Газета Спорт-Экспресс № 243 (2736) от 22 октября 2001 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

НЕ ТАК СТРАШЕН ЧЕРТ

День 16 октября 1934 года стал историческим для отечественного футбола. Впервые мы сыграли с профессиональной, пусть и не самой сильной, командой - "Жиденице" из Брно. И выиграли. Ну и что, что не самой сильной? Полет Гагарина тоже был простейшим в истории освоения космоса.

Значение этого матча неоценимо прежде всего в психологическом плане. В 34-м была предпринята первая серьезная попытка приобщиться к мировому футбольному сообществу. Как ни печально, для современников эпохальное событие прошло незамеченным.

Сведений о нем немного. Кое-какие подробности содержатся в мемуарах участников. Но отдельные детали и интерпретацию некоторых событий опровергают имеющиеся в Государственном архиве РФ документы: стенограмма заседания Президиума ВСФК и доклад Александра Старостина о поездке в Чехословакию (Фонд 7576, опись 1, дело 205); отчет о поездке советских футболистов в Чехословакию (Фонд 7576, опись 2, дело 155), стенограмма совещания футболистов (Фонд 7576, опись 2, дело 160).

На всех трех совещаниях мы с вами побываем и, надеюсь, не без удовольствия послушаем, о чем там говорили. Осмелюсь взять на себя роль председательствующего. По понятным причинам мне придется частенько прерывать выступающих или излагать содержание их речей в сжатом виде.

МОСКВА - ПРАГА

Поездку советской команды в Чехословакию организовал ФПТ (рабочий спортивный союз, входящий в Красный Спортинтерн). Заранее было обговорено, что гости, помимо встреч с рабочими командами, проведут один матч с профессиональным клубом, предположительно с пражской "Спартой". Футбольная общественность психологически не была готова к встречам на столь высоком уровне и не скрывала опасений за исход поединка.

Александр Старостин: "В СССР плохо знают зарубежный футбол, и потому об игре профессиональных команд зачастую создаются всякого рода легенды. Падкие на сенсации спортивные паникеры на основании этих легенд предсказывали нам полный разгром не только от первоклассных, но и от второстепенных профессиональных команд. Одно слово "профессионал" внушало им преклонение".

Панические настроения охватили и высшее физкультурное руководство. Председатель физкульткомитета Николай Антипов на заседании Президиума ВСФК оценил наши шансы на успех в 30 процентов.

Вопрос о поездке решился в конце сентября. На бой с профи собирались мобилизовать все лучшее, чем располагали, - сборную СССР. Но футболистам из разных городов и республик нужно время, чтобы сыграться. Боясь, что в цейтноте (отъезд намечался на 8 октября) задачу не решить, выбрали сборную Москвы как более сыгранную, сплоченную и подготовленную.

В составе футбольной делегации (в Чехословакию выехали и боксеры с легкоатлетами) - 20 человек, 17 из которых - футболисты.

Вратари: Иван Рыжов (ЦДКА) и Всеволод Виноградов (автозавод им. Сталина); защита: Александр Старостин, Гавриил Путилин (оба - "Спартак"), Виктор Тетерин ("Динамо"); полузащита: Станислав Леута, Андрей Старостин (оба - "Спартак"), Павел Коротков, Александр Ремин (оба - "Динамо"), Евгений Никишин (ЦДКА); нападение: Михаил Якушин, Сергей Иванов, Алексей Лапшин, Василий Павлов, Сергей Ильин (все - "Динамо"), Владимир Степанов ("Спартак"), Вадим Потапов (завод "Серп и Молот").

Тренером ВСФК назначил Николая Петровича Старостина. Руководители делегации - Иван Харченко и Иван Демин.

Чрезвычайная важность поездки определила состав провожающих: комсомольские секретари - союзный (А.Косарев) и московский (Д.Лукьянов), ответственные работники ВСФК, представители организаций и предприятий столицы, толпы болельщиков. Лица напряженные, улыбки вымученные, дежурные. Неуверенность в исходе обозначила основную тематику напутствий и пожеланий - не дать себя разгромить и добиться мало-мальски приличного счета.

