Газета Спорт-Экспресс № 207 (2700) от 10 сентября 2001 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 1
Олег БЕЛАКОВСКИЙ: "НАПРАСНО Бобби ОРР
НЕ ПОЕХАЛ ЛЕЧИТЬСЯ В МОСКВУ"
Он не только самый знаменитый отечественный спортивный врач. Но и самый титулованный. Футбольная сборная СССР, в которой он работал, выиграла Олимпиаду в Мельбурне-56, а хоккейная - Игры в Саппоро-72 и Инсбруке-76. На днях полковнику в отставке Олегу Белаковскому исполнилось восемьдесят лет, и почти пятьдесят из них он связан с ЦСКА, где по сей день трудится в армейском диспансере врачом-консультантом.
Жизнь полна неожиданностей. И совпадений. Порой самых невероятных.
...Копаясь как-то раз в домашнем архиве, я листал пожелтевшие подшивки еженедельника "Футбол - Хоккей". В одном из номеров за 1974 год, выпущенном, когда автора этих строк еще не было на свете, обнаружил большое интервью с Олегом Белаковским - в ту пору врачом сборной Советского Союза по хоккею и начальником медицинской службы ЦСКА. Внизу стояла подпись моего отца - Сергей Кружков.
...А спустя двадцать семь лет уже я иду на встречу с Белаковским. И в руках у меня газета с тем интервью...
СПАСИБО БОБРОВУ
"Я всегда говорю своим молодым коллегам: не страшно чего-то не знать, чего-то не уметь, что-то забыть. Страшно, если врач равнодушен к судьбе спортсмена".
Из интервью Олега Белаковского.
"Футбол - Хоккей", 1974 год.
Белаковский - потомственный врач. Его отец работал в заводской поликлинике в Сестрорецке, куда семья переехала с Украины в 1937 году. Как и все мальчишки, после уроков Олег гонял в футбол и русский хоккей (шайбой тогда еще не играли) на берегу Финского залива. Там в 16 лет познакомился с вихрастым, курносым пареньком. Звали его Всеволод Бобров. Они учились в одной школе, Бобров был на год младше, но это не помешало им сразу крепко сдружиться. Для Белаковского та встреча оказалась судьбоносной.
Война на время разлучила друзей. Большого спортсмена из Белаковского не вышло, и он поступил в Военно-медицинскую академию. Потом воевал на Карельском и Третьем Украинском, был старшим врачом воздушно-десантного полка. В 1944-м ранили. Попали под обстрел финнов, рядом взорвалась мина. К счастью, осколки пошли в другую сторону..
После окончания второй мировой Белаковский осел на Дальнем Востоке, куда перебросили их часть. Иногда он наведывался в Москву и встречался с Бобровым, который уже вовсю блистал в ЦСКА. Однажды тот сказал: "Олег, ты бывший спортсмен и военный медик, тебе обязательно надо работать в спорте". Попытался устроить его в ЦСКА, но не получилось.
А когда в 1951 году Белаковский вновь приехал в Москву на медицинские курсы, Бобров уже был играющим тренером ВВС. Рассказал о своем друге покровителю клуба генералу Василию Сталину, и вскоре Белаковского утвердили врачом футбольно-хоккейной команды ВВС.
- Я очень благодарен Боброву за то, что круто изменил мою жизнь, - говорит Олег Маркович. - Если бы он не доложил тогда обо мне Василию Сталину, так бы и служил я врачом в каком-нибудь дальнем гарнизоне и, наверное, уже давно бы умер.
- Вы смотрели фильм "Мой друг генерал Василий, сын Иосифа", где рассказывается о Боброве и Василии Сталине?
