Газета Спорт-Экспресс № 245 (1854) от 3 ноября 1998 года, интернет-версия - Полоса 15, Материал 1

Мика ХАККИНЕН

ЧЕМПИОН, КОТОРЫЙ ПРОДОЛЖАЕТ УЧИТЬСЯ

Естественно, здесь не обошлось без помощи знаменитого соотечественника Кеке Росберга. Кеке пришел как-то к Дику Беннеттсу, главе WSR, и сказал: "Возьмите Мику в команду С деньгами "Мальборо" или без них? В любом случае я найду деньги, если "Мальборо" их не найдет".

Итогом этого сезона, полного борьбы с другим финном Микой Сало, стала победа с весьма комфортабельным лидерством в 23 очка. Со стороны все выглядело прекрасно и легко, но на самом деле... Особенно сложно приходилось инженерам команды - Мика страшно не любил тесты. Он просто не понимал, к чему все эти бесконечные мотания по трассе. Он был очень уверен в себе. Механики должны были выполнять работу по подготовке машины, Мика - гоняться. Типичная сцена: на вопрос о соответствии настроек его требованиям финн пожимает плечами и говорит: "Никаких проблем, все хорошо!"

А в августе, когда сезон уже перевалил за середину, Мика и вовсе устроил команде хорошенькую встряску он был задержан в аэропорту и чуть не отправлен обратно в Финляндию!

"Никогда не забуду этот совершенно сумасшедший случай. Все дело было в каком-то штампе в паспорте! Да, я каждый раз штамповал паспорт, когда летал из Финляндии в Англию и из Англии в Финляндию. Их было там столько, этих штампов. И, естественно, я никогда не обращал на них внимания. Но как-то раз мне поставили штамп другого образца, в нем было помечено: "Если вы пробудете там-то и там-то более трех месяцев, вас ждут неприятности!" И в Хитроу меня задержали: "Что это у вас такое в паспорте? Погодите, погодите!" Я просидел на контроле четыре часа, пока ситуация не разрешилась. Представьте себе: мне необходимо попасть на гонку, я борюсь за чемпионский титул - и сижу в аэропорту с реальной угрозой быть посаженным на первый же самолет, направляющийся в Финляндию!"

В родную страну Мике все-таки пришлось слетать, но ненадолго - через неделю его ожидала следующая гонка. К делу были подключены и Кеке Росберг, и посольство Финляндии в Великобритании, и посольство Великобритании в Финляндии, и силы "Мальборо". В итоге в Олтон-парк Мика прибыл за полчаса до завершения квалификации. Но быстро-быстро натянув комбинезон, ботинки и шлем, вскочил в машину, выехал на трассу. И показал лучшее время! После чего, как обычно пожав плечами, произнес: "Все нормально, ребята!"

И вполне в стиле "раннего" Хаккинена смотрится его совершенно "ненормальная" езда на традиционном и престижнейшем "Гран-при Макао", куда съезжался весь цвет гоночной молодежи.

Вот что вспоминает об этой гонке Беннеттс: "Выиграть у Шумахера поул-позишн и первый заезд не составило для Мики никакого труда. И перед вторым заездом его преимущество над немцем было 2,6 секунды, что для этой трассы довольно солидный запас. Мы присели, и я попытался объяснить Мике тактику: "Ты понимаешь, Мика, эта гонка состоит из двух заездов, время в которых складывается. И по этому суммарному результату выявляется победитель". Он кивал головой: понимаю. Я продолжал: "Основные усилия нужны в первом заезде, тогда во втором останется лишь удержать своего соперника на достаточном расстоянии. Совершенно необязательно выигрывать заезды!" Он снова кивал головой - понимаю, понимаю.

Увы, но во втором заезде стартовал Мика не слишком-то удачно, и Шумахер ушел на трассу первым. Мика был вторым, но все, что нужно было ему для победы, - это не отпустить Михаэля дальше, чем на 2,6 секунды. С этим не было никаких проблем. Мика держался позади Шумахера с всего лишь 0,6 - 0,4-секундным отставанием! Но в какой-то момент машины сблизились на 0,2. Не было никакой необходимости обгонять Михаэля. И, будь у меня возможность связаться с Микой по радио, я бы попытался убедить его в этом, во всяком случае, настоятельно бы ему об этом напомнил. Увы, тогда радиосвязи у нас не было... По сути, победа в Макао была у него в руках, но ему хотелось большего - выиграть оба заезда.

В итоге машины чуть было не столкнулись, Мику развернуло, и он выбыл из гонки совсем... Только спустя два часа он вернулся в боксы".