Пограничный пункт Колосово. Соорудившие железобетонный занавес вывесили над аркой огромное полотнище, на котором белым по красному начертано: "Социализм сметает все границы". Собственно, у проникающих за кордон оснований для насмешек быть не могло.

Чехословацкая граница. Таможня, досмотр, инструкции. Разрешение на въезд в страну получено с условием: а) не произносить агитационных речей; б) не предпринимать попыток к политическим демонстрациям; в) не делать в стране революцию.

Предупредили, что бургомистрам городов, в которых намечены встречи с советской спортивной делегацией, даны соответствующие указания.

- Мы едем для спортивных встреч, а революцию в Чехословакии сделают сами чехословацкие рабочие, - смеясь, ответил им не пропускавший политзанятий Харченко. Как оказалось, опасения чехословацких властей были небеспочвенны.

Интерес к советской команде - огромный. Материалы о футболистах не сходили с газетных страниц. Экстренные новости - на самом видном месте. В это время в Марселе совершено покушение на министра иностранных дел Франции Луи Барту и короля Югославии Александра Первого Карагеоргиевича. На маленькой станции по пути в Прагу Александр Старостин купил газету. На первой полосе, рядом с фотографией окровавленных трупов министра и короля, был помещен снимок его улыбающегося брата Андрея, а под ним пространная статья о нашей команде.

В Праге футболистов встретили и разместили представители ФПТ. В тот же день ознакомили с программой. Первая игра - 14 октября со сборной рабочих союзов Чехословакии, через день - встреча с профессионалами, "Жиденице" из Брно.

ПОЧЕМУ "ЖИДЕНИЦЕ"?

Этот вопрос наши руководители задали чехословацкой стороне. Первоначально планировался матч с пражской "Спартой" - второй командой Чехословакии. "Спарта" испугалась - это мнение остается доминирующим по сей день. Невысокая репутация советского футбола в Европе полностью его исключает. Истина заключалась в другом: сборная Чехословакии готовилась к встрече со швейцарцами. Состоялась она 14 октября в промежутке между двумя турами начавшегося чемпионата. На сборы пригласили восемь игроков "Спарты". Сыграть в течение недели четыре матча (встречу с москвичами запланировали на 16 октября) не имело смысла. Абсурдность общепринятого мнения опроверг и капитан команды - Александр Старостин. К этому вопросу мы еще вернемся.

О "Жиденице". Эту невзрачную и по местным меркам команду представляли у нас чуть ли не как лучшую в Чехословакии. Правда, в тот момент она лидировала в турнире, но с начала чемпионата прошло всего два или три тура. Годом ранее "Жиденице" обитал во второй лиге. Сезон-33/34 начал в первой и по его окончании едва не вернулся обратно: затормозил всего в двух шагах от пропасти. Только одного игрока "Жиденице", Франтишека Штерца, взяли на чемпионат мира в Италию, где за игрой он наблюдал с лавочки запасных.

И время встречи хозяев не устраивало: чехословацкие команды после длительного отпуска только-только приступили к работе. Если учесть, что лучшие советские игроки большую часть времени отбивались от серенького, ничем не примечательного клуба, оснований дудеть в медные трубы было маловато. На собрании футболистов Виктор Рябоконь (там его и представлю) трезво оценил случившееся: "Наша победа, конечно, заслуживает похвал, но увлекаться ею не нужно. "Жиденице" не есть команда первоклассная, как, может быть, кому-то хотелось ее рисовать".

ДО ИГРЫ

До встречи с "Жиденице" гости провели тренировку на стадионе "Спарты" - собственным стадионом бедные чехословацкие пролетарии обзавестись не могли.

