Газета Спорт-Экспресс № 128 (2621) от 8 июня 2001 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 3
Валерий БАБАНОВ
СОЛО КАК ОБРАЗ ЖИЗНИ
Гора Меру-центральная (6500 м) в индийских Гималаях пока не покорилась ни одному человеку. Недавно попытку взойти на нее предпринял один из сильнейших российских альпинистов Валерий Бабанов.
В борьбе человека с Горой и на этот раз победила Гора. О том, как это было, Бабанов, вернувшийся на днях в Москву, рассказал в редакции "СЭ".
- Чем привлекателен пик Меру для альпинистов?
- Прежде всего как раз тем, что на него никто до сих пор не поднялся. Хотя, насколько мне известно, попыток было десятка полтора. Предпринимали их далеко не слабые команды из Австрии, Англии, США. Да и сейчас там находится двойка американцев - Питер Такеда и Дейв Шелтон. Гора Меру уникальна еще и тем, что имеет три вершины: северную, южную и центральную. Последняя называется Shark Fin и действительно формой напоминает акулий плавник.
- Чем отличается ваш маршрут?
- Логичностью. Если его начертить на схеме, получится такая красивая линия, которая логично выводит на вершину. Есть другие дороги, в обход одной из них и пытаются пройти американцы. А у меня маршрут идет по ребру, а выше к вершине - по стене. Красивый путь, но очень сложный.
- Как эта сложность расшифровывается?
- Мой маршрут начинается на высоте 5100 метров, перепад высот - 1500 - 1600 метров, протяженность - два километра. Сначала идет крутое, до 75 градусов, ребро, которое переходит в стену крутизной под 80 градусов. Все это залито льдом, засыпано снегом. С каждым набранным метром сложность возрастает.
- Можно ли рассчитать время прохождения маршрута?
- Из-за его сложности и протяженности требуется минимум неделя. А приемлемая погода в Гималаях редко когда устанавливается на такой срок. Четыре дня я пролез, поднялся на 5850 метров. На пятый день погода испортилась. Думал, день-два, ну от силы три, и все наладится. Но вместо этого мне, как зайчику, пришлось на одном месте, на платформе, просидеть пять дней.
- Трудно представить, как можно на таком крохотном, метр на полтора, висящем сооружении находиться так долго. Чем вы занимались там?
- Сидел, лежал, пел до того, что аж охрип, доедал продукты. Несколько раз все же пытался выйти вверх, проходил чуть-чуть, но непогода загоняла обратно на платформу.
- Мне кажется, что подобную ситуацию сложно переносить не столько физически, сколько психологически.
- Самая большая проблема в том, что когда вот так сидишь один, время останавливается. Стоит, и все тут. А ты лежишь, пялишься в потолок. Слышишь, как снег шуршит по палатке, ждешь, когда он закончится. Ожидание гнетет, выбивает из колеи.
- Трудно было принять решение спускаться, не достигнув цели?
- Да, конечно. Ситуация становилась безвыходной. Я понимал, что не смогу с тем запасом продуктов, что у меня есть, долезть до вершины. На пятый день висения на платформе принял непростое для себя решение: начать спуск. Понимая при этом, что ставлю крест на экспедиции.
- По тем скупым сведениям, что доходили до нас, спуск оказался не менее сложным, чем подъем.
- Соло-восхождение - это адский труд от начала до конца. В самом низу, когда я оттолкнулся от высоты 5100 метров, у меня было около 60 килограммов груза. Все это пришлось тащить на себе, и почти весь груз я потом спускал с 5850 метров. Работал по 14-16 часов в сутки. И то не хватило одного дня, чтобы спуститься в передовой базовый лагерь, - пришлось заночевать на платформе. Это была моя десятая ночь на весу.
- Однако, уже спустившись, вы попытались подняться вновь.
- Да, по более простому маршруту. Но погода все же оставалась нестабильной, шел снег. А тот маршрут проходил по ледовому кулуару. Когда идет снег, там сплошные лавины. Меня бы просто снесло со склона. Подтолкнуло же к тому, чтобы сделать еще попытку, то, что рядом лезли американцы, шел шестой день их восхождения. До сих пор не знаю, поднялись они или нет.
- Один уважаемый альпинист, побывавший на вершине Эвереста, перед вашим отъездом сказал, что не представляет, как можно пройти тот маршрут, который вы избрали. Многие профессионалы так считают?
- Многие. Когда я сам занимался командным альпинизмом, мне были непонятны некоторые вещи, которые делают сольники. Это вызов! Лет семь назад я не мог себе представить, как один человек, такой маленький, выходит бороться с такой громадной стеной. Сейчас я привык, это мой стиль, мой образ жизни. Но я вполне согласен с теми, кому это непонятно. Пока человек через себя это не пропустит, он не сможет понять, что такое соло-восхождение. Некоторые альпинисты, попробовав ходить в одиночку, считают нас мазохистами.
