Газета Спорт-Экспресс № 109 (2901) от 20 мая 2002 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 1

КРЕСТЫ НА ПИКЕ ЛЕНИНА

Барельеф вождя мирового пролетариата и прочие памятные знаки такого рода на пике Ленина есть. Обелиски тем, кто погиб на этой вершине в ходе одного из самых безумных предприятий в истории покорения гор, стоят намного ниже.

История эта произошла в конце 60-х, а заинтересовала меня после разговора с тренером сборной России по альпинизму Владимиром Шагаевым. Беседовали с ним об опасностях, поджидающих человека в горах, и вдруг я услышал:

- По пику Ленина статистика у нас такая: до 93-го погибли 67 человек: в 90-м лавина жахнула, накрыла 43 человека, в 73-м восемь девушек погибли... Но, - неожиданно тон Шагаева стал сердитым, - парашютистов мы в это число не включаем!

- С парашютом на семитысячник?! Но это же авантюра!

- Не мне судить. Вроде военные придумали: нужно, мол, обучать десант для захвата ракет, которые стоят где-то в горах. А оказалось, десантников этих еще спасать нужно!

Идею прыжков с парашютами на горные вершины молва, однако, приписывает не военным, а тренеру-альпинисту из "Буревестника" Виктору Галкину и испытателю парашютов НИИПДС - Научно-исследовательского института парашютно-десантных систем - Александру Петриченко. Галкин в свое время сам был десантником и имел на счету 23 прыжка, а Петриченко впоследствии служил в штабе ВДВ.

- У Вити Галкина голова была полна идей, - рассказывает альпинист Вячеслав Глухов. - Но в "Буревестнике" на альпинизм давали копейки, а НИИПДС, где у Вити были связи, как раз получил заказ на разработку парашютов для космонавтов. Прыжки в Памире - ведь космонавты в случае аварийной ситуации могут приземлиться и в горах - включили в эту программу. Привлекли нас, альпинистов, дали денег, снарядили, поили, кормили. Транспортом обеспечили - Петриченко, когда вылетали в Фергану, в "Ан-12" даже машину свою загрузил, ЗиМ.

"ШАЛАЯ" ИДЕЯ

Посадочной площадкой для первого десанта выбрали Памирское фирновое плато 12 км длиной и до 4-х шириной на высоте 6100 метров, под боком у Пика Коммунизма. Летом 67-го над плато появился "Ан-12" с десантом.

Позже Петриченко назовет идею "шалой". Действительно, проблем была гора не меньше "коммунистического" пика. Обычный парашют в высокогорье использовать нельзя: в разреженном воздухе он падает чуть ли не вдвое быстрее, чем разрешено техникой безопасности. Значит, нужен специальный, с большим "крылом", но не в ущерб маневренности. Это кажется, что попасть в такую большую цель для спортсмена плевое дело, но "здесь вам не равнина, здесь климат иной": ветер гуляет меж гор, как пьяный, не так "зарулил", и упадешь в пропасть или врежешься в гору. И приземление - полдела. После этого надо еще протопать по плато километров десять и спуститься вниз маршрутом 5-й категории, дыша воздухом, где кислорода вполовину меньше нормы.

Горный парашют изготовили из каландрированного капрона. Это был один из первых управляемых парашютов, прямоугольный, типа параплана.

КОСМОНАВТ В РЮКЗАКЕ

12 августа 1967 года 20 альпинистов должны были встретить на плато шестерых десантников и обеспечить их эвакуацию. Но эвакуаторы не успели нарисовать мишень - круг с оранжевым крестом. По радио передали в самолет просьбу перенести прыжок на два дня. Галкин сбросил продукты, палатку, бочку бензина (довольно точно, только один груз угодил в стену, взорвавшись печеньем) и вернулся в Фергану.

14 августа парашютисты грузятся в самолет... в плавках: двумя днями ранее в прокаленной солнцем машине взмокли, как в бане. Оделись уже на подлете. После пристрелочного сброса (посылка с фруктами угодила в "яблочко") по сигналу штурмана вниз посыпались люди: испытатели Вячеслав Томарович, Александр Петриченко, Владимир Прокопов, Эрнест Севостьянов, Владимир Чижик и член отряда космонавтов Владимир Бессонов.

