «Да нет, какой профессиональный бокс? Мне здесь хватает драться со всеми в шлемах, в перчатках таких. А там в профиках все сложнее, удары мощнее и так далее». Но там зато есть финансы.