Что же случилось? Участники событий придерживаются разных точек зрения.

"Я подумал: вот она, смерть! Это была моя первая страшная авария на большой скорости. Я закрыл глаза, сжал руль. Знал, что лечу прямо в стену. Я очень расстроен тем, что сделал Шумахер. После прямой "старт/финиш" там был очень скоростной правый поворот, который проходится на 250 км/ч. В этом месте машины из-за огромной прижимной силы очень быстры. Шумахер зашел в поворот ну очень широко и, естественно, потерял скорость. Я же позади был подобен ракете, потому и решил - атакую. То есть, по сути, и атаковать-то было не надо - из-за разницы в скорости я проходил его легко. Но долей секунды позже он изменил траекторию движения и подрезал меня, произошло касание, я потерял передний спойлер и улетел в стенку... Результат Макао был очень разочаровывающим, но это и есть автогонки. Ты не можешь все время выигрывать. Иногда - проигрываешь. Иногда делаешь ошибки".

Шумахер же отреагировал в манере, ставшей для него в последние годы обычной: "Я думаю - надо было быть сумасшедшим, чтобы атаковать в таком месте. Было глупо так рисковать".

ШАГ ВПЕРЕД И ВВЕРХ: "ФОРМУЛА-1"

Макао стало первым большим разочарованием для Мики Хаккинена и прекрасным уроком. Что касается урока - это точно. А вот что касается разочарования... Из источников, близких к финну, известно: именно после "Гран-при Макао", прямо в этот вечер Мике сообщили, что место в "Лотусе" принадлежит ему!

Первым же опытом пилотирования болида "Формулы-1" стали сильверстоунские тесты в "Бенеттоне", где Мика своей ездой распугал всех механиков.

"Я совершенно не волновался. Был сконцентрирован. А ведь прыжок из "Формулы-3" в "Формулу-1", минуя "Формулу-3000", огромен. Наконец-то я уселся за руль машины, которая была по-настоящему быстрой! Машины, за рулем которой необходимы быстрые реакции, позднее торможение... Это было совершеннейшей мечтой! Я хотел проехать быстрее всех, так, как никто еще не ездил. И чувствовал, что весь мир у меня в руках".

Куда бы Мика не попадал, он везде умудрялся быть быстрейшим.

"Есть люди, обладающие красивым, каллиграфическим почерком, есть те, кто пишет как курица лапой. И изменить ничего нельзя, сколько ни тренируйся. Я быстро езжу на всех машинах. Это объективная реальность".

Питер Коллинз, менеджер "Лотуса", присмотрел Хаккинена в 1990-м во время гонки в "Формуле-3" в Сильверстоуне. Они даже как-то разговаривали (Коллинз хорошо знал опекавшего Мику Росберга), но, по словам самого Питера, вряд ли в тот момент молодой финн подозревал, с кем говорит.

"Заполучить такого парня, как Хаккинен, для команды было большущей удачей. Он имел крепкую поддержку от "Мальборо" и был потрясающе талантлив. Скорость - это его естественное состояние. Есть ребята, способные все делать прекрасно. Дайте Мике ружье и заставьте стрелять, он все сделает лучшим образом. У него верный глаз и отличная координация. И еще он имел великолепного менеджера в лице Кеке", - отзывается Коллинз.

Первые гонки в "Формуле-1" были довольно тяжелы.

"Не было никаких проблем с тем, чтобы адаптироваться к машине. Но очень скоро я понял, что самая большая проблема "Формулы-1" - чудовищная скорость. Машина настолько быстра, что сложно сконцентрироваться на ней, на том, как она себя ведет: из-за перегрузок больше концентрируешься на себе самом. Перегрузки такие, что представить себе невозможно. Ты входишь в поворот и не можешь удержать голову!"

Он быстро научился держать голову как полагается... Два сезона в "Лотусе" завершились 15-м и 8-м местами в чемпионате с 2 и 11 очками. Для дебютанта это очень неплохо, если учесть, что товарищи по команде выступали куда хуже финна.

Уже в конце 1992-го по паддокам стали циркулировать слухи о том, что Хаккинен является одним из кандидатов на место в "Уильямсе" рядом с Аленом Простом. Как известно, место это в итоге занял Дэмон Хилл, а на Хаккинена положил глаз Рон Деннис. В итоге, после горячей битвы в суде - на тот момент Мика имел действующий контракт с "Лотусом", получил Хаккинена именно "Макларен". Этот переход не сулил Хаккинену золотых гор, ибо фактически оба места были заняты: одно американцем Майклом Андретти, другое Айртоном Сенной. Мика был третьим, взятым на случай непредвиденного каприза бразильца, который намеревался в 1993-м подписывать отдельные контракты на каждую гонку. Так что фактически Мика стал тест-пилотом. Жестокая шутка судьбы - ведь он никогда не любил тестировать машину. Ох, как не любил...