Тренировались несерьезно, с ленцой, попросту валяли дурака. Многочисленная публика, пришедшая поглазеть на приезжих футболистов, открыто выражала недовольство. Александр Старостин: "У лиц, наблюдавших за нами, создалось невыгодное впечатление о нашей технике. Выяснилось это после того, как представитель ФПТ, отозвав меня и очень волнуясь, сказал:

- Товарищ Старостин, скажите вашим товарищам, пусть они хоть немножко стараются, а то вы бегаете по полю каким-то стадом...

Поняв его беспокойство и узнав, что на нас смотрят специалисты футбольного дела, я попросил ребят показать наше умение владения мячом. После этого наша тренировка приняла более осмысленный характер. Как потом выяснилось, мы произвели на всех присутствующих самое приятное впечатление".

Сразу после тренировки футболистов окружила толпа любителей, но вопросы задавали в основном наши ребята. Об исходе предстоящего матча с ФПТ им ответили: "Выиграете примерно 8:2 или 10:2". - "А с каким счетом их сможет обыграть "Спарта"?" - "12:1 - 15:1". - "А у "Жиденице" сможем выиграть?" - "Проиграете: 1:3 - 1:5 - не больше". В этом ответе, по словам Старостина, "сквозило сочувствие к нам и желание несколько поддержать нас, видно, не хотели окончательно портить нам настроение".

Первая игра с рабочей командой. На стадионе много полицейских. Еще больше зрителей - тысяч 20 - 25. Руководство ФПТ в страшном волнении. Переживает не столько за своих, сколько за Москву. Причины приземленные: если Советы себя не покажут и, упаси Бог, проиграют рабочим, народ на их игру с "Жиденице" не пойдет, что принесет руководству ФПТ убытки: часть сбора от матча москвичей с профессионалами, по условиям договора, отчислялась рабочему союзу. Имея таких друзей, волноваться не стоило. Они постарались (и даже перестарались) сделать все возможное, чтобы до краев наполнить кубышку чехословацких товарищей.

Сразу после речей, рукопожатий, обмена вымпелами и подарками приступили к делу. Поначалу на промокшем от дождя поле ничего не получалось. Но когда Иванов с интервалом в две минуты положил в лузу два шара, пошло-поехало. До перерыва забили еще пять, а чуть отдохнув, добавили к ним десять - 17:0. Один Иванов отметился 11 (одиннадцать!) раз.

После 16-го гола зрители схватились за животики: на табло кончились цифры. Обычно запасались десятью, к игре добавили еще пять, но и этого оказалось мало. Последние голы отсчитывали хором.

ИГРА

Через день - первая в истории советского футбола встреча с профессионалами. Ребята провели бессонную ночь. С приближением часа Х колотун усиливался. Рассказывает Александр Старостин: "Начали одеваться в гостинице в два часа дня. Волнение достигло своего апогея. Руки, зашнуровывающие бутсы, не слушаются. Пальцы дрожат. То, что перед обыкновенной игрой делаешь в пять-семь минут, сейчас делаешь в два раза медленнее. Да еще переделываешь несколько раз, все кажется плохо: то бинт перетянул - перематываешь, теперь забинтовал слабо. И так во всем...

Проигрыш говорил бы о нашей недостаточной подготовленности. Проигрыш с большим счетом вообще отодвинул бы вопрос о наших встречах с профессиональными командами на неопределенное время... Снова пришлось бы вариться в собственном соку. Вот что зависело от этой игры. Сознание этой ответственности и заставляло нас волноваться".

Стадион полон - тысяч тридцать зрителей. Из Праги двумя дополнительными поездами прибыли в Брно ведущие футбольные специалисты, репортеры, фотографы, болельщики...

Команды выходят на разминку. У нас - Рыжов, Александр Старостин (капитан), Тетерин, Леута, Андрей Старостин, Никишин, Потапов, Якушин, Иванов, Степанов, Ильин.