- Конечно. Там многое правда, но и вымысла хватает. Бобров Василия Иосифовича очень уважал и боялся. Нрав у генерала был крутой. После поражения легко мог сослать игроков на "губу" или в воинскую часть. Как-то ВВС уступил в Донецке "Шахтеру" - 0:2. В Москву летели на двух самолетах. Все уже предвкушали свидание с родными, как вдруг увидели, что садимся на пустынном аэродроме в какой-то глуши. Это Василий Сталин, раздосадованный неудачей, приказал посадить оба самолета в Туле. А старшему тренеру Гайозу Джеджелаве объявил: "Не умеете играть - добирайтесь домой, как хотите". Хорошо еще недалеко от Москвы приземлились, а не где-нибудь за Уралом... Зато, если выигрывали, Сталин мог и поощрить щедро. Например, в 1952 году победили в финале хоккейного Кубка СССР "Крылья Советов". Василий Иосифович зашел в раздевалку, поздравил всех, а потом сказал начальнику команды: "Опросите ребят, узнайте, кому что нужно". Кто квартиру просил, кто машину, кто за родственников, сидевших в тюрьме, хлопотал. Когда подошли ко мне, я, признаться, растерялся. Тогда мне говорят: "Ну что вы все в майорах ходите, пора бы повыше звание иметь". И уже на следующее утро, в воскресенье, мне вручили погоны подполковника!
На своем веку Белаковский повидал немало одаренных футболистов и хоккеистов. Однако с Бобровым, по его мнению, не может сравниться никто. Хотя богатырским здоровьем тот не обладал.
- Неприятности начались в первые послевоенные годы, - вспоминает Белаковский. - Из четырех менисков ему удалили три. А в 1947-м во время хоккейного матча защитник "Спартака" бросил Севу на борт. От мощнейшего удара произошло кровоизлияние в сердечную мышцу. По сути, травматический инфаркт. На сердце остались рубцы, в результате каждая кардиограмма показывала у Боброва состояние инфаркта. Доктора хватались за голову и бежали вызывать "скорую". Но Сева, смеясь, успокаивал: "Да не волнуйтесь, у меня всегда кардиограмма такая". И доставал из портфеля расшифровки старых ЭКГ. Правда, с возрастом здоровье начало пошаливать, появилась мерцательная аритмия. А тут еще нервный стресс после внезапного увольнения из ЦСКА. Все это и привело к тому, что в 57 лет моего друга не стало.
ХОККЕЙНЫЙ ПУШКИН
Дружил Белаковский с еще одним рано ушедшим из жизни великим игроком - Валерием Харламовым. Солидная разница в возрасте этой дружбе не была помехой.
- Мы общались семьями. Моя жена была подругой его матери, да и сейчас нередко встречаюсь с его отцом Борисом Сергеевичем и сестрой Татьяной.
Про Харламова Белаковский часто повторял, что это был хоккейный Пушкин. И поражался Тарасову, который сначала не разглядел его талант. Назвал пренебрежительно "коньком-горбунком" и отослал в далекий Чебаркуль на пару еще с одним будущим известным хоккеистом Александром Гусевым.
Харламовская карьера оборвалась на излете. Ленинградское шоссе вообще проклятое место для армейцев. Здесь разбились Харламов и Анатолий Фетисов, младший брат Вячеслава, футбольный вратарь Михаил Еремин, чудом уцелел гимнаст Дмитрий Билозерчев, которого из покореженной машины вырезали автогеном.
- В первый раз на Ленинградке Харламов попал в аварию в 1976 году. Узнав об этом, я полетел в больницу, успев по дороге заметить, как на территорию армейского спорткомплекса приволокли груду металла, оставшуюся от Валеркиного автомобиля. Честно говоря, был уже готов к худшему... Харламов получил переломы ног и ребер. Жизни его ничто не угрожало, но о хоккее, как считали многие, придется забыть. Однако я продолжал верить, что он вернется на лед. Сказал об этом начальнику Главного военно-медицинского управления. И минимальный срок выздоровления указал - три месяца. Тот поднял меня на смех: "Вы ничего не смыслите в медицине. Дай Бог, чтобы Харламов ходить-то смог!" Но уже через два с половиной месяца ценой изнурительных тренировок Валера практически восстановился. На носу был поединок с "Крыльями". Утром в день игры я попросил у Бориса Кулагина, возглавлявшего "Крылышки", разрешения поговорить на предматчевой установке с его хоккеистами. Кулагин не возражал. Я сказал им: "Сегодня будет играть Харламов. Прошу вас, действуйте с ним поосторожнее, умышленно не бейте". Увидев Харламова на площадке, переполненный Дворец спорта встал. А защитники "Крыльев" в первой же смене позволили ему забросить шайбу. И постепенно он вышел на прежний уровень. Но четыре года спустя вторая авария стала для него роковой...
