Газета Спорт-Экспресс № 263 (2459) от 17 ноября 2000 года, интернет-версия - Полоса 3, Материал 1

ЧАЙ С БЕСКОВЫМ

Константин Иванович БЕСКОВ

Родился 18 ноября 1920 года в Москве.

Центральный и левый полусредний нападающий, тренер.

Заслуженный мастер спорта (1948).

Начал играть в 1935 году в юношеской команде Таганского ПКиО, одновременно в команде завода им. Хрущева. В команде "Серп и молот" - с октября 1937 года, в "Металлурге" - с августа 1938 по 1940 год, в московском "Динамо" - с 1941 по июль 1954 год.

В чемпионатах СССР - 231 матч, 104 гола (1941 - 8, 3).

Чемпион СССР - 1945, 1949.

Обладатель Кубка СССР - 1953.

Участник исторического турне "Динамо" в Великобританию (1945).

В "33 лучших" - № 1 (1950), №2 (1948).

Сборная СССР (1952) - 2 матча (плюс 3 неофициальных), 1 гол. Участник ОИ-52.

Член символического "Клуба Федорова" (126 голов).

Заслуженный тренер СССР (1968).

Главный тренер клубов: "Торпедо" М - 1956, ЦСКА - 1961 - 1962, "Заря" Лг - 1965, "Локомотив" М - 1966, "Динамо" М - 1967 - 1972, 1994 - 1995 (по август), "Спартак" М - 1977 - 1988, "Асмарал" М - 1991 (по июнь), 1992.

Под руководством Бескова: "Спартак" - чемпион СССР 1979 и 1987, "Динамо" М - обладатель Кубка СССР 1967 и 1970, обладатель Кубка России 1995, финалист Кубка кубков - 1972.

Тренер (1955) и главный тренер сборной СССР - 1963 (с июля) - 1964 (по июль), 1974, 1979 (с октября) - 1982 (по июль), олимпийской сборной - 1970, 1975, 1980.

Под руководством Бескова: сборная СССР - 2-й призер Кубка Европы-64, участник финального турнира ЧМ-82, олимпийская сборная - 3-й призер ОИ-80, сборная Москвы - победитель Спартакиады народов СССР - 1979.

Награжден орденом Ленина, двумя орденами "Знак Почета", орденом Дружбы народов, орденом Отечественной войны II степени, орденом "За заслуги перед Отечеством" III степени.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ

НАЗЫВАЛИ МЕНЯ "СЫНКОМ"

Итак, я пью обещанный чай в старой московской квартире, за окнами которой шумит Садовое кольцо. Бесков, как всегда, безупречен - под домашним свитером - идеальной белизны рубашка, галстук.

Хозяйка - Валерия Николаевна, забрав постоянно трезвонящий телефон, ушла на кухню, чтобы не мешать разговору.

- С возрастом, особенно накануне круглых дат, человеку свойственно переосмысливать собственную жизнь. Часто задумываетесь над тем, насколько удачно сложилась ваша?

- Задумываюсь. И прихожу к выводу, что с самого детства многое складывалось в мою пользу. Мне еще не было пятнадцати, а уже играл на первенстве Москвы за взрослую заводскую команду. И параллельно - за юношескую сборную Таганского парка культуры.

- О чем тогда мечтали?

- Как можно лучше играть в каждом матче. Пока выступал за юношей за завод "Серп и молот", мечтал когда-нибудь оказаться в команде мастеров. Попал туда в 38-м. И еще раз повезло: таких тренеров, каким был Борис Андреевич Аркадьев, сейчас, мне кажется, нет.

- Почему?

- Прежде всего он был человеком высочайшей культуры. Прекрасно знал футбол. Сам в свое время играл за заводскую команду защитником. Умел организовать любой коллектив. Великолепно находил общий язык с игроками. Относился к нам требовательно, но в то же время во всем чувствовалась его доброта. Почему-то часто вспоминаю, как на юге во время тренировочных лагерей он водил нас смотреть закат... Это был, пожалуй, один из наиболее счастливых периодов в моей жизни. Я почти сразу стал играть за основной состав. Называли меня "сынком" - большинству игроков перевалило за 30, мне же не было и 18. Несмотря на это, отношения в команде были на редкость дружными. Не случайно в 38-м мы бились чуть ли не на равных со "Спартаком". У Аркадьева я научился многому. Прежде всего - работе с людьми.