Игроки "Жиденице" не столько разминаются, сколько наблюдают за москвичами. Но вот чехословацкий судья Крист приглашает команды к центру поля. Хозяева подходят медленно, в каждом шаге, в каждом движении - спокойствие, уверенность. За победу футболистам обещана максимальная премия - по 6 тысяч крон на брата. У наших мандраж не унимается. "Собираемся разыграть ворота. От нервного напряжения дрожат ноги. Это был самый ответственный матч за всю историю".

Первый тайм

Волнение не отпускает и после сигнала к началу. Всегда хладнокровный, уверенный в себе Якушин обычно легко разбирался с вратарями в частных мужских беседах. А тут, оказавшись в одиночку в шести метрах от просторных семиметровых ворот, как-то судорожно не ударил - толкнул мяч перед собой, и тот, раздосадованный неловким с ним обращением, нехотя засеменил к опешившему от столь счастливой развязки стражу.

Инициатива у москвичей. Полузащита хозяев, пренебрегая оборонной работой, постоянно рвется к нашим воротам, словно в кассу за премиальными. Потеряв мяч, возвращаться домой не торопились, оставляя несчастную пару защитников перед полчищем советских форвардов, беспрепятственно проникавших в бесхозное пространство. На седьмой минуте Якушин их простил, а минут через десять наступила расплата.

Защитники, играя постоянно в численном меньшинстве, панически отбивали мяч на все четыре стороны. На сей раз он угодил за лицевую линию. Ильин подал угловой, а Якушин реабилитировался за совершенный ляп: сыграв на опережение, пробил головой. Мяч, задев защитника, изменил направление и вознаградил нападающего за проявленную прыть.

Шла историческая 17-я минута исторического матча: состоялся первый гол советских футболистов в ворота профессионалов.

Ни один мускул не дрогнул на лицах хозяев. Ни уверенности не убавилось, ни беспечности. На 31-й минуте Иванов передачей через все разреженное пространство дал Потапову шанс поговорить с вратарем. Разговора не получилось: мощный удар правой в угол - 2:0!

Александр Старостин: "Бессмысленно кричу: "Есть! Гол!" Кричат и все остальные. Это просто нервная разрядка... И после второго гола растерянности у игроков "Жиденице" не видно. Так же резко и быстро продолжают играть. Хорошее качество".

Умели профи держать удар. И били неплохо. Остаток тайма москвичи в ожидании свистка бессистемно отбивались.

Перерыв

"В раздевалке наступила реакция. Впечатление такое, как будто игра кончена... Сил больше нет. Ребят не узнать: измученные физиономии, глаза ввалились, и все как-то сразу постарели. Смотревшие игру представители и запасные игроки дают советы, указывают, кого надо держать, кто наиболее сильный игрок "Жиденице", но советы в сознание не укладываются.

Начинается второй тайм. Приближение борьбы снимает усталость, как рукой".

Второй тайм

Начали резво, создали несколько моментов, на 52-й минуте Ильин пробил в штангу. Один из основополагающих законов футбола сработал безукоризненно. И очень быстро. Через минуту их правый край легко обыграл Тетерина и, не дожидаясь мчавшегося к нему с крейсерской скоростью Андрея Старостина, мощно пробил - 2:1. И тут капитан дрогнул, дал команду: "Полный назад!" На собрании вины своей не отрицал: "Здесь мы допустили ошибку... Испугавшись проигрыша, оттянулись на защиту, рассчитывая удержать счет. Сказалось отсутствие опыта".

Инстинкт самосохранения возобладал над разумом. Хроническая болезнь советскороссийских команд оказалась наследственной.

"На стадионе невообразимый шум. Страсти накаляются. Спокоен только один человек судья. С невозмутимостью он фиксирует все нарушения правил совершенно беспристрастно, с полным знанием своего дела. Чувствуется большой опыт. Ни одного крика по его адресу ни со стороны команд, ни публики. Так четко и ясно проводит он игру...