- Но ведь вы действительно будто специально ищете острые ощущения.
- Ну нет, это не русская рулетка, как некоторые считают. Выходя на такую гору, ты ставишь планку очень высоко. В Гималаях нельзя ошибиться. Ошибка - и ты просто растворишься. Когда я спускался в непогоду, в трехстах метрах от меня по кулуару шли лавины. Ошибись я с выбором маршрута, меня бы растерло в порошок. Мне на спуске так страшно было...
- Серьезно?
- Жуть! Видимости никакой, снегопад, все вокруг грохочет. Мне и сейчас страшно об этом рассказывать.
- Насколько оправдан такой риск?
- Ну как вам сказать... Гималайский сольный альпинизм очень опасен. Если рассматривать его с точки зрения семьи, ответственности перед женой, ребенком, естественно, риск не оправдан. А если принять во внимание мои высокие цели - сделать первопрохождение, подняться на непокоренный пик, что-то себе доказать, то тогда я имею право на этот риск.
- Как давно сольный альпинизм начал развиваться?
- Первым в одиночку поднялся на Нанга-парбат (8126) Герман Буль. Произошло это в 50-е годы. Но не думаю, что именно с той поры надо вести историю соло-восхождений. Целенаправленно одиночными восхождениями в Гималаях начал заниматься Рейнхольд Месснер. В 1970-м, в возрасте 26 лет, он сделал первопрохождение на Нанга-парбат, а в начале 80-х совершил сенсационное одиночное восхождение на Эверест (8848 м).
- Чтобы совершать такие восхождения, кроме мужества, вероятно, требуется специальная экипировка. Какая?
- Экипировка для гималайских восхождений должна быть высокопрофессиональная, прошедшая тестирование. Без нее сейчас ни одного сложного маршрута не пройдешь. Кошки, ледовые молотки, крючья, карабины - все тщательно выбирается и взвешивается. Зачем мне, скажем, карабин, который весит 200 граммов, если есть пятидесятиграммовый? Ведь мне их с собой до ста штук тащить приходится. Я пользуюсь облегченными карабинами фирмы Petzl, кошки, ледорубы - от Simond. А высококлассную одежду, спальник представляет российская фирма БАСК. Конечно, стоит все это недешево. Когда я лезу, на мне снаряжения на несколько тысяч долларов.
- Сколько таких, как вы, в мире?
- На сегодняшний день такие восхождения в мире делаю только я. Американцы, что шли со мной на Меру, сказали: "Мы снимаем шляпу. То, что ты делаешь, уникально!" Профессионалы оценивают мои достижения довольно высоко, в последние годы рейтинг у меня вырос. Со мной считаются, ко мне прислушиваются. Спонсоров стало легче найти.
- В вашей дуэли пока победила Гора. Вы намерены вновь бросить ей вызов?
- После десяти дней восхождения я очень устал и, когда только спустился, подумал: да, в одиночку на такую гору подняться невозможно. Но, отдохнув, хорошенько, все взвесив, пришел к выводу - нет, все-таки можно! Пока остановился на том, что осенью в октябре возвращаюсь туда. Уже переговорил с федерацией альпинизма Индии, они согласились пойти мне навстречу и выдать разрешение на два месяца за те же деньги, что и на месяц, - полторы тысячи долларов. Тактику на этот раз думаю изменить. Обработать более основательно нижнюю часть маршрута, провесить веревки. А то в случае непогоды там очень опасно спускаться. Весь нижний склон пробивается лавинами, без веревки может просто снести.
- А если у американцев сейчас все получится? Меру ведь уже не будет считаться непокоренной...
- Все равно пойду. Восхождение, совершенное в одиночку, в любом случае будет оценено в альпинистском мире.
- Вы, знаю, стали единственным россиянином, принятым во всемирно известную французскую школу проводников в Шамони. Трудно было поступить?
- С первой попытки не получилось. Двести человек сдавали экзамены, и только сто прошли. Я на лыжах завалился. Потом две зимы полностью посвятил лыжным тренировкам и со второго захода поступил.
- Неужели с вашим-то именем и льгот никаких не было?
- Были, конечно. Министерство спорта Франции освободило меня от трех основных экзаменов: этот парень, сказали, первопроходы делает на Гран Жорасе, зачем ему лед сдавать или скалы? А от лыж меня никто не освобождал. Теперь впереди пять лет учебы. Зато, получив диплом, смогу работать проводником в любых горах в мире. А это неплохой заработок.
Елена РЕРИХ