У НАС НЕТ ПОНЯТИЯ "ЗАЙДИТЕ ЗАВТРА"
"Если бы я был тренером, я бы чаще и внимательнее прислушивался к мнению спортивного врача. К сожалению, у него много обязанностей и слишком мало прав".
Из интервью Олега Белаковского.
"Футбол - Хоккей", 1974 год.
Белаковскому довелось поработать со многими прекрасными тренерами. В футбольной сборной - с Качалиным и Бесковым, в хоккейной - с Чернышевым, Тарасовым, Кулагиным, Бобровым. Сложнее всех, по его словам, приходилось с Бесковым и Тарасовым.
- Их обоих жутко раздражало, когда врачи пытались по причине травм или болезней освободить игроков от тренировок. И Бесков, и Тарасов на это обычно реагировали так: "Подумаешь! У меня тоже была такая травма - и ничего, терпел". Бесков начинал верить врачу, только когда убеждался, что тот заинтересован в успехе команды так же, как и он сам. А работать вместе с Тарасовым - все равно что с тигром целоваться. Он любил все делать только по-своему. Поначалу возникали стычки, но со временем мне удавалось найти к этим гениальным тренерам подход. С Бесковым у меня до сих пор сохранились добрые отношения, такими же они были и с Тарасовым до самой его смерти.
А вот с игроками Белаковский никогда не конфликтовал. Принцип, которым он руководствовался всю жизнь: "Для спортсмена должно быть сделано все. И еще чуть-чуть больше". Это кредо и врачебно-физкультурного диспансера ЦСКА, созданного при непосредственном участии Белаковского.
- Наша профессия довольно специфическая. Можно быть отличным клиническим врачом и плохим спортивным. У нас ведь нет понятия "Зайдите завтра". Мы должны мгновенно принимать решения. Вот, к примеру, случай на хоккейном чемпионате мира-75 в Германии. У нас в стране праздник - 30 лет победы над фашистами, - и от сборной ждали только золотых медалей. А поздно вечером накануне решающего матча с чехами ко мне стучится Владик Третьяк: "Я плохо себя чувствую". Померили температуру - 39! "Что случилось?" - спрашиваю. - "Да нос чего-то разболелся". Оказалось, он выдернул оттуда волосок, и попала инфекция. Вызываю такси и мчимся в клинику. Владику вкололи антибиотик, сделали кое-какие процедуры, и к утру температура спала. Третьяк играл, чехов мы одолели и стали чемпионами мира.
- Или вот история с Яшиным, - продолжает Белаковский. - Вообще с Левой в бытность работы в футбольной сборной Союза мы нередко жили в одном номере. Человеком он был не очень здоровым. Сначала гастрит, затем язва желудка. Да и курил безумно много. Кстати, ему единственному в раздевалке разрешалось это делать. А 10 ноября 1963 года нам предстоял ответный матч 1/8 финала Кубка Европы со сборной Италии. Дома мы выиграли 2:0, но итальянцы не сомневались, что на своем поле возьмут реванш с нужным счетом. Ажиотаж царил колоссальный. Дошло до того, что в Ватикане Папа Римский отслужил молебен о победе "Скуадры адзурры". За три дня до матча у Яшина вдруг подскочила температура - 38. Тренеры в панике, игроки сразу приуныли. А я с утра до вечера колдую над вратарем, чтобы успеть поставить его на ноги. Утром 10-го Бесков, возглавлявший тогда сборную, Яшин и я отправились на стадион. Лева натянул свитер, а Константин Иванович немного побил ему по воротам. Оценив свое состояние, Яшин сказал, что готов играть. И для него это был потрясающий матч! Я видел немало замечательных игр Левы, но в Риме - это нечто. Он вытащил, наверное, с десяток "мертвых" мячей плюс отразил пенальти от самого Маццолы! Помню, когда итальянец шел к 11-метровой отметке, лицо у него было, как белый лист бумаги: знаменитый форвард не верил, что сможет забить Яшину. На последних секундах, правда, мы все-таки пропустили один гол, но это уже никого не волновало. К тому моменту, благодаря мячу Гены Гусарова, вели 1:0. В итоге наша сборная прошла в четвертьфинал, а Яшину вскоре вручили "Золотой мяч".