"Жиденице" насел на наши ворота, и мы начали отбиваться. Подбадриваемый криками своих болельщиков, "Жиденице" создает один момент за другим... Держимся за каждый мяч. Ставим под удар ноги, туловища и даже головы".

Пассивность наказуема. На 60-й минуте - штрафной в нашу сторону. Сказалось не только отсутствие опыта, но и пробелы в образовании. У нас судьи свистели два раза: первый свисток после нарушения правил игру останавливал, второй - возобновлял. На Западе звучал один свисток - при нарушениях. Наши, не ведавшие о манере работы иностранных арбитров, в ожидании второго свистка отключились. Хозяева быстро разыграли мяч и, пользуясь инертностью защиты и вратаря, счет сравняли.

"Невозможно передать словами шума и криков, раздавшихся на трибунах. Казалось, все сошли с ума. В воздухе замелькали шляпы, платки. Весь стадион ревел. Игроки "Жиденице" целовали друг друга, кувыркались через голову... Все время мы играем молча, стиснув зубы, одолеваемые одной мыслью - не дать забить..."

Победная точка Михаила Якушина

81-я минута. "Мяч у Степанова. "Володя, на выров!" - раздался истеричный крик на поле, единственный крик, который мы услышали от нашей команды. Это кричал Якушин. Степанов сильным ударом послал мяч вперед, и Якушин бросился за ним. На него бежали оба чешских защитника. Пройдет ли? Он прошел. Грудью протащил мяч между ними. Сразу все затихли... Мы затаили дыхание. Якушин летел, как на крыльях. Едва ли кто мог догнать его. Правда, наперерез ему бежали оба крайних полузащитника. Бежали с неменьшей быстротой, но он был метра на три впереди. Забьет ли? Не повторится ли история первых минут? Не догонят ли его? С замиранием сердца следим за ним... С 16 метров левой ногой он бьет по воротам, видно, как мяч проходит в сетку. Вратарь делает бросок, но поздно... И только когда мяч пересек линию ворот, Якушина догнали и сбили с ног. Но сейчас это не важно... Счет 3:2 в нашу пользу. Мы не целуемся, не катаемся по полю. "Молодец, Миша!" - вот что слышит от нас Якушин".

Последние минуты - самые тягомотные. Слово капитану: "Хозяева вновь насели. Время как будто не движется. Время истекло, на часах 45 минут игры, но финального свистка нет. Показываем судье на часы, стараемся на всех языках мира объяснить ему, что конец: "Время! Тайм! Фини!" - несется со всех сторон... Ноль внимания. Перед нами какой-то монумент. И только когда Ильин со штрафной площади пробил мяч за линию, последовал долгожданный свисток. Это было на 47-й минуте по часам, выставленным на стадионе.

Перед уходом с поля меня подозвал к себе судья и показал секундомер, по которому проводил игру. На нем было ровно 45 минут, ни секунды больше. Жму ему руку и благодарю за прекрасное судейство. Оно действительно было прекрасно".

Уставшие и счастливые собрались в центре поля. И тут один из игроков "Жиденице" ударил ногой Ильина. "Ударил без всякой причины... Хотел ли он сорвать свою злость за упущенную премию, мстил ли за проигрыш своей команды, никто из нас не понял... Публика, видевшая этот поступок, наградила хулигана оглушительным свистом. Мы же только посмотрели на него с презрением... Ему стало стыдно. Краска залила его лицо, он не рискнул смотреть нам в глаза и, как побитая собака, спрятался среди своих игроков, стараясь незаметно проскользнуть в раздевалку. Нас проводили аплодисментами".

Последняя сцена напомнит о временах, в кои способность краснеть не была еще утеряна.

ПОСЛЕ ИГРЫ

Сразу после матча представители "Спарты" бросили нам перчатку, предложив секундантам обговорить условия и дату поединка. Советская сторона взяла тайм-аут: "Не зная, в каком состоянии находится команда и последует ли разрешение из Москвы на вторую игру с буржуазными командами, наши руководители не дали удовлетворительного ответа, отложив решение этого вопроса на несколько дней".