По снайперским меркам попали "в молоко": лучший результат - 150 м от креста. Но живы и невредимы! Всеобщий восторг! Кандидат в космонавты кричал, что надо сгонять с альпинистами футбольный матч, кто-то достал шампанское... Но начальник альпинистов Анатолий Овчинников бутылку отнял и закинул подальше в сугроб... С лиц десантников уже стремительно сползали улыбки: всех оглоушила горная болезнь.

Эвакуация походила на бегство Наполеона из России: люди еле передвигали ноги по снегу. У Бессонова ночью доктор обнаружил двустороннее воспаление легких. Наутро больного погрузили в рюкзак, вырезав дыры для ног, и дальше альпинисты по очереди несли его на закорках. Следующей ночью он стал бредить, драться, пытался выскочить из палатки.

- Акклиматизацию-то прошли - под Фрунзе, на базе Ала-Арча, - поясняет Глухов, - но потом долго сидели на аэродроме в Бишкеке: начальство колебалось, разрешить - не разрешить. Потом то самолета не было, то штурмана, то еще чего-то... Вся акклиматизация пошла насмарку. Вот и получилось, что только Чижик с Петриченко - могучие ребята! - спускались сами, а остальных пришлось тащить. Измучились здорово.

- А если бы непогода?

- Ну, народа было много, да и снизу, если что, могли подойти. А погода на Памире устойчивая - это не Тянь-Шань. Я 12 раз на пик Коммунизма забирался по разным маршрутам, и только однажды пришлось из-за ветра вернуться, не дойдя 150 метров.

ЭСКАЛАТОР В НЕБЕ

На следующее лето горных планов у НИИПДС было громадье: массовый, 36 человек, прыжок десантников на полку под пиком Ленина на высоте 6100 м, потом прыжок десяти на площадку под самой вершиной - 7100 м. Затем - пик Коммунизма: одни прыгают на плато, другие встречают и заодно идут до вершины, где в титановой капсуле оставляют письмо потомкам: "Молодежи XXI века! Вскрыть в 2018 году... Вам, поколению 100-летия комсомола, мы завещаем свое духовное и материальное богатство, вам передаем негасимую искорку революции, несите ее дальше в века..."

Если прыжки 67-го были одиночными выстрелами, то над пиком Ленина "стрельба" должна была вестись пулеметными очередями, причем снайперскими: народа много, мишени гораздо меньше, чем в 67-м (полка для десантников - 60х100 м, площадка на вершине - 600х300 м). Для этого конструктор Вячеслав Томарович придумал и смонтировал в "Ан12" что-то вроде эскалатора: штурман нажимает кнопку, устройство приходит в движение и сбрасывает людей в пропасть с интервалом в 0,2 (!) секунды. Десантируются они, сидя на металлических "чемоданчиках" с НЗ: теплыми вещами, сухим пайком, кислородным баллоном. В полете используется кислород из миниатюрного, на 10 минут, баллончика. При подлете к земле чемоданчик отстреливается вниз. Удар о землю смягчается, а металлический ящик на 15-метровой веревке, врубившись в наст, заодно становится "якорем", удерживая парашютиста от падения по склону. Парашют отстегивается автоматически - иначе с порывами ветра не справится и якорь.

"Массовка" состояла из солдат-срочников воинской части № 55523 во главе с капитаном Георгием Тайнасом. В "элите" помимо испытателей из НИИПДС тоже было пятеро военных - подполковник Морозов, лейтенант Александр Сидоренко, рядовой Юрий Юматов, старшина Владимир Мекаев и ст. сержант Валерий Глаголев. Последний - самый молодой, но уже "понюхавший пороха": в фильме "В небе только девушки" сыграл Бабу Ягу.

Альпинистов для страховки собралось под горой чуть ли не сто человек.

- Организовали все здорово, - вспоминает Глухов. - Комсомол подключился - секретарь ЦК ВЛКСМ Орджоникидзе (нынешний зам Лужкова), курировавший военный комплекс, выдавал ребятам письма на работу: просим, мол, освободить для таких-то целей. А еще альпинистам пообещали: все запаски ваши. Представляете, 60 кв. метров каландрированного капрона! Из него можно было шить пуховки, высотные костюмы... Тогда ведь все было самопальное. И это вам не болонья, в которой ты, как в бане. В каландрированном капроне тело дышит. Потом вся Ферганская долина оделась в парашютную ткань - ее меняли у местных на дыни и прочее.