МНОГИЕ ИГРОКИ КОПИРОВАЛИ
МОЮ ПРИЧЕСКУ, МАНЕРУ ОДЕВАТЬСЯ

- Мне, напротив, приходилось слышать, что Бескова-тренера отличал очень тяжелый, порой вздорный характер. И, извините, жесткость, граничащая с беспощадностью.

- Если быть просто беспощадным, люди, с которыми работаешь, никогда не будут стремиться к максимальной отдаче. Требовал я действительно многого. Мог отчислить из команды за выпивки, другие нарушения...

- А за внешний вид?

- С этого, считаю, вообще начинается спортсмен. Даже когда работал с детьми, всегда следил, чтобы у ребят ногти были подстрижены. Дневники у них проверял, с родителями поддерживал нормальные отношения. Известен же случай, когда Геннадий Логофет, закончив семь классов, наотрез отказался учиться дальше. Я сыграл тогда на его любви к футболу. Мол, не будешь учиться - мне будет сложно продолжать с тобой работу. Убедил. Потом точно так же использовал свое влияние, чтобы убедить Гену поступить в институт. Мне, не скрою, было приятно видеть, что многие игроки стараются копировать мою прическу, манеру одеваться.

- Вы же сам из простой, небогатой семьи, росли в послевоенные годы. Откуда это стремление всегда быть элегантным, уметь вести себя в любой ситуации, много читать, хорошо танцевать, наконец?

- Не знаю. В наше время ведь тоже было понятие моды, желание ей следовать. Другое дело, что внутренне я всегда тянулся за лучшими примерами. Никогда не пытался, как многие пацаны, курить, вести себя расхлябанно. Тоже повезло, наверное: меня окружали такие люди, которым хотелось подражать.

- Это правда, что, став тренером сборной, вы даже приглашали в команду человека, чтобы тот научил игроков вести себя за столом?

- Я сам учил их всему. Начиная с того, что в столовую нужно приходить хорошо одетым. Многим ведь - особенно тем, кто приезжал в Москву из провинции, - такое в голову не приходило. Были случаи: прямо из-за стола отправлял переодеваться.

О "ДИНАМО", "СПАРТАКЕ" И БРАЗИЛИИ

- Журналисты пытаются найти ответ: в душе вы - спартаковский человек или на всю жизнь остались динамовцем?

- Прежде всего я - футболист. И в душе мне всегда были ближе те команды, которые показывали более современный футбол. И люди, с которыми было интересно работать, - игроки, руководители. Я же поработал и в ЦСКА, и в "Локомотиве", и в "Торпедо". Везде испытывал удовлетворение, когда получалась хорошая, интересная игра.

- И все же, с какой из команд связаны наиболее приятные воспоминания?

- С "Динамо", в котором играл сам. Со сборной - опять же, когда сам был игроком. Как у тренера, хорошее впечатление оставил у меня "Спартак".

- Переход на тренерскую работу дался вам гладко?

- Я закончил школу тренеров, пока играл в "Динамо". Потом учился в аспирантуре. Закончил и ее. Надо было писать диссертацию. Сказал об этом тренеру, он дал согласие на мой уход. Но получилось так, что в то же время я стал работать с ребятами в ФШМ. А начав работу, снова садиться за парту было уже тяжело.

- А о чем мечтали тогда?

- Сделать команду, способную на самые высокие достижения.

- Например, выиграть чемпионат мира?

- Об этом мечтал тоже. Знаете, в 58-м я поехал наблюдателем на чемпионат мира в Швецию. И был покорен бразильцами. Они не просто победили, но установили настоящий рекорд, выиграв полуфинал и финал со счетом 5:2. Подобных результатов на таком уровне не было и, думаю, еще долго не будет. На меня это произвело феноменальное впечатление. И действия отдельных игроков, которые на поле вели себя, как настоящие артисты, и принципиально новая система игры. Приехал домой, стал своих ребят учить бразильскому футболу. А когда уже тренировал сборную, нам удалось обыграть бразильцев у них дома во время празднования 30-летия стадиона "Маракана". В глубине души я ликовал.

ТАРАСОВ МОГ ЗАСТАВИТЬ ИГРОКОВ УМЕРЕТЬ
РАДИ ПОБЕДЫ, ЧЕРНЫШЕВ - НЕТ

- Олег Романцев однажды сказал мне, что Россия никогда не выиграет чемпионат мира, потому что не имеет тех традиций и условий, которые есть в Бразилии. Вы тоже так считаете?