Хозяева согласились подождать, предложив в случае положительного ответа сыграть 24 октября. Оптимальная для нас дата: с 21 по 27 октября, между играми с рабочими командами, выдалась свободная неделя. Газетчики поспешили сообщить о предстоящем матче "Спарты" со сборной Москвы как о факте, уже решенном. Прага была взбудоражена. Город жил предстоящей игрой.

Наши, затягивая с ответом, сами его уже знали: "Мы твердо решили не играть. Мы ехали на одну встречу с буржуазной командой, встречу эту выиграли, убедившись в своих силах и способностях. Игра со "Спартой" нам ничего не давала... Поскольку она отказалась играть, когда мы ей предлагали, мы считали себя вправе отказаться теперь.

Играя со "Спартой", мы срывали бы две игры в рабочих районах, но общественность требовала встречи со "Спартой". К этому присоединился и наш полпред товарищ Александровский. Руководители нашей делегации не считали возможным самим решать этот вопрос и запросили ВСФК СССР. Через два дня пришел ответ, запрещающий игру. Таким образом, мы играть не могли, а, откровенно говоря, нам этого и не хотелось".

Вот вам и ответ на вопрос о причинах несостоявшегося матча со "Спартой". Главная - в заключительных словах капитана. Все остальные значения не имели. Таким образом, утверждения о нежелании или боязни "Спарты" играть со сборной Москвы (содержались они и в мемуарах некоторых участников поездки в Чехословакию) безосновательны.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Нет смысла перечислять все игры москвичей с рабочими. Последняя выиграна в Карлсбаде (Карловы-Вары) - 13:1 (9:0 после первого тайма). После игры - вечер с танцами, где у наших ребят от местных девиц не было отбоя. На танцплощадке пролили больше пота, чем на футбольном поле. Выручила отличная физическая закалка.

На вечере представители местного буржуазного клуба предложили Харченко провести встречу со сборной Москвы, пообещав 40 тысяч крон независимо от результата. Чтобы не возникло сомнений, согласились выложить деньги немедленно. "Мы, конечно, отказались, - рассказывал Старостин, - так как ни деньги, а тем более игра с несильной командой нас не интересовали. Мы сочли, что осмотр Карлсбада будет и интереснее, и полезнее".

Перед отъездом на родину - прощальный банкет в Праге. Здесь руководители компартии Чехословакии, ФПТ и "Спарты". Руководители клуба просят организовать матч весной 1935 года на любых условиях в любом городе. Наши отмолчались.

В Москве футболистов встречали как героев. Народу - тьма-тьмущая. На перроне все те же партийно-спортивные ответственные лица, только сами лица просветленные, улыбающиеся, счастливые...

Бравурные марши, почетный караул, выставленный спортсменами столицы, море флагов, транспарантов, улыбки, цветы, рукопожатия, объятия, поцелуи... И, конечно же, торжественные речи. Ответное слово держит капитан - Александр Старостин. Заключительные фразы: "Внимание, которое оказывают развитию спорта в Советском Союзе партия и правительство, должны были дать свои результаты. И они дали. Победами в Чехословакии мы выплатили долг своей стране за предоставленные условия", - утонули в оглушительных, долго не смолкавших овациях. ..

Вскоре состоялось совещание футбольной общественности столицы совместно с руководством ВСФК, где подвели итоги поездки и дали оценку профессиональному футболу. Анализу подвергли матч с "Жиденице" и просмотренную игру первенства Чехословакии "Славия" - "Колин". Коротко выделю основные темы, затронутые на совещании.