СЛАВА ВДВ!

Рассказывает участник событий альпинист Валерий Путрин:

- В лагере тьма народа собралась - обслуживающего персонала человек 250! Привезли дизели, устроили огромную столовую, на склоне десантники написали: "Слава ВДВ!" Было шумно, весело, рубились в футбол. Потом солдат группами повели наверх.

- Подъем на Пик Ленина сложный?

- 5-я категория. Но, в общем-то, нетрудный. Солдаты шли по уже пробитой тропе, в опасных местах мы вывесили веревки. Ребята из отборных подразделений чувствовали себя героями, но эйфория быстро кончилась. На пяти тысячах ночью один отошел от палатки по нужде, провалился со спущенными штанами в трещину, сломал ногу. Отправили вниз. А наутро ребята вообще все были больные - с трудом из палаток выходили. Но глубокая акклиматизация солдат и не планировалась - им же надо было только приземлиться, а там спустят за день. На базе в Фергане у них был даже врач-психолог. Проводил с ними беседы, чтобы отказников не было.

- А альпинистам прыгнуть не предлагали?

- Трое или четверо готовились в Тушине. Прыгнули и в Фергане, но при приземлении Галкин что-то себе отбил, другой тоже сильно ударился, и руководство решило не рисковать.

На рассвете 27 июля на ферганском аэродроме Петриченко произнес короткую речь: держать себя в руках, не мандражировать, самое страшное, что может быть, - ветер при приземлении. "С Богом! Одеваемся в самолете!" "Ан-12" был забит под завязку: кроме 46 парашютистов кинооператоры, фотографы, журналисты...

Самолет долго кружил над пиком, сбрасывал пристрелочные парашюты. Наконец, выпорхнули первые 12 солдат. Снова круги, пристрелка - и вперед!

Галкин спустился на полку из лагеря на 6800 м, когда парашютисты обнимались и целовались: был ветер, солдат разбросало по всему склону, кто-то чуть не улетел в пропасть, но все живы-здоровы. А какой умница Леонид Асаенко! В полете упал на купол Бориса Михеева, но успел отцепиться от своего парашюта, кубарем съехал по капроновой горе, пролетел мимо Михеева и у самой земли выдернул кольцо запасного парашюта...

Тем временем "ан-12" все наматывал круги над горой. Наконец парашютисты перешли в гермокабину, переоделись. На 8000 м вспыхнула сигнальная лампа, створки раскрылись, конвейер поехал. Прокопов, Севостьянов... последним прыгнул самый тяжелый - Петриченко.

СЛАЛОМ С ВЕРШИНЫ

- Наша группа делала восхождение не через полку, куда приземлялись десантники, а прямо по центру стены через "метлу" - это скальные ребра такие, - рассказывает Путрин. - Поэтому, как прыгали солдаты, мы не видели. Добрались до вершины, туда еще до нас затащили армейскую радиостанцию для связи с самолетом. Тяжелая, килограммов пятнадцать.

- На вершине, говорят, даже какие-то памятники Ленину стоят. Их, наверное, потруднее было занести...

- Много всего туда затащили в свое время. Барельеф Ленина был - круглый, метр в диаметре, из тонкого металла. Но все-таки полегче рации. А ее затащить-то затащили, да аккумуляторы замерзли - и связи нет! Самолет долго кружил, улетал, возвращался. Появились облака, ветерок поднялся, Коля Черный сел на мишень - букву "Т" из оранжевого полотнища, чтобы ее не унесло. Зажигали дымовые шашки, чтобы штурман направление ветра увидел. У Галкина на полке связь была с самолетом, он предложил перенести прыжок: ветер слишком сильный. Часть альпинистов пошла уже с вершины вниз. И вдруг где-то часа в три прыгнули. Красивое зрелище - на фиолетовом фоне разноцветные купола. Но уходили они явно не туда - на юг за гребень...