"Этот контракт был заключен исключительно под влиянием Кеке, который сам гонялся за "Макларен". Кеке всегда считал Денниса одним из лучших менеджеров "Формулы". Плюс в момент подписания контракта вообще не было известно, будет Сенна гоняться или нет. Вариант был таким: либо пан, либо пропал. Либо я становлюсь призовым гонщиком "Макларена", либо... тест-пилотом.

Помню, как Кеке был разочарован. "Целый год - тестером! Целый год! За это время люди совершенно забудут тебя, ты так и останешься тест-пилотом на всю жизнь! На карьере можно будет поставить крест!" - сокрушался он.

На первый "Гран-при" 1993-го в Кьялами я полетел, как на свою первую гонку за "Макларен". До меня постоянно доходили слухи, что Сенна не появится. Я должен был быть во всеоружии. Но Айртон приехал. Это было ужасным ударом. "Так, вот теперь я действительно стал всего лишь тестером", - подумал я".

Хаккинен действительно мог просидеть за спинами Сенны и Андретти весь год, но, к счастью для финна, этого не случилось. Американец демонстрировал столь ужасающие результаты (в особенности на фоне бразильца), что за три гонки до конца сезона прервал свои выступления и вернулся в США. Место для молодого, засидевшегося в запасе финна освободилось.

И 25 сентября 1993 года Мика провел свою самую знаменитую квалификацию - на трассе в Эшториле он обыграл самого Айртона Сенну.

"Я был совершенно уверен в себе. Выходил на старт и чувствовал, что могу победить. Показал всем, что знаю машину, трассу, знаю команду. Айртон никак не мог понять, как такое могло произойти. Вместе с Джорджио Асканели, его гоночным инженером, они изучали компьютерные данные и не понимали, как я оказался быстрее Сенны в двух поворотах".

Правда, в гонке все встало на свои места: Айртон не любил проигрывать квалификации и, как правило, безжалостно наказывал тех своих партнеров, кто осмеливался быть быстрее. И в гонке преподал финну урок вождения, легко обманув его и уехав вперед. Позже финн откровенно сказал, что тогда понял: быть быстрее Сенны на каком-то круге он еще может, но гоняться против него - нет...

"Это был великий опыт. Айртон был уже трехкратным чемпионом, а я никогда не выигрывал "Гран-при" и никогда не был на подиуме. Айртон открыл мне глаза. Я сказал себе: "Боже! Мне предстоит долгий путь".

ДОЛГИЙ ПУТЬ

В принципе следующие два года пребывания в "Макларене" можно назвать удачными: 26 очков и 4-е место в чемпионате 1994-го, 17 и 7-е в 1995-м. Не было в карьере талантливого финна лишь одного - победы. Долгожданной победы. Ожидание затянулось, и некоторые уже смирились с тем, что Мика так и остановится в шаге от первой ступеньки подиума. В конце концов таких примеров в "Ф-1" более чем достаточно.

Многое, если не все, перевернула страшнейшая авария в Аделаиде 10 ноября 1995 года.

Мика ехал по участку под названием "Раундэбаут", довольно неприятному месту трассы, где бетонные барьеры наступают со всех сторон и психологически как бы засасывают тебя. Прямая эта переходит в довольно крутой правый поворот под названием "Бревери бэнд". Хаккинен уже готовился к сильнейшему торможению, но внезапно машина, потеряв баланс, вышла из-под контроля: правое переднее колесо оторвалось от земли, а заднее левое попало на поребрик. "Макларен" был уже на самом апексе поворота, рефлекторно Мика вывернул руль, но все было уже бесполезно - болид подскочил в воздух и полетел в отбойник. Огромная центростремительная сила двигала им - и, трижды ударившись о стену, машина замерла в гравии. Эта авария оказалась почти фатальной. Почти. Огромная удача - буквально в сотне метров была припаркована машина медиков и не прошло и 15 (!) секунд, как два доктора Джером Коккингз и Стивен Льюис были в метре от "Макларена" (Коккингз - специалист по реанимации, Льюис - нейрохирург).

"Совершенно не помню самого момента аварии. Зато отчетливо - минуты после столкновения. Сижу в кокпите и не могу пошевелить рукой. "Это - серьезно", - промелькнула мысль. После этого я старался расслабиться и ни в коем случае не впадать в панику. "Ты уже ничего не можешь сделать, сиди и жди медиков". Как можно в такой ситуации мыслить столь странно? Такой уж я есть!"

Вообще-то это было просто-таки образцово-показательное спасение. Мика избежал необратимых последствий травмы лишь благодаря удивительно слаженной работе врачей и маршалов. Из-за сильнейшего удара о руль фактически было прервано снабжение мозга кислородом - Мика не мог дышать, а рот был крепко сжат. В таком состоянии человек может находиться всего 2-3 минуты, и медикам пришлось делать ему трахеотомию. Через 15 минут Мику погрузили в реанимобиль и увезли в Королевский госпиталь Аделаиды.

На следующее утро Хаккинен пришел в себя, и первым, еще безмолвным вопросом был - "смогу ли я ходить?".

Шли недели, а Мика все еще находился в Аделаиде: медики сходились во мнении, что Хаккинену все же удастся полностью восстановиться. Он был бледным, чуть ли не зеленым, потерял в весе, говорил с трудом, сидел, чуть наклонив голову. После этой аварии почти два года у Мики дергался и косил левый глаз.

Кстати, именно тогда, в Аделаиде, определилось будущее финна. Рядом с его постелью неотлучно находилась молодая женщина по имени Эрья, с которой Мика познакомился в 1994-м на какой-то мальборовской вечеринке и отношениям с которой до того момента в Аделаиде не придавал особенного значения. Но в тот день, когда он окончательно очнулся, возле его кровати были менеджер и друг Дидье Коттон (швейцарец, женатый на сестре Росберга), Рон Деннис, его супруга Лиза и... Эрья. Тогда еще никто не знал, что Хаккинен будет не только ходить и говорить, но и гоняться, однако 33-летняя финка, сотрудник известного в Европе турбюро в Ницце, свободно владеющая пятью языками, свой выбор сделала именно тогда. Она оставила работу ради парня, который мог остаться инвалидом.

"Мне не нужен был рядом человек, который возил меня в инвалидной коляске. Мне просто нужен был человек, с которым я мог бы поговорить. И таким человеком стала Эрья. Мы проводили вместе очень много времени, и в какой-то момент я понял, что она - часть меня, часть моей жизни. И что, не будь ее рядом, я, наверное, не смог бы вернуться в гонки".

Почти месяц Хаккинен провел в госпитале Аделаиды. И все это время сестрой-сиделкой при нем была Эрья. Она же вместе с доктором Льюисом сопровождала его в лондонский госпиталь, а затем и домой в Монако.

"Сначала надо было восстановить вес - много пить и есть и только потом приняться за восстановление физических кондиций".

Хаккинен сел за руль "Макларена" 5 февраля 1996 года на автодроме "Поль Рикар", что на юге Франции.

"Перед тем как сесть в машину, я несколько минут постоял перед ней, стараясь расслабиться, и вдруг заметил, что все механики вокруг тоже застыли в абсолютном молчании. Это так необычно для "Формулы-1". Я надел шлем, перчатки и... начал волноваться. Нервы... Нет, неправильное слово. Я вдруг испугался, что не почувствую автомобиля. Но как только пристегнул ремни, услышал звук мотора все встало на свои места. Звук мотора был такой знакомый и красивый. "Это классно, я люблю гонки и чувствую, что страх ушел!" - вот такая у меня промелькнула мысль".

В тот день Хаккинен проехал по автодрому 63 круга и - один из них с лучшим, чем накануне у Михаэля Шумахера, временем.

Судьба любит неожиданные и символические повороты. В тот зимний день за первыми кругами Мики на "Поль Рикаре" наблюдал новый технический консультант "Макларена". Ален Прост. Второй из двух великих пилотов этой команды тоже приложил немало усилий, чтобы сегодня мы с вами узнали Хаккинена, который умеет не только быстро водить машину, но и думать за рулем.

Кеке Росберг говорит: "Когда я вспоминаю, каким он был в 88-м, и вижу, каким он стал сейчас, я понимаю: он увидел мир и жизнь с той стороны, которую редко удается увидеть обычным людям. Он стал взрослым и сильным мужчиной. И в то же время остался прежним - немного взбалмошным, трогательным Микой. Поэтому его так любят в "Макларене" и любили в "Лотусе". Поэтому его так любят в "Формуле-1". И будут любить долго".

Лина ХОЛИНА