ТЕХНИКА

Техника владения мячом изумительная, особенно у игроков "Славии". Точные, в основном мелкие и средние передачи. Превосходная игра головой. Они именно играют, а не подставляют голову. Это касается точности передач, ударов по воротам и воздушных единоборств, в коих хозяева имели несомненное над нами преимущество. Отличная остановка мяча: у наших он часто отскакивал метра на полтора, у них - приклеивался к ноге, что позволяло поддерживать высокий темп. Удары точны, и в этом компоненте чехи нас превзошли. Николай Старостин и причину обнаружил. "Удары зависят от качества мячей. Разница между нашими и их мячами очень большая. Мы играем мячами очень низкого качества. Если мы получим большую партию иностранных мячей, то удар улучшим", - заверил он собравшихся.

ТАКТИКА

Так же, как и советские команды, их клубы играли по системе 1+2+3+5. Сходство внешнее, различия - существенные.

1. У нас полузащита, исключая центрального, держится ближе к защитникам. У них - наоборот, ближе к нападающим. Защитники располагались метрах в 8-10 от линии штрафной площади, и между обороной и хавбеками постоянно образовывалось огромное пространство, куда наши и проникали, создавая множество моментов.

2. Нападение. Советские форварды выстраивались в одну линию ("пять в линию"), чешские - по системе "дубль-ве": крайние и центр выдвинуты вперед, инсайды - чуть сзади. Мы больше атаковали по центру, они - краями. Их фланговые игроки меньше били по воротам (правда, москвичам забили оба гола), больше подыгрывали центральной тройке.

Коллективной игры меньше, чем у нас. "Каждый хочет выделиться, забить сам, чтобы увеличить премиальные", - объяснял капитан.

Физически мы посильнее.

Франтишек ПЛАНИЧКА

Наблюдали за ним в матче "Славии" с "Колином". Работы у вратаря было не так много, и все же игра его стала откровением. Александр Старостин: "Невысокого роста, плотный, одет, как будто собрался играть не в футбол, а в американское регби, он производит довольно хорошее впечатление. Движения его быстры, гибки, чувствуется - хороший гимнаст. Единственное, что портит впечатление, - его поза. Он явно рисуется перед публикой.

Игра Планички резко выделяется от игры наших вратарей. Он действительно играет, а не стоит в воротах. Каждый мяч в штрафной площади - его мяч. Постоянно играет метрах в 8-10 от ворот, часто выходит к линии штрафной и хозяйничает на всей ее площади. У нас играют в площади ворот. Пойманный мяч Планичка не выбивает наобум, как у нас, а передает сразу, не задерживая, обязательно игроку своей команды, который находится в наиболее выгодном положении. Поэтому игра не задерживается. У нас вратарь берет мяч и ждет. А игрок стоит перед ним и прыгает. Уходит почти минута. Все это задерживает, замедляет игру".

СУДЬИ

"Играют чехословацкие команды корректно, судят безукоризненно", - таково мнение всего коллектива.

Выступающие наперебой хвалили чехословацких судей, восхищались их высокой квалификацией, спокойствием, невозмутимостью и беспристрастием. Сравнивали их манеру судейства с работой советских арбитров. Сравнение получилось более контрастным, чем в случае с вратарями.

Александр Старостин: "Судья не дает лишних свистков, не придирается к мелочам, как это часто бывает на наших играх. Свистят мало, дают играть, но строго наказывают за опасную игру, когда высоко поднимают ногу, и атаку сзади. Советские судьи на такие нарушения не обращают внимания, но свистят очень много, по мелочам, бывает до 150 свистков за игру. Там судьи темп поддерживают, у нас - замедляют".

Николай Старостин в выводах пошел дальше брата: "У нас судьи тормозят темп игры, тормозят развитие нашего футбола. Когда идешь на матч и тебе дают фамилию судьи, то думаешь об этом с волнением. В Москве есть, может быть, три судьи, при которых можешь быть более или менее спокойным. У нас после игры главный разговор - о судье, потому что он у всех на виду. Там мы судью не видели, все шло просто и спокойно. Надо с нашими командами посылать и судей, чтобы перенимали все лучшее", - предложил старший из братьев.