Севостьянов, как только раскрылся парашют, начал фотографировать Прокопова... Тот единственный приземлится в пределах площадки, на самом краешке. "Фотографа" же порыв ветра понесет прямо на торчащий из фирна скальный гребень, он успеет выбросить вперед ноги, его потащит по склону парашют, но у самой пропасти он отцепит "парус". Упадет на камни и Владимир Чижик. Солдаты Мекаев, Глаголев, Юматов и конструктор Томарович разобьются. Петриченко, Сидоренко и Морозов перевалят за гряду и упадут далеко внизу на южном склоне.

- Поднялись на вершину, оставили там вещи и пошли встречать парашютистов, - продолжает рассказ Путрин. - Встретили Прокопова, Петриченко - они шли с кислородом. Валя Сулоев на лыжах покатил с вершины до лагеря на 4200 м - сообщить печальную новость. Вышли на площадку и скоро увидели тела Мекаева, Юматова, Томаровича и Глаголева. Двое последних еще были живы. Они умерли под утро. Доктор Леша Шендяйкин все бегал между ними...

НЕ ДО ПРЕДЧУВСТВИЙ

- Можно было избежать беды?

- Говорили потом, что штурман на несколько секунд ошибся и что порыв ветра у земли предусмотреть было нельзя. Да и прыгали в танкистских шлемах. Каска, может, и защитила бы голову. А там, насколько помню, у всех диагноз был - перелом основания черепа... Потом, погибли-то солдаты - может быть, опыта им не хватило. Испытатели выжили.

- Но Томаровичу опыта не занимать было...

- Он все-таки был скорее теоретиком, чем практиком.

- У вас не было дурных предчувствий?

- На это сил не хватало. Я в первый раз на такую высоту шел. Идешь и ждешь: вот сейчас плохо станет. Маршрут по центру стены, от ветра все защищено, солнце шпарит - жара страшная! Двигаешься в отупении каком-то. Не до предчувствий...

Спрашиваю у Глухова: можно ли было перенести прыжок?

- Можно. Но что делать с альпинистами, которые их ждали на вершине? На высоте 7 тысяч долго не проторчишь. И вот еще что: штурман с ними летел новый. Тот, который сбрасывал на пик Коммунизма - говорили, это был самый грамотный штурман в ВДВ, - погиб накануне на учениях: выбрасывали платформу с танком, ее заклинило, самолет потерял равновесие и упал хвостом вниз. Все разбились. А в нашем деле штурман - это самое главное: он должен выбрать точку и время выброски в зависимости от скорости и направления ветра. Новый штурман выбросил людей с опозданием, их понесло на южный склон. А на пике Ленина ветер дул с юга и над вершиной завихрялся. Парашюты, попав в это завихрение, начинали складываться. Морозов, когда понял, что его сейчас бросит на скалы, отстегнул парашют и упал с большой высоты в снег. Ногу сломал... Слава Томарович был, конечно, не такой ас, как Петриченко. Он все-таки конструктор. А прыгали конструкторы в НИИПДС ясно почему. Во-первых, интересно, а во-вторых, за прыжок платили три сотни. По тем временам порядочно.

- Неужели ветер нельзя было как-то предусмотреть?

- Пик Ленина несколько выдается из всей горной системы. Там иногда происходят разные аномалии. Девушки вот погибли, а километром ниже было 500 альпинистов, и никто не смог к ним подняться. Пик Коммунизма не такой непредсказуемый. Сам предупреждает. Если над ним облако чечевицеобразное - значит, на следующий день жди непогоды. Но убежать успеешь.

СНЕГОМ НЕ НАПЬЕШЬСЯ

- Я начал копать площадку под палатку, - продолжает рассказ Путрин, - а Петрук и Божуков пошли вниз, откуда летели сигнальные ракеты: стрелял Сидоренко, который улетел дальше всех и зацепился за склон. Нашли и Морозова, но он идти не мог. Думали, перелом, но оказалось, трещина в ноге. Контейнер Сидоренко при падении вырыл воронку, ее расширили, и все вместе в ней заночевали. Мы спали выше - двое в палатке, четверо закутались в парашютные купола, прижались друг к другу... А ночью было минус 25 - 30.

