Газета Спорт-Экспресс от 30 июля 1997 года, интернет-версия - Полоса 7, Материал 4

БЕРГЕР НАМЕРЕН ОСТАВАТЬСЯ ГОНЩИКОМ

В минувший уик-энд героем десятого этапа 48-го чемпионата мира "Формулы-1" в Германии стал 37-летний австриец Герхард Бергер.

Я видела, как нервничал Флавио Бриаторе, патрон "Бенеттона". У него съехал набок микрофон, с помощью которого механики, инженеры, гонщики и менеджеры общаются во время тренировок, квалификации и гонки, и Бриаторе никак не мог поправить его - дрожали руки. Наконец, босс не выдержал, сдернул с головы микрофон вместе с наушниками и нервно закурил, причем не положенный по контракту "Майлд Севен", а "Мальборо". Закурил прямо возле мониторов! Менеджер "Бенеттона" Хуан Вилладельпрат мягко отобрал сигарету: не положено тут курить. Бриаторе безучастно подчинился. Он мало что замечал вокруг, потому что всем своим существом был на трассе, где австриец Герхард Бергер завоевывал первый для "Бенеттона" поул после Сузуки-95. А когда стало ясно, что первой позиции Бергера на стартовом поле ничто не угрожает, молча повернулся и ушел в боксы. Вышел из них с другой стороны, со стороны паддоков, встал возле сложенных стопкой покрышек и снова закурил. На этот раз сигарету у него никто не отбирал...

Улыбнулся вообще-то довольно жизнерадостный патрон "Бенеттона" спустя примерно полчаса. Видимо, именно спустя полчаса до него дошло, что команда, похоже, наконец-то выбирается из глубокой колеи неудач, куда угодила после ухода из "Бенеттона" Михаэля Шумахера.

А на следующий день, в воскресенье, он снова странным, почти злым взглядом из-под бровей гипнотизировал мониторы и снова всем своим существом был на трассе, на которой Бергер завоевывал первую для "Бенеттона" победу после Сузуки-95.

Когда Бергер финишировал первым, мне показалось, что механики "Бенеттона", со слезами на глазах облепившие стену, что отделяет питлайн от прямой "старт/финиш", сейчас посыпятся на трассу прямо под колеса несущимся автомобилям. Бриаторе же в этой вакханалии чувств не участвовал. Он слез с высокого стула возле монитора, выплюнул сигарету, которую за полтора часа гонки изжевал почти до мундштука, снял надетую козырьком назад каскетку и молча пошел к подиуму ждать награждения. Улыбнулся только тогда, когда из машины в закрытом парке вылез Бергер, очень долго не снимавший шлема. Улыбнулся улыбкой человека, очень долго тащившего на крутую гору тяжеленный груз. И приз команде-победительнице на подиуме он принимал, как принимают лекарство в надежде на выздоровление.

Уже потом - в мотохоуме "Бенеттона", ожидая, пока "домой" доберется попавший в плотную осаду прессы триумфатор, Бергер, - Бриаторе медленно пил шампанское из пластикового стаканчика в компании с Вилладельпратом, техническим директором "Бенеттона" Пэтом Симмондсом и главным дизайнером Ником Виртом. Все четверо тихо улыбались и молчали... Не было ликования, какое - со стрельбой шампанским в потолок, воплями и песнями непременно устроили бы в "Феррари". Вошедшего Бергера обнимали осторожно, как хрустальную вазу, так же молча и тихо улыбаясь. Только высоченный, за два метра ростом, здоровяк Вирт хлопнул Герхарда по спине ладонью размером с небольшую сковороду.

Наблюдая эту странную сцену радости, я вспомнила, что прямо напротив въезда на автодром Хоккенхайма все три дня висел нарисованный на куске холста от руки плакат: австрийский флаг, шлем Бергера и надпись: The Best is back! To есть - "Лучший - вернулся!". Этот же плакат я вспоминала и мгновениями раньше, когда немаленького (в смысле роста - 185 см) Бергера обнимал, поздравляя с победой и возвращением на трассу после полуторамесячного перерыва, маленький (165 см) Ален Прост.

Что ж, он вернулся. Возможно, не лучший, но самый популярный - это точно.

- Никогда раньше я не ощущал столько эмоций за рулем гоночного автомобиля, как в эти дни, - сказал Бергер. Последний круг гонки, мне кажется, не смогу забыть никогда.