На заседании присутствовал Виктор Рябоконь, один из лучших советских судей, он же тренер, организатор, автор нескольких книг по судейству, технике и тактике футбола, человек в футбольных кругах авторитетный. Кипучую его деятельность прервала на 39-м году жизни чекистская пуля. Шел 1937 год...

Пока у нас год 34-й. Рябоконь активен, живо реагирует на выступления очевидцев, несколько раз берет слово. Разговор задел тонкие струны ранимой судейской души. Живая эмоциональная речь Рябоконя лилась в русле времени, с элементами критики и самокритики. Начал с последнего: "Я согласен, что качество судейства у нас низкое. Причисляю и себя туда же... Но есть претензии и к вам. Вы хвалили иностранных судей за то, что они штрафовали за атаку сзади и опасную игру. А если бы так судили у нас, то вы моментально такого судью... дискредитировали бы". Человек деликатный, воспитанный, Рябоконь не решился подобрать к последнему слову соответствующий синоним. "Невольно вспоминается один случай. Матч Турции с СССР... 2:1, положение чрезвычайно напряженное. Николай Петрович (Старостин. - Прим. А.В.) , человек увлекающийся, на последней минуте игры толкает рукой одного игрока. Я даю свисток, и Николай Петрович кричит:

- Вы хотите, чтобы мы проиграли!?

Говорить об этом дико и нелепо".

Речь арбитра прерывает реплика Николая Петровича: "Я такого не припомню". - "Видите, игрок об этом даже не помнит. Видимо, заранее сложилось предубеждение против судей.

Поэтому я обращаюсь к вам только с одной просьбой: если на вас игры отражаются в смысле напряжения нервов, то судья испытывает не меньшее нервное напряжение. Помогите ему проводить игру правильно".

ПРЕССА

Николай Старостин сетовал на то, что чехословацкие общественные и политические издания отводили спорту больше места, чем наши спортивные: "У нас фактически спортивной прессы вообще нет. У нас нет хроники. Все делается сухо, скупо. Нельзя писать три строчки о финале первенства Москвы... Мы обыграли "Жиденице". Как отметила это спортивная пресса - в пятнадцати строках. А надо было дать три страницы, чтобы люди знали об этом... В спортивном отделе мало информации из-за границы. Мы все время питаемся слухами, а за границей представляем собой невежд...

Почему спортивная газета заполняется тем, чем не надо? Конечно, буфет на стадионе должен быть хорошим, но нельзя же писать только о буфетах..."

Николай Петрович ошибся. Матчу с "Жиденице" "Красный спорт" (от 22 октября, через шесть дней после игры) посвятил не пятнадцать, а всего четыре неполные строки в тесной колонке! Это была самая короткая информация в номере, состоящем из восьми полос. Две из них отвели докладу физкультвождя Антипова, целую полосу - безнадзорности физкультурных техникумов, треть - развитию физкультуры в колхозах, совхозах и МТС и т.д. и т.п. Примерно через месяц после игры (12 ноября) Александр Старостин рассказал о поездке в Чехословакию. Матчу с "Жиденице" редактор отвел небольшую колонку.

РЕЗЮМЕ

1. Александр Старостин: "Самым большим достижением поездки является то, что мы увидели: не так страшен черт, как его малюют. И мы не так слабы, как кому-то казалось... Профессионалы нас недооценили. Они привыкли на нас смотреть так, что мы чуть ли не в валенках выйдем играть на поле".

2. "Нас хвалили, говорили, что мы можем играть на первенство мира. Не надо торопиться, нам нужен опыт. Много игр с сильными клубами. Тогда мы не будем так волноваться, станем спокойнее, психологически устойчивее. Не надо бояться проигрыша. Вначале мы будем проигрывать, но, набравшись опыта, сможем играть на равных. Хорошие игроки у нас есть".

Курс верный. В этом направлении предстояла большая работа. Не скажу, что она не велась, но КПД, по не зависящим от самих футболистов причинам, оказался невысок.