Утром стали думать, что делать. Продуктов мало, бензина для горелки - кот наплакал, Морозов на ногах не стоит. Решили спускаться по южному склону в ущелье Сак Дара.

- А тела?

- Забросали их снегом. Потом туда поднялась команда и прикрыла их более капитально. А на следующий год мы оттуда всех забрали. Томаровича и Юматова привезли в Москву. Мекаева и Глаголева похоронили там же, под пиком Ленина. В последний раз был я там в 96-м - на одном обелиске кто-то звездочку открутил...

Спускались вслепую - маршрут неизведан. Проваливались в трещины, вытаскивали друг друга, Морозова несли, спеленав, как в кокон. Погода была плохая. Самолет летал с утра до вечера, нас высматривал, но не замечал. Два дня никто не знал, что с нами, считали погибшими вместе с парашютистами.

- Чем питались?

- В контейнерах шоколада немного было... Парашютисты сбросили в основном фрукты - хотели нас побаловать. Но больше всего страдали от жажды: бензина, чтобы растопить снег, не было.

- А есть снег горстями не помогало?

- Верная ангина! И я не помню, чтобы кто-то утолил жажду, глотая снег. Он же без солей, как вода дистиллированная. Когда мы его растапливаем, добавляем туда все необходимое.

СЕМЬ ПАР КАЛЬСОН

На второй день нас заметили и сбросили мешок. Все там было - консервы, сухари, даже семь пар кальсон. Не было только главного - сока и бензина.

- А кальсоны-то зачем?

- Трудно понять интендантов. Сами удивились. Кто-то потом говорил: чтобы могли перед смертью в чистое переодеться.

- Они бы еще вам белые тапочки прислали...

- Да. Распотрошили мы мешок - внизу там опилки и песок для амортизации, из стружки сделали костер, натопили немного воды из снега. На следующий день прилетел "Ми-4". Из кабины бросили записку: "Что с Сидоренко? Если погиб и оставлен на вершине, разойдитесь и ложитесь на снег. Если не обнаружен, встаньте в круг. Если с вами - в линию". Встали в линию. Потом вытоптали в снегу слово БЕНЗИН буквами метра по полтора.

- Почему их интересовал именно Сидоренко?

- Не знаю. Может быть, потому, что он работал в штабе ВДВ и его знал командующий? Потом сбросили нам бензин. На третий день встретили армейских альпинистов.

- А вертолет не мог приземлиться?

- Не мог. На таких высотах даже зависнуть трудно... Вот в 70-м потерпел аварию вертолет, когда эвакуировал тела военнослужащих с пика Победы. Нас тогда военные попросили помочь.

- Так там что - много погибших военных?

- На 70-й год была такая статистика: 34 взошедших на вершину и 34 погибших - ровный счет... Там была и военная экспедиция, но много и гражданских. Ялико Габлиани лежит там с 50-х, Художин умер уже в наше время - запаковали и оставили на скале... А в 70-м получилось вот что. Сесть вертолет не мог, и придумали такую технику: кошкой он зацепляет веревку, натянутую между палок, а к веревке привязано тело... Но тело положили днем, на солнце под ним снег подтаял, ночью оно примерзло. И когда утром его вертолет зацепил и потащил, капроновая веревка растянулась и, как из катапульты, выстрелила тело в винты вертолета. Лопасть выбило. Мы как раз были на гребне, слышим, мотор шумит как-то иначе. Он начал падать, но сумел приземлиться на ледник.

- Награды парашютисты получили за пик Ленина?

Всех парашютистов и многих альпинистов наградили медалью "За отвагу", Асаенко и Михеева - орденами Красного Знамени. Пятеро получили медали посмертно.

- Как пятеро? - переспросил я у Путрина. - Четверо же погибло.

- Мы после пика Ленина сразу улетели к пику Коммунизма. Было восхождение, и Суэтин умер на траверсе где-то на высоте 6700. Здоровый был, сильный. И вдруг отказался идти дальше, остался в палатке и умер. Мы его спустили на плато, а на следующий год сняли.

- И больше на такие высоты парашютисты не прыгали?

- За границей, не слышал. А наши - точно нет.

Дмитрий ТУМАНОВ