Газета Спорт-Экспресс № 296 (2195) от 25 декабря 1999 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

В дореволюционные времена в России дневники вели, кажется, все, кто владел грамотой. Этот практически забытый современниками жанр служит неоценимым источником сведений о нравах, быте и образе мысли наших предков. Не стала исключением и царская семья. Дневники Николая II, которые он скрупулезно вел 36 лет, не пропустив ни одного дня, составляют более 50 толстых тетрадей. Характерная особенность: в отличие от по-женски эмоциональных дневников жены и дочерей записи царя содержат только сухие факты. Государь не считал себя вправе поверять бумаге сокровенные мысли, мнения о людях и событиях - попав в руки недоброжелателей, они могли быть использованы во вред государству. Зато вся жизнь царской семьи - официальные функции, встречи, досуг и развлечения - описана педантично и довольно детально.

Среди прочих фактов почти ежедневно встречаются упоминания о спортивных увлечениях, которым в семье Николая II отводилось важное место. Вот лишь некоторые выдержки из записей за апрель и май 1895 года, Николаю 27 лет: "Катался с Аликс (императрица Александра Федоровна. - Прим. P.O.)", "Хорошо посидел на веслах", "Катался с Мишей и Олей (младший брат великий князь Михаил Александрович и младшая сестра великая княгиня Ольга Александровна. - Прим. P.O.) на велосипедах", "Катался на байдарке и перетаскивал ее волоком в пруд из канала и обратно", "Отправился на прогулку на велосипеде, только что поправленном". Кстати, "поправлять" свои велосипеды царь не доверял никому, чинил их сам.

С возрастом любовь к физическим упражнениям не ослабла. Летом 1913 года семья отдыхала в финских шхерах: "15 июня. Суббота. Покатался в компании четырех байдарок, встретил Ольгу, катавшуюся на двойке с Семеновым".

"20 июня. Четверг. Великолепный день. Поехал на байдарке с тремя другими, далеко. Был штиль и чудно на воде. После завтрака пошли на берег и отлично поиграли в теннис. Пекло страшно. Попробовали ходить на ходулях..."

"28 июня. Пятница. ...После завтрака съехал с другими на берег. Поиграли в теннис, затем выкупались с наслаждением. Вернулся на яхту, с большим трудом выгребая против ветра и волн..."

И так день за днем. Летом - гребля, верховая езда, теннис, велосипеды, пешие прогулки (трекинг, сказали бы сегодня), плавание, крокет. Зимой - коньки, лыжи и также долгие пешие путешествия. К тому же во дворце специально для государя оборудован гимнастический зал со шведской стенкой, козлом, брусьями, свисающими с потолка кольцами и канатом. Откуда такая страсть к физическим упражнениям? На одну из причин косвенно указывает в воспоминаниях Александр Александрович Мосолов, начальник канцелярии Министерства Императорского двора: "Все дети принцессы Дагмары Датской (матери Николая II Марии Федоровны. - рим. P.O.) были менее высоки ростом, чем предшествующее поколение Романовых. Поколение Николая II не имело той величественной осанки, которою славилось поколение Александра II. Может быть, поэтому граф Фредерикс, министр двора, всегда настаивал, чтобы Николай II показывался толпе преимущественно на лошади. Несмотря на свой небольшой рост, Николай Александрович был замечательным кавалеристом и верхом производил действительно более величественное впечатление, нежели пешком".

Сам император, обладавший, по словам того же Мосолова, "болезненно развитым самолюбием", на эту тему отшучивался: "Граф Фредерикс сам любит гарцевать на лошади; наверное, он руководствуется эгоистическими соображениями, когда зачастую меня уговаривает показываться верхом даже там, где можно бы ехать на коляске".

Конечно, это только догадка, но, видимо, верная. Именно самолюбие побуждало Николая II компенсировать нехватку природной стати физической крепостью. Ведь недаром утверждает Мосолов, что "помазанник Божий, царь держался сознательно и систематически высот, куда не мог проникнуть простой смертный". Вот в чем суть жизненной позиции императора. Потому он (в отличие от супруги) никогда не имел личного секретаря - не приведи Господь попасть в зависимость к посвященному в дворцовые тайны чужаку. И потому он, блестящий спортсмен, никогда не участвовал (в отличие от брата Михаила) в публичных соревнованиях - не пристало самодержцу соперничать с подданными и, не дай Бог, быть ими побежденным. Однако служить примером во всем, включая телесное состояние, было для государя делом принципа. Не мог и не хотел он уступать и младшему брату Михаилу, прекрасному спортсмену, с детства одаренному поразительной физической силой. Рассказывают, что тот мог руками порвать колоду карт, а однажды во время кавалерийских маневров в Гатчине с такой силой размахивал казачьей шашкой, что у нее отлетел клинок.

Тяга к превосходству и самосовершенствованию была, видимо, в характере Николая Александровича. Свидетельства тому - описанные Мосоловым в книге "При дворе последнего Российского императора" исторические события.

Однажды царя на отдыхе посетил принц Генрих Прусский. Вот что вспоминает об этом автор записок: "В день приезда принца государь предложил ему проехаться верхом. Мы сделали верст 20 по лесу неописуемой красоты. По возвращении принц сказал царю:

- Очень интересная прогулка. Но ей далеко до того Distanz Ritt (проезд на выдержку), о котором ты говорил мне в письме.

- Это только тренировка, - ответил государь, - завтра я тебе покажу леса более отдаленные.

И, проходя мимо меня, государь сказал:

- Принц Генрих хочет проехаться на выдержку. Пошлите поваров в то место, о котором мы говорили. Для начала я его прогоняю на 80 верст. На обратном пути спесь у него собьется.

И прибавил с многозначительной улыбкой:

- Скажите, чтобы для меня оседлали вороного.

Государев вороной происходил от чистопородного рысака и английской полукровки. У него была такая рысь, что свита должна была постоянно переходить с рыси на галоп и обратно. Всякий знает, как это утомительно. Но свита состояла из людей, привычных к такого рода поездкам. Что касается принца, то он с трудом выдержал сорок верст и, слезая с лошади, стал на нее жаловаться. На обратном пути ему предложили выбрать любую из свитских лошадей. Это не улучшило положения, и он еле держался в седле, когда мы возвращались домой. Натер себе ноги до крови и пять суток не мог потом сесть на лошадь.

Царь утешал его, указывая, что ко всему надо привыкнуть. Но лично мне государь, проходя мимо, сказал:

- Теперь будет поспокойнее и не станет больше требовать поездок на выдержку. Удивительно, что все моряки считают себя великолепными кавалеристами".

В этом инциденте сказалась, помимо самолюбия царя, и испытываемая, как считает Мосолов, "их величествами к немецким их родственникам... какая-то скрытая и почти неосознанная неприязнь".

Авторы воспоминаний о Николае II, говоря о его физической подготовке, подчеркивают, что он был не только блестящим наездником, но и невероятно выносливым ходоком. Мало кто был в состоянии угнаться за императором во время его стремительных пеших прогулок по горной местности в Ливадии. Ответственные за личную охрану монарха были вынуждены выставлять вдоль маршрута переодетых полицейских. Но царь ненавидел этих, как он называл, "ботаников" или "любителей природы" и нередко старался обмануть их.