-Год назад здесь же, в Хоккенхайме, вы проводили гонку, которую сами же потом назвали лучшей в своей карьере. Тогда вы не позволили опередить себя лидеру чемпионата Дэмону Хиллу на явно более мощном "Уильямсе", но за два круга до победы отказал мотор "Рено"...

- Три или четыре последних круга нынешней гонки мысли о прошлом годе постоянно лезли мне в голову. Я гнал их, а они возвращались. Но я твердил себе: во второй раз это произойти не может! Однако на всякий случай сбросил скорость (на последних кругах "Гран-при Германии-97 Бергер ехал медленнее преследовавшего его Михаэля Шумахера на три с половиной секунды на круге. - О.Л.)...

-Недавно на тестах в Монце перед "Гран-при Германии" вы находились явно не в лучшей психологической форме и заявили журналистам, что еще ничего не знаете о своем будущем. Кое-кто понял ваши слова так, что Бергер в конце сезона-97 из "Формулы-1" уйдет...

- Вообще-то поняли меня неправильно. Я всего-навсего имел в виду, что мне необходимо найти какую-то дополнительную мотивацию, разобраться в себе и выбрать направление деятельности, в гонках и вне их. Но при этом я сказал, что всегда был гонщиком - это моя профессия - и пока намерен им оставаться.

-Поул-позишн, потом превосходная победа в гонке - это ли не повод для дополнительной мотивации?

- Еще какой! Я счастлив, потому что вернулись спокойствие и уверенность в себе. Должен сказать, что после тестов в Монце я ощущал страшное беспокойство, и боялся ехать сюда, в Хоккенхайм. Конечно, я знаю эту трассу и могу проехать по ней с закрытыми глазами, я ее люблю, но... Теперь я успокоился. Почувствовал, что со мной все в порядке. То, что я перенес нагрузки уик-энда так легко, меня даже слегка удивило: я ведь еще не ощущаю себя в форме на все сто процентов! Это был самый запоминающийся уик-энд в моей карьере. И я намерен доказать, что еще кое-что могу, хотя больше и немолод. Поул-позишн, быстрейший круг в гонке, наконец, победа - думаю, это хороший аргумент! Кто может, пусть попробует сделать лучше.

-Было интересно наблюдать за тем, как вы проводили квалификацию. Первое место на стартовом поле - следствие скоростных качеств машины или плод вашего опыта?

- И того и другого.

-Поставлю вопрос иначе. В пресс-центре многие обратили внимание, что в квалификации вы старались выезжать на трассу в те минуты, когда набегали облака, закрывали солнце и становилось прохладнее. Это помогло?

- Вы правы, я старался использовать погоду. Но трудно сказать, дало ли это какой-то эффект. Если и дало, то я этого не почувствовал. Просто с каждым выездом на трассу я ехал все быстрее и быстрее.

-Показалось, что команда отреагировала на ваши успехи весьма сдержанно.

- До потолка никто не скакал, вы правы. В этом сезоне команда угодила в неприятную и трудную ситуацию, но, кажется, кризис мы преодолели. Мой поул и победа - это хорошо не только для меня, но и для всех в моей команде. Это возвращает уверенность в себе каждому механику, каждому мотористу, каждому инженеру. Мы ведь неплохо стартовали, и первые три гонки чемпионата показали, что мы достаточно конкурентоспособны. А потом начались мои проблемы - сначала синусит, позволявший ехать лишь процентов на 70 моих возможностей, потом - смерть отца. Я не мог дать команде того, что хотел и чего она заслуживает. Но теперь чувствую, что могу хоть немного расплатиться с парнями за их сумасшедший труд.

-Ваш партнер Жан Алези сказал, что смерть отца сильно повлияла на вас.

- Да. Все сошлось одно к одному. Сначала я вынужден был наблюдать, как гоняются другие, по телевизору. Знаете, как это ужасно - знать, что можешь помочь, но быть полностью лишенным возможности это сделать?! Потом отец... Это очень больно, потому что мы всегда были очень близки, очень нуждались друг в друге. Он был моим самым главным болельщиком. Это очень трудно пережить. Страшно терять друзей, но смерть отца или матери - это совсем другое. Только не поймите меня неправильно: друзья приходят и уходят, к этому поневоле привыкаешь, а родители... Они ведь всегда были рядом. И каким бы взрослым ни был человек, ему кажется, что всегда так и будет. Мне трудно не думать об отце, не вспоминать его. Хотя я рад, что в этот уик-энд мог несколько отвлечься от грустных воспоминаний и думать о чем-то другом. Это лечит.