ДРУГОЕ ВОСПИТАНИЕ
"Мне приятно общаться со спортсменами, людьми мужественными, готовыми к самопожертвованию. За свою практику я не раз был свидетелем, как они, превозмогая боль, выходили на поле".
Из интервью Олега Белаковского.
"Футбол - Хоккей", 1974 год.
За границей спортсмен никогда не будет играть, если не чувствует себя на 100 процентов здоровым. Наши ребята куда более стойкие. Дело не в беспечности или легкомыслии, полагает Белаковский, а в том, что мы, наверное, просто по-другому воспитаны.
В олимпийском полуфинале Мельбурне на глазах Белаковского Николай Тищенко доигрывал матч с открытым вывихом ключицы, так как замены в те годы проводить еще запрещалось. И именно он в дополнительное время стал соавтором победного для нашей сборной гола.
На шведском чемпионате мира по хоккею Виктор Коноваленко, получивший перелом носа, на следующий день упросил врача и тренеров, чтобы его поставили в ворота. И играл, не осторожничая, в полную силу. Перед чемпионатом мира в Швейцарии повредил руку Евгений Мишаков. Первый вопрос, с которым он обратился к Белаковскому: "А когда я смогу играть?" Рука у него еще висела на перевязи, а он вместе с командой - только не в хоккейных доспехах, а в обычном спортивном костюме - выезжал перед матчами на разминку, чтобы не растерять форму.
А как забыть эпизод с Виталием Давыдовым? В матче за первое место со шведами в Женеве, когда сборная СССР уступала 2:3, он получил травму. Ему зашили рану, порой Давыдов чуть ли не терял сознание и тем не менее вернулся на площадку. А на Олимпиаде в Саппоро Белаковский сумел подготовить к финальной игре с чехами капитана сборной Бориса Михайлова, который еще в стартовом матче получил разрыв внутреннего мениска. Когда коллеги Белаковского из других сборных осмотрели колено хоккеиста, то вынесли вердикт: "Травма тяжелая, но месяца через полтора сможет кататься". Они были потрясены, увидев в финале Михайлова на льду, где он еще и шайбу забросил, а наши выиграли 5:2. После церемонии награждения зарубежные эскулапы пожаловали в номер к Белаковскому. Налили по рюмке водки, и они произнесли тост: "За ваших подопечных, доктор Белаковский! Таких мужественных людей в мире, пожалуй, больше нет".
Нынче наши спортсмены все чаще предпочитают лечиться за границей. "Спартак", скажем, давно облюбовал клинику в Леверкузене, а "Локомотив" - в Штутгарте. Белаковский не скрывает, что ему очень обидно.
- Может, аппаратура и диагностика там действительно лучше, но по уровню мышления и профессионализма наших врачей с заморскими не сравнить. Такого же мнения, к слову, и Зоя Сергеевна Миронова. Пример? Пожалуйста. У нынешнего начальника ЦСКА Михаила Мамиашвили перед Олимпиадой в Сеуле была страшная травма коленного сустава. Повредилось все - передняя и задняя крестообразные связки, оба мениска. Наши хирурги совершили чудо. Мамиашвили вернулся в борьбу и в Сеуле завоевал золотую медаль. После такой же травмы продлили футбольную карьеру Вагиз Хидиятуллин, Сергей Пасечник, да и не только они. А вот в Канаде легендарного хоккеиста Бобби Орра с похожим диагнозом списали. Спустя много лет я приехал туда с ветеранами ЦСКА. На банкете ко мне подошел Орр и спросил: правда ли, что в Союзе после таких травм восстанавливались? Я кивнул. "Эх, - вздохнул он, - надо было мне тогда в Москву лететь! Глядишь, поиграл бы еще". Так что напрасно мы себя недооцениваем...
Александр КРУЖКОВ