- В тех условиях, в которых сейчас существует российский футбол, чемпионами мира мы еще долго не станем.

- А подробнее?

- У нас для этого недостаточно квалифицированных тренеров. Нет школ для этих тренеров. Плохо поставлена учебно-тренировочная работа в детских командах. Это главные причины. Многие из тех, кто мог бы стать неплохим специалистом, предпочитают сразу ехать за границу. При этом вы, наверное, и сами обратили внимание на то, что практически никто из них не может как следует закрепиться на Западе. Хотя здесь, думаю, главное не недостаток профессионализма, а языковой барьер.

- Считаете, тренер, работающий в другой стране, должен знать язык в совершенстве?

- Хотя бы настолько, чтобы мог четко объяснить игрокам, что он хочет от них, и понять, что хотят от него игроки. И не только с футбольной точки зрения. Тренерская профессия - она ведь гораздо многограннее, чем это можно себе представить. Возьмите хоккей - двух замечательных педагогов Анатолия Тарасова и Аркадия Чернышева. Почему тарасовский ЦСКА на протяжении 18 лет становился чемпионом страны? Да потому что Тарасов мог сделать так, что игроки были готовы, если понадобится, умереть за победу. А Чернышев этого сделать не мог.

- Считаете, великим тренером надо родиться?

- Может быть. Как показывает практика всего мира, таких тренеров рождается немного.

- Кого из тех, с кем вам приходилось встречаться, вы могли бы назвать выдающимися педагогами?

- Аркадьева, Якушина, Качалина... Еще раньше был Бутусов. В Ленинграде.

- А среди нынешних?

- Пока воздержусь.

- Как тренер, вы могли предвидеть, кто из ваших игроков сумеет стать незаурядным специалистом в вашей профессии?

- Иногда это действительно видно. Практика, правда, показывает, что из классных игроков незаурядные тренеры получаются крайне редко. Вспомнить даже мою учебу в ВШТ. Из "Динамо" в нее пригласили семерых, а закончили только двое. Я и Хомич.

- Что, на ваш взгляд, самое трудное в работе футбольного тренера?

- Уметь ждать. Продолжать работу, несмотря ни на что, если уж за нее взялся. Мне пришлось на себе испытать это. Когда "Спартак" вылетел из высшей лиги, первый секретарь горкома Гришин собрал высшее руководство футбола и сказал: "Делайте что хотите, но "Спартак" нужно вернуть. Писем столько от народа, что дальше некуда". Андрей Петрович Старостин и назвал тогда мою фамилию - на пост главного тренера. Я не хотел давать согласие. Честно сказал об этом нашему министру. А он мне показал письмо, подписанное одним из членов Политбюро. Отказываться дальше не имело смысла. Членом партии был ведь не я один. Поначалу, конечно, неудачи были - плохо играли. И разговоров было множество: мол, "Динамо" нам не помощник и тренер их нам не нужен. Диверсантом называли. Но за 11 с половиной лет никаких особых инцидентов в работе не было. Хотя все время мне приходилось приглашать игроков без имени. Уже потом они кумирами болельщиков становились.

- Неужели не было случаев, когда хотелось бросить все и уйти в отставку?

- Бывали непростые моменты. Даже когда только начинал работать с детьми. Иногда приходилось вступать в спор с Якушиным. В этом отношении я был... как бы сказать поточнее... неудобный товарищ. Но всегда чувствовал моральное право стоять на своем. Потому что все команды, в которых работал, не вниз опускались, а преуспевали.

БОЛЬНОЙ ГАВРИЛОВ И ХИЛЫЙ ЧЕРЕНКОВ

- Уехать работать за границу вам когда-нибудь хотелось?

- Когда играл, этот вопрос даже не обсуждался. Ну а в начале 90-х, когда выезд стал свободным, мне уже исполнилось 70. Надо же трезво смотреть на вещи.

- Тем не менее согласились же вы в 94-м прийти в "Динамо" - в 74 года!

- Меня пригласили помочь. Такого действительно в практике футбола еще не было. Я согласился. Проработал год. Мы выиграли серебряные медали, которых не завоевывали восемь лет. Впервые за 11 лет стали обладателями Кубка страны.