-И все-таки - столь триумфальное возвращение на трассу разве не повод пересмотреть точку зрения на свое будущее?

- Я не хотел принимать никаких решений, когда мне было плохо. Но еще меньше хочу решать что-то сейчас, когда мне хорошо. О будущем нужно заботиться на свежую голову, поэтому я не намерен менять планов. О том, в каком направлении повернется жизнь, сообщу через месяц-два. Одно совершенно точно: мой контракт с "Бенеттоном" заканчивается в этом году и возобновлять его я не буду.

-Почему? Проблемы в отношениях?

- Категорически нет! Никаких проблем в отношениях между мной и Флавио Бриаторе! Мы прекрасно понимаем друг друга, но мне нужно сменить обстановку.

-Объявление о том, что в сезоне-98 в "Бенеттоне" будет выступать Джанкарло Физикелла, никак не повлияло на ваше решение покинуть команду?

- Одно с другим никак не связано. О том, что они хотят видеть у себя Физикеллу, я знал давно. Из этого не делали тайны. Было ясно, что это случится - скорее рано, чем поздно. Бриаторе сделал "Бенеттон" итальянской командой, и ему нужен в ней подающий надежды итальянский пилот.

-Как вы оцениваете возможности вашего преемника в "Бенеттоне"?

- Думаю, что Физикелла лучший из итальянцев после Риккардо Патрезе. Но... Ничего особенно выдающегося я в нем не вижу. В начале карьеры в "Формуле-1" и обо мне, и о Жане (Алези. - О.Л.), и о многих других говорили то же самое, что сейчас говорят о Физикелле, Ральфе Шумахере, Ярно Трулли.

-Вы не назвали Александра Вюрца...

- Этот парень проделал в мое отсутствие солидную работу, особенно на "Гран-При Великобритании". Он заслуживает места в "Формуле-1".

-Каковы варианты вашего трудоустройства в "Формуле1"?

- Их несколько, но пока я не хотел бы вдаваться в детали.

-Кое-кто поговаривал, что есть шанс увидеть вас в качестве спортивного директора команды, например, того же "Бенеттона" вместо Бриаторе...

- Ерунда! Я - гонщик. И становиться боссом в мои планы не входит. Я не нуждаюсь в деньгах и гоняюсь потому, что люблю это дело и продолжаю в нем совершенствоваться.

-Слухи о возможном уходе из команды Бриаторе как-то влияют на обстановку?

- Любые слухи, особенно те, что не имеют под собой почвы, портят настроение.

-А что насчет вашего возможного контракта с "Заубером"?

- У меня очень хорошие и близкие отношения с Петером Заубером, ведь он вел много дел в плотном контакте с моим отцом. Но "Заубер" это не совсем то, что я хочу. Я продолжу свою карьеру пилота "Формулы-1" только в том случае, если смогу заключить контракт с топ-командой. В противном случае поищу другое занятие. У меня много возможностей для этого и вне гонок. Но я очень люблю "Формулу-1".

-Один из вариантов, как говорят некоторые, это американская серия CART?

- Это было бы интересно, но моя жизнь здесь, в Европе.

-Чемпионат перевалил середину, но впереди еще целых семь гонок. Достаточно времени, чтобы попытаться как-то переломить ход событий и повернуть фортуну лицом к себе. Как насчет шансов "Бенеттона" и ваших личных?

- В минувший уик-энд мы с Алези, надеюсь, отчетливо продемонстрировали, какой у нас потенциал. Жану не повезло, но он все же сумел закончить гонку шестым, и никто, кроме нас двоих, не сумел показать в гонке лучшее время на круге.

У нас был хороший потенциал с самого старта чемпионата, но по разным, к тому же не зависящим от нас причинам не могли им воспользоваться. Хоккенхайм - как раз та трасса, которая подходит нашим машинам и на которой, мы знали это, мы будем конкурентоспособны. Но вот следующая гонка - на Хунгароринге, на трассе с совсем другими характеристиками. Честное слово, мне очень интересно, что у нас там получится! Хунгароринг совсем не похож на Хоккенхайм, но венгерскую трассу я люблю не меньше.

А вот в чем я почти уверен, так это в том, что конец сезона мы проведем гораздо сильнее, чем начало. Конечно, пока нет повода считать, что мы вырвались вперед и опередили другие команды. Но мы стали гораздо более конкурентоспособны - это точно.