- Почему же ушли?

- Сам пришел к Толстых и сказал, что опускаться ниже достигнутого считаю неприемлемым для себя, а биться за золото уже не смогу - не хватит физических сил.

- Любимчики среди игроков у вас были?

- Конечно. Но этого никогда не было заметно остальным. Я по-особенному относился к тем, кто играл классно. Потому что за такой игрой стоял не только талант, но и огромная работа. Например, Черенков. Мне в свое время все уши прожужжали, зачем его взял - такого хилого и дохленького. Гаврилова, когда попросил отдать его мне в "Спартак", даже в запас не раздевали - он весь больной был. Поставил его на ноги, он заиграл. Никто не верил и в Ярцева, когда тот служил в армии. Помню, пригласил его в команду, а он недоверчиво говорит: "Мне же 29. В дубль я не хочу". Никак не мог поверить, что я его в дубль и не зову. Мне Ярцев был нужен на конкретную позицию. И он быстро стал любимцем всей страны. Оценивал-то нашу работу в основном народ.

ХОТЕЛ БЫ ВИДЕТЬ ЛОБАНОВСКОГО
НА СВОЕМ ЮБИЛЕЕ

- На мой взгляд, уровень российского футбола - с точки зрения профессионализма и общей культуры игроков и тренеров, - мягко говоря, не очень высок.

- Я бы сказал - низок.

- Чем же тогда объясняется его безумная популярность? Может, низким уровнем требований болельщиков?

- Ну, не скажите. Болельщик всегда может оценить классную игру по достоинству. Не знаю случая, чтобы кумирами публики становились игроки, которые этого не заслуживают. Футбол понятен всем. Там все предельно ясно видно. Как на сцене.

- Почему, кстати, вы предпочитали смотреть игры своей команды, сидя на трибуне?

- Результат-то ведь создается на тренировке. Если команда не готова выполнить задачу - изменить что-то советами и подсказками уже невозможно.

- Это напоминает мне высказывание знаменитого тренера по фигурному катанию Тамары Москвиной: "Во время соревнований место тренера - в буфете".

- С трибуны к тому же лучше видно, что происходит на всем поле. А снизу, с лавки, перед тобой только ноги мелькают. Я обратил внимание, что Лобановский сейчас тоже частенько сидит на трибуне, когда играет его команда.

- Говорят, вы никогда не были в особенно хороших отношениях?

- Неправда. Другое дело, что наше с ним постоянное спортивное соперничество накладывало отпечаток на многое другое. В глазах окружающих. Отношения же внутренние были абсолютно нормальными.

- И вы хотели бы видеть Лобановского на своем юбилее?

- Конечно.

- В вашем доме часто собирается футбольный круг гостей?

- Собирались практически после каждого матча, когда сам играл. С годами - все больше родственники.

- Их у вас много?

- И у меня, и у Леры. До двадцати пяти человек за одним столом, случалось, сиживало. У нас сразу же отношения очень дружные сложились. Еще до того, как мне пришлось Лериного папу, репрессированного, из заключения выручать.

ЗА БУТЫЛКОЙ ВИНА В "АРАГВИ"

"Лерунь, - вдруг обратился Бесков к жене. - Как тебе, пенальти до сих пор снится?"

"Не пенальти, - засмеялась Валерия Николаевна. - Пасик. Будто стою я на краю поля, а Костя мне и говорит: "Иди сюда скорее! Мы тебе пасик дадим, ты и забьешь".

- Неужто вы никогда не ревновали мужа к футболу, поклонницам... Голубям, наконец?

- Безумно обидно было. Особенно первое время. Куда бы нас ни приглашали, я всегда с приятельницей ходила. Но хотелось-то с ним. А у него - футбол. Потом потихонечку обиды сгладились. Но в целом жили мы бурно, честно вам скажу.

- Хозяйственными делами кто в семье занимался?

- В основном я. А Костя всегда давал дельные советы. Привозил в дом из-за границы разные вещи, ценности которых я по молодости не понимала. Протестовала даже: зачем они? Хотелось-то красивых тряпок. Теперь многие из тех вещей уникальны. Дочери мы подарили огромную коллекцию из кости, у нее же - колоссальная библиотека.

- Когда вышли замуж, жили обеспеченно?

- Нет. Случались периоды, когда в доме нечего было есть. Никто, конечно, не верил, все-таки - Бесков. Но так было. Дело в том, что до свадьбы Костя жил с родителями. И относил маме свои продуктовые карточки, которые давали в "Динамо". А когда появилась я и мы получили квартиру на Котельнической, было неловко эти карточки забрать себе. Случалось, приезжали друзья, а на столе - манная каша или картошка. Помню, когда ждали Любу, единственного нашего ребенка, мне постоянно хотелось сладкого. Да и Костя сладкоежка. Мы экономили карточки, покупали батон - помните, батоны такие были... Хотя, о чем я - как вы это помнить можете! И этот батон 400-граммовый меняли на баночку вишневого варенья. И делили поровну: ягодка мне - ягодка ему.

- Своя дача у вас есть?

- Нет. И никогда не было. Машину - и ту купили только в 68-м. Сначала жутко ссорились, потому что Косте мои поездки к портнихе или в парикмахерскую казались блажью. Но потом договорились уважать права друг друга. Не важно, кто и куда собирался, главное - чтобы вовремя машину возвращать. Помню, однажды попала в пробку - улицы оказались перекрытыми. В полной панике стала из нее выкарабкиваться. Кончилось тем, что выскочила на Полянку - против движения. Естественно, меня остановили. "Я жена Константина Ивановича Бескова", - говорю. Паспорт показала, объяснила, что даже под страхом смерти опоздать не имею права. Слава Богу, милиционер все понял, встал на мотоцикле впереди и так - эскортом - меня против движения и вывез.

- Когда Константин Иванович ушел из "Спартака", испытали облегчение или стало тяжелее?

- Непросто было. Сначала ведь он сам написал заявление об уходе. Сказал, что устал. Я же никогда не пыталась на его решения влиять. Не тот он человек, с которым можно себе это позволить. Потом уже история вокруг его ухода стала неприятной... Но это все в прошлом. Сейчас мы со всеми дружим, ни на кого не держим зла. Вообще считаю: Бескова можно не любить, но не уважать - нельзя.

Вновь обращаюсь к Константину Ивановичу:

- Вам приходилось совершать поступки, за которые было стыдно?

- Конечно. Угрызения совести мучили даже за мелкие проступки - так уж устроен. Думаю, кстати, что, если бы другим был, мы с Лерой вместе 55 лет не продержались бы.

- Костя всегда был парень крепкий - в плане за столом посидеть, - смеется Валерия Николаевна. - Наутро обычно угрызениями и мучился. Хотя лично я никогда не видела, чтобы он выглядел пьяным. Ни разу не позволил себе грубости, наоборот, появлялась мягкость, расслабленность. Я этим даже пользовалась. А как только чувствовала в отношениях напряжение, вытаскивала его в "Арагви". Там за бутылочкой вина мы спокойно все проблемы и обсуждали.

ГОЛУБЯТНЯ НА РОГОЖСКОЙ ЗАСТАВЕ

- А как вели себя, когда команда мужа проигрывала?

- Старалась на глаза лишний раз не попадаться. Расстраивался он сильно. Мне еще мама Кости говорила: "Терпи. Он - игрок".

- И по жизни тоже?

Бесков улыбнулся:

- Играл. В преферанс, на бильярде. Но мой уровень картежника и бильярдиста ниже среднего.

- А в казино бывать доводилось?

- Никогда не тянуло даже зайти посмотреть.

- У него была другая страсть, - вновь вступила в разговор супруга. - Любил голубей. На Рогожской заставе, где жил в юности, Костя построил голубятню. Она есть и сейчас. Я этого увлечения не понимала, считала мальчишеством. Но однажды (Костя уже был тренером сборной) приехала за ним, чтобы вместе отправиться к друзьям. И вижу: сидит Костя на приступочке возле дома, отрешившись от всего, закрыв глаза, а голуби ходят вокруг него по траве. В тот момент и поняла, что, видимо, нигде он не способен настолько расслабиться, собраться с мыслями и в то же время по-настоящему отдохнуть, как среди этих птиц.

Чай был допит. Закончилась и пленка, о чем тихим щелчком напомнил диктофон. Да и хозяин дома выглядел уставшим, уйдя в какие-то свои мысли. Но у самой двери так же неожиданно, как при встрече в редакции, вдруг улыбнулся:

- Никак не могу понять, как вам удалось уговорить меня